Второе бессмертие

      После всего случившегося Сиэль отправился в Королевство, чтобы стать чьим-нибудь верным слугой. Победа над фараоном и уход Сиэля, жизнь у которого теперь должна повернуть на счастливую полосу, подняли настроние всем, но неприятности не кончились. То они выехали за город и застряли в гостинице, в которой орудовал монстр-паразит, внедрявшийся в людей и пожиравший их изнутри, то выживший Цеппелли раздобыл где-то голову печально известного всадника и тот гонялся за всеми гонщиками, пока не получил голову обратно. Сейчас они направлялись в открытое море на добротном корабле. Погода не предвещала ничего плохого, а морские волны казались на удивление смирными. Лиза лежала на палубе, облачившись в светлый купальник, и смотрела на воду, Химэ расположилась на шезлонге, углубилась в чтение книги, не замечая ничего вокруг. Неподалёку сидел Энви, вслушиваясь в каждый шорох. Он не верил, что навеянная безмятежность не несёт за собой бури.       Резкий писк разрушил царившее спокойствие, разбил его на множество осколков. Все встрепенулись, в том числе и Химэ. Она послала Фландре посмотреть, кто посылает сигнал и в чём дело. Оказалось, что это – сигнал бедствия от корабля, застрявшего в открытом море. Химэ вздумалось посмотреть на этот корабль. Но надо было торопиться: он мог затонуть в любой миг.       Не зря говорят, что любопытство – вещь, которой лучше не злоупотреблять. Если бы Химэ не приказала направить их корабль навстречу медленно тонувшему судну, всё обошлось бы. Терпящее бедствие судно оказалось огромным кораблём, рядом с которым их судёнышко казалось жалким корытцем. Великан, величаво плывший на них, казался воскресшим Летучим Голландцем. Нос судна без труда вспорол их корабль, несмотря на все старания Фландре отвести корабль госпожи подальше от угрозы. Нос «Голландца» прорвал бок, и корабль стал стремительно тонуть, конвульсивно дёргаясь и мечась с одного бока на другой. Энви с подозрением посмотрел на Химэ, а она встала с шезлонга и захлопнула книгу. Кажется, её совсем не волновало, что судно вот-вот затонет. Кляня все на свете суда, Энви создал большие иссиня-чёрные крылья, проросшие из лопаток, подхватил Химэ и метнулся к большому кораблю, экипажа на котором не наблюдалось. Принцесса не стала возражать, лишь покрепче вцепилась в него и глянула вниз, на карабкавшуюся по толстой обшивке Лизу.       Корабль действительно был пуст. Ни людей, ни их запаха, ни следов присутствия чего-либо живого вообще. Только бурые и чёрные пятна на палубе да странный, резкий, бьющий в нос запах, немного напоминавший сладковатую гниль. А по каютам, похожим на большие залы, были разбросаны вещи. Повсюду валялись сломанные стулья, разбитые бутылки, разорванные скатерти, будто кто-то бежал напролом, сбивая всё на своём пути. Жутковатая пустота и тишина царили вокруг.       Энви услышал лёгкий свист, похожий на тот, какой бывает от ножа, когда его опускают. Быстро обернувшись , он увидел странное существо в тряпках, которое когда-то было человеком, а теперь стало машиной для убийства. Гомункул ударил его ногой в живот. Лёгкий враг отлетел в стену и врезался со стуком, но почти сразу поднялся и снова пошёл напролом, тихо урча и сопя.       - Берегись! – крикнули сзади. Гомункул отскочил в сторону, мимо промчалась тёмная гора мышц, врезавшаяся в образовавшуюся толпу зомби и раскидавшая их как кукол. Он остановился и посмотрел на новых знакомых. Верхняя половина его тела была покрыта густой тёмной шерстью, глаза горели диким огнём, на морде виднелись четыре шрама-полоски. Чистокровный оборотень. Он оскалился, заметив замешательство новых знакомых.       - Разговоры потом, посмотрите вокруг себя! – рявкнул он, махнув лапой на толпу шатающихся зомби. Они с глухим, надсадным рёвом рвались в бой, но их буйные головушки быстро остужали, окуная в воду. Зомби становилось всё больше, казалось, что они лезли из всех щелей. Их резкие, неумелые движения и обтрёпанный вид раздражали. Энви сначала отправлял их куда подальше или разрывал, но потом додумался, что с их помощью может вернуть себе мощь Философского камня и таким образом стать свободным. Ухмыльнувшись, он метнулся к одному из самых неповоротливых зомби. Тот хлюпнул, повернулся, но увернуться от прыткого гомункула не успел. Энви, подражая вампирам, вонзил зубы в мёртвую плоть, но тут же отцепился. Он отошёл, отплёвываясь от гадости, на которую наткнулся, пытаясь вытянуть душу. Наверное, все души, которые пребывали здесь в виде зомби, что-то держало. Нечто настолько гадкое, что даже Энви не мог это проглотить.       - Не зевай! – крикнула Лиза, мощным ударом ноги откидывая очередного зомби прочь. Рядом с ней резвился крупный мускулистый оборотень, для которого такое отребье не было серьёзной проблемой. Он яростно рычал, кусал, отбрасывал, разрывал этих несчастных, обречённых на такое постыдное существование. Оборотень оказался весёлым парнем: пока дрался, успевал отпускать шуточки и даже сказал Лизе, что она плохо защищает свою госпожу. Девушка отреагировала резко: крикнула, что она не слуга, а просто путешествует вместе с принцессой из личных интересов.       От зомби пришлось скрываться в одной из кают: даже израненные и разорванные на куски, они продолжали двигаться к жертвам и заунывно, противно выть. К счастью, за толстой дверью каюты их не было слышно. Оборотень, назвавшийся Кезаей, развёл небольшой костёр, чтобы пожарить найденную пищу. Каюты была без потолка, и можно было не опасаться, что дым заполнит всё вокруг. Кезая задумчиво жарил на костре найденные консервы, которые потом предложил Энви, но гомункул полупротухшую гадость есть не собирался. Оборотень не стал настаивать – ему же больше достанется.       Кезая вкратце рассказал о том, что случилось с ним. Его рыбацкая лодка была безжалостно потоплена этим кораблём, и он живёт здесь вот уже три дня, в окружении зомби, нещадной вони, отбивающей всё обоняние, и крикливых чаек, так и норовящих стащить побольше еды. Он знал, что в восточной части корабля, где они сейчас находились, зомби было намного меньше, чем в западной, а в северной их больше всего. Но корабль он знал плохо, судно было настолько огромным, что даже за три дня его сложно было обойти весь.       Лиза, в суматохе не успевшая представиться как должно, навёрстывала упущенное сейчас. Её немало удивило, что Кезая знал её отца. Чистокровный оборотень, обожавший вытянутые сигареты-самокрутки, которые он даже здесь умудрялся делать, отнёсся к девчонке снисходительно, но дружелюбно. Сразу видно, что Кезая – не мелкая зазнавшаяся сошка, какой была предыдущая троица, что пыталась украсть принцессу.       Подозрительный стук насторожил всех. Энви с подозрением воззрился на дверь каюты. Опять безумные зомби ломятся? Кезая и Лиза принюхались, но отличить в этой вони хоть какой-нибудь запах не смогли, и понять, кто именно стучится, - тоже. Дверь стала выгинаться под напором, за ней что-то хлопнуло, и она чуть не слетела с петель – так резко её открыли. На фоне темневшего неба показалась невысокая фигура в плаще, державшая на руках что-то маленькое. Напряжённый Кезая расслабился и снисходительно-небрежно произнёс:       - А, явился не запылился, непоседливая мелочь... – он замахал рукой, видя, что напарник злится и вот-вот разразится забавными «ругательствами». – Значит, открыть ту дверь ты всё же смог? – примиряющим тоном произнёс оборотень. Парень весело тряхнул головой. Подозрительно знакомая Энви антеннка колыхнулась туда-сюда. Напарник Кезаи подошёл к костру, обвёл присутствующих быстрым, любознательным взглядом, остановился на Энви. Золотистые глаза, в которых плясали отбески оранжево-алого пламени, расширились, вмещая в себя ещё больше света. Гомункул был не меньше удивлён появлению старого знакомого.       - Ты-ы?! – одновременно воскликнули оба. Маленькая девочка лет пяти вжалась в своего спасителя и спрятала головку у него на груди. На глазах у малышки показались слёзы. Эдвард произнёс что-то ласково, улыбнулся. Русалочка перестала так сильно дрожать и остановила на нём взгляд влажно блестевших тёмных глаз, слишком больших для такого маленького лица, но не портящих её красоту.       Бывшие враги не сводили друг с друга настороженного взгляда. Прошлая жизнь, почти забытая, яркими красками рисовала действительность. Энви уже почти забыл о вражде с алхимиками, об Отце, о других гомункулах – некогда было вспоминать, то и дело на голову сваливались неприятности. А появление алхимика вызвало целый поток воспоминаний.       - Как ты здесь оказался, фасолина? – уже не так настороженно поинтересовался Энви. – Ты-то здесь что забыл? – он быстро перевёл взгляд со Стального на Химэ, снова на него. Даже если алхимику взбредёт в голову напасть на неё, гомункул успеет её оттолкнуть. Настроение у Энви сползало всё ниже: сначала их судно потопил этот дурацкий корабль, потом пришлось драться с кучей зомби, избавиться от порядком надоевшей зависимости от крови принцессы не удалось, а теперь явилась эта мелочь с русалкой, действовать ему, бедолаге, на нервы.       Элрика даже перекосило всего при упоминании нелюбимой клички, придуманной гомункулом ещё во время их первой встречи. Энви обрадовался его реакции, как ребёнок, который получил желанную конфету. Напряжение, росшее с каждым мигом, спало. Компания у костра зашевелилась, засуетилась. Лиза, как самая любопытная, полезла знакомиться с новеньким, Кезая добродушно щурился и посасывал сигарету-самокрутку. Он познакомился с алхимиком не так давно, когда Эмилю, старшему брату Химэ, зачем-то понадобилось открыть проход в другой мир, мол, там его сестра, интересно же знать, чем она там занимается. Тогда он увидел полуживого алхимика, на которого напали вырвавшиеся из подвала химеровы полчища, сжалился и взял с собой, в качестве воина крови. Выбора у Эдварда не было, пришлось оставаться рядом с Эмилем. До сегодняшнего дня брат Химэ не планировал пересекаться с ней, говоря, что в любой миг может её уничтожить, но недавно он услышал лёгкую игру на флейте, возомнил, что это русалка, лишившаяся голоса, зовёт на помощь, и послал на корабль своих слуг. Стальной без особых хлопот замуровал зомби, создав крепкую стену, из-за которой они не могли выбраться, и отправился на поиски русалочки. Открыть запертую дверь с помощью алхимии – проще простого. Русалочка сразу кинулась к нему, бросив свою флейту. Маленькое, беззащитное создание вызывало жалость и желание помочь. Эдвард был даже рад, что отправился на поиски русалки – помочь кому-нибудь он любил.       - На себя посмотри, пальма с ножками, - фыркнул Эдвард, сверкнув золотистыми глазами. - Есть не хочешь? – обратился он к русалочке. – Просто кивни, если хочешь, - торопливо добавил он, вспомнив, что ей нельзя разговаривать. Таково было условие договора, который русалочка заключила, чтобы получить ноги – это Кезая и Эмиль ему уже объяснили. Русалочка помотала головой – есть совсем не хотелось.       Все расположились кружком у костра, вместе обдумывая, что им делать дальше. Русалочка найдена, но она не может показать им дорогу, сама не знает, как выбраться с корабля, а Эмиль ещё не пришёл. Спасённая мирно посапывала рядом со Стальным, положив голову ему на колени. Рядом сидела Лиза, говорившая больше всех. Кезая молча перекладывал во рту самокрутку и смотрел на огонь, о чём-то размышляя. Химэ, Эдвард и Энви, которым пришлось забыть все разногласия, обсуждали под тихий треск танцующего пламени, как выбраться отсюда.       Тихий, потусторонний рык прервал их обсуждение. Энви слышал, как за приоткрытой дверью тихий шум становится всё громче. Сияние, поначалу вовсе, незаметное – всё ярче. Гомункул вскочил и выглянул за дверь, но тут же отпрянул, тихо выругавшись, а следом залетела огромная, ненормальных размеров акула, парившая над полом. Хищно клацнув громадными челюстями, полными кривых зубов, она понеслась на прикорнувшую русалку, но наткнулась на гомункула и отлетела в сторону, врезавшись в стенку. Помотав башкой, непонятно откуда взявшаяся акула пошла в новую атаку.       - Это настоящая форма корабля! – громко сказала поднявшаяся Химэ. – Русалка помогала кораблю заманивать новые души, он не хочет её отпускать!       - Значит, ему придётся это сделать, - зловеще ответил Энви, готовясь к новому удару. – Вы все, уходите отсюда, если хотите остаться в живых. Лиза, проследи, чтобы Химэ не вляпалась в новую неприятность. Элрик, бери русалку и уходи, пока я доб… - он не успел договорить: акула, сделавшая несколько кругов, пошла в новую атаку и чуть не проглотила гомункула целиком. Он со свистяще-шипящим «Подавись» пнул акулу, выбив несколько зубов, и выскочил из её пасти.       - Нет уж, - непреклонным тоном заявил Эдвард. – Я тоже остаюсь здесь. Один ты эту пакость не удержишь, – он показал Кезае на русалку, но её подхватила Лиза и помчалась прочь. Оборотень тоже скрылся, оставив акулу двум воинам крови, Химэ ушла, чтобы подготовиться к наступлению чудовища.       Акула попыталась прорваться, но наткнулась на созданную стену. Она отлетела назад, нагнула морду и разогналась, решив использовать себя как живой таран. Энви вскочил ей на спину и ударил по жабрам. Если это не убьёт, то болевой шок точно вызовет. Но акула не чувствовала боли, она даже не замедлила свой ход. Эдвард снова пустил в ход алхимию, когда акула завертелась на месте, яростно мотая головой. Она желала сбросить лёгкого наездника, но Энви вцепился в жабры и потуги акулы результатов не принесли.       - Её надо чем-то сверху придавить! – крикнул Эдвард, отскакивая от зарычавшей акулы. – Чем-нибудь очень тяжёлым, чтобы не вырвалась! Энви, загони её вот сюда! – он замахал рукой, показывая куда надо загнать акулу – там от потолка остался приличный кусок, который можно было трансмутировать в подобие оков. Гомункул хотел было ответить чем-нибудь ехидным, но в этот момент его неслабо тряхнуло и сбросило с акулы. Переключившись на обидчицу, он пнул её и побежал в ту сторону, куда показывал Стальной. Желание отомстить акуле перевесило желание поиздеваться над алхимиком.       Как только рыбина-переросток оказалась в нужном месте, Эдвард соединил ладони и направил возникшие ослепительно-синие искры на кусок потолка. Тот отвалился, полетел вниз, принимая более удобную форму, а как только упал на акулу, врос в пол. Рыбина бешено забилась, пытаясь вырваться, заколотила хвостом, не давая подойти к себе. Эдвард повторил трюк с куском камня, на этот раз воспользовавшись частью стены, и крепко пригвоздил акулу к полу, лишив её возможности вырваться. Энви подошёл к акуле, наклонился и с усмешкой постучал её по голове. Рыбина клацнула челюстями, нервно мотнула хвостом, но до гомункула не достала.       - Отбегалась, - Энви снова похлопал акулу по голове, дёрнул за жабры. Акула дико зарычала и забилась сильнее прежнего, разрушая высоким хвостом всё, что осталось от каюты. Каменные оковы задрожали, одна из них дала трещину. Энви слишком разозлил истинную форму корабля. Акула совсем забыла об Элрике и полностью переключилась на обидчика. Маленькие подслеповатые глазки налились кровью, вот-вот сосуды полопаются от напряжения. Поднатужившись, рыбина разорвала оковы и понеслась на гомункула, широко раскрыв пасть. Энви кинул в её сторону стол. Акула без труда разжевала его на куски и выплюнула мокрые щепки обратно. Она настолько разозлилась, что уже ничего не соображала. Маленький мозг призрачной твари затуманился яростью. Она стала метаться из стороны в сторону, гоняясь за Энви. Несколько раз Эдвард пытался её остановить, но лёгкого алхимика относило к стене ударами хвоста.       Поначалу тихий треск переростал в дикую какофонию. Корабль хорошенько тряхнуло, над ним заклубился чёрно-оранжевый дым. Акула остановилась, судорожно дёрнула мордой и чихнула. Она с рёвом понеслась в другую сторону, забыв обо всём на свете. Надо было спасаться. Выжить любой ценой, а затем уже заботиться о приманке-русалке. Но гомункул не собирался отпускать акулу: схватив за хвост, он отшвырнул её обратно. Рыбина врезалась в стену, разгромив её окончательно, и забилась в конвульсиях. На тёмно-синей, почти чёрной гладкой коже распускались чёрные цветы – видно, в тех же местах, где сейчас горел корабль. Эдвард смотрел на происходящее с грустью – хоть акула и была их врагом, а всё равно её было жалко. Такой жуткой смерти никому не пожелаешь.       - Элрик, ты долго собираешься любоваться этой рыбиной? – ехидно поинтересовался Энви. – Или тебе хочется поджариться?       Стальной мотнул головой, приходя в себя, и помчался к двери вместе с гомункулом. Кажется, пока что о разногласиях можно забыть – не до них сейчас. Энви выбежал на почти сгоревшую палубу, запрыгнул повыше. Облик он уже изменил – видно, принцесса снова в опасности. Она притягивает к себе неприятности, словно магнит. Энви эта её черта злила – если Химэ влипала во что-нибудь, то разруливать ситуацию приходилось ему, как защитнику и воину крови.       Вдалеке мелькнула светлая фигурка в тёмном платье. Химэ бежала к борту корабля, а за ней по пятам мчался огонь, будто его кто-то направлял. Рядом с рычанием бежала Лиза. Отсюда Энви не видел, насколько она была потрясённой и напуганной. А всё из-за русалки, которая решила спасти им жизнь…       Это произошло, когда Лиза и Химэ спрятались в одной из кают. Пока воины крови успешно сдерживали истинную форму корабля, так что можно было немного передохнуть. О запропастившемся Кезае они и думать забыли, зато Вайлдман заговорила об Эдварде. Мальчик ей понравился: дружелюбный, забавный, немного на неё саму в детстве похож. К тому же, полукровка ненамного его старше. Химэ он тоже приглянулся, она даже подумывала сделать его своим воином крови, но тут вспомнилось, сколько проблем она получила, когда сотворила подобное с Энви, и отказалась от своей затеи. Лиза замолчала, прислонилась к стене, Химэ стала бродить кругами, задумчиво поглядывая на большую люстру, что висела под потолком, будто расставив хищные лапы. Наверное, когда-то заброшенный ныне корабль был роскошным лайнером…       Вот тут и случилось самое страшное: Химэ так задумалась, что не заметила, как один из брусьев отваливается и падает на неё. Лиза, смотревшая совсем в другую сторону, тоже этого не увидела. Зато русалочка вовремя заметила опасность, ткнула пальчиком и пронзительно крикнула: «Берегись!» Химэ отскочила, брусок упал перед ней, поднял пыль. А русалочка, пожертвовавшая своей жизнью, поползла к выходу, задыхаясь. Корабль качнуло, и она укатилась неизвестно куда.       Лиза винила во всём себя: это она должна была следить за обстановкой, она должна была остановить бедную русалочку! Надо было во чтобы то ни стало найти малышку. Есть ещё способ спасти её – если она станет воином крови Химэ, то не умрёт. Но русалочки нигде не было видно. Лиза рычала от бессильной ярости, стискивала зубы. Попыталась найти русалочку по запаху – не помогло, вонь корабля отбила весь нюх.       Они подбежали к борту корабля и свесились оттуда. Только сейчас Лиза заметила огромного робота, показавшегося из воды. Рядом с ним истинная форма корабля была безобидным карликом. Он был не один: незнакомец держал на раскрытой ладони троих – юношу, цветом волос и глаз напоминавшего Химэ, и маленькую русалочку - её держал тот самый златовласый парень, который понравился Лизе. Её возмущению не было предела: значит, этот милый мальчик на самом деле – слуга одного из братьев Химэ?! Полукровка издала боевой клич и бросилась в атаку, но брат Химэ, оторвавшийся от своего занятия, поднял голову и остановил её взглядом. Вайлдман с тихим вздохом упала в воду.       Устранив угрозу, ещё один член королевской семьи надкусил палец и поднёс его ко рту русалочки. Что он там бормочет, склонив голову, слышал только Эдвард. Эмиль улыбнулся, заметив, что русалочка зашевелилась. Очнувшись, она недоумённо посмотрела на широко улыбнувшегося Эдварда, перевела взгляд на юношу с усталым взглядом.       - Что, лучше себя чувствуешь? – со слабой улыбкой спросил он. – Отныне я твой господин. Можешь называть меня Эмиль… Эдвард, ты Кезаю не видел? – отвлёкся юноша, поднимаясь. – Он задерживается… О, какие личности на корабле собрались…       Химэ смотрела на брата с равнодушным видом, облокотившись на перила, до которых чудом не добрался огонь. Она не сильно удивилась тому, что Эдвард – слуга её брата. Она с самого начала подозревала, что Кезая и Стальной – не просто путешественники, чью рыбацкую лодку потопило кораблём-призраком. Но Энви ещё около минуты недоверчиво смотрел на собравшуюся на огромной ладони компанию. Не верилось как-то, что Эдвард и этот высокий парень в белой рубашке с узором, похожим на язычки пламени, и тёмных обтягивающих штанах – на одной стороне.       На руку гиганта приземлился и Кезая. Он с сожалением посмотрел на Лизу, которую Эмиль из жалости перестал гипнотизировать. Если на корабле они все были в одной упряжке, то теперь всё встало на свои места. Теперь они враги и могут встретиться ещё раз только на поле боя. Кезая не сильно переживал по этому поводу – если противник достойный, то драться с ним - одно удовольствие. Но Эдвард удручённо смотрел на недавних союзников. Не хотелось ему, чтобы они были врагами… Он даже успел привязаться к ним. Да и с Энви они только-только поладили, как нате, снова по разные стороны баррикад! Видимо, такова их судьба – быть всегда на разных лодках.       Русалочка крепко схватила руку Эмиля, достала приплывшую с гибнущего корабля флейту и заиграла. Она была благодарна Лизе и Химэ за их дружелюбие и желание спасти её. Русалочка хотела им помочь. Она прикоснулась к флейте, из неё полились нежные, тёплые звуки. Скоро сюда приплывёт корабль, принявший своеобразный сигнал бедствия, а может, их приплывёт много…       - Вызываешь корабли для моей сестрёнки? – мягко сказал Эмиль, чуть сжав руку русалочки. – Какая добрая девочка, - умилился он. – Ладно, ради моего воина крови, сегодня я отпускаю тебя, Лилиан.       Энви заметил, что Химэ помрачнела. Кажется, ей не нравилось, когда её называли этим именем. «Ага, так вот оно какое, твоё настоящее имя! – подумал гомункул, не сдержав широкого оскала. – Не нравится нам это имя, да? Ха, буду знать, буду знать…»       - Эй, мелкий! – вслух сказал он, опёршись на погнутые перила. – Постарайся дожить до следующей нашей встречи! - он оскалился шире прежнего. В глазах запрыгали бесовские огоньки, отражавшиеся в чертах его лица.       - Сам ты меньше букашки! – громко возмутился Стальной. – Доживу, будь уверен! Сам-то не помри до этого!       Кезая не выдержал и раскатисто расхохотался. Ему нравился этот парень. Пусть он и был непозволительно добрым для воина, но эта смелость, эта способность держать удары судьбы… Это было достойно уважения. Хохочущий оборотень похлопал его по спине, одобряюще качая головой. «Тебе бы жёсткости побольше, отличный воин вышел бы… - подумал Кезая, глядя на Эдварда. – Нет, ты и так воин. Воин, который не позволяет себе забываться в пылу битвы и никогда не теряет себя».       Эмиль что-то тихо сказал огромному роботу. Он медленно поднял вторую ладонь и поднёс её к кораблю. Оказалось, что всё это время он держал малышку Фландре. Она перескочила к хозяйке с радостным: «Фуга», кинулась к Энви, обняла его так, что у него жалобно захрустели рёбра, погладила Лизу. «Вот почему меня надо мять, а Вайлдман она жалеет?!» – мысленно возмутился гомункул, потерев быстро срастающееся ребро.       После этого члены королевской семьи разошлись. Каждый пошёл своей дорогой. Эмиль не был таким воинственным, чтобы нападать на всё, что движется, а Химэ была достаточно умна, чтобы не бросаться на него сейчас. Оборотни тоже не стали выяснять отношения, как и воины крови – все удовольствовались словесной перепалкой, которая очень быстро закончилась.       Скоро подошло три корабля. Химэ выбрала самый большой и нарядный и спустилась на него вместе со своими слугами. Девушка быстро нашла шезлонг, улеглась на него и прикрыла глаза в надежде отдохнуть по дороге домой. Фландре попыталась было взобраться на тот же корабль, но он просто не мог её выдержать – андроид был слишком тяжёлым. Пришлось девчушке перебираться на грузовой корабль, который мог выдерживать грузы весом до десяти тонн. Энви расположился рядом с Химэ, достав себе второй шезлонг – за этой принцессой нужен глаз да глаз.       Корабль покачивался на волнах, мотор убаюкивающе шумел. Под такую музыку хорошо думается. Энви подложил руки под голову, смотря в покрывающееся чёрной ночной дымкой небо. За последний месяц с ним столько всего произошло, сколько за всю жизнь не происходило. Новая жизнь была полна опасностей, но вместе с тем появилось что-то новое. То, о чём раньше гомункул мог только мечтать. Для Лизы, Фландре и Химэ он был не просто живым оружием. Они видели в нём того, на кого можно положиться. Даже Савава его полюбила. Но эта безмятежная горничная, которая под самым носом не замечала странных вещей, готова была полюбить и приласкать любого, кого только видит. Для Рейри она была воплощением желаний – Савава наивно полагала, что Рейри просто заботится о ней, когда она поранит палец, а на самом деле Камура пользовалась моментом и наслаждалась чистой, тёплой, вкусной кровью. Пила она совсем немного, проделывала это настолько быстро, что Савава даже понять ничего не успевала.       Это было странно – ощущать себя нужным. Раньше Энви жил в страхе, что однажды с ним поступят также, как с Гридом. Отец жестоко наказывал не только за неповиновение, но даже за намёк на него. Приходилось быть жестоким, чтобы держать свои порождения на коротком поводке. Отец был тем, кто внушил гомункулам, что они – новый виток эволюции, который не нуждается в поддержке со стороны, что так делают только слабые, сбиваются в стада, дабы выжить. И вроде всё сходится, но… Если это так, почему Фландре с такой теплотой относится ко всем слугам Химэ? Почему Лиза, которая вполне способна защитить себя, не живёт в одиночестве, а тянется к Химэ и другим? Почему Рейри, одна из чистокровных вампиров, крутится рядом с ним, пытается его разговорить, а не улетает куда подальше? Если Отец был прав, то почему всё это происходит? Впервые у Энви появилась такая вольная мысль – Отец не был прав. Раньше он не позволил бы себе так думать, но сейчас, когда он свободен от своего создателя… Гомункул остановил взгляд на первой появившейся звезде. Она радостно моргала в холодной высоте, словно подбадривая всех живущих.       Энви был уверен, что после всего произошедшего имеет право на отдых. Но принцесса так не считала: он же воин крови, значит, должен защищать её «денно и нощно», чтобы никакие супостаты не смогли до неё добраться. Вот только такой радости гомункулу не хватало! Но на этом неприятные новости не кончились: в гости наведалась Шервуд, она, видите ли, захотела показать своего нового воина крови. Это была огромная панда, которая умудрилась задушить себя шиной, с которой играла. А кроме неё были ещё две панды, но они пока проходили проверку. Шервуд не знала, достойны ли они стать воинами крови. Единственное, что Энви радовало – сегодня Шервуд была поглощена заботами и на него внимания пока не обращала. А он старался не показываться младшей принцессе на глаза, чтобы не провоцировать её лишний раз. Андроиды тоже были заняты, что огорчало. Если бы Фландре послали бы в город за покупками – он с радостью пошёл бы с ней. Но Фландре приводила дом в порядок вместе с Франческой…       Кроме того, в гости залетела Рейри. Вечер был холодный, туманный, небо заволокли тяжёлые, рокочущие тучи. В самый раз, чтобы напроситься в гости к Химэ, одной-то лежать и смотреть в потолок скучно. А тут – и компания хорошая, и Савава под боком. Энви попытался уйти, пока вампирша его не заметила, но не успел: Рейри его учуяла и тут же радостно поприветствовала: подошла и коснулась острыми клычками шеи, но не укусила.       - Весело вы время на том корабле провели, - прощебетала она, отцепляясь от Энви и глядя ему в глаза. – А этот мальчик, который воин крови Эмиля… У него кровь вкусная, как думаешь? – наивно поинтересовалась она у гомункула.       - Да, очень, - заверил её Энви, надеясь, что теперь-то его оставят в покое. Но Рейри не спешила улетать прочь в поисках другого воина крови: она решила оставить это на потом. Вампирша отвлеклась на Сававу, которая вошла с большим подносом, заставленным всякими вкусностями. Фландре решила помочь горничной, переняла у неё поднос и поставила на стол. Милое дитя улетело на кухню вместе с ней, чтобы принести десерт.       Ворота громко хлопнули. Энви и Рейри одновременно метнулись к большому окну. На территорию Химэ зашла девушка, которая торопливо шла к самому дому. Переглянувшись, вампирша и гомункул открыли окно и вылетели наружу. С первого взгляда, девушка не желает зла, лицо больно спокойное, но надо проверить, ведь первое впечатление может быть обманчивым. Энви, удерживаясь в воздухе с помощью широких кожистых крыльев, немного снизился. Он разглядел на голове девушки два круглых болта. Такие могли быть только у андроидов. Значит, она, скорее всего, послана с той же целью, что ранее Сиэль. «А Цеппелли всё никак не успокоится? – Энви облетел спешившую девушку кругом. – С Сиэлем не вышло, так он решил повторить свой трюк?»       Он приземлился прямо перед девушкой. Она остановилась, посмотрела на него с задумчивым прищуром. Две длинные пряди по бокам, свисающие до плеч, колыхнулись от ветра, бросив на землю причудливую тень. Тёмные, отчего-то блестящие глаза остановились на лице гомункула.       - Что такая, как ты, здесь забыла? – угрожающе спросил он, нарочито медленно преобразовывая руку в змею. Рептилия тихо зашипела, обнажая длинные клыки, и метнулась к андроиду, но в намечавшуюся драку вмешалась Рейри, которая с трудом поймала змею и погладила её по острой морде.       - Энви, она не связана с Цеппелли, - примиряющим тоном сказала вампирша, продолжая поглаживать змею. – Я не чувствую угрозы, по-моему, она пришла просить помощи. Лучше её выслушать, вот только поймёт её только Химэ…       - Предлагаешь пропустить её? – хмыкнул Энви, преобразовывая руку обратно и убирая крылья. – А если ты ошиблась? Камура, я не хочу умереть только потому, что Химэ кому-то не угодила, - раздражённо добавил он. Рейри пожала плечиками, взяла растерявшегося андроида за руку и повела в дом. Энви зашёл следом, не спуская настороженного взгляда с новенькой. Не доверял он чужим андроидам, спасибо Цеппелли и его творению.       Андроид оказалась слугой старшей сестры Химэ, Сильвии, которая пропала некоторое время назад во время заварушки с вампирами. По словам андроида, потерявшего половину левой руки в ту ночь, её похитил Кински, известный как безжалостный убийца, который не щадил ни оборотней, ни вампиров. Он желал взойти на трон Королевства, но для этого нужно было либо родиться в самом Королевстве, либо стать бессмертным. Он избрал второй путь и похитил Сильвию, чтобы испить её крови. Даже после этого рассказа Энви всё ещё не доверял андроиду – а вдруг она врёт? Но Рейри развеяла все его сомнения, объяснив, что сегодняшней ночью Кински напал на Цеппелли и воткнул ему кол в сердце. Видимо, Кински устранял потенциальных конкурентов.       Лиза встрепенулась: она слышала о Кински. Он был самым главным врагом оборотней, тем, кем пугали маленьких волчат, тем, кого взрослые оборотни клялись убить, если только встретят этого кровопийцу на дороге жизни. Вампиры тоже его не сильно жаловали: каннибализм не был у них в почёте. Но Кински было наплевать на общественное мнение – он стремился к своей цели, используя любые средства.       Нового андроида, Францетту, отправили устанавливать себе новый гаджет. Пока с ней возились Фландре и Франческа, Химэ устроила собрание. Ясно, что жаждущую спасти свою хозяйку Францетту одну отпускать нельзя. Но кого можно послать вместе с ней? Точно не других андроидов, они должны охранять своих хозяек. Остались Лиза, Рейри и Энви. Оборотень вызвалась нанести визит к врагу её народа, Камура впервые не стала с ней ругаться, а поддержала. Энви колебался, не зная, что лучше: остаться здесь или отправиться на штурм вместе с этими дамочками. Одно краше другого…       - Химэ, вы не против, если Энви отправится с нами? – спросила Рейри, подходя к гомункулу сзади и обвивая руками шею. – Он же это заслужил, верно? – с надеждой произнесла она, глядя на удобно устроившуюся на стуле Химэ.       - Нет-нет-нет! – возмутилась Шервуд. Она не хотела, чтобы Энви уходил куда-нибудь. К сожалению, решала не она… Химэ задумчиво склонила голову, водя пальцем по изумительно белой скатерти. Рейри и Энви застыли в ожидании, Лиза почему-то беспокойно оглядывалась, словно Кински мог заявиться сюда. Шервуд с надеждой смотрела на сестру, мысленно моля, чтобы она запретила своему воину крови спасать Сильвию.       Наконец Энви решился. Возможно, если его не будет пару дней, то Химэ будет сидеть дома и перестанет навлекать на себя всякие неприятности? Хотя бы вспомнит, что такое осторожность. Компания, конечно, не ахти, зато поразвлекаться можно будет – Лиза легко поддавалась на провокации. Что же касалось Рейри… Гомункул искренне надеялся, что она будет слишком занята мыслями о своём враге, чтобы приставать к нему.       - Я иду с вами, - заявил Энви, отклонившись назад и чуть не свалив вампиршу. Шервуд возмущённо вскочила, обиженно поджав губки. Обижалась она совсем по-детски, но младшая принцесса этого не осознавала. Первая мысль – приказать Франческе задержать неугомонного воина крови – пришлась Шервуд по вкусу, но план разрушился после слов Химэ: она пришла к выводу, что неплохо было бы покончить с Кински раз и навсегда. Если она спасёт Сильвию сейчас, то старшая сестра будет у неё в долгу, значит, на её помощь можно будет рассчитывать. К тому же, с ней остаётся верная Фландре, которая поможет разобраться с незваными гостями, если таковые объявятся. В отличии от Шервуд, она понимала – раз Энви захотел прогуляться, он в любом случае пойдёт туда, куда ему надо.       - Ладно, иди, куда хочешь, - сказала Химэ, надкусывая палец и разворачиваясь на стуле. Намёк был понят. Энви вывернулся из обьятий Рейри, подошёл к старшей принцессе, присел перед ней, но сразу пить кровь не стал. Взяв окровавленную руку, по которой на кончик пальца уже стекло несколько капель крови, Энви поднял голову и посмотрел в алые, как у него самого, глаза с узким зрачком, немного напоминавшие кошачьи.       - Я могу быть уверен, что за то время, пока меня не будет, ты себя, а заодно и меня, не угробишь? – поинтересовался он, буравя взглядом Химэ. Не дождавшись ответа, он добавил: - А, Лилиан?       - Не называй меня этим именем, - дёрнулась она. – А то передумаю и ты умрёшь раньше, чем дойдёшь до Кински, - пригрозила девушка. Гомункул замолчал, недоверчиво усмехнувшись. Не такая она дура, чтобы желать смерти своему воину крови. Энви поднёс к лицу тонкую ладонь, слизнул багровую каплю с нежной кожи. Кровь уже не обжигала горло, как это было в первый раз, она лишь приятно грела. Видимо, организм перестроился так, чтобы нормально воспринимать кровь принцессы.       В комнату вошла подлатанная Францетта. Фландре, примчавшаяся с кухни, закружила вокруг своей сестры с вопросительным: «Фуга». Та кивнула, показала на свою левую руку, которая всё ещё была отрезана чем-то по локоть. В сердцевине механической кости виднелось что-то блестящее. Францетта вышла на середину комнаты и замерла. Остальные тоже замерли, ожидая, что же она покажет.Францетта постояла ещё немного, а затем вытянула повреждённую руку вперёд. Из неё стала выдвигаться механическая спираль, очень быстро превратившаяся в подобие бура. Такой штукой можно было даже андроида просверлить, не говоря уже о Кински, у которого было уязвимое тело. Напади на него кто, он бы даже не применил защиту, как поступила бы в таком случае Рейри, полагаясь на свою нынешнюю, слишком сомнительную неуязвимость. Ведь он пил кровь принцессы, значит, заключил с ней договор и стал воином крови. Как бы Кински этого не отрицал, с природой не поспоришь. Кински можно было убить, если запереть его на три дня где-нибудь и продержать там без крови.       - Теперь все в сборе, - подытожила Рейри, садясь на подоконник. – Ну что, вылетаем? – хихикнула она, прикрывая рот ладошкой.       - Подожди, - неожиданно остановила её Химэ, пошарив в кармане и достав оттуда что-то, похожее на шприц. – Вот, это сыворотка из моей крови, - объяснила она, кидая шприц Энви. – Если пробудешь там дольше, чем три дня, выпьешь.       Гомункул лишь кивнул в ответ, как будто Химэ каждый день давала ему с собой сыворотку из собственной крови. Он подбежал к окну, спрыгнул, на лету отращивая новые крылья, и завис в воздухе перед окном, ожидая, когда же спустятся остальные. Рейри с Лизой тоже выпрыгнули из окна, но Францетте вздумалось спуститься культурно, по лестнице.       - Да этот Кински будет готов меньше, чем через день! – азартно крикнул гомункул, взмывая в воздух. – Камура, что ты плетёшься позади? – расхохотался он, оборачиваясь к вампирше. Та гордо фыркнула, разогналась и чуть не сбила Энви, пролетев совсем рядом.       - Фуга, фуга, - залепетала Фландре, помахав ручкой на прощание. Она надеялась, что неугомонная компания скоро вернётся. Она проводила их взглядом до тех пор, пока они не растаяли в ночной тьме, а потом вернулась к столу.