Второе бессмертие

      Шуршащий поток окружал вторженцев кольцом, постепенно сужая его. Пауки жадно щёлкали ненормально крупными жвалами, подбираясь к потенциальной добыче. Рейри собралась обратно, здраво рассудив, что в мышином облике её легче ранить, и отшвырнула ногой первого же паука, который решил подобраться к ней. Лиза ускользнула от челюстей второго, схватила его за лапу и запустила завизжавшего паука в собратьев. Чёрно-серое море расступилось, пропуская его. Запущенный снаряд врезался в покрытую жёлтым налётом стену и медленно сполз по ней, отчаянно дрыгая лапами. Пауки грозно защёлкали жвалами: им совершенно не нравилось, как с ними обращаются.       - Ну и… Есть какие-то мысли? – спросила Лиза, стоявшая с Эдвардом спина к спине. – Эй, летающее недоразумение, ты собираешься удрать?! – возмутилась она, погрозив кулаком отдалявшейся от них Рейри.       - Ты же знаешь, я не люблю грубую силу. К тому же, вы и вдвоём вроде как неплохо справляетесь…       - Предательница! – перебила её Лиза, зарычав. – Трусиха!       Рейри на её вопли не отвечала – у неё было занятие поважнее. У неё было смутное ощущение, что за дверью кто-то стоит. И этот «кто-то» - опасный враг. Лизе и Эдварду Рейри решила ничего не говорить – пусть они разбираются с пауками, а она сама выследит другого врага.       Вампирша стрелой вылетела в коридор, растворяясь в темноте. Резко развернувшись, она увидела обычную, на первый взгляд, девчонку-школьницу. Вот только взгляд у неё был совсем не человеческий. Жуткий. Пронзающий. Холодный. Не человек точно, но не вампир и не оборотень. Рейри задумчиво приложила палец к губам, рассматривая незнакомку, которая, в свою очередь, смотрела на неё, но атаковать не торопилась. В глаза у обеих светилась некая озадаченность и немой вопрос: как лучше напасть и стоит ли?       - Ты что, богиня? – растягивая время, высказала свою догадку вслух Рейри. – А я думала, такие, как ты, с членами королевской семьи не связываются и договора не заключают…       Накуа ничего не ответила, только сверкнула тёмными, как тысяча беззвёздных ночей, глазами. Скрещённые на груди руки разжались, одна ладонь пошла вверх, а вслед за ней из темноты вынырнула крупная суставчатая лапа, покрытая подобием шерсти, очень жёсткой и редкой. Рейри на всякий случай взмыла под самый потолок и прижала руки к щекам, театрально удивляясь. Накуа направила ладонь на неё, но остановила так, что пальцы смотрели ровно в потолок. Суставчатая лапа замерла в ожидании.       - Это моя милость, - обдав Рейри волной презрения, сказала богиня. – Не вижу в этом ничего необычного. А вот твоё появление здесь – это действительно странно. Не думала, что вампиры настолько наглые, что лезут в дела королевской семьи.       В чёрных глазах Рейри сверкнули алые искры, разошедшиеся веером. Взгляд, обычно томный,с искорками хитринок, стал совершенно безумным, не человеческим. Теперь она могла больше не сдерживаться: раньше Рейри не хотелось пугать Эдварда своим настоящим обликом, но он находился в другой комнате и, судя по равномерным гулким шлепкам за стеной, неплохо справлялся. Она развела руки в стороны, обнажая острые, как лезвие бритвы, клыки, казавшиеся в полумраке белыми полосками света. Накуа резко сжала ладонь в кулак, позволяя громадной паучьей лапе сорваться с места и практически вонзиться в потолок. Рейри избежала удара, отлетев в сторону, к другой стене, сомкнула руки над головой и ринулась вниз, распадаясь на множество летучих мышей, которые окружали богиню утолщающимся кольцом, противно попискивая. Обычно мышиный писк был безопасным, но только не когда мыши собираются в огромную стаю, многократно усиливая эффект ультразвуковой атаки. Накуа болезненно поморщилась: писк не мог причинить ей большого вреда, но всё равно было неприятно. Уши словно заложили ватой и вдавливали эти комки дальше. Вибрации расходились по телу несильной дрожью, не мешавшей, впрочем, богине управлять огромным пауком и атаковать снующих туда-сюда крылатых противников.       - Поиграем? – пропели где-то совсем рядом. Резко обернувшись, Накуа увидела собравшуюся в человека Рейри. Она поймала громадную лапу и удерживала её, не давая возможности коснуться себя. Накуа фыркнула, разгневанно зыркнула на неё и отошла на несколько шагов. Лапа дёрнулась, отползая следом за ней, но Рейри не отпускала, понимая, что произойдёт, если паучок Накуа вырвется на свободу.       - Какие цели ты преследуешь? – поинтересовалась Накуа, мерцая в полумраке большими тёмными глазами. – Здесь нет ничего ценного для вампира.       - Ошибаешься, есть, - возразила Рейри, растянувшая губы в клыкастой улыбке. – Я не люблю, когда моё пытаются украсть. Это некрасиво, - она выгнула брови, наморщив бледный лоб.       - Некрасиво – это когда такие, как ты, лезут на чужую територию, - почти прошипела Накуа. За её спиной защёлкали поистине ужасающего размера жвалы – те пауки, которые наскакивали на Эдварда и Лизу, казались рядом с этим монстром карликами. Со жвал капала на пол пенистая жидкость, застывавшая на удивление быстро. Лапа резко дёрнулась, подбрасывая Рейри в воздух – так богиня намеревалась скинуть вампиршу – но она удержалась. Откинув голову назад, она вонзила клыки в на удивление плотную шкуру, покрытую жёсткой щетиной. Ощущение далеко не из приятных, но по-другому паука не победить. Морщась, Рейри вонзала клыки глубже, стараясь не думать о том, какого вкуса может быть кровь этого существа. Главное – распространить яд и подчинить паука себе.       Паук, обезумев окончательно, мотал лапу с бешеной скоростью и повизгивал, но сбросить вцепившуюся в него вампиршу не мог. Рейри наконец добралась до подобия крови и впрыснула яд через клыки. Она старалась даже не касаться этой жидкости, которая заменяла кровь, но несколько капель всё равно попали в рот. Рейри резко вырвала клыки из жёсткой плоти и выплюнула капли на пол. Помотав закружившейся головой, она изменила строение своего тела и снова распалась на серую тучу мышей, облепивших паука со всех сторон, мешая ему сорентироваться. Накуа поняла, что за этим последует ультразвуковая атака, и поспешила заткнуть уши пальцами, чтобы хоть как-то ослабить эффект.       Сцепившиеся девушки не видели медленно поворачивающейся из стороны в сторону небольшой камеры, передающей изображение на большой экран. Они даже знать не могли, что Энви непрерывно следит за разворачивающимися действиями. Враги Фухито заняли все части поместья: Накуа с Рейри находились на нижних этажах, Следж и Микаса были парочкой этажей выше – их дела шли с переменным успехом; Эмиль вместе с маленькой русалочкой искал Фухито, но упрямый мальчишка не спешил показываться, ожидая удобного момента; Кезая носился по подземельям, упиваясь бойней с низшими вампирами, теми немногими, которые оставались в поместье и избежали столкновений с крылатой армией Флимана и рыбо-людьми. Гиллиам тоже чего-то ждал, засев в засаду в одной из комнат и поглаживая нервно дёргающийся, жаждущий новой крови, меч. Сильвию Энви не видел, но подозревал, что она наблюдает за всем, что происходит, с самых верхних этажей. Химе брела по извилистым, как змеи, коридорам, пытаясь найти своего воина крови. Рядом бежала Фландре, издающая взволнованное и тихое «Фуга», желая хоть как-то успокоить хозяйку.       Рядом с Энви стояла Франсин, задумчиво смотрящая на огромный экран. Стояла достаточно близко, чтобы схватить гомункула при первой же попытке побега. Энви понимал, что сейчас у него не хватит сил ей противостоять. Единственное, что ему оставалось – это скрипеть зубами от бессильной злости и зубоскалить, чтобы подбодрить себя.       - Слушай, а почему ты защищаешь Фухито? – спросил Энви, состроив совершенно невинную физиономию. Ему было не по себе от тяжёлого молчания, хотелось хоть как-то отвлечься, разговорить её. Фландре всегда болтала безудержно, вот и привык.       Франсин ответила не сразу; то ли задумалась так глубоко, то ли подбирала правильные слова, чтобы превратить их в оружие и попытаться лишить гомункула надежды окончательно. Светлые волосы колыхнулись волной – она повернула голову и остановила свой жуткий взгляд на Энви.       - Потому что я была создана для этого, - её голос, тихий и ровный, с металлическими нотками пугал хуже самого истошного вопля. – Ты ведь тоже был создан когда-то с теми же целями, я правильно понимаю? – она замолчала, наблюдая за тем, как невинно приподнятые уголки губ обнажают ряд острых зубов, но когда он отступил на шаг, отворачиваясь, чтобы не видеть её взгляда, продолжила: - Фухито наделил меня тем, что люди называют эмоциями…       - Знаешь, совсем не похоже, - он нервно скалился, зыркая по сторонам, не зная, чем же можно так приложить андроида по голове, чтобы её отключило. – Никуда не годится. Ты на человека вообще не похожа.       - А я и не стремлюсь им стать. Если сделаешь хоть шаг к двери, мне придётся тебя сковать, - предупредила она.       Энви знал, что она не шутит. Решив, что лучше с этой странной особой, которая не была похожа на обычного андроида, разговор не поддерживать, он подошёл к экрану, разыскал взглядом тот квадрат, на котором было показано изображение средних этажей, и замер. Фухито всё же вышел из засады – он приближался к Эмилю со спины. Он не поворачивался, собирая энергию для того, чтобы противостоять телекинезу старшего брата. Фухито холодно улыбался и шёл, никуда не спеша – всё равно Эмиль от него уже не денется. Эмиль, конечно же, знает, что он уже здесь: те, кто наделён даром телекинеза, очень хорошо чувствуют живых существ на достаточно большом расстоянии.       - Эмиль, - одно слово прозвучало как приговор. Принц младшего поколения немного помедлил и резко развернулся, перехватывая взгляд. Фухито только усмехнулся: попробуй, мол, если так хочется. Мальчик стоял, засунув руки в карманы и чуть склонив голову, глядя на Эмиля исподлобья. Энви видел в глазах своего мучителя ту самую скуку, какая была у него, когда он стоял в комнате с громадной машиной-холодильником, как её окрестил про себя гомункул. Но скука рассеивалась, уступая место прирученному азарту.       Эмиль старался для начала хотя бы удержать его на месте, чтобы после, укрепив свои позиции, подавить его сознание. Фухито усмехался, сдерживая натиск Эмиля без особого напряжения. Всё же, разница в опыте была видна, хотя их силы были почти равны. Фухито чувствовал, как его оплетают невидимые путы, похожие на паутину Накуа. Он мысленно рвал на себе невидимую паутину, но стоило ему расправиться с одной длинной нитью, как на её месте возникала другая, более прочная – Эмиль, войдя в особое состояние, усиливал телепатический натиск. Застывшая Мадлен могла только смотреть на безмолвный поединок – на неё давили сразу двое: Эмиль – бессознательно, распространяя вокруг себя силовое поле, в которое попадала и малышка-русалка, а Фухито – намеренно, чтобы задержать её и Эмиля как можно дольше.       Энви с таким увлечением следил за поединком, что совсем забыл о Накуа, Франсин и своей копии, которая дожидалась своего часа в запыленной комнате – в той самой, где ранее находился Энви. Всем философским камнем желая, чтобы победил Эмиль, он мысленно пытался отвлечь Фухито, создавая помехи. Увы, его стараний не хватало, чтобы капитально вывести старшего принца из особого состояния, в котором он мог без особого труда подавлять чужое сознание. Энви недовольно поморщился и медленно выдохнул, с досадой прикрывая глаза.       - Даже феникс может сгореть в пламени, - отчётливо услышал он. – Ты слишком слаб, чтобы одолеть меня.       Фухито мелко подрагивал: Эмиль медленно, но верно усиливал давление. Фухито не мог понять, ради чего он пошёл на такое безрассудство, рискнул забраться на чужую территорию, зная, чем это может закончиться. Ради Химе? Фухито стало смешно от этой мысли: они, самые сильные члены королевской семьи, всегда были сами по себе, так с чего вдруг Эмиль вознамерился ей помочь? Гораздо логичнее было бы, если б он её убил. Сделай он так, заведи её в ловушку-поместье, Фухито только одобрил бы это поведение – он сам привык предавать временных союзников. Все они заменимы, в отличие от Франсин, верной слуги, идеальной защитницы, самого лучшего андроида. Она обладала рядом свойств, которые позже, когда появилось последнее поколение фениксов, были внесены в список запрещённых.       - Бесполезно пытаться меня победить, тем более, на моей территории, - мягко, но не без ноты надменности, сказал принц из старшего поколения. – О чём ты только думал, когда сюда забирался?       Энви заметил, что пока Фухито говорит, с другой стороны подбирается Гиллиам, обнаживший свой «живой клинок». Он мягко подкрадывался к Эмилю со спины, намереваясь покончить с ним одним ударом. Малышка Мадлен его не замечала – она не могла даже пошевелиться из-за воздействия на её тело сразу двух силовых полей. Гиллиам перехватил своё жуткое оружие с кучей глаз на клинке поудобнее и поднял руки, собираясь нанести решающий удар.        «Эмиль! – мысленно завопил возмущённый Энви, пытаясь привлечь к себе внимание. – Сзади! Да обернись же ты, Истина тебя разорви!»       Энви не питал тёплых чувств к Эмилю, которого почти не знал, но его совсем не устраивала возможная победа Фухито. Если бы он мог – сам бы придушил своего мучителя. Но уйти из-под надзора Франсин невозможно, да и не успеет он добежать. Эмиль, если его и услышал, то виду не подал: выражение лица такое же сосредоточенно-спокойное, взгляд устремлён на Фухито, проникает на самое дно узких зрачков. Прерывать контакт было слишком опасно, но не только потому, что старший принц получит чудесную возможность атаковать: вся энергия, направленная на Фухито, в случае разрыва ударит по Эмилю.       Фухито улыбулся уголками губ, совсем склонил голову, не прерывая зрительного контакта. В голове у него давно уже созрел план, всё было просчитано. Миг. Ему нужен лишь миг, чтобы убить Гиллиама.       Алые глаза мальчика расширились, придав его лицу ужасающее выражение. Он скосил глаза на Гиллиама, перенаправляя всю энергию на него. Эмиль от неожиданности пошатнулся и упал на одно колено – разрыв был слишком резким. Гиллиам так и застыл с поднятыми руками, ещё не осознав, что удача повернулась к нему далеко не тем местом, какое он привык видеть. Через несколько мгновений на него обрушилась волна энергии, захлестнула с головой, ударила по всем органам. Его буквально разрывало изнутри, выкручивало кости, срывало кожу. Гиллиам тихо зашипел сквозь сжатые от боли зубы, пошатнулся, сделал небольшой шаг в сторону, пытаясь уйти туда, где разрушающая волна энергии его не достанет. Фухито хмыкнул и снова перехватил взгляд Эмиля. Поединок двух мастеров телекинеза продолжался.       Энви видел, как Гиллиам, шатаясь, отходит к стене, как он медленно сползает по ней на пол, истекая кровью, которую жадно слизывает воин крови – клинок. Глаза у Гиллиама закатились, рот был широко открыт – видимо, ему не хватало воздуха. Энви не испытывал ничего, кроме мрачного удовлетворения. Гиллиам тоже успел попортить ему кровь, пусть не в такой степени, как Фухито, так что гомункул был только рад его мучениям и приближающейся смерти. Одним врагом меньше - одним соперником меньше для Химе.       - Она уже прошла в нужную комнату, - раздался безэмоциональный голос Франсин, успевшей ему надоесть. Энви поёжился: от её тихого контральто по спине пробегал холодок. Он обратил внимание на другой квадратик и вцепился в него взглядом, замирая.       Химе не шла – бежала по коридорам, подсознательно чувствуя, где находится её воин крови. Ей хотелось закончить всё как можно раньше и вернуться домой. Вместе с Энви. С этим упрямым, вредным воином крови, вечно доставлявшим ей неприятности, таким непокорным, таким диким, но, чего нельзя отрицать, таким родным.       Химе резка свернула влево, слыша, как за ней мчится Фландре. В голове крутилась только одна мысль: «Лишь бы успеть». Она знала – сегодня день, когда эффект крови исчезает. До смерти её воина крови оставались считанные минуты. Задыхаясь, Химе подбежала к старой, но крепкой двери, толкнула её и влетела в серую комнату. В самом дальнем углу у стены съёжился тёмный силуэт. Он не двигался, не реагировал на окружавшие его шорохи. Казалось, он даже не дышал.       - Энви, - окликнула его Химе, унимая невольную дрожь в голосе. – Просыпайся уже.       Энви даже не дышал, смотря на то, как его копия, слабо шевелясь, что-то пробормотала и подняла голову. Взгляд у него был полон смертельной усталости и равнодушия. Вздохнув, он снова опустил голову, как будто даже не заметил Химе. Энви не без удовольствия отметил, что Накуа частично освободила его самого от эффекта крови, а копия такой чести не удостоилась. Энви был почему-то уверен, что сейчас Химе поймёт, что перед ней подделка, он предвкушал то, с каким треском провалится план ненавистного принца.       Химе вплотную подошла к копии, опустилась на колени, приподнимая его голову заглядывая в глаза. Он вздрогнул, узнав её: это же та самая девчонка, о которой говорил Фухито! Надо как можно дольше удерживать её здесь, дать время господину закончить свои дела…       - Энви, - повторила она. – Ты меня слышишь?       Сглотнув вязкую слюну, он медленно, через силу, кивнул, с тусклым любопытством разглядывая принцессу вблизи. Память, скопированная у оригинала, услужливо подсунула тот момент, когда Энви впервые попробовал кровь молодого феникса. В том месте, где билось подобие философского камня, что-то сжалось, будто неизвестно чья рука схватила красный комок, похожий на сердце, и не отпускала. Он хрипло и часто задышал, расширив алые глаза, скользя помутневшим взглядом по серому полу.       Химе его хриплое дыхание пугало. Закрыв глаза гомункулу одной рукой, она ткнулась в него носом, совсем как кошка. Она всегда была готова на безрассудные поступки и не отступила от своих нелогичных принципов сейчас. Опасно и страшно превращать его в воина пламени, ведь тогда он больше не будет нуждаться в её крови, а значит, у него будут все шансы уйти, но… Пусть так, лишь бы жил. Пусть он хотя бы раз сделает выбор сам.       Химе мягко коснулась его губ своими, покрытыми тонким слоем пламени феникса. Поток бешеной энергии перетекал в тело копии, скапливался там, в подобии философского камня, зажигал новую жизнь. Находясь на грани той пропасти, что отделяет жизнь от смерти, почти потерявший сознание и потому не понимавший, что творит, он немного подался вперёд, отвечая на молчаливый призыв.       Энви била нервная дрожь: да как это жалкое подобие смеет к ней прикасаться, смеет притворяться им?! Гомункул занёс руку, намереваясь разбить экран, разрушить его на тысячу маленьких осколков, но на его плечо легла холодная ладонь андроида.       - Принцесса поступает умно, - голос Франсин напоминал трущиеся друг о друга подтаявшие льдины. – Она превратила своего воина крови в воина пламени… Но это не поможет против Фухито, его пламя сильнее.       - К-какой из него воин крови, Истина на тысячи кусков его порви?! Какого чёрта она не видит, что оно – не я?! – вопил гомункул, не обращая внимания на сжавшуюся на его плече ладонь. Где-то в остатках философского камня громадной спиралью скрутилась обида, мешавшая дышать.       - Я сказала, эта копия идеальна. Даже Фухито было бы трудно отличить её от тебя, а для такой молодой птицы это и вовсе невозможно.       Её голос был подобен холодному душу. Энви неожиданно для себя осознал, что кричать и крушить всё вокруг расхотелось, но глухая ненависть к своей копии у него осталась. Он обязательно выберется отсюда и разберётся с жалким подобием себя. Он вырвется, чего бы это не стоило, погнёт прутья этой клетки и убежит.       - Я не позволю этой сволочи обманывать Химе, - в тихом, полном угрозы, голосе раздавались глухие раскаты грома. – Ни за что не позволю… - его губы растянулись в хищном оскале, а глаза, напротив, сузились почти до щёлочек. Уж отдавать Химе кому-либо он точно не собирался. Из горла вырвался тихий, надрывный, пугающий смех существа, которое не остановится ни перед чем, лишь бы заполучить своё. Сейчас, когда он находился в состоянии странной эйфории, ему было плевать с высокой колокольни и на Франсин, и на Фухито, и на Накуа.       Энви отвернулся к экрану, делая вид, будто наблюдает за своей копией. Вернув на лицо маску спокойствия, он пронзал подобие себя тысячами невидимых игл. Если бы они только долетели до адресата, от него не осталось бы и мокрого места. Этот жалкий клоун, окутанный языками тёмного, почти чёрного пламени, в котором пролетали алые искры, поднялся, задумчиво глядя на взволнованную (уж Энви фарфоровой маской напускной холодности не обманешь) Химе. В глазах клона появилось новое выражение, алым веером распускались в них искры проснувшегося азарта. Он точно был преисполнен сил и готов к бою. Вот только на чьей стороне это существо?       Энви видел, как его клон подхватил принцессу на руки, скалясь по-акульи, как метнулся из комнаты, выбив дверь одним ударом, как он с воем мчался мимо низших вампиров, а они жались к стенам, опасаясь даже приближаться к непонятному существу. Следить за ним дальше Энви не стал. Замерев, он стал лихорадочно вспоминать, как можно отключить андроида. Андроид – робот, пусть и очень искусно сделаннный, пусть внешне – вылитый человек. Он знал, что андроидам необходимо подзаряжаться время от времени: однажды он пошёл на нижние этажи любопытства ради и обнаружил стоявшую на круглом возвышении Фландре, от которой тянулся к большой розетке длинный белый провод. «А где у неё была эта кнопка? – прикидывал гомункул. – Кажется… Кажется… Точно!»       Энви резко отшатнулся к стене, скривив своё лицо так, будто ему действительно больно. В неподвижных глазах Франсин змейкой скользнуло удивление; она приблизилась к гомункулу, перебирая в голове возможные причины такого странного состояния. Придя к выводу, что всё это – последствие пережитого шока, она потянулась к Энви и накрыла его глаза холодными пальцами.       - Ты должен поспать. Накуа не потерпит, если ты умрёшь.       Энви стоило больших трудов сдержаться и не завыть от досады: он ничего не видел и не мог достаточно быстро нащупать нужную кнопку. А медлить нельзя: если Франсин отойдёт, второго шанса у него не будет. Придётся попробовать преобразоваться, иначе до кнопки не достать никак. Медленно выдохнув, так, чтобы лёгкие буквально прилипли к спине, он представил, как тело быстро покрывается чешуёй и становится гибче. Он услышал характерное потрескивание, увидел сверкающие алые искры. До Франсин, похоже, ещё не дошло, что следует отойти; она только руку убрала, чем облегчила ему работу. Энви, не дожидаясь, пока ноги сольются в один хвост, наполовину преобразованный, прыгнул в сторону, подполз к андроиду и вцепился зубами в руку. Франсин быстро поднялась и с размаху врезалась в стену тем боком, где был гомункул. У Энви всё перед глазами потемнело, но он не сдался: свив кольца, он переполз чуть ниже, приблизился к спине. Найдя нужную кнопку, ткнулся в неё мордой, прижал так, что зубы заболели. Франсин, уже занёсшая руку, чтобы оторвать от себя гомункула, застыла в этой позе, похожая на манекен. Энви ослабил хватку и сполз на пол, часто дыша. В потолок вонзилось тихое, полное торжества и дикой радости, шипение.       Сверкая лаковыми иссиня-чёрными боками, гладкими, как отполированный камень, змея проползла к выходу, даже не заметив, что в одном из углов за происходящим наблюдал маленький паучок, притаившийся в серебристом тонком одеянии паутины. Энви радовался вновь обретённой свободе, радовался тому, что теперь-то уж наверняка он выберется и восстановит справедливость. Его не волновало, что будет дальше, как он разберётся с копией, как ускользнёт из цепких лап Накуа. Его окутало такой эйфорией, которая затмила любые подозрения и сомнения, дала иллюзию свободы.       Энви скользил по полу зигзагами, высматривал источники тепла. Очагов было три: видимо, к Эмилю и Фухито присоединилась Химе. Он пополз быстрее, не собираясь пропускать изысканное зрелище. Остановившись, осторожно вытянулся, заглядывая за угол, и тут же спрятался, пока не заметили. Он и так много сил потратил, а сейчас мог передвигаться только благодаря попавшейся по дороге закуске, и влезать в битву между тремя фениксами ему совсем не улыбалось.       - Сестра, ты правда хочешь попробовать меня убить? – хохотнул Фухито. – Ну, давай, я уступаю тебе первый ход. Только не обессудь, когда ударю я, от тебя останется только кучка пепла.       - Тебе не стоило бы быть столь самоуверенным только потому, что ты старше, - раздался знакомый мелодичный голос.       Энви снова выполз, быстро окинул взглядом помещение. Эмиль стоял рядом со своей сестрой, держась за стенку. От носа до подбородка спускалась багровая дорожка. Кровь. Он не смог победить Фухито? Энви разочарованно зашипел: даже Эмилю не под силу справиться с этим психом! Подползти бы и укусить, ввести яд: убить не сможет, но хотя бы задержит. Энви лизнул кроваво-красным раздвоенным языком горячий воздух и тёмной молнией ринулся к мальчику, стоявшему к нему спиной. Острая мордочка ткнулась в тёплую мягкую кожу, клыки без особого труда её вспороли. Энви отполз обратно, шипя и вертя головой, над которой поднимались языки пламени. Фухито даже не повернулся, будто ничего не почувствовал, но Энви, весь обьятый алыми искрами, услужливо погасившими огонь, заметил, что он стал двигаться медленнее – яд всё же подействовал.       Раздался тихий грудной смех, разлетевшийся по коридору и отразившийся от потолка. Сильвия смеялась, глядя на удивлённого Фухито, только теперь осознавшего, что тело слушается его хуже, чем раньше, а огонь, покрывший тело тонким золотистым слоем, становится меньше и расходится. Эмиль, оклемавшийся после последней атаки, перехватил неверящий взгляд Фухито. Старший принц отшатнулся, чуть не упал, запнувшись о какой-то камень. В его глазах медленно тухло сознание – он, растерянный, отравленный, растерял на миг своё самообладание, в результате чего возникла брешь в абсолютной, казалось бы, защите.       - Эмиль, ты умница, - перестав смеяться, она погладила брата по голове. – Теперь он точно под твоим контролем… - в её голосе было искреннее восхищение и уважение. Эмиль продолжал давить на его сознание, а Фухито, упустивший момент и потерявший преимущество, уступал. Золотистые языки пламени почти затухли, взгляд помутнел. Ещё раз пошатнувшись, Фухито упал и затих. Сильвия подошла к нему уже безо всякой опаски, опустилась рядом. Подняв потерявшего сознание принца на руки, совсем как ребёнка, она чарующе улыбнулась и пошла по коридору в ту сторону, где её уже ждали огромный циклоп и андроид.       - Стой… Куда это ты? – насторожился Эмиль. Сильвия обернулась, лаская его своей улыбкой. Её глаза мягко мерцали в полумраке, как у кошки.       - Ты мне оказал такую услугу, Эмиль… Теперь, когда он попробовал твой телекинез на вкус и проиграл, его психика стала менее устойчивой… Не переживай, мы ещё обязательно встретимся, - она отвернулась и пошла быстрее, продолжая игриво улыбаться. Сейчас, когда Эмиль истощён после продолжительного использования телекинеза, Гиллиам убит, а Химе занята своими делами, ей ничего не грозило.       Небольшая чёрная змея поползла в свою сторону. У Энви после этого боя остались смешанные впечатления: вроде Фухито и побеждён, но он не убит. Ещё и вмешавшаяся Сильвия перепутала им все карты, забрав принца. Неизвестно, что она собирается делать, но Энви был уверен, что в следующий раз, когда они встретятся, Фухито будет её послушной собачкой.       Энви, никем не замеченный, скользил дальше, вслушиваясь в то, что происходит. Где-то справа Эдвард и Лиза до сих пор сражались с выжившими пауками, а Рейри и Накуа решили передохнуть – иначе подозрительное затишье с другой стороны он объяснить не мог. Наверху Следж и Микаса атаковали огромного циклопа, пытавшегося пробиться к балкону и спрыгнуть. Грохот стоял такой, что стены сотрясались, а с ними и Энви. Ему совсем не нравилось ползти и трястись из-за сильных вибраций, но ничего не поделаешь – ещё одно превращение может отнять слишком много сил.       Энви услышал, как Эдвард что-то пытается доказать Лизе, а она громко возмущается и кричит, что нисколечко не ранена. Они были совсем рядом – за углом, можно сказать. Энви настолько сильно захотелось выяснить, о чём они спорят, что он решил отложить на время поиски выхода. В душе затеплилась надежда: если сейчас он последует за Эдвардом, возможно, удастся выбраться. О том, что Накуа ни за что не захочет упустить свою добычу, он не подумал.       Скользнув за угол, Энви поднялся по желтоватому выщербленному кирпичу, кое-где заросшему бурым мхом и покрытому серыми разводами плесени. Алые глаза сверкнули в полумраке двумя гранатами.       - Я же сказала, что я в порядке! – оглушительный голос, очень похожий на собачий лай, дошёл до змеи и вибрациями прошёл по телу, заставив гомункула подрагивать и раздражённо шипеть.       - У тебя нога в ужасном состоянии! – противился Эдвард. – И я тебя не отпущу, пока ты не восстановишься!       Взору гомункула предстала презабавнейшая картина: алхимик удерживал на руках отчаянно краснеющую полукровку, которая то пыталась спрыгнуть, то побалтывала ногами, но все попытки добиться от Эдваарда разрешения идти своими ногами проваливались. На правой ноге красовалась рваная рана – наверное, пока они шли сюда, наткнулись на одного из монстров-охранников, чудом оставшегося в живых. Рана затягивалась, кровь уже не лила, но выглядела нога всё равно жутковато.       Энви подался вперёд и прошипел заветное: «Эй, фас-солина», надеясь привлечь внимание, но голос то ли от усталости, то ли ещё от чего был слишком тихим. Эдвард ничего не услышал и прошёл мимо, даже не заметив чёрную змею, лежавшую у стены. Энви гневно раздул покрытые мелкими чешуйками ноздри и высунул алый язык, будто разрезанный пополам. Гибкое тело заизвивалось, скользя по камням, он, стремясь догнать алхимика, отчаянно двигался вперёд, понимая, что если остановится, то уж точно не выберется – вряд ли Рейри удалось сильно потрепать Накуа, а встречаться с рассерженной богиней ему было страшно. Пришлось пойти на крайние, рискованные меры: попытаться зацепиться за ботинок Стального и обвиться хотя бы вокруг его ноги. Алхимик, правда, мог подумать, что змея – очередная зверушка Фухито и, в лучшем случае, скинуть её с себя, но Энви всё равно не собирался отступать. Будь что будет, пусть даже так, он не хочет оставаться наедине с таким монстром, как синтоистская богиня.       Он уже почти догнал Стального, когда из тени высунулась суставчатая лапа и преградила ему дорогу, опустившись совсем рядом с головой. Энви шарахнулся в сторону, огибая неожиданно возникшее препятствие, но перед ним на пол опустилось ещё три таких лапы, создавших этакую живую стенку-частокол, через которую так просто не проскользнёшь.       - Перестань сопротивляться, - услышал он знакомый рассерженный голос богини. – Мне ещё не хватало проблем с тобой.       - А, потрепала тебя та вампирш-ша, да-а? – как можно ядовитей прошипел Энви, сильно рискуя нарваться на ответный удар. Он не хотел снова показывать Накуа, что боится её, хотя выбрал самый неподходящий момент для игры на нервах, он понимал это, но остановиться уже не мог: Энви часто так защищался от того, что могло его ранить, слишком часто, чтобы изменять сложившиеся традиции сейчас.       Сверху на гладкую чешую надавила ещё одна лапа, прижавшая Энви к земле. Накуа не была настроена на разговоры; ей хотелось вернуться наконец в свой дом и продолжить дело жизни многих богов её уровня. Гомункул дёрнулся, чтобы вырваться из-под лапы, но на него надавили сильнее, показывая, что лучше не нарываться и помалкивать.       - Не твоё дело, кто кого потрепал, - с холодной яростью произнесла богиня, которую слышал только Энви. – Можешь не смотреть в их сторону, всё равно они ничего не слышат. Даже полукровка. Это один из моих самых любимых приёмов – изоляция.       Это было просто нечестно: оторвать его от всего, к чему он уже успел привыкнуть, подсунуть Химе жалкую копию, которую она считает настоящей, заставить их всех верить, что они вернули принцессе её воина крови… И всё лишь потому, что Накуа нужен был новый помощник.       - Почему ты выбрала именно меня, а не того коротыш-шку? – обречённо прошипел Энви, перестав сопротивляться.       - Обстоятельства сложились так, что удобней было выбрать тебя, - смиловавшись, пояснила богиня. – К нему подобраться труднее: мало того, что воин пламени, он постоянно крутится рядом с Эмилем, а лезть под его телекинез, даже ради воина пламени – глупо.       Накуа нагнулась, подняла безжизненно повисшую в её руках змейку. Видимо, преобразоваться обратно сил у него уже не было; немного подумав, она схватила змею рукой за морду, чтобы та не вздумала кусаться и распространять яд – ей самой и её паучкам на сегодня хватило яда Рейри, после схватки с которой пауки еле передвигались. Разумеется, сообщать об этом Энви Накуа не собиралась: обрадуется ещё, надежда появится, а с ней - и силы.       - Если ты не будешь пытаться сбежать и будешь вести себя нормально – узнаешь много интересного про мир богов, - пообещала Накуа. – Но это только если ты не будешь доставлять мне лишних проблем.       Энви только мрачно зыркнул на неё – сил на что-либо ещё не осталось. Жизнь богов, их мир его, конечно, интересовал, но говорить об этом Накуа он не спешил – не хватало ещё дать ей увереность в том, что он клюнул на это предложение.       Решив, что висеть на руках у богини не так уж плохо, как ему показалось вначале, Энви стал посматривать по сторонам. Рядом с ними ползли пауки самых разных размеров и форм: от маленьких, помещающихся на ладони (видимо, шпионов), до огромных, размером с трёх или даже четырёхэтажный дом (такой пробежал за окном, но почти сразу исчез, будто растворился во тьме), от круглых, будто надутых изнутри, до угловатых, словно у них был прочный скелет, как у обычных крупных животных.       Проходя мимой той комнаты, в которой неподвижно стояла поверженная Франсин, Накуа удивлённо приподняла брови и вошла, разглядывая помещение. Экраны ещё мигали, но с электричеством точно начались проблемы: всё вокруг моргало и потрескивало. Богиня подошла к Франсин, сделала круг, рассматривая её со всех сторон. Убедившись окончательно, что андроид то ли без сознания, то ли просто выключилась, Накуа озадаченно хмыкнула и встряхнула задремавшую у неё на руках змею.       - Как это ты с ней справился? – поинтересовалась она, указав вытянувшейся прямо из головы мохнатой лапой в сторону Франсин.       - Выключил, - сонно ответил Энви, переведя немигающий недовольный взгляд на богиню. – Видиш-шь, у неё кнопка в нижней части спины? Вот если туда нажать – она выключится. Я видел такие кнопки у других андроидов, только идиоту полному было бы неяс-сно, что у неё тоже такая есть.       - На время ты неё остановил, допустим, - согласилась Накуа. – Но это же не значит, что она вечно будет тут стоять. Я знаю, что она обладает целым рядом запрещённых Королевством свойств – тогда, когда родился Фухито, там царила полнейшая неразбериха и андроиды создавались для того, чтобы выживать в более тяжёлых условиях. А потом, когда всё более или менее наладилось, таких андроидов запретили. Те, которых ты видел у младшего поколения, не настолько опасны, как Франсин.       - Не порть атмосферу, - гомункул широко зевнул, обнажая прижатые к нёбу внушительные клыки. – Она уже не проснётся. В любом случае, у неё батарейка сядет раньше, чем она сможет прийти в себя. Если это вообще возможно, конечно…       Накуа промолчала. Дотронувшись до головы Франсин той самой мохнатой лапой, которая торчала из головы, она втянула мохнатый ужас обратно, снова становясь похожей на маленькую девочку. Оставив Франсин в покое, она вышла из комнаты, окунаясь в шуршащий ковёр пауков, поджидавших её за дверью. Энви снова задремал и только изредка высовывал длинный раздвоенный язык, снимая с воздуха информацию. Накуа его не тревожила: пусть пока отдохнёт, успеет ещё наработаться и наволноваться, когда его нога ступит в запретную для гомункулов, воинов крови и прочих территорию – мир богов.