Вэриди. Тюрьма "Долина Еннома"

Я не помню, когда и с какого момента мне часто начал сниться этот сон. Я нахожусь на длинной ровной дороге без конца и края, по бокам – поля: травы, подсолнухов, ржи и простор, от которого даже дышится легче. Сзади – горизонт, спереди – далекие недосягаемые горы с макушками, залитыми белыми сливками снега, как воздушные замки, в которые никогда не попасть. Я бегу. Не знаю куда, не знаю, зачем и сколько вообще придется это делать, но почему-то меня это совсем не огорчает. Чистая светлая радость и счастье переполняют меня. Я ощущаю такой подъем, что мог бы запросто обхватить руками всю ширь вокруг; мои ноги легки и не просто передвигаются – почти взлетают над землей. Еще немного, еще чуть-чуть и я достигну чего-то важного, кого-то очень дорогого мне… Открыв глаза, я услышал металлические скрипы и свисты. В камере было темно, как в центре черной дыры, Вэриди спал, - я слышал его тихое дыхание - а за дверью бродили заботливые членистоногие. Мне так хотелось продлить в себе ощущение чудесного сна, но оно безжалостно улетучилось, словно вода с раскаленного асфальта. В горле воцарилась Сахара, и я решил попить. Тихонько спрыгнув со второго этажа постели, я направился к стене, на ощупь включив ночник - еще одну люксовую роскошь камеры Вэриди - пробежавшись по клавишам и добыв себе питье, которое выдвинулось в стакане, как и в прошлый раз. Хорошо разогретое тело и почти прошедшая боль в мышцах заставили меня с благодарностью взглянуть на спящего рыжего, пока я допивал. Волосы Вэриди разметались во сне, придавая ему, честно говоря, сексапильный вид. Этому мерзавцу все шло… неприятно это признавать. Ресницы у него были длинные, а рот даже во сне умудрялся сохранять вечную позу насмешки. В какой-то миг я вспомнил своих первых сокамерников и подумал, что судьба благоволит мне. Ведь я сто раз мог бы уже пойти здесь по рукам, стать боксерской грушей для сброса тестостерона и лишиться всех эмоций и чувств, превратившись в безмолвный шкаф, подобно многим стандартным заключенным. Но вот я - все такой же, все еще улыбаюсь и все еще мужчина благодаря Вэриди. У меня в горле застрял комок, и я протянул руку, застыв в миллиметре от его щеки. Черт! Что я делаю?.. Он же… Это все ночь виновата - она всегда колдует с нашим разумом. В темноте мы куда более хрупкие и уязвимые, готовые поверить во что угодно. Отшатнувшись, я быстро взобрался наверх и зарылся в одеяло, будто пытаясь сбежать от смущающих мыслей и самого себя… В наших рядах появились еще одни новички. Проходя утром через сканирующие ворота, которые проверяли нас на наличие каких-либо посторонних предметов, я столкнулся с парнем, которого раньше не видел. Темные глаза и волосы, крепкая фигура, непримиримое бешенство во взоре и всем облике. "Долина Еннома" – в самый раз для таких. Он молча осмотрел меня рентгеновским взглядом, потом как-то гаденько ухмыльнулся и склонился в издевательском поклоне, пропуская меня вперед, словно какую-то дамочку. Я прекрасно понял оскорбительный намек и холодно сложил руки на груди, притормозив весь поток заключенных и упрямо ожидая, пока он сам пройдет. Незнакомец расхохотался и послал мне смазливое чмоканье: - Еще увидимся, золотистый! – пригрозил он, развернувшись и намеренно размышляя вслух: – Кто бы мог подумать, что в этой клоаке такие девочки! Не долго думая, а точнее, не думая совсем, я подскочил к нему, врезав пинка по самоуверенной заднице. Его злобный возглас и падение носом в землю утихомирили мое бешенство, вот только теперь завелся он. Вскочив на ноги, он развернулся, замахнувшись кулаком, но рука Вэриди остановила его. - Что тут происходит, ребятки? – каким-то ласково-предупреждающим тоном поинтересовался он. - Отвали, рыжий! – новичок со всего размаху врезал в щеку Вэриди кулаком свободной руки. Коньячные волосы взметнулись, закрыв лицо, но мой сокамерник удержался на ногах, и только когда он повернулся назад, я увидел кровь, тонкой струйкой текущую с угла его рта. Угрызения совести охватили меня – если бы не мое неумение держать себя в руках, то эта потасовка не началась бы, а теперь Вэриди причинили вред по моей вине. Все заключенные, увидев происшедшее, остановились и уставились на происходящее так, словно перед ними разворачивался Всемирный потоп. Вэриди спокойно вытер кровь тыльной стороной ладони, потом поднял глаза на новенького. Еще никогда я не видел у него такой хищной и опасной улыбки, которая будто вырезала его рот из остального лица. Топазовые глаза сузились, искрясь сарказмом и льдом одновременно, исподтишка трезво изучая противника. - Как же я не люблю это, - уткнув руки в бока, провозгласил он так, чтобы все слышали – хотя, вся публика и так принадлежала ему. – Но постоянно приходится каждому новому пирожку объяснять элементарные… - он прищелкнул пальцами, глумливо вспоминая, – …азы. Увы, приходится признать, что отдельные индивидуумы действительно не понимают другим способом. Даже звук от последней фразы не успел отзвенеть, как его кулак неожиданно появился откуда-то сбоку у новичка и очень резко и больно попал ему прямо в живот. Новенький согнулся, захлебнувшись кашлем, но, игнорируя боль, заревел, кинувшись на Вэриди, как бык на тореадора. Так же ловко, как и тореадор, рыжий увернулся от атаки, по пути врезав новичку прямо по шее и заставив его второй раз целовать мать-землю. Я вдруг начал осознавать еще одну причину, по которой народ так обожал Вэриди. Я стоял, сам не замечая, как дурацкая восхищенная улыбка оккупирует мой рот. - Мне нужно еще что-то добавлять, или ты умнее, чем кажешься? – сложив руки на груди, спросил Вэриди, подпинув пытающегося подняться новичка – его удары были не только точны, но и очень сильны, потому что весьма крепкий этот мужлан явно выбыл на какой-то миг из реальности. Однако сильно умственными способностями природа его не наградила, потому что с упорством бульдога он поднялся, развернувшись и явно планируя новую атаку. Вэриди встряхнул челку, отвесив публике поклон, и провокационно поманил его ладошкой, чем довел до стадии неразумного бешенства. Неизвестно, какой степенью госпитализации это закончилось бы для новенького, потому что вдруг из ниоткуда появился Джеймс, окинул всю сцену беглым взглядом и, заметив кровь на губе Вэриди, слегка потерял над собой контроль. - В карцер его! Живо! – кивнул он двум охранникам с таким выражением, что многие поежились, а новенького тут же поволокли. - Джеймс, успокойся, мы просто баловались. Карцер – это слишком, - заметил Вэриди. - Замолчите, заключенный! – карие глаза опасно сверкнули. – Немедленно пройдите ко мне в кабинет. Взгляд Вэриди стал чуть жестче, а его голова поклонилась с саркастической издевкой: - Как скажете, господин начальник. - Почему все стоим? – гаркнул Джеймс остальным. – Продолжать разминку, или желаете побегать с паучками? Офицер Хаксли! Мой давний знакомый возник, точно гриб после дождя, отдав честь; при этом вся его желеистая структура гордо колыхнулась, выражая солидарность своему обладателю. - Я оставляю заключенных в вашем распоряжении, отвечаете головой. Еще один инцидент, и все заключенные будут лишены новогодних привилегий, а зачинщики отпразднуют в карцере. Я побежал вслед за остальными, краем глаза провожая рыжую голову, уводимую охраной под присмотром Джеймса. Если бы я стерпел насмешку, мы бы сейчас беззаботно бегали с Вэриди, он бы опять подтрунивал надо мной, а я бы попытался взять над ним реванш на турнике. Перспектива была куда веселее, чем сейчас. Не могу поверить, но я ощутил что-то вроде тоски по своему сокамернику. Зато на брусьях ко мне присоединился Брайан, и я восстановил свое уязвленное самолюбие, обогнав его на десять раз вперед. - Не хочешь взять оплату за мой проигрыш? – бросил мне Брайан, когда мы направились в столовую. – Я с удовольствием верну… - Потрешь мне спинку в душе, и хватит с тебя, - усмехнулся я. - Ну да. Тебя ведь Вэриди теперь удовлетворяет, верно? – съязвил Брайан. - Я обогнал тебя на брусьях - разве это смахивает на удовлетворенного? – пожал я плечом. Брайан пару минут изучал меня взглядом, потом рассмеялся. - Ни капли. Выходит, наш король потерпел фиаско? - Даже если и так, то это ни на йоту ни прибавляет шансов никому другому, - спокойно констатировал я, оборвав дальнейшее развитие диалога. В столовой мне на миг показалось, что от моего стола кто-то очень поспешно отошел, но я не успел понять, кто это был, потому что часть обзора была скрыта стеной, а потом неизвестный уже уселся на свое место, и я не мог его определить. С каким-то отупением я заметил смачный плевок на моем стуле, и мое сердце похолодело. Опять удар лбом в стену и жуткое напоминание о том, где ты находишься. Они могут улыбаться и притворяться твоими друзьями, но люди остаются людьми даже и на свободе, а в тюрьме все худшее в них обостряется до уровня, который и животным неведом. Вэриди… Вскинув голову, я взглянул на стол – там уже был расставлен мой завтрак – и заметил стакан компота и салфетки. Не долго думая, я схватил его и опрокинул прямо на стул, смыв выражение чьего-то презрения и спокойно вытерев стул салфеткой насухо. Не удостоив взглядом остальных, я сел на него и приступил к еде, с нетерпением думая о встрече с психологом. Он был прав – сегодня мне уже не хотелось просто молчать… - Скорее всего, это месть, - подвел итог моему рассказу психолог. - За что? Единственный, с кем у меня вышел серьезный конфликт, сидит сейчас в карцере. - Ваш сокамерник Вэриди, не так ли? - Откуда вы знаете? - Я обязан знать все о моем… собеседнике. Насколько я знаю по данной мне информации, Вэриди нравится многим, очень многие хотели бы оказаться на вашем месте. Вам отомстили из-за того, что он выказывает свою симпатию вам. - Симпатию? Вы шутите, доктор? Он унизил меня на турнике и чуть не заставил ему от… - я вовремя заткнулся, вовсе не испытывая жажды рассказывать настолько интимные подробности своему психу. Эти мерзкие докторишки всегда особые охотники до подобных мелочей, по-моему, они даже такую профессию избирают, чтобы законно рыться в чужом грязном белье. - А где Вэриди был в тот момент, когда произошел инцидент в столовой? – я удивился, заметив, что доктор не проявил маньяческого интереса или хотя бы любопытства к оборванной фразе. - Его забрал начальник тюрьмы, - грустно констатировал я. - Вы скучаете по нему? - Не ваше дело, ходячая анкета! - Значит, скучаете. Бесило не то, что он с незначительных фраз делал выводы, а то, что эти выводы были правильными. Невозможно было разговаривать, зная, что любое твое слово попадает под микроскоп мозгового анализа невидимого психоаналитика. - Мне интересно, док, каким образом моя тоска-не тоска по Вэриди поможет мне встать на путь истинный? - А вы разве с него сворачивали, Лэсти? У меня нет ощущения, что вы – преступник и убийца. - Можно выжечь этот слоган с моим именем клеймом на заднице судьи, который наградил меня пожизненным? - Вы думаете, это сделает вас счастливым? - Невероятно. Не могу поверить, но почувствовал себя намного легче после разговора с психом. Я словно сидел и писал дневник: он не давил, не прерывал, слушал очень внимательно. Даже лучший друг не был бы столь интересным собеседником, ведь друзьям почти никогда искренне не интересны твои проблемы и невеселые мысли, а тут человек сидел и слушал тебя, нотаций не читал, не осуждал. Он без всяких адвокатов и аргументов поверил в мою невиновность. Если я превращусь в гомика, то женюсь только и исключительно на нем. Когда я входил в комнату отдыха, мое тело слегка качнуло, и меня поймал Брайан, подав мне бокал воды, который я проглотил одним махом. Вообще мое самочувствие знавало и лучшие часы. Возможно, какой-то кусок обеда не понравился пищеварительной системе, и она жутко жаждала выразить свое недовольство всеми возможными способами: температурой, тошнотой, коликами. - Выглядишь фигово, - заметил Брайан. - Не валяй дурака - сходи к врачу! В этот момент на пороге возник охранник и подозвал меня: - Заключенный Лэсти, следуйте за мной, - равнодушно приказал он. Мы прошли все теми же коридорами – или другими? – трудно было отличить, когда все вокруг настолько одинаковое. Меня поражало, что никто постоянно не терялся в этом лабиринте. Может, в подготовку охранников этой тюрьмы входят специализированные курсы ориентации по ровным стенкам? Я не успел придумать разгадки, потому что мы прибыли на место, которое немного меня удивило: я заметил табличку и узнал кабинет начальника тюрьмы. Охранник приказал мне стоять на месте, а сам куда-то исчез. Странное поведение… Дверь была полуоткрыта, и внезапно раздавшиеся из-за нее страстные стоны привлекли мое невольное внимание. Оглянувшись и все еще не понимая, зачем меня сюда привели, я решил спросить внаглую сам, поэтому осторожно прошел в кабинет, выглянув из-за стены. Зрелище, открывшееся моим глазам, было настолько шокирующим и неожиданным, что я застыл, забыв как дышать. На диване, поставленном в углу кабинета, находились двое обнаженных мужчин. По рыжим и каштановым волосам я сразу определил Вэриди и Джеймса. На Вэриди был черный ошейник, а его руки были прикованы к изголовью кровати, его ноги были согнуты и обхватывали мужское тело между собой. Громкие стоны блаженства срывались с его губ, а все его тело немыслимо эротично изгибалось, потому что снизу между его ягодицами жестко и резко входил член Джеймса. Пальцы шатена сжимали член рыжего у живота, периодически стискивая его головку. Оба любовника были в поту, выдававшем длительность и пылкость их активности. На миг Вэриди приподнял голову, с трудом приоткрыв глаза - пошлые, довольные, полные страсти, каких я у него никогда не наблюдал – и произнес протяжное: - Джееейммссс... Глубже... - Мой!.. Только мой... - страстно вторил ему в ответ наш вовсе не такой холодный начальник. Этот стон рыжего острой бритвой прошелся по моим нервам, срезав с них оболочку спокойствия, мои вены залила лава, и с каким-то беспомощным ужасом я ощутил свой напрягающийся член. Вэриди, блудливый, сексуальный, горячий, выглядел как шлюха на панели, но… Боже, как же он был прекрасен! Мой желудок внезапно скрутил острый приступ тошноты, и я согнулся, попятившись из кабинета. Оказавшись снаружи, я почти угодил в объятия проводившему меня сюда охраннику. - Какого?! Кто разрешал входить?! Начальник сейчас, как оказалось, занят, я отведу тебя на место. Он обыскал меня всем, что у него имелось в наличии, гаденько ухмыляясь и бесцеремонно ощупывая меня больше для того, чтобы подействовать на нервы, чем от увлечения моими "прелестями". Но я не реагировал, находясь в какой-то странной эмоционально-физической прострации. Только что увиденная картина не выходила у меня из головы, вызывая стеснение в груди и какой-то неприятный ком в горле. Почему мне было так… некомфортно видеть Вэриди в чужих объятиях? Я никак не мог понять, что я испытывал. Блаженное отупение охватило и так и не покидало меня, незаметно смешавшись с лихорадочным жаром и прекратившись только в тот момент, когда вечером в камеру зашел Вэриди. Я раздраженно посмотрел на него исподлобья, испытав новый приступ тошноты от его удовлетворенно-спокойного вида. - Натраааахался, - протянул я сквозь зубы, с удивлением заметив, что слово далось мне с трудом, потому что все мое тело содрогалось мелкой дрожью. Вэриди обернулся, вскинув челку со лба и молча изучая меня взглядом спокойных золотых глаз. В камере царил полумрак, и мне трудно было понять их выражение. - Я что: вошел не такой походкой, или у меня какое-то особенно невероятное лицо? С чего такие выводы? – сделав глоток из стакана воды, ровным тоном поинтересовался он. Ненавижу! Можно подумать, что это не его я видел всего лишь пару часов назад блудливо стонущим под мужиком. - И то и другое. У тебя вид оттраханной сучки! – провокационно заявил я, обвив себя руками, чтобы скрыть дрожь, и продолжая смотреть на него злыми глазами. - Осторожнее. Даже и моему терпению есть предел, - ровным голосом заметил Вэриди, подойдя близко к кровати. На секунду тишины за дверью послышались звуки церберов, послужившие барабанной дробью для следующего мгновения. - Сучка! – повторил я отчетливо и, размахнувшись, хотел врезать ему в скулу, но он перехватил мою руку, довольно жестоко зафиксировав ее своей. Теперь я понял, каково было агрессивному новичку: хватка у рыжего была небывало крепкая - похоже, мне светит синяк. - Не смей ко мне прикасаться… - попытался я вырвать руку, но приступ жуткой тошноты подкатил к горлу неожиданно резко, и меня вырвало прямо на постель. В глазах потемнело, сердце колотилось непривычно бешено, а тело странно ослабело – я упал на кровать. - Господи! – услышал я как в тумане голос Вериди, слабо ощущая прикосновение его ладоней к моему лицу и горлу, чтобы прощупать пульс. – Да ты весь горишь… Глупый мальчик, почему ты не сказал, что болен?.. Лэсти, держись!.. Только не сдавайся!.. Я видел, как он бросился к двери, и рефлексорное опасение вызвало адреналин, заставив меня вскочить, обливаясь потом. - Ты спятил?! – хрипло прокричал я, не узнавая собственный голос. – Там же церберы! Мне никогда не забыть выражения его лица, звука его голоса, и этого момента. Даже время бессильно стереть это мгновение из моей памяти. Вэриди обернулся, глядя прямо на меня. Его глаза были полны эмоций, в них светились сила и уверенность, ласка и любовь. - Мне все равно! Неужели не понимаешь? Я лучше умру сам, но не позволю умереть тебе!.. – а потом вдруг тихое, полное страстной тоски, мое имя. – Лэсти… мое солнце... Дверь отворилась от нажатия кнопки, и открывшееся моим глазам зрелище заставило меня усомниться в моем разуме. Весь коридор заполняли огромные паукообразные металлические твари, которые по размеру несколько превосходили природный прототип, походя на мутацию домашней кошки, а не на мелких членистоногих. Они были всюду: притаившись на стенах, подвисая на металлических нитях-паутинах с потолка, ползая по полу. Их многочисленные глазки горели красным огнем, усиливая зловещий вид. Как только дверь распахнулась, они синхронно, будто услышав громкий залп, все как один обернулись в мою сторону. Несколько из них сразу бросились внутрь камеры, причем парочка по полу, остальные - по потолку. Передвигались они фантастически, нереально быстро, семеня своими толстыми металлическими лапками и даже прыгая периодически, чтобы сократить расстояние. Их тошнотворная детализация и сходство с тарантулами вызывало невольную дрожь. - Вы будете уничтожены через 30 секунд!.. Вы будете уничтожены через 29 секунд… Вы будете уничтожены через 28… - вели они отсчет противным металлическим фальцетом на громкой монотонной ноте. Вэриди невероятно быстро подскочил ко мне - пауки отчего-то избегали его ног - подхватил меня на руки и крепко прижал к своей груди. Чуть позже до меня дошло, что так он хотел защитить меня от церберов, чтобы те бросались на него, вместо меня. Однако хитрые твари спускались сверху и ползли по его ногам, полностью игнорируя самого Вэриди, но упорно ища способы подобраться ближе ко мне. "Он влияет странно даже на церберов…" – вдруг вспомнил я ни с того ни с сего. Рыжий гигантскими прыжками проскочил по коридору. Один паук спустился на паутине сбоку от нас прямо перед моим лицом, демонстрируя многоглазую морду и шевелящиеся ножки. Болезнь вызвала оцепенение, и я замер, не шевелясь, как в идиотском дешевом ужасике, за исключением реальности и неизбежности смерти, которую несли металлические убийцы. Вэриди уже находился возле переговорного устройства, и дальше идти было некуда, поэтому в следующую секунду настырная тварь кинулась на меня. - Заключенный Вэриди! Моему сокамернику плохо! Джеймс!!! Отключите церберов! Отключите пауков! Быстрее! – как сквозь слой ваты слышал я крик Вэриди над собой. В глазах был туман, и я слабо ощутил холодный металл у горла, когда паук попал туда, обхватив мою шею, потом такую же хватку на руках и ногах. Пауки сползали без всяких церемоний прямо по плечам рыжего на меня, показавшись невероятно тяжелыми, возможно, из-за болезни... И вдруг они замерли все одновременно, словно кто-то остановил время, потом плавно сползли с меня и Вэриди, остановившись в шаге от нас на полу. Мимоходом уткнувшись в шею рыжего носом и чувствуя такой знакомый и приятный запах, исходящий от его тела, я вдруг был почти счастлив умереть в тот миг. - Они не успели тронуть тебя, малыш? Ты в порядке? - ласково спросил Вэриди, склонившись к моему лицу - я только молча кивнул. - Прости, я не мог их сбросить, иначе они причинили бы еще больший вред. Держись! Все будет хорошо… - когда он говорил со мной так, пока я был в его руках, я на самом деле верил в это без колебаний. Дверь открылась; за ней оказались носилки с подушкой, на которые Вэриди очень осторожно уложил меня. Мои руки и ноги тут же обхватили наручники на боковинах, а ко рту прислонилась кислородная маска, но я не обращал на это внимание - мой взгляд не отрывался от Вэриди. Он стоял в проеме двери, ободряюще улыбаясь. Какая-то необычная магнетическая сила его топазовых глаз захватила меня - я не чувствовал боли, температуры, наручников. Во всем мире словно остались только он и я. Это ощущение не исчезало во мне даже после того, как дверь захлопнулась, скрыв его от моих глаз…