Второе бессмертие

      Микаса, подвижная и худенькая, вызывала впечатление незащищённости. Эдвард смотрел на неё с нежной жалостью. Девушка иногда замечала его взгляд и тут же смущённо отворачивалась, испуганно вздрагивая. Кажется, бедолага любое внимание в свою сторону воспринимала как угрозу. Стальному пришлось отойти подальше, чтобы её не пугать. Только тогда Микаса смогла сосредоточиться на поисках своего хозяина. Рейри была на удивление спокойна и даже не пыталась приставать к Энви. Будь ситуация немного иной, гомункул только обрадовался бы такой перемене, но сейчас ненормальное поведение любвеобильной вампирши его пугало. Лиза бодро трусила наравне с ним, озираясь по сторонам с таким видом, будто из-за каждого куста может выпрыгнуть враг.       Микаса резко остановилась, громко вдохнув. Тёмные, цвета южной ночи, глаза расширились, радужка покрылась золотистыми трещинами, а бледная кожа стала совсем белой. Забыв обо всём, девушка побежала что есть духу к хозяину – зов крови. Как бы она не хотела его преодолеть, природа была сильнее. Смахнув навернувшиеся от страха слёзы, девушка огибала деревья, перескакивала через камни, чудом не падая. Она чувствовала, насколько Северину сейчас страшно, и невольно радовалась этому.       Микасу пронзила резкая боль. Ноги подкосились, и девушка свалилась на траву, сжимаясь в комочек и дрожа. Её хозяина только что убили. Сердце замедляло свой бег, по коже толпами пронеслись мурашки, неся с собой холод. Девушка попыталась подняться, но беспомощно завалилась обратно.       Кто-то несильно ткнул её в бок, приводя в себя. Угасавшее сознание снова вспыхнуло. Услышав знакомый голос, вопрошавший, в какой стороне сейчас Северин, Микаса медленно вытянула руку, указывая направление. Рука не хотела двигаться, она была тяжёлой, как будто налитой свинцом, и вытянуть её было невероятно сложно. Как будто это не рука, а сплошной металл.       - Микаса! – окликнул её звонкий мальчишеский голос. – Не спи, слышишь? Ты же не хочешь умереть?! – испуганный, взволнованный голос. Девушка слабо улыбнулась. Она и мечтать не смела, что кто-нибудь будет так о ней беспокоиться. В груди разлилось слабое тепло, сердце трепыхнулось, как будто вернулось к жизни. Вернулось, чтобы снова замолкнуть. Сознание вспыхнуло яркой вспышкой и окончательно угасло.       Энви, пробежав метров сто, обернулся и недовольно фыркнул: Эдвард возился около потерявшей сознание, без сомнения, умиравшей девчонки, воина крови этого типа, врага Химэ. Зачем им эта девчонка теперь, когда о Северине они знают всё, что смогли выпытать у неё? Она умрёт, сколько её ни встряхивай.       - Элрик, что ты там возишься? – протянул гомункул, угрожающе усмехаясь. – Брось её уже! Она умерла, не видно разве? Скорее всего, Северин мёртв, а воин крови разделяет участь своего хозяина, тебе ли этого не знать? – Энви развернулся и помчался дальше, но странные звуки позади заставили его остановиться. Обернувшись, он на мгновение застыл, а затем поражённо свистнул. Элрик тащил на себе Микасу. Повезло этой настырной мелочи, что ноша лёгкая. Энви не мог понять, на что Стальному сдалась эта девчонка. Лично ему гораздо интересней узнать, от чьей руки погиб Северин.       Рейри, наблюдавшая за этой сценой с высоты, бросила лукавый взгляд в сторону Энви. К ней возвращалось прежнее игривое настроение. Вампирша спустилась к нему и потребовала, чтобы её тоже понесли, но получила жёсткий отпор, сделала вид, что надулась и взлетела повыше. Чёрный живой ковёр, обиженно попискивая, метнулся за ней. Энви махнул на это рукой: ему же спокойнее, если вампирша к нему не пристаёт.       Энви чувствовал запах крови, оседавший во рту кисловатым привкусом. Так пахнуть может только особая кровь, такая же, как у Химэ. Гомункул остановился, прищуриваясь. В сумерках он различил несколько силуэтов, сгрудившихся у чёрной фигуры на траве. Лунный свет выхватил печальное аристократическое лицо, единственным ярким пятном на котором были алые, как у Химэ, глаза. Рядом стоял юноша с широкими светлыми крыльями. На его лбу красовалось подобие очков, только с очень маленькими стёклами. Тёмные короткие волосы растрепались на ветру, но художественный беспорядок на голове придавал ему особого обаяния. Одежда вполне обычная, человеческая: чёрная рубашка одного тона с кожаными перчатками, штаны цвета хаки, с разбросанными по ним разноцветными пятнами преимущественно болотного цвета, и светлые сапоги на шнуровке. Рядом с этим юношей расположилась малышка-русалка, а неподалёку виднелся андроид, похожий на гору. Кого-то не хватало… Энви вспомнил: Кезаи. Того самого общительного, нахального оборотня, который ранее сопровождал Элрика.       Когда Энви приблизился, получеловек-полуптица встрепенулся и настороженно взглянул на него, оценивая, насколько гомункул может быть опасен. Не обращая внимания на волнение птицечеловека, Энви подошёл к лежавшему Северину. Умер он быстро, но болезненно: из расширившихся пор вышла вся кровь, бледное, по своему красивое лицо застыло в мученической судороге. Кажется, Эмиль использовал свой козырь, чтобы убить не в меру активного родственника. И Эмиль его выслеживал - не случайно же они здесь встретились!       - Здравствуй, воин крови Лилиан, - с вечным печальным оттенком в голосе произнёс Эмиль. Энви нервно хмыкнул: с какой радости братец его главной головной боли такой радушный? Из-за того, что они преследовали одну и ту же цель? Но Сильвия уже спасена, к тому же, она бесследно исчезла вместе с тем бугаем-циклопом и своим верным андроидом. Или это Эдвард попросил Эмиля не трогать Энви? Зная натуру этого чудика, вполне возможно.       К ним подлетел запыхавшийся Эдвард, сопровождаемый вернувшимся Кезаей. Оборотень наткнулся на огромного жука, который не умирал, сколько его не убивай. До Кезаи быстро дошло, что перед ним – воин крови, и просто так его не убить. Видимо, жук собирал информацию, а столкновение с оборотнем было роковой случайностью, переросшей в драку. Кезая приготовился к тому, что будет неизвестно сколько сдерживать врага, но примерно через полчаса после битвы жук внезапно развернулся и улетел, посверкивая антрацитовыми крыльями в лунном свете.       - Эмиль! – всрикнул алхимик, останавливаясь рядом с юношей. – Ты же можешь её воскресить? – Стальной указал на Микасу, чьё лицо казалось мраморно-белым. Его освещала только спокойная улыбка, как будто перед смертью исполнилась её мечта. Птицечеловек громко фыркнул и несколько раз хлопнул крыльями, выражая своё мнение. Его господину ещё девчонки в слуги не хватало! Эмиль и без неё еле на ногах держится! Эмиль сощурился, раздумывая. В него упёрлось два золотистых огонька, в которых горела мольба. Энви, отошедший подальше от этой компании, с интересом наблюдал за ними: согласится, не согласится?       Неподалёку раздались возмущённые вопли: Рейри и Лиза, которым нечем было заняться, снова поругались. Вампирша звонко хохотала и кружила над разъярённой полукровкой, посылая в неё летучих мышей. До ушей Энви донеслись вопли о том, чтобы «ненасытный клоп даже не смела трогать Эдварда».       - Псинка ревнует? – ехидно осведомилась Рейри. Наверное, она специально говорила громко, чтобы её услышали все: не только Эмиль, Эдвард, Энви и Кезая, а и все звери с птицами, какие тут проживают. В ответ прозвучало грозное утробное рычание, за котором раздалось клацанье зубов – Лиза пыталась достать до обидчицы.       Эмиль послушал, как ругаются оборотень с вампиром, помолчал немного и наклонился к Микасе. Его-то дни сочтены, Эмиль знал, что неизлечимо болен, так пусть бедное создание хоть немного порадуется жизни, ей и так от паршивца Северина досталось. Он надкусил палец и позволил паре густых багровых капель упасть на бледные губы. Эдвард с невыразимой благодарностью посмотрел на Эмиля и широко, совсем по-детски улыбнулся. Гомункул пренебрежительно фыркнул: чего он обрадовался, как ребёнок?       Микаса глубоко вдохнула и тихо вскрикнула: она была уверенна, что уже находится на том свете. Тёмные глаза встретились с двумя золотистыми безднами. Девушка отпрянула от улыбнувшегося ей алхимика, но наткнулась на безучастно смотревшего на неё Эмиля и заметалась из стороны в сторону. Наверное, решила, что нынешний хозяин тоже будет наслаждаться её мучениями.       - Почему… Зачем вы это сделали? – дрожащим голосом спросила она, ощупывая себя. – Вам кажется смешным забрать чужого слугу? – глаза гневно полыхнули. Микаса вскочила, приготовившись к бою. Птицечеловек встрепенулся, смерил её презрительным взглядом и раскрыл крылья, демонстрируя свою силу.       - Следж, не надо, - тихим голосом остановил его принц. – Что такое, Мадлен? – со слабой улыбкой спросил он у малышки-русалки, настойчиво тянувшей его за рукав. – Нет, он не восстанет, - ответил на её немой вопрос Эмиль, переведя взгляд на мёртвого Северина. Русалочка успокоилась и дружелюбно улыбнулась Микасе.       - Чего ты боишься? – удивился Эдвард. Гомункул закрыл глаза рукой, усмехаясь: что тут может быть непонятного? – Никто тебя здесь не тронет, тебе больше не придётся бояться.       Ласковый тон немного успокоил вечно напряжённую Микасу. Она закружилась по поляне, широко расставив руки в стороны. Накинутый на плечи плащ плавно кружился вместе с ней, поднимаясь и раздуваясь ветром. Тёмные волосы тоже кружились, сверкал оживлённый, благодарный взгляд. Остановившись, Микаса впервые за долгое время улыбнулсь. Неуверенно, немного натянуто, но искренне.       Им надо было уходить. Повисло напряжённое молчание. Даже ругавшиеся неподалёку Рейри и Лиза притихли. Эдвард сдавленно попрощался с Энви, пожелал ему добрых путей и взобрался на подставленную ладонь огромного андроида. Кезая смерил гомункула оценивающим взглядом, как будто хотел затеять драку, но затем передумал и отошёл.       Прощание вышло мирным. По крайней мере, никто не пытался подраться и нанести друг другу побольше увечий. Даже воинственная Микаса притихла. Она то и дело неуверенно, с проснувшейся робостью поглядывала на Эдварда. Наверное, непонятен ей был его поступок. Они ведь врагами были, почему он её спас, почему беспокоился так, будто они уже много лет друг друга знают?       Рейри, не рискнувшая показаться на глаза воинам крови Эмиля, вынырнула из темноты, как только огромный андроид, шагавший удивительно бесшумно, скрылся. Энви с усмешкой смотрел на удалявшуюся компанию. Даже здесь, под влиянием Эмиля и его воинов крови, Элрик не изменился. Такой же шумный, постоянно влипающий в неприятности, вечно готовый помочь даже врагу. Наверное, Микаса теперь молиться на него будет.       Энви поднялся в небо вместе с Рейри, но летел от неё в некотором отдалении, опасаясь за себя любимого. Вампирша кидала в его сторону игриво-томные взгляды, но дальше этого дело не заходило. Лиза, отказавшаяся лететь на летучих мышах, которые один раз её уже подвели, скакала по земле, иногда запрокидывая голову и пренебрежительно фыркая.       Когда сзади раздалось громкое фырканье, от неожиданности полукровка подскочила, перевернулась в воздухе и шлёпнулась на землю с грозным рыком. Перед ней возникла зубастая морда с широкими, трепещущими ноздрями. Большие зубы обнажились в подобии улыбки, высунулся длинный широкий язык. Вайлдман лизнули в щёку, окончательно сбив с ног.       - Отстань! – возмутилась девушка, осознав, что опасности никакой нет. – Иди уже к своему хозяину! – она стала толкать крылатого мутанта под канонаду смеха, льющегося сверху. Зверь снова лизнул Лизу, сбив с ног, развернулся, неуклюже стукнув хвостом по дереву, и только после этого соизволил взлететь. Лиза вытерлась, как смогла, и помчалась дальше, отвечая на ехидные фразочки яростным рыком.       Наконец они добрались до огромного особняка, усеянного искрами звёздного света. Острые шпили взрезали небо, раскалывая лунный свет. Свет был давно погашен, и окна зияли тёмными провалами. По светлым стенам нетороппливо ползли лунные блики. Энви настораживал незнакомый запах, неприятный и резкий, какой бывает у некоторых насекомых. Гомункул напряжённо рассматривал дом, но ничего необычного не увидел. Рейри облетела особняк со всех сторон, внутрь послала летучих мышей. Маленькие помощники нехотя подчинились. Покружив по комнатам, они поспешно вылетели вон, возбуждённо попискивая. Рейри слушала их и кивала головой, приподняв уголки губ.       - Нашу принцессу кто-то утащил, - сообщила она, спустившись. – Проделал громадную дыру в полу. Бедняжка Фландре упала туда и не может выбраться из-за своего веса. Хотя бы Сававу не тронули, она сейчас спит у себя в комнате… Что такое, псинка? – в тёмных глазах мелькнула насмешливая искорка. Лиза сосредоточенно бегала вокруг одной стены, принюхиваясь. – Инстинкты досаждают?       - Помолчала бы, - отмахнулась Вайлдман, до половины обнажив сверкнувшие в бледном рассеянном свете клыки. – Запах этих странных тварей становится сильнее… - она не договорила и резко отскочила в сторону, прокатываясь по влажной от вечерней росы траве. Стена покрылась глубокими трещинами, а затем раскололась на куски. Из образовавшейся дыры вылетело громадное насекомое, напоминавшее помесь мухи с комаром. Острые длинные жвалы громко, раздражающе щёлкали, хватая пустой воздух. Кажется, насекомое сильно проголодалось, раз вылезло наружу. Хитиновые надкрылья с сетчатым рисунком били по воздуху с тяжёлым гулом. На каждой паре длинных толстых ног были длинные шипы, какие бывают у богомолов. Химера, одним словом. Энви испытал сильное желание дать этой мерзости между глаз и не стал сдерживаться: преобразовал ладонь в узкий, отсвечивающий ослепительно белым, клинок, подскочил к насекомому и вонзил между круглых фасетчатых глаз. Насекомое жалобно застрекотало, сильно дёрнулось. Хитиновые надкрылье ударили по воздуху несколько раз и замерли, так и не закрывшись. Химера упала с приглушённым стуком, придавив собой Энви. Гомункул почувствовал, как грудная клетка продавливается, а рёбра ломают друг друга. Он стиснул зубы, чтобы не закричать. Через несколько секунд боль начнёт отступать, надо только продержаться.       Ждать пришлось дольше, намного дольше. А всё рассеянность гомункула: он совершенно забыл о сыворотке с кровью принцессы, оставил её на поле боя или в гостинице. Эффект крови почти исчез. Энви с трудом выполз из-под тяжёлой туши и лёг на траву, прерывисто дыша. Боль понемногу, словно нехотя, проходила, но до полного восстановления было далековато: надо подождать минут десять, пока хотя бы способность передвигаться нормально не вернётся. Рейри с интересом и толикой сожаления поглядывала на него. Вампирша облизнулась, грациозно опустилась на землю совсем рядом с гомункулом. Тёмное платье взметнулось пышным кругом и осело, скрывая бледные бёдра. Камура опустилась на колени и многозначительно улыбнулась. Энви оставалось только гадать, что ей пришло в голову на этот раз. Рейри пахла ночным цветком, с которым сплетался лёгкий стальной привкус. Она положила голову гомункула себе на колени и игриво закусила нижнюю губу, подмигивая. Лежать на ней было намного удобнее, чем на мокрой траве, но вслух Энви этого не сказал: Рейри может зайти ещё дальше, решив, что теперь гомункул склоняется к ней.       Когда боль утихла настолько, что Энви смог встать, он сразу же поднялся. Ему хотелось бы полежать так часок-другой и отдохнуть от передряг, забыв о неугомонной принцессе, но мешал эффект крови. Он должен был как можно скорее найти Химэ и выпить крови, иначе – смерть. Или глубокий обморок, что тоже не очень приятно.       - Идём, герой? – хихикнула вампирша, поднимаясь над землёй и влетая в приоткрытое окно. Изнутри раздалось раздражённое рычание: кажется, Камура приземлилась на полукровку, сцепившуюся с очередной выползшей из-под земли тварью. Энви усмехнулся и зашёл самым обычным способом – через дверь.       Внутри было темно. Если бы не отличное зрение, помогавшее видеть в почти кромешной тьме, Энви много раз споткнулся бы о нагромождённые друг на друга предметы. Наверное, Фландре неплохо повеселилась, пока не умудрилась провалиться в подвал. Вон и несколько изуродованных трупов гигантских насекомых. Как будто их хорошенько прожевал великан, а затем выплюнул. Фландре только со стороны милая, а на самом деле – настоящий монстр в бою, в этом гомункул уже не раз убеждался.       Энви остановился на краю приличной дырки. Изнутри она была освещена гнилушками. Гомункул свесился и удивлённо присвистнул: там был целый подземный ход, такой широкий, что даже великан Сильвии смог бы пройти без труда. А внизу, прямо под Энви, в земле увязла Фландре. Завидев гомункула, девчушка возбуждённо залопотала что-то на своём языке. К своему удивлению, гомункул осознал, что начинает её понимать. Его мозг сам собой перестроился на язык андроидов?       - А кто за всем этим стоит, не знаешь? – поинтересовался Энви, осторожно спрыгивая на мягкую землю. Фландре удручённо мотнула головой. – Если бы ты не весила так много, я бы смог тебя вытащить, - не удержался от шпильки он. Андроид не поняла, что это была своего рода издёвка, и лишь грустно вздохнула, ткнув пальчиком в сторону хода.       Скоро к нему присоединились и Лиза с Рейри. Гомункул сразу предупредил их, чтобы дамочки даже не думали пререкаться здесь – не до этого сейчас. Воздух здесь был затхлый, с примесью гниющей плоти, дышать трудно и неприятно. Камура, первая завидевшая тёмные прутья, важно прошествовала к блеснувшей в полумраке решётке и задумчиво её дёрнула. Из-за решёток дул лёгкий, приятный ветерок. Вампирша без особого труда выдернула несколько чёрных прутьев и сделала приглашающий жест, прищурив глаза с изменившейся радужкой – раньше они были чёрные, а теперь вернули свой природный алый оттенок.       Воздух здесь был чище, но шагать пришлось по вязкой жиже. Энви, терпимостью не отличавшийся, предпочёл создать пару чёрных крыльев и взлететь над полом. Рейри поступила также: не хотелось ей купать свои ноги в такой грязи. Лиза не могла последовать их примеру. Полукровке оставалось только одно: с завистью смотреть на эту парочку. Рейри довольно улыбалась, замечая её взгляд, Энви смотрел только вперёд. Он чувствовал, как сила, данная ему Химэ, исчезает по капле.       Поначалу Энви казалось, что срезать путь через решётки – хорошая идея, но скоро он в этом разуверился. Ему начало казаться, что они ходят кругами. Химэ была где-то рядом, гомункул это чувствовал, но никак не мог отыскать правильный путь и его это злило. Ещё и Рейри не выдержала и стала задирать Лизу только потому, что полукровка позволила выразить своё неудовольствие по поводу своего незавидного жребия. Эти двое жужжали, как мухи, их перепалку даже огромные насекомые остановить не смогли. Бедолаги, которые попадали под удар, отлетали к стенам или в вонючую воду и больше не поднимались.       - Вы когда-нибудь замолчите или нет?! – не выдержал Энви. – Я из-за вас Химэ найти не могу! – прорычал гомункул, бросив недовольный взгляд в сторону неугомонной парочки.       - Бедненький, привязали тебя этой кровью, - запричитала вампирша, закружившись вокруг него. – А вот если бы ты вампиром стал, всё гораздо легче было бы, верно?       - Нет! – отрезал Энви, для пущей грозности сведя брови к переносице. – Мне ещё этого не хватало!       Рейри не стала настаивать. Уступая гомункулу, она замолчала. Наступила долгожданная тишина, иногда прерываемая трещанием крыльев громадных насекомых, ещё не вкусивших всю прелесть купания в вонючей холодной мутной воде. Девушки сбивали их в воду, впечатывали в стены или в потолок с таким видом, как будто им всё это давным-давно наскучило.       Когда уже казалось, что Химэ не найти, а поток жуков никогда не кончится, Энви заметил на стене небольшую камеру. Тот факт, что всё это время за ними следили, взбесил его окончательно. Гомункул вплотную приблизился к глазку камеры, взял её двумя руками и рявкнул прямо туда, что похитителю Химэ сладкой жизни не видать. Выкрутив камеру, Энви бросил её в воду. Хоть какое-то удовлетворение. Теперь бы ещё принцессу найти, совсем хорошо стало бы.       - Лиза, - внезапно остановился гомункул. – Пробей эту стену, - потребовал он, указав на заплесневелый камень со скольким мхом.       - А? – отликнулась полукровка, отбросившая от себя очередное насекомое. – Я тебе что, терминатор? – огрызнулась она. – Попроси нашего раздувшегося клопа на ножках!       Рейри фыркнула, откинула назад прядь мокрых волос и проплыла мимо Лизы с таким видом, что полукровка уже пожалела о сказанном. Вампирша разогналась, насколько позволяли размеры подземного помещения, и полетела на стену вперёд ногами. Раздался громкий хруст, Энви и Лиза одновременно повернулись в сторону вампиршы и с ожиданием воззрились на неё. Там, где она ударила, красовалась приличных размеров дыра. Сама Рейри висела над водой, сдувая с платья пылинки.       - Смотри и завидуй, псинка, - пропела Рейри, залетая в дыру. Вайлдман, на секунду забывшая о всех разногласиях с вампиршей и забеспокоившаяся за неё, разздражённо фыркнула. Вот как можно поладить с этим кровососом?! Энви скользнул в дыру следом за вампиршей. Небольшой помещение, освещённое неизменными гнилушками, по полу раскиданы кости и черепа, пожелтевшие от времени, по стенам, облепленным чем-то белым, расположились коконы размером с человеческий рост. Но не все из жертв были замотаны полностью: у сидевшей ближе всех от создавшегося прохода девушки были облеплены только руки и ноги. Гомункул сразу узнал Химэ, такую же холодную и невозмутимую, как всегда. Заметив его, девушка едва заметно улыбнулась и склонила голову набок.       - Ты где пропадал так долго? – строго вопрошала принцесса, пока Энви, пользуясь клинком, в который преобразилась рука, распарывал застывшую светлую гадость. Сил почти не осталось, но гомункул держался. Свалиться сейчас было бы очень неприятно. От Химэ его состояние не укрылось. Снисходительно усмехнувшись, девушка надкусила палец. Энви припал к ранке с той же жадностью, с какой припадает к воде мучимый жаждой зверь.       - Проблемы возникли, - оторвавшись от ранки, ответил он. – Ты, кажется, обещала, что не дашь себя угробить, пока меня не будет. Как ты столько лет без воина крови прожила-то? – со вздохом спросил Энви, поднимаясь и осматриваясь. Сзади раздавался душераздирающий треск – Лиза и Рейри справлялись с нагрянувшими насекомыми, на время забыв о своих разногласиях.       - Они у меня были, - резче, чем хотела, произнесла принцесса. Энви ничего на это не ответил, только понимающе ухмыльнулся. Позади стих ужасающий треск – смертоносный дуэт вампирши и оборотня-полукровки разодрал в клочья всех насекомых, что только посмели приблизиться. Увы, как оказалось, на самом деле погибшие насекомые составляли лишь малую часть их всех. Голос, зазвучавший отовсюду (наверное, в стены тоже были встроены камеры, замаскированные белым липким веществом), радостно проинформировал их о том, что пришло время кормления. Обладатель чуть дребезжащего голоса иногда противно жужжал, совсем как муха. Энви это так раздражало, что он готов был прямо сейчас разобраться с обладателем этого голоса.       Насекомые лезли изо всех дыр, крошили стены, натыкались друг на друга и гневно жужжали, устраивая кровавые разборки. Решили, что принцесса со своими слугами – лёгкая добыча? Энви хищно оскалился, чувствуя, как меняется его тело: волосы посветлели, алая радужка сначала выцвела, а затем стала янтарной. Только выражение этих глаз не изменилось: такое же надменно-холодное, с хищными огоньками.       - Где эта пакость, ими руководящая, ошивается? – бросил в пустоту гомункул, уворачиваясь от нескольких крылатых монстров. Они сшиблись лбами, один ударился в крыло другого глазом и гневно взвизгнул. Химэ задумалась на несколько секунд, затем указала пальцем в сторону, в одно из ответвлений подземного хода.       От раздавшегося резкого звука, переросшего в грохот обвала, подпрыгнули все. Атмосфера, накалённая до предела, звенела. Насекомые перестали таранить своих жертв и тоже уставились в одну точку. Туда, где стена стремительно рушилась, подчиняясь неведомой силе. Клубы желтоватого пыльного тумана закрыли того, кто проломил стену, но Энви по запаху определил пришельца: андроид. Выкарабкалась из мягкой земли, в которой увязла по пояс, и прибежала на помощь хозяйке. Насекомые от неё шарахнулись, как от огня, ряды разомкнулись. Фландре, заладив извечное «Фуга» (Энви понял, что она радостно приветствовала их всех и беспокоилась о состоянии Химэ), кинулась к ним.       - Эй, мелочь пузатая! – окликнул андроида гомункул, усмехаясь так широко, насколько это вообще возможно. – Ты же с этой крылатой оравой справишься?       Фландре утвердительно кивнула и сдвинула брови к переносице. Она подбежала к одному из насекомых, схватила его за лапу и швырнула в его сородича. Раздался громкий неприятный хруст, за которым последовало громкое жужжание, полное боли и ужаса. Пока что остальные насекомые сторонились андроида, но вряд ли это будет продолжаться долго: мозгов у них не хватит бояться больше нескольких минут – жажда крови и неистовый голод сильнее.       Энви хотелось поскорее разобраться с тем паршивцем, который всё это представление устроил. Но оставлять принцессу одну нельзя – не ровен час, пропадёт. Она-то, может, и чувствует себя невероятно сильной, но стоит её кому-нибудь из крылатых монстров ранить, как она может потерять сознание или, что ещё хуже, умереть. С неё нельзя было спускать глаз, это Энви понял уже давно. Химэ притягивала к себе неприятности не хуже Элрика, но свято верила, что со всем сможет справиться. Гомункул не спорил с тем, что она сильнее человека, но зачем каждый раз подвергать себя такому риску? Химэ же понимает, что если погибнет она, то он задержится в этом мире лишь на несколько секунд дольше? Вопиющий эгоизм!       Гомункул закинул Химэ к себе на спину, приказал держаться крепче и рванул по освещаемому большими синеватыми гнилушками ходу. Слава Истине, принцессе не пришло в голову читать ему нотации. Можно было в тишине поразмышлять над тем, что он сотворит с горе-профессором, когда найдёт. Энви ещё не знал, что найти его – та ещё проблема…       - Чёрт, да где он засел?! – вскрикнул Энви, взбешённо сверкая янтарными глазами, когда они сделали уже несколько кругов и снова пришли к логову насекомых, устланному изуродованными, скрючившимися трупами. Крылатых тварей совсем не волновала гибель их товарищей. Как Энви и предполагал, через несколько минут после появления Фландре они совершенно забыли о страхе и продолжили атаковать соблазнительно пахнущую добычу. Возмущённая такой наглостью Рейри натравила на них летучих мышей. Огромная стая заполонила собой всё подземное помещение, оглушило всех своим пронзительным писком, в том числе и насекомых, и набросилось на врагов. Мышки были маленькими, но, собравшись в стаю, они действовали как пираньи, умудряясь обгладывать насекомых, отрывать им лапы с крючьями, рвать в клочья хитиновые крылья. И в этой какофонии слышалось: «Вы смеете угрожать мне в такой проигрышной ситуации?»       Когда дребезжащий голос завёл свою песню в третий раз, гомункул, взвинченный донельзя, рявкнул, что если обладатель голоса не заткнётся, на лёгкую смерть пусть даже не надеется.       - Ты даже не можешь определить, где я нахожусь, воин крови, - насмешливо ответил профессор, потирая руки и жужжа в паузах между словами. – О каких угроз-зах может идти речь? Ты можешь искать меня до скончания века и не найти! – их враг зашёлся в приступе дребезжащего хохота, рассыпавшегося по камням осколками.       - Он специально действует тебе на нервы, на самом деле этот мутант прекрасно понимает, что найти его не составит особого труда, - заметила Химэ. Она хотела подбодрить своего воина крови, но Энви её стараний не оценил – недовольно прорычал, что и сам это знает, а принцесса пусть лучше помолчит. На такую откровенную наглость Химэ хотела громко возмутиться, но гомункул внезапно перебил её, заявив, что нашёл, где прячется профессор. Энви с наслаждением выдернул из стены несколько камер и скормил их пролетавшим мимо насекомым. Одно из них замешкалось, и гомункул запрыгнул на его спину. Насекомое стало крениться набок, не выдерживая на себе веса существа, скрывавшегося под человеческой оболочкой. Этот экземпляр Энви мучать не стал: просто отсёк несчастному мутанту голову, вовремя спрыгнул с него, а затем со всей силы ударил ногой по ближайшей стенке. Вопреки всем законам логики, она протестующе заверещала, а затем на камнях появились очертания насекомого. Оно с влажным чавком отлепилось от стены и с шумом упало в воду.       - Мимикрия? – вскинула бровь Химэ. – Удобная способность, но не всегда эффективная… Флиман, - девушка с неприязнью посмотрела на существо, сидевшее в центре открывшегося взору зала. Тёмные стены покрыты таким количеством светящихся экранов, что у обычного человека уже давно закружилась бы голова. Пол выстлан светлой плиткой, напоминавшей мозаику, в центре которой возвышался стул без спинки. Плотный, невысокий силуэт грузно повернулся. Свет от экранов упал на голову профессора, выхватывая мушиную морду, в несколько сотен раз увеличенную. Круглые фасеточные глаза, выпученные до предела, уставились на незваных гостей, хоботок нервно задёргался. Флиман точно не ожидал, что кто-то разгадает его секрет.       - Эй, вы же не думаете, что сможете уничтожить меня так просто? – нервно хихикнул он, потирая вспотевшие ладошки. – Принцесса, так как насчёт того, чтобы купить у меня часть товара, а? Я даже со скидкой продать могу…       - Мелкая, продажная тварь, - презрительно бросил Энви, отпуская принцессу. – Ты правда думаешь, что после всего того, что ты натворил, я позволю тебе уйти или остаться в живых? Чёрта с два, муха-переросток! – крикнул гомункул, ткнув в профессора пальцем. - Из-за тебя я два часа болтался по этим грязным, вонючим подземельям! Выслушивал болтовню двух дурочек, которые между собой поладить не могут! А несколько раз меня укусили твои летающие уродцы! А ещё - ты мне все планы на эту ночь испортил!       Такого взрыва эмоций не ожидала даже Химэ. Она округлившимися глазами смотрела на разошедшегося воина крови, часто моргая и жмурясь, чтобы убедиться, что ей это не кажется. Флиман замолчал и вжался в свой стул, вцепившись в него ладошками. Он несколько раз пытался вставить хотя бы слово, но перебить оскорблённого гомункула было невозможно. Профессор обернулся к своим экранам. Зрелище, которое предстало перед ним, окончательно его добило: андроид, вампирша и полукровка уже справились с налетевшей оравой насекомых-переростков и теперь направлялась по запаху Энви и Химэ сюда. Рейри оживлённо болтала, рассуждая, какой смертью погибнет Флиман, учинивший столько неприятностей. Сама она пытать его не собиралась, но вот посмотреть, что будет делать Энви – всегда пожалуйста. Андроид помалкивала, сосредоточенно озираясь, следя, чтобы никто к ним не подобрался и не застал врасплох. Но некому уже было атаковать их, большинство насекомых было перебито, а оставшаяя часть – замурована в том самом помещении, одной из кормушек.       - Нет, я не согласен! – повысил голос Флиман, ёжась и втягивая голову в плечи. – Я ещё могу вам пригодиться! Слушайте, да мы вместе целый бизнес построить можем! А я могу вам открыть несколько профессиональных тайн, а?       - Замолчи, муха, - скривился внезапно успокоившийся гомункул. – Меня лично твои тайны нисколько не интересуют. А твой голос меня жутко раздражает, - он сделал шаг к Флиману. Профессор вскочил со стула и бросился в сторону одного из экранов – наверное, там был один из жуков, использующий мимикрию – но Энви вовремя подскочил к невысокому профессору и схватил его за шиворот. Флиман затрепыхался и громко зажжужал, противясь своей участи. Энви ухмыльнулся, нарочито медленно превращая свободную руку в нечто, напоминавшее мухобойку.       - У-убери это, - задёргался Флиман, у которого резко пропал мушиный акцент. – Убери, мне эта штука никогда не нравилась.       - Так это просто отлично! – просиял гомункул, нащупавший слабое место профессора. Он стукнул мухобойкой по крутому лбу. Флиман задрожал так, будто его ударили током, хотя удар был совсем несильным – Энви только приноравливался, раздумывая, как долго бить мухобойкой и можно ли ей забить насмерть.       Рейри, залетевшая первой, облетела весь зал несколько раз, внимательно посмотрела на все экраны, какие здесь только были. Они тихо гудели и вибрировали. Один из светящихся экранов, показывавший кормушку, в которой отсиживалось несколько жуков, девушка разбила несколькими ударами. Флиман, увидев, что она творит, даже о мухобойке забыл – так о своих бесценных экранах заволновался. Увы, он ничего не мог сделать, чтобы остановить вломившихся сюда «варваров».       Экзекуция мухобойкой продолжалась долго. За это время Рейри успела разнести почти все экраны, не обращая внимания на тихие подвывания профессора, а Лиза – разломать одну из дорогущих установок, помогавшую контролировать подопытных. Успокоившаяся и всё тщательно обдумавшая Химэ решила, что иметь в помощниках такого смышлёного профессора, как Флиман, совсем неплохо. Она приказала гомункулу перестать бить сжавшегося в комочек мутанта по лбу. Энви хотел взбунтоваться, но принцесса повторила свой приказ таким строгим голосом, что ему пришлось отпустить Флимана. Профессор как был на коленях, так и пополз к принцессе, хваля её на все лады. Неужели он так уверен, что после этого его простят?       К рассвету они поднялись в особняк. Флимана пристроили на нижнем этаже, пообещав ему порку мухобойкой, если он соизволит сбежать, профессор клятвенно заверял всех и вся, что сбегать никуда не собирается, что ему и так хорошо и вообще, он всем доволен (на этих словах он скривился, вспомнив о разбитых экранах и установке, разнесённой в пух и прах Лизой). Проснувшаяся Савава с удивлением отметила, что им в дом, наверное, упал метеорит («вон дырищу какую проделал!» - всплескивала она руками, стоя совсем рядом со злополучной дырой), а потом ушла делать чай. Рейри упорхнула вниз, к своему гробу. Она должна была хорошенько выспаться после этой истории с насекомыми и их предводителем. Лиза, уставшая до смерти, тоже предпочла уйти отсыпаться. Как заметила Рейри: «ушла впадать в спячку, как дикий зверь». Её счастье, что Вайлдман слишком устала, чтобы злиться. Энви решил дождаться, пока Савава приготовит своё любимое карри и ещё много разных вкусностей. Не зря же он столько часов мотался по этому чёртовому подземелью?!       Но стоило Энви подумать, что теперь его ждёт заслуженный отдых, как все его надежды разрушились подобно карточному домику, который неосторожно задели. В дом через окно бросили письмо. Развернув его, гомункул даже застыл на пару мгновений.        «Приходите сегодня на закате в клинику Сасанаки, у меня есть для вас кое-что очень интересное! Надеюсь вам это понравится, принцесса, и вы примете скромный подарок от своего покорного слуги?»       На обратной стороне было выведено имя: Цеппели. Аккуратный, узкий почерк, немного вытянутые буквы. Энви еле сдерживался, чтобы не разорвать злополучное письмо в клочья, а Химэ только усмехнулась. Новая авантюра не заставила себя ждать.