Когда не остается ничего, кроме...

Он шел по темноте с фонарем. Очень злой. Он накручивал сам себя, если честно. Этот парень, на охрану и защиту которого он (да и не только он) положил почти половину своей жизни, снова нарвался на неприятности. На ровном месте. Сам он даже в молодости не позволял себе таких проколов - если его и избивали, то толпой, поодиночке никто не решался. Но этот… Он даже не мог учиться на своих ошибках. Ну и сейчас наш Мастер вынужден был идти к воротам школы, чтобы встретить незадачливого “героя”. А больше было некому - местный лесничий опять где-то пропадал, а все остальные были слишком заняты праздничной едой. Ощущение было, что Судьбе мало тех контактов, которые у него неминуемо происходили с мальчишкой - уроки, общие собрания, встречи в коридорах, общие приемы пищи... - ей нужно было по максимуму сталкивать их вместе, напоминая им обоим о том, что жизнь одного не может быть полной без другого. Конечно, жизнь этого парня была бы более скучной, если бы ему некого было ненавидеть. Ненавидеть за всё подряд: за смерть своего крестного, хотя тот погиб только по своей собственной вине; за плохие отметки, хотя сам же являлся их причиной; за общий отвратительный внешний вид своего нелюбимого преподавателя, хотя это вообще было смешно. Эта ненависть была необходима - наш герой сам это понимал, поэтому и не отказывался от такой роли, предложенной ему светлейшим начальством. И, конечно же, жизнь самого нашего героя была бы неполной без этого ощущения, которое мальчишка вызывал в нем. Ненависть, которая захлестывала, если визуальный контакт был более одной минуты - никто бы не смог объяснить, почему его душу захватывает это темное чувство, но сам он знал, в чем дело. И причин, конечно же, было несколько. Основная уже была озвучена: мальчишка плевать хотел на заботу окружающих, которые зачастую рисковали своими жизнями ради него. А с особенно высокой колокольни он плевал на заботу самого Мастера. И хоть тот и привык к подобному отношению, это не могло не тяготить его. Еще одной причиной было то, что парень был косвенно виновен в текущем состоянии нашего героя. Так или иначе, именно из-за него почти постоянно болела голова, и не справлялись уже с этим лекарства; из-за него сон стал коротким и неспокойным. Из-за него Мастера ненавидела или боялась большая часть знакомых. Умом наш герой понимал, что не только мальчишка виноват в этом, но как только они виделись, злость поднимала свою черную голову и кричала в нем: “Он виноват!” И было еще кое-что, в чем Мастер с большим трудом признался себе, хотя это было довольно банальным. Ревность и зависть. Он завидовал мальчишке, ведь что бы тот ни делал, его любили. Любили друзья, родители друзей, учителя - да все любили. Ни за что любили, безусловно, просто так. А вот его никто не любил просто так, кроме матери этого парня. Никто и никогда. Больше того, даже заслужить любовь поступками он так и не смог. Стоит ли удивляться, что когда он, обдумывая всё это, подошел к воротам, чтобы забрать мальчишку и отвести в школу, он снова сорвался на него и на его провожатую? Ее он тоже не особенно любил, потому что видел, что характер у нее не такой простой и милый, как кажется остальным, поэтому сказать ей колкость лишний раз было легко, и совесть не протестовала. Кроме того, он действительно не верил, что у этой ее новой любви есть хоть какое-то будущее - он сам в юности (да и несколько лет назад) наблюдал, как тяжело ее избраннику переносить его неизлечимую болезнь. А вот по поводу мальчишки совесть попыталась что-то прошептать, но он проверенным способом заставил ее замолчать, после чего повел парня в Большой Зал, попутно чувствуя, как оба они утверждаются в своей взаимной неприязни. - И это был Голос из тени со своими «Воспоминаниями о Мастере», ждите его снова завтра в то же время. А сейчас вы услышите композицию Madonna – Vogue. Оставайтесь с нами! – прощебетала Дана. - Ох, мистер Стрейнджер, как же это всё занятно! - с придыханием заявила Дана. - Не сомневаюсь, мисс Уолесс. Жизнь вообще занятная штука. А сейчас простите, но я вынужден покинуть вас - срочная встреча. До завтра, - Северус вышел из радиорубки прежде, чем Дана успела ответить, потому что ответ был прекрасно известен. По дороге к выходу он столкнулся с Элис. Они довольно давно не болтали, поэтому, хотя сейчас Северус действительно спешил, он остановился. - Привет, Элис, давно не видел тебя. Как дела? - не то что бы в этом вопросе был смысл, но Северус не так давно начал снова постигать искусство общения между друзьями, так что это был один из приемлемых вариантов. - Ой, Северус, привет! Дела в порядке, а у тебя как? - Если честно, Элис, странно. Но сейчас я не могу ничего рассказать, давай мы встретимся позже, тогда и обсудим, если тебе интересно. - Ух, загадочный мистер Стрейнджер, интригуете! Хорошо, позвони мне. Кстати, про звонки - ты заведешь себе сотовый, наконец? - Однажды это произойдет. Вероятно, даже в обозримом будущем. Ладно, Элис, у меня нет времени, извини. Действительно важная встреча. - Беги уже, беги, герой-любовник! В ответ Северус послал ей кривоватую улыбку и вышел из здания. Разубеждать Элис не было ни сил, ни времени. Да и смысла в этом было мало: они либо поговорят и она сама всё узнает, либо… А в этом случае пусть лучше и правда думает, что он побежал на свидание. В конце концов, тот факт, что у него отсутствует личная жизнь, обычно пугает, нервирует и отвращает от него окружающих. С этими мыслями Снейп вошел в бар. Место было странным, мягко говоря. Зачем, например, вот этот парень напялил на себя эту блузку, это ведь… О, черт. - Привет, Люпин. Я надеюсь, это такая шутка. - Привет. Извини, я прекрасно понимал, что тебе не понравится, но это одно из тех мест, где мы можем поговорить, не особенно привлекая внимания. - Не особенно привлекая?! Ремус, это гей-клуб. Тебя вот-вот начнут снимать. - Очень занятно, что ты себя недооцениваешь. Но неважно. Меня уже пытались снять, пока я тебя ждал. Но я вежливо отклонил все предложения. А сейчас мы будем сидеть вдвоем за столиком, так что мала вероятность, что кто-то подойдет к нам с этими целями. Я надеюсь, что годы шпионажа помогут тебе не краснеть от мысли, что тебя могут принять за моего парня, - улыбнулся Люпин. - Ладно, я буду просто надеяться, что ты знаешь, что делаешь. В целом ты прав, конечно, музыка, народу много, мы сидим вдвоем - внимания действительно привлекать не должны. Я так понимаю, предмет разговора довольно секретный? - У меня есть подозрение, что ты осведомлен о предмете разговора не хуже меня, знаешь ли. - Смею предположить, что ты тоже получил занятное письмо от нашего милого воскрешенного бывшего директора? - Да, именно. Сравним содержание? В моем было вот что: “Здравствуй, мальчик мой. Я надеюсь, ты уже пришел в себя после недавних событий, потому что мне требуется твоя помощь. Видишь ли, находясь (по не зависящим от меня причинам) на данном посту, я начал понимать, в чем состоит основная проблема нашего мира. В нем слишком много преступности, которая порождается злыми людьми без принципов, совести и идеалов. Я подумал, что было бы здорово, если бы мы смогли находить таких людей в самом начале их жизненного пути. Посуди сам - что было бы, если бы я знал, кем вырастет маленький Том Реддл? Я верю, что можно и нужно принять меры, в результате которых такие люди будут направлены на верный путь или ограждены от общества. Как ты, наверное, знаешь, в данное время я начинаю обсуждение этого проекта в магическом мире. Но мне необходимы соратники, которые смогут помочь мне в мире маглов. В связи с тем, что всё это будет неминуемо связано с нарушением Статута о секретности, необходимо будет помочь магловскому миру справиться с подобным потрясением. Я верю, Ремус, что ты поймешь, как это важно для всех нас. Лично я думаю, что ты не виноват в том, что произошло с вашей семьей. Я искренне скорблю вместе с тобой и считаю, что если ты испытываешь чувство вины за свой - конечно, не намеренный! - поступок, то ты выберешь правильный путь. Жду ответа, когда ты будешь готов. АД” - Да, в моем примерно то же самое. Манипуляции, манипуляции… Но то, что он собирается сделать… Это же сумасшествие. Ведь уже был такой опыт: нацизм и прочее. Да и до Волдеморта этим путем недалеко. - Я знаю, Северус, это и впрямь сумасшествие. И мне кажется, мы должны что-то сделать с этим. - Как минимум, надо бы выяснить, кто еще получил письма. Жена твоя, естественно. Кингсли, Уизли... Уизли-младшие, мир их праху, получили бы тоже, будь они живы. Хотя девчонка, Джинни, уж наверняка будет первой, кто встанет в эти стройные ряды. - А близнецы? - А что они? - Ну, у них ведь раскол произошел. Как думаешь, они тоже будут там? - Выясним. Да уж, стоило помереть Поттеру… - задумчиво произнес Северус. Весь день сегодня мысли про Поттера, наваждение какое-то. - Да, и сразу же началось. Хотя Гарри в последнее время был в таком состоянии, что это бы его доконало. Тут уж не с моста пойдешь бросаться… - С моста... Ты же сам говорил, что много мутного во всей этой поттеровской истории. И тело не нашли, и вообще… - Много. Но теперь уже не разберешься, наверное. И вообще, чего это ты заинтересовался вдруг? Когда я рассказывал тебе, сидел с кислой рожей, вроде как “Нужен мне сто лет твой Поттер!”, а сейчас… - Мерлин, Люпин! Не глупи! - но тут Северуса прервал слащавый голос, раздавшийся сбоку. - Эй, парни, втроем выпить не желаете? - источник голоса, покачивая бедрами, в ожидании смотрел на них. - НЕТ! - хором воскликнули Снейп и Люпин. - Ну и пожалуйста, подууумаешь… - протянул парень и, развернувшись, ушел в танцующую толпу. - Вот и что это было? Как вообще подобное может нравиться? - в возмущении прошипел Северус. - Понятия не имею. Да не срывайся ты так, давай лучше обсудим, что дальше делать. И мужчины снова продолжили разговор, суть которого сводилась к одному: оставлять ситуацию так нельзя.