***
День обещал быть приятным и спокойным в своём солнечном и ласковом тепле, которое изредка разбавлялось северной прохладцей ветров. Деревья о чем-то перешептывались и загадочно поскрипывали, будто пели вместе с ветром. Пели и птицы, сидящие среди крон так, что их не было видно, и создавалось ощущение, что это листва издает столь нежные переливчатые трели. Время от времени из зелени листьев вспархивала в небо яркая птица с пением под аккомпанемент шороха крыльев, и всё для того, чтобы полететь ввысь, присоединяясь к своим сородичам. Водная гладь была невозмутимой в своём спокойствии, и даже скачущие по ней водные жучки оставляли лишь размеренные и неторопливые круги на воде, которые искажали небесное отражение, и размеренно плывущие по воде облака прерывались рябью. Бежевая львица, лениво взмахивая кисточкой хвоста, лежала на большом плоском камне, заходящем в воду, и, полуприкрыв глаза, неотрывно следила за маленькой и хрупкой фигуркой янтарно-рыжеватого оттенка, сидящей рядом. Девочка с интересом наблюдала за облаками в небе, а затем переводила взгляд вниз, на воду. Повернувшись к бабушке, она посмотрела на неё с детской обезоруживающей улыбкой. – Ба! – М? – Вода голюбая, – со смешным и невнятным детским акцентом залепетала Сансет. – Верно, – улыбнулась Нала с небольшой опаской:– ей уже пришлось несколько раз повторять, что вода – это голубые слёзы гор и земли. – И небо голюбое, – наморщив лобик, продолжила говорить львёнка, выжидательно смотря на бабушку. – Да, солнышко. Небо тоже голубое. – Небо – тозе слёзи? Но тохта посему носсю оно сёрное-сёрное? И всё сёрное-сёрное? – Нет, – Нала вздохнула, понимая, что её опасения были не напрасными. Ей было трудно объяснить, почему в природе всё так, но нужно было что-то ответить ребёнку, который не сомневался в мудрости своих родных. – Говорят, что мы живём на большом глазу великого божества. Большая вода – это белок, то, что у нас с тобой желтое, – уточнила она задумавшейся внучке. – Всё, что нас окружает – радужка глаза. Смотри, она и у нас имеет много цветов, если вглядеться... – У меня разные радуски! – радостно воскликнула Сансет, прервав Налу. – Смотри, ба! Смотри! Видись? – Конечно, вижу, Санни, – грустно улыбнулась Нала, ощущая печаль на душе. Если бы все кругом могли так этому восторгаться, как и сама Сансет... Она задумалась, пока внучка не подошла к ней и не примостилась в её лапах, с восхищением глядя на белые облака. – А небо? Сто такое небо в гласу? – напомнила Сансет Нале незаконченный разговор. Нала устало вздохнула. – Веко. Небо – это веко. Когда глаз открыт, то мы видим перед собой разные краски, а когда он закрыт – то мы видим темноту, как и когда засыпаем. – А солнце? – Наверное, это ещё один глаз, который видит наш, – улыбнулась Нала, а затем задумчиво взглянула на яркое небесное светило, сощурившись от его света. – Но, наверное, это наш создатель, ведь он дает жизнь, дает тепло, и мы не можем узреть его лик. – Посему? – вновь задала вопрос любопытная девочка, поднимая большие глазки вверх. – А ты разве можешь долго смотреть на солнце? – усмехнулась львица. Ребёнок задумался, а затем решительно взглянул на солнце, но уже через пару мгновений она отвернулась, рассеянно хлопая глазками, стараясь убрать непрошеные точки. Разочарованно девочка помотала головой. – Нет, – жалобно согласилась она. – А посему солнце не хосет, стобы мы на его сморели? – Мы просто недостаточно взрослые для того, чтобы смотреть на него, – поразмыслив, медленно произнесла Нала, ласково смотря на внучку. – Дазе ты? – Даже я. – И слоны? – глаза девочки расширились от удивления: она знала, что это самые большие звери саванны, которые к тому же жили куда дольше львов. – Даже слоны, – кивнула Нала. Подставив свое лицо ласковым и бережным солнечным лучам, львица улыбнулась. – Ни одно живое создание не может смотреть на солнце потому, что они никогда не станут такими же добрыми, великими и мудрыми, как оно. Но если твоя душа была чистой, а за свою жизнь ты набираешься мудрости, то ты поднимаешься вверх маленькой звёздочкой и занимаешь место рядом с солнцем. Только те, чья душа сверкает чистотой, могут быть рядом с солнцем. – Понятно, – кивнула малышка с таким видом, будто она действительно смогла всё осознать. Улыбнувшись, Нала предложила Сансет искупаться в водоеме, что было встречено радостным визгом. С удовольствием львёнок плескался в воде, хихикая каждый раз, когда она била лапкой по воде, чтобы были брызги. Нала хотела научить Сансет плавать, но из этого ничего не вышло – каждый раз девочка просто пропадала под водой, а потому, решив не рисковать и разумно посчитав, что Сансет для этого ещё мала, Нала просто играла с ней возле берега. Это были последние деньки, когда можно без опаски плавать и играть в воде, ведь затем она станет холоднее, как и воздух. С восторгом Сансет барахталась и плюхалась в водичке до тех пор, пока Нала не посчитала её прохладной для ребёнка, но и тогда львёнка состроила грустную мордашку, нехотя покидая водоём. – Я не самер-р-р-ррсла, – выйдя на берег, задрожала Сансет от прохладного ветра. Её посиневшие губки сейчас тоже смешно подрагивали, а потому Нала с осторожностью подхватила Сансет и начала её тщательно вылизывать тёплым шершавым языком. Чувствуя ласку и ощущая солнечное тепло, осторожно окутывающее её шерстку, и под мирное колыхающееся мурчание львицы девочка мирно заснула, дав бабушке отдохнуть от потока бесконечных вопросов. Глядя на неё, Нала улыбалась своим мыслям, с теплотой вспоминая, что Симба тоже очень любил воду, хотя вот умываться он совсем не любил. День пролетел незаметно, когда после дневного сна Нала и Сансет пошли к Рафики, где девочка была накормлена, а её бабушка имела возможность ещё раз переговорить с Рафики. Сегодня днём детей Тимона и Пумбы нигде не было видно – они действительно сейчас проводили время с родителями, ведь вскоре их ждала долгая разлука с ними, а потому на баобабе был только Рафики: Кичеа и Рауфу пошли искать ингредиенты, в которых нуждался шаман. Проведя со старым другом несколько часов, Нала вместе с сытой и довольной Сансет принялась играть неподалёку от Прайдрока, то и дело поглядывая на солнце – оно садилось, и дело уже близилось к вечеру, а потому львица нетерпеливо выглядывала на горизонте дочь и её спутников. И с каждой минутой её тревога нарастала – уж не случилось ли чего? Напряжение разогревала и Сансет, заметившая волнение бабушки, которая часто была невнимательной и слишком часто позволяла внучке ловить кисточку её хвоста. – Ба-а, а мама скоро вер...нет-ся? – спросила девочка, отвлекшись от надоевшей игры и устраиваясь возле лап львицы. – Узе весер... – Она вернется, как только сможет, – немного резковатым тоном ответила Нала, и сама задаваясь этим вопросом. Сансет грустно опустила голову, но, услышав знакомый тяжелый взмах крыльев старой птицы, она радостно вскинула её вверх. – Мама! Са-су! Ты видись маму? – обрадованно воскликнула Сансет, смотря на парящую в небе птицу, которая медленно опускалась к ним на поляну. – Да! Я их вижу, – улыбнулся Зазу, невысоко летая над их головами. – Слава Айхью, – облегченно выдохнула Нала, не менее обрадованная такими известиями. – Мы пойдём им навстречу. – Хорошо. А я переговорю с Каси – они уже прилетели, – кивнул Зазу и быстро скрылся из виду фиолетовым пятнышком. – Ну что, пойдём встречать маму? – улыбнулась возбуждённо прыгающей внучке Нала. Та заулыбалась в ответ. – Дяя! Хихикнув, львица ласково толкнула носом внучку вперёд, а сама последовала неторопливой поступью сзади – всё равно Сансет была ещё слишком мала, чтобы бежать быстро, а потому Нале не нужно было прикладывать усилий, чтобы оставаться с ней на одном уровне. Они шли навстречу нарастающей темноте, оставляя дневной алый свет за своими спинами. Сансет подпрыгивала, стараясь поскорее увидеть вернувшихся львов, а вот Нала уже была спокойна, поскольку видела точки, которые всё больше увеличивались и обретали формы по мере приближения. Вскоре уже можно было различить улыбающуюся группу львов, приятно удивлённых тем, что их встречают. – Мама! – радостно воскликнула Сансет и, быстро перебирая лапками, помчалась навстречу золотой львице, которая тоже устремилась навстречу дочке, чтобы подхватить её и крепко прижать к себе. Сансет счастливо зарылась в её мех и заулыбалась, только ощущая улыбку и тепло матери. – Я ску...сяла. – Я тоже скучала, Санни, – тепло улыбнулась Киара, ласково поцеловав дочку. – Вас долго не было, – заметила Нала, тоже с улыбкой встречая дочь и друзей. – Это был очень долгий день, – устало сообщила Киара, оглядываясь на спутников и давая им знать, чтобы они её не ждали. – Но всё вышло довольно неплохо, – прокомментировал Делмар, чуть поклонившись Нале. Заметив и его, малышка вырвалась из маминых объятий, чтобы радостно прыгать возле лап усмехающихся льва и львиц. – Дядя Делмар! Тётя Набини! Тётя Нусури! Амара! Я и по вам скусяла! – поделилась девочка со взрослыми, смотрящими на неё с теплотой. – И мы скучали по тебе, Сансет, – почти в унисон ответили ей. – Вы хоросё погуляли? – доверчиво поинтересовался львёнок. – Да. И эта прогулка запомнится нам надолго, – хмыкнула Нусури. – Но она была очень продуктивной, – подметил Малка, с довольным видом посмотрев на Налу. – Но мне и моим детям нужно возвращаться в семью. Уверен, мой правнук уже порядком замучил своих прабабушек. С этими словами он вежливо откланялся и вместе с сыном и внуками двинулся несколько южнее Прайдрока – туда, где устроилась его семья. Остальные тоже решили деликатно оставить маленькую семью одних. Делмар сослался на то, что ему необходимо переговорить с Витани насчёт рекрутов, а его супруга вместе с подругой и её дочерью сильно проголодались и теперь хотели просто отдохнуть и поесть. Когда остальные ушли под разочарованный взгляд Сансет, улыбка Налы сменилась озадаченностью, когда в глазах Киары она прочитала грусть. – Всё хорошо? – Да, всё прошло достаточно успешно. Истленд не должен больше быть проблемой, – вздохнула Киара, наблюдая за тем, как Сансет с удивлением смотрит на первых сверчков, а затем испуганно отскакивает от них за лапы бабушки или мамы. Это вызвало у её матери расслабленную улыбку, но не прогнало её печаль. – Он вернется очень скоро, дочка. И он совсем рядом, – постаралась подбодрить дочь Нала, но та лишь благодарно посмотрев на неё, пасмурно покачала головой. – Я знаю, мама. Дело не в этом... – помолчав, она понизила голос до шепота, чтобы дочь ненароком не услышала то, что ей не положено слышать. – Я видела его сына. Нала молчала, ощущая напряжение дочери. Она видела его сына... Сына льва, которого любила, несмотря ни на что. Нала невольно поймала себя на мысли, что почувствовала бы она, знай, что у Симбы есть внебрачный ребёнок? Львица поняла, что не может ощутить всю боль и обиду Киары, поскольку представить и видеть – это разные вещи, но понимала, что дочери крайне тяжело об этом говорить, потому и не торопила, ожидая, пока она сама решится заговорить. – Он похож на Кову. Я будто вновь стала юной, и Кову был передо мной таким молодым и цветущим... Только глаза у него серые, грустные. Алеик часто злится на отца, взрывается, но, кажется, это потому, что ему тяжело. И сам Кову вёл себя некрасиво по отношению к нему, – львица вздохнула и некоторое время молча наблюдала за играющей дочкой. – С одной стороны... Это неправильно. Они отец и сын, должны быть дружны, но с другой... Алеик так на него похож, и он здоровый крепкий молодой лев. И я часто вспоминала твои слова... Он похож на отца, и если Кову это поймёт и осознает, то он действительно может захотеть видеть своим наследником своего первенца. Если он его открыто признает и предложит зверям объединить прайды, выбрав наследником Алеика, то они согласятся в надежде на то, что их будут меньше убивать и у них будет больше территорий. – Именно потому я и сказала тебе, что вариант с Малкой не так и плох, – помрачнела Нала, задумчиво глядя вдаль. – Между объединением Прайдленда и Истленда или же Прайдленда и Маунтленда звери, конечно же, выберут второе. – Мам... Этот мальчик не заслуживает такого отношения, но почему меня это так радует? Разве это правильно? – виновато взглянула на львицу королева. Нала мягко и понимающе улыбнулась, а затем успокаивающе лизнула её в лоб. – Ты стала мамой, Киара. Для тебя правильно то, что лучше для твоего ребёнка. У Алеика есть своя мать, чтобы думать о его счастье, – спокойным умиротворяющим голосом заверила её Нала. Бежевая львица грустно улыбнулась, а затем виновато опустила взгляд. – Это не столь серьёзно, как поступили мы с твоим отцом по отношению к Зире. Она убила нашего сына, с которым дружили её дети... И ненависть была настолько сильной, что мы обрекли на погибель её детей... Каково мне сейчас переоценивать те моменты, понимая, что я, возможно, могла посодействовать тому, чтобы погубить своих племянников? Чем я была лучше самой Зиры? Вот это – страшно. А ты ничего плохого не сделала Алеику. И тебе незачем чувствовать себя виноватой перед ним. Ты не виновата в том, что его отец так поступил. И то, что он старше Сансет, не означает, что у него больше прав иметь отца, чем у неё. – Наверное, ты права, – слабо улыбнулась Киара, стараясь отогнать прочь фразу, брошенную Кову утром. А может, она и была виновата? После смерти Коаны она сильно замкнулась в себе, ей даже не хотелось жить. Разве Кову виноват, что он продолжал жить дальше и нуждаться в тепле, в отличие от неё? Но об этом она говорить маме не стала, лишь благодарно потёрлась об её шею. – Спасибо, мама. Мне стало гораздо легче. А теперь пойдём домой? По пути я тебе обо всём расскажу... Львицы неспешно возвращались к Прайдроку, величественно возвышающемуся над саванной подобно сидящему льву, выставившему в благосклонности лапу. Он был особенно прекрасен в лучах заходящего солнца, когда алые с лиловым оттенком лучи освещали позади Скалу. Животные лениво разбредались, готовясь ко сну, а нежная трель дневных птиц сменилась на таинственные ноктюрны. Сансет, семенящая за взрослыми, с любопытством и опаской наблюдала за тем, как в траве то тут, то там возникали маленькие яркие пятнышки. Когда она приблизилась к одному из них и постаралась дотронуться до того лапкой, то тот издал громкий звук, от которого Сансет вскрикнула и поспешила укрыться в безопасности маминых лап. – Что случилось, Санни? – встревоженно спросила Киара, прервав рассказ о совещании и опуская голову вниз, где, прижав ушки, у неё под животом медленно брела девочка. – Малекие солниски гнеаются, – буркнула Санни, недоверчиво смотря на на сверчков. – Но, ба... Я могу на них смореть! – Конечно, можешь, это же сверчки, – усмехнулась Киара, непонимающе посмотрев на мать, неловко прикусывающую губу. Недоуменно изогнув бровь на неё, Киара вздохнула и подбадривающе улыбнулась дочке. – Они не причинят тебе вреда. – Правда? – недоверчиво спросила Сансет. – Конечно же! Смотри! – с этими словами Киара с заливистым смехом пробежала по густой траве, пугая сверчков, которые недовольно перелетали на другое место, потревоженные львицей. Вернувшись к приободрившейся дочке, королева нежно лизнула её в розовый носик. – Видишь? Совсем не страшно! Это они тебя боятся. – Но они сверкают! Бабуска говорила, что это систые дуси! – насупившись, ребёнок с упрёком взглянул на улыбающуюся бежевую львицу. – Души. Я говорила про души, Сансет, – смеясь, поправила её бабушка, чем вызвала растерянность у девочки. – Души невозможно увидеть. Душа находится внутри тебя, вот здесь, – ласково прошептала Киара, касаясь носом мягкого золотого меха на грудке дочери. – Её низя увидеть? – разочарованно протянула девочка. На это Киара лишь улыбнулась. – Нет, нельзя. Но её видят боги. – А Киси? – вдруг спросила Сансет. Видя замешательство на лицах переглянувшихся львиц, она уточнила: – Киси дает мне кровь. И дядя Делмар давал. И дедуська тозе.. Она внутри и её не видно. Это дуса? – Нет, милая. Это просто кровь. Душа похожа на воздух. Она не имеет ни запаха, ни цвета, – с любовью проведя подбородком по спинке дочки, ответила Киара. – Однажды ты это поймешь. Сансет улыбнулась маме своей приятной солнечной улыбкой, и вместе троица продолжила путь до Прайдрока. Сегодня Нала решила перейти в общую пещеру, чтобы быть вместе с прайдом. К тому же она решила, что Сансет будет веселее с другими львятами. Киара её решение одобрила и поддержала, а сама Сансет, забыв, как когда-то здесь спала, была возбуждена от перспективы взобраться наверх и посмотреть на ночную саванну с высоты. Переговариваясь о делах и решая, что будет дальше и чего им следует ждать, львицы мало обращали внимания на активность львёнка. Сансет прыгала и бегала вокруг них, и даже осмелела для того, чтобы гонять светлячков. Несколько обогнав взрослых, она решила самостоятельно залезть наверх, увидев перед этим скрывшихся в пещере львиц. Ей это казалось лёгким и простым – лезть по камням наверх, а потому с заливистым смехом Сансет принялась карабкаться наверх. Первые камни вокруг скалы больше напоминали каменную тропинку, потому по ней Сансет взобралась без усилий, задорно перескакивая с одного камня на другой, а вот сам подъем уже представлял трудности, но не для полного решимости львёнка. Запрыгнув на первые камни, Сансет подпрыгнула на следующий, помогая коготками и отталкиваясь задними лапками, чтобы взобраться. Камушек за камушком оставались позади. Сансет насчитала уже несколько площадок, когда она, уже наловчившись, подскочила и... её коготки, сперва зацепившись за выступ, соскользнули, а растерявшаяся малышка неудачно повернулась... – САНСЕТ! – в один голос вскрикнули львицы, когда увидели, будто в замедлении, как их самое дорогое создание сейчас скатывалось по камням вниз, пока наконец не остановилась, упав головой на острый камень. – НЕТ! Сансет! – Киара подскочила к дочке, чья грудь вздымалась и опускалась в тяжелом ритме. Львица едва сдерживала слёзы, увидев, как кровь залила мордочку её дочери. Она не могла потерять ещё одного ребёнка! Не могла! Иначе просто не простила бы себя никогда. В панике она обхватила Сансет, тяжело дышащую, но живую. – Санни! Сансет! Скажи что-нибудь, милая! Но вместо слов веки львёнка задрожали, а затем, хныкая, она начала громко плакать. Это принесло облегчение её матери: если она плачет, то жива. Подскочившая Нала, мрачно бросив взгляд на рану, а затем на камень, утешающе положила лапу на плечи дрожащей от испуга дочери. – Её надо срочно отнести к Рафики, Киара! Она жива, и эта рана просто пробила кожу, но от потери крови ей лучше не станет, – констатировала Нала. – Конечно, мам, – безропотным бесцветным голосом произнесла Киара, шмыгнув носом. Бережно взяв в пасть свою дочку, она вместе с матерью изо всех сил помчалась в сторону баобаба, и всё это время Киара боялась упасть и навредить своей дочке ещё больше. Её плач и хныканье разрывали сердце львицы, и она молилась лишь о помощи. Рафики поможет. Только он сможет помочь спасти её дитя... К счастью, сейчас на баобабе были все, кроме Кичеа и Рауфу. Будто в тумане, Киара неразборчиво начала лепетать про скалу, камень и падение, пока её мама не дала дочери пощечину. Это остановило истерику. Ошарашенно посмотрев на маму, Киара постаралась успокоить своё дыхание. На этот раз у неё получилось. – Мы шли в общую пещеру, забирались на Прайдрок... Сансет опередила нас и полезла сама, но... она упала. О Айхью! Она так упала! И ... ударилась об камень... Головой... Это всё моя вина! Я не переживу, если она... – Киара задрожала и уткнулась в плечи подавленной Налы. Её рыдания заглушили ставшее в горле слово «умрёт»... Рафики внимательно и осторожно осматривал ребёнка. Сансет продолжала плакать, пока старый шаман не дал ей настойки валерианы. Раскрыв мутные окосевшие глазки, Сансет оглядела присутствующих, а затем провалилась в глубокий сон, даже улыбаясь во сне – Рафики дал ей такую дозу, чтобы девочка не ощущала боли. – С ней всё будет в порядке. Она просто поранилась и очень испугалась, – успокоил львиц старый шаман, осторожно перебирая пальцами шерстку с засохшей кровью. Бережно смывая кровь и промывая рану, пожилой мандрил всё больше мрачнел. – Рану трудно перевязать... – Я могу её зашить, – вызвалась Такато. Не увидев возражений, она решительно подошла к Сансет и оглядела её рану изучающим взглядом. – Мне нужна молодая игла юного дикобраза или же крепкая колючка, а также мне нужны крепкие нити гусениц или паутина паука. К счастью, это всё нашлось в запасах Рафики, а потому со всей сосредоточенностью Такато принялась за работу под пристальными взглядами собравшихся. Рафики был мудр, но он прежде не видел и даже не знал о том, что раны можно зашивать – об этом Такато узнала от отца, а тот – от людей. Львицы и подавно ничего подобного не видели, а потому с опаской следили за тем, как пронизывает кожу их принцессы острая игла. Но стежок за стежком соединял разрезанную кожу, и вскоре кровь прекратила идти и вовсе. Завершив свою работу, Такато глубоко и с облегчением вздохнула – все эти минуты протекли в таком напряжении, что, казалось, все похолодели, забыв не то что дышать, а даже забыв о том, что сердце должно биться. – Ну вот и всё, – рассеянно улыбнулась львицам Такато, демонстрируя свою работу – аккуратными белыми нитями была скрыта ужасная кровавая рана. – У неё останется шрам, – грустно заметила Нала. Глупо, ведь она могла потерять внучку, а здесь всего лишь дело обойдется одним шрамом, однако это её огорчило. Успокоившаяся Киара тоже сейчас с болью смотрела на дочь. – Главное, что она жива, – тихо прошептала она. – Шрам может и не быть заметен в таком-то возрасте, – поспешила их успокоить Такато. – Он вряд ли вообще будет заметен, к тому же его отлично скроет её челка. – Спасибо большое, – Киара посмотрела на неё с такой благодарностью, что Такато смутилась. – Я рада, что смогла помочь, Ваше Величество. – Ей нужен покой и отдых. Несколько дней будет лучше, если она не будет напрягаться. И мы будем наблюдать за её состоянием, – устало потерев виски, дал указания шаман. – Как скажешь, Рафики, – отстраненно кивнули дочь с матерью. Ребята помогли им спустить с помощью лиан Сансет вниз, чтобы львицы могли спокойно спуститься с дерева, не переживая за сохранность львёнка. В молчании и подавленном состоянии они шли обратно. Ещё пару минут назад эти две львицы были способны обежать всю Африку без малейшей усталости, а сейчас они чувствовали себя слишком уставшими и слабыми даже для того, чтобы пройти пару метров. Нала бросала обеспокоенные взгляды на дочь – та глядела себе под лапы, не в силах смотреть на мать и дочь. Сама Нала осторожно несла спящую Сансет. Остановившись недалеко от Прайдрока, Нала нерешительно замялась. Заметив это, остановилась и Киара. Бережно опустив внучку на землю, чтобы дать пасти отдохнуть и чтобы иметь возможность внятно говорить, бывшая королева мрачно посмотрела на дочку. – Я думаю, что нам пока рано переходить в общую пещеру. Не хочу, чтобы Сансет вновь была на высоте, откуда может упасть... Лучше мы поживём отдельно, в той пещере, что и прежде... Нужно было сразу туда идти, я всё равно не могу быть в пещере, где всё напоминает мне о Симбе, – голос был тихим, но наполненным уверенностью. Внимательно смотря на маму, Киара перевела взгляд на Сансет, и на лице её отобразилась боль и вина. Отвернувшись, Киара согласно кивнула. – Так будет лучше. Я могу пойти с вами? – Прайду нужна королева, особенно сейчас, когда нет короля, – печально покачала головой Нала. – Мне не трудно присмотреть за ней. Золотистая львица хотела что-то сказать, но, передумав, с поникшей осанкой она двинулась в одну сторону, а Нала, подхватив Сансет – в другую...***
Сумерки опустились на саванну, поглощая все краски, кроме самых тёмных, но зато окрашивая небо в разные глубокие оттенки синего, чёрного и фиолетового, увенчивая их мириадами ярких голубовато-белых звёзд. Сейчас было удивительно хорошо – на обласканную солнечным светом землю украдкой ступала упоительная прохлада. Незаметный ветер колыхал стебли сонной травы, лениво переливающиеся тёмным и загадочным морем, среди которого блуждали тёплые огоньки сверчков, чья ночная мелодия прекрасно дополняла спокойствие ночи. Лишь изредка где-то вдалеке слышались звуки жизни других животных, но они были редки, и ветер то и дело уносил свидетельства о нарушении покоя прочь. Он знал, где её можно найти, и не ошибся. Как и всегда, светлая золотая львица вальяжно устроилась под большим раскидистым деревом на крупном плоском камне, часть которого скрывалась в темноте небольшого водопоя. Львица считала звёзды то на небе, то в зеркальном отражении, любуясь лунной дорожкой на неспокойной водной глади. Он смог подойти к ней очень тихо и стоял теперь совсем рядом с ней, но она даже не услышала его приближения, продолжая любоваться пейзажем перед ней. Он любовался ею некоторое время, жадно охватывая глазами её плавные изгибы и такую женственную фигуру, дышащую грациозностью и скрываемой силой. – Я знал, что найду тебя здесь, – теплая улыбка заиграла на его губах, когда он прилёг рядом с ней, удивлённой и немного напуганной, хотя она и старалась это скрыть, его появлением. – Делмар! – радостно прошептала она его имя, ласково прижимаясь к его боку. – Сегодня очень красиво, правда? – Тебе нравится смотреть на звёзды, – подметил лев, тоже задирая кверху голову. – И не зря. Днём такой красоты не увидишь. Будто вся Вселенная перед тобой. И ты – одна из тех маленьких и далёких звёздочек... – Я слышала твой разговор с Малкой, – неожиданно произнесла львица. Делмар удивлённо посмотрел на то, как она задумчиво покусывает губу. Решившись, она робко взглянула в его глаза, и он увидел беспокойство в её тёплых карих глазах. – Ты был искренен с ним или отвечал так лишь потому, что я была рядом? – Я был искренен во всём, – заверил её Делмар мягким голосом. – И могу сказать всё, что тебя интересует, прямо в глаза. – Мне не хотелось подслушивать, правда, – начала оправдываться его возлюбленная, изучающе смотря на свои лапы. – Но так получилось и... И я хочу знать... Ты правда любишь меня? – На-а-аби, – нежно пропел её имя Делмар и с любовью посмотрел на свою жену. – Я люблю тебя всем сердцем. – Но я похожа на Киару, разве нет? – вздрогнув, спросила Набини. – Ты любишь меня или моё сходство с ней? – Я с тобой, а не с Киарой, – серьёзно взглянув в её глаза, ответил Делмар. – Она мне симпатична, и тебе об этом известно. Но ничто не заставит меня отвернуться от тебя, потому что ты – моё счастье. Ты – моё вдохновение, ты – та, ради которой я стараюсь быть лучше. – Даже ребенок не заставит тебя отвернуться от меня? – грустно усмехнулась Набини, устремляя свой взор вдаль. Её голос был грустным, но без осуждения или злости, скорее, в нём слышалась констатация факта. – Почему ты не согласился, Делми? Малка прав – ты бы получил всё, о чём только смел мечтать. Если ты переживаешь за меня, то я отступлю ради твоего счастья. Я никогда не смогу стать твоим счастьем, потому что я – позор и разочарование для любого льва. Киара моя подруга, и я люблю её и тоже желаю ей счастья. Вдвоём вам было бы лучше. – Не говори так, – Делмар нахмурился и ласково вытер языком её непрошеные слёзы. – Я не согласился, потому что я действительно тебя люблю, хочешь ты это осознавать или нет, но я люблю тебя со всеми недостатками, поскольку твоих достоинств много! Ты красивая, мудрая и нежная, бываешь жесткой и решительной, бываешь циничной, а порой и романтичной. Я не думаю, что когда-нибудь смогу познать все твои секреты. Для меня ты – источник, из которого вечно хочется пить. – Ты заслуживаешь быть отцом больше, чем Кову, – резковато отметила Набини, на что Делмар ответил любящим поцелуем в щеку. – И мы сможем стать родителями. В Африке полно сироток. Мы сможем стать родителями для кого-то из них. Может, в этом и есть великий замысел Айхью? Не все могут иметь детей потому, что не все дети имеют родителей. Это гармония, – с жаром принялся убеждать любимую львицу Делмар. – Или мы просто сможем найти для тебя здоровую львицу, которая родит для тебя львёнка, – хмыкнула львица, но лев не улыбнулся. – Как бы сильно я ни хотел детей, но я никогда не предам тебя. – Я не говорила о предательстве... И, может, я сама этого хочу? – львица вопросительно взглянула на помрачневшего и задумавшегося льва. – К тому же в этом мире должно быть больше львов, похожих на тебя. Делмар посмотрел на неё с печалью и любовью, а затем, прижав её к себе, тихо пообещал: – Посмотрим, Наби, посмотрим. Я всё ещё надеюсь, что Айхью пошлёт нам чудо или же мы найдём львёнка сами, – помолчав, Делмар улыбнулся. – Лучше скажи, Сахибу скоро вернется из своего похода в джунгли? – Завтра, если они опять не заблудились, – фыркнула Набини. Её сентиментальное настроение сменилось на шутливое при упоминании сестры. – Мне уже не хватает Веледи, – хихикнул лев, озорно ухмыльнувшись. – Как думаешь, местные мартышки научили его создавать новую смесь из кокоса, сока растений и валерианы? – Делмар! – возмутилась львица, закатив глаза. – Хоть тебя-то не должно клонить в ту же саванну! – А порой это весело, – подмигнул ей лев. – Твой зять крайне весёлый лев! – Когда не пьёт, – фыркнула, поморщившись, Набини. – Зато Амара будет рада возвращению Гени, – отметил Делмар. – Кажется, они более всего дружны. – Это так, – подтвердила Набини, сонно зевая. – Посмотрим, когда они вернутся. Я уже соскучилась по Сахи. Да и Киара с Нусури будут рады вновь увидеть подругу. Их не было уже несколько лун. Кажется, они ушли, ещё когда Киара была беременна. – Что же, их ждёт целая масса новостей. Хоть будет что ответить на «Что новенького в прайде?», – посмеиваясь, Делмар поднялся, чем вызвал недоумение жены. – И куда это ты? Кстати, а где ты был? – Мне нужно было переговорить с Витани и познакомиться с новичками, – ответил Делмар с улыбкой, а затем он несколько напрягся. – Мне нужно проверить границы. – Но сегодня не твоё дежурство, – удивилась Набини. – Я решил поменяться дежурствами, – с виноватой улыбкой пожал плечами лев. – Завтра будет тяжелый день – весь день на лапах, так что мне лучше будет подежурить сейчас. К тому же мне надо встретиться с одними приятелями. А ты отдыхай, милая. Спи спокойно. – Как скажешь, Делми. Просто... возвращайся поскорее, – пробормотала львица, опустив голову на лапы. Подойдя ко львице и ласково потеревшись с ней головами, он нежно поцеловал её в щеку на прощанье, и Набини, свернувшись клубочком, тихо засопела. С нежной улыбкой он немного посмотрел на мирно спящую супругу, а затем неслышно скрылся в темноте, но не в сторону границ – в сторону Прайдрока. Лев под покровом ночи тихо и неслышно направлялся к скале, осторожно прислушиваясь ко звукам и выглядывая, нет ли кого поблизости. Воровато оглядевшись, он обогнул скалу, направляясь к почти незаметному тоннелю, заботливо прорытому сурикатами по просьбе Симбы. Там, под скалой, на достаточной глубине располагается довольно просторная пещера, в которой царят холод и непроглядная темнота – там месяцами хранились и не портились остатки их добычи: когда-то король Симба велел делать запасы еды на случай засухи, которая царствовала и уничтожала всё живое до того момента, как вернулся законный король. С тех пор ни разу не было такой страшной засухи, но сберегательная пещера не раз выручала даже брезговавших есть холодное мясо львов, когда охота не ладилась. Именно туда хотел пробраться Делмар, но сперва ему следовало пройти мимо Олы – матери Карамы, грузной тучной львицы, которая, видимо, тайком подворовывала мясо из запасов, но надёжно стерегла его от других благодаря чуткому сну. Благо она спала так, что не преграждала ход, что сводило задание до одного – тихо пройти мимо львицы с отличным слухом. Это не было проблемой для Делмара. На одних подушечках он шел незаметно и тихо. Не торопясь, он осторожно шмыгнул в проход, быстро спускаясь в пещеру, в которой висел довольно тяжелый запах. Недолго раздумывая, Делмар ухватил окорок залежавшейся антилопы. Осторожно взяв его, он вышел из пещеры, случайно толкнув мелкий камушек. Чертыхнувшись про себя, он поспешил бросить окорок подальше, пока Ола, сонно зевая, с трудом открывала глаза. – Кто... зде-е-е-е-есь? – сквозь зевок поинтересовалась она, пытаясь сфокусироваться на лице льва перед ней. – Делмар! – львица улыбнулась и заметно расслабилась. – Что ты здесь делаешь? – Ола, прости, что разбудил тебя. Я только следил за покоем, но не вышло – твой я нарушил, – с улыбкой ответил ей Делмар, скрывая облегчение и проклиная злополучный камушек, так не вовремя оказавшийся на его пути. – Я сегодня патрулирую. Решил посмотреть, в порядке ли ты. Сегодня достаточно прохладно... – О, как мило с твоей стороны, – Ола добродушно посмотрела на льва, но затем её глаза уставились на него с непониманием, когда до неё дошел смысл его слов. – Но сегодня не твоя очередь... – Я поменялся, – поспешил успокоить её Делмар. – К тому же сейчас лишняя осторожность не повредит. – Ты прав, Делмар. Ты прав, – зевая, согласилась светлая львица. Усмирив свою бдительность, Ола вновь опустила голову на лапы, смыкая свои веки. – Хорошо, что это ты. Я боялась, что это какой-нибудь вор... Удачного патрулирования... – Доброй ночи, Ола, – улыбнулся Делмар. Убедившись, что львица доверчиво всхрапнула, вновь погрузившись в мир приятных сновидений, Делмар осторожно последовал туда, куда бросил свою добычу. Оглядевшись, он подхватил окорок и неслышно помчался через саванну в сторону севера. Он усмирил свой бег только тогда, когда убедился, что с Прайдрока его не видно. Перехватив окорок поудобнее, он уже неторопливо ступил на закрытую зону, которая вроде и была частью Прайдленда, но вроде как и нет, больше считаясь общей. Да и кто захотел бы называть такое мрачное зловонное место своим? Лев поморщился, глядя на зеленоватую и пугающую дымку, вырывающуюся из-под лап. Зловонные газы гуляли между костей, заставляя их издавать жуткий и пугающий звук. Делмар ненавидел это место. Оно было слишком мрачным и злым, но только здесь он знал, что за ним никто не будет следить, а его приятели только здесь и могли появляться, да и то нечасто, гонимые отовсюду и всеми изгои, они лишь укрывались здесь среди скелетов и костей, а также среди небольших пещер и ущелий. Выйдя на освещенную ночными светилами площадку между скал и началом Слоновьего Кладбища, лев огляделся и опустил перед собой окорок, выжидательно смотря в темноту. Среди костей заблестели яркие желтые глаза, изучающе следящие за неожиданным гостем. Одна пара глаз моргнула и стала приближаться. В темноте это выглядело очень устрашающе, да и атмосфера была подходящей, с шипящими газами, поднимающимися вверх зелёной дымкой, и этими скрипами костей, по которым ступали сильные тонкие лапы. Невольно лев вздрогнул и поежился, чувствуя себя неуютно, пока на свет перед ним не явилось серое создание с чёрными лапами и коричнево-пшеничной гривой. Золотые глаза перестали жутко светиться в темноте и теперь смотрели приветливо и выжидательно. – Ты пришел к нам, – немного удивленно, немного радостно воскликнула гиена, стараясь не коситься на заветный кусок мяса. – Здравствуй, Делмар. – Здравствуй! Держи, Лайка, – улыбнулся Делмар, бросив ей окорок. Ловко схватив его, гиена по имени Лайка положила его подле себя, явно ощущая себя увереннее. Мрачно оглядевшись вокруг, Делмар тоскливо подметил: – Ну и дыра же здесь. – Выбирать не приходится, ты же знаешь, – горько отозвалась гиена. Она помрачнело отбросила в сторону камушек. – Спасибо нашим предкам за такую услугу. Мы не плохие, но кто нам поверит? Моя мама Асанте была дружна с принцем, но после проделок Фиси и Эда король Симба ещё больше нас возненавидел. И если бы только он! Мы везде изгои, и сколько бы ни пытались показать, что мы можем быть полноценными и хорошими жителями королевств, нам не верят и гонят прочь... – Я вам верю, – сочувствующе отозвался Делмар. – Мы знаем, – улыбнулась ему Лайка. – Потому мы тебе и служим, в надежде на то, что ты сможешь нам помочь. – Я думаю, что пришло время, когда это стало реальным как никогда, – помолчав, серьёзно произнёс Делмар. Серьёзный взгляд серо-голубых глаз стал деловым и решительным, и гиена моментально сосредоточилась. – Есть одно задание, которые можете с блеском исполнить только вы. Если справитесь, то мне не составит труда убедить королеву вернуть вам статус жителей Прайдленда. – Мы готовы на всё, лишь бы у нас был дом, – с жаром заявила Лайка, нервно взмахнув пушистым хвостом. – Что от нас требуется? – Ваши нос и глаза, – оглядев сверкающие в темноте глаза, ответил Делмар. – Вы слышали о загадочных убийствах птиц на территориях прайдов? – Конечно! Об этом, вероятно, знают и муравьи, – кивнула Лайка, внимательно слушающая льва. – Мне необходимо, чтобы вы были возле этих прайдов, слушали и запоминали. Птицы и львы могут не услышать того, что может услышать гиена. – Потому что нас не воспринимают за животных, – горько усмехнулась Лайка, видя тяжелое молчание Делмара. По его глазам она поняла, что так оно и есть. – Вас считают изгоями. Когда вы бродите стаей – вас гонят прочь, но кто обратит внимание на одиночек или парочку мирных гиен? Вам удается оставаться незамеченными, но при этом сами вы можете замечать многое. К тому же вам доверяют стервятники и другие падальщики – они охотно пойдут с вами на контакт... И вы знаете толк в смерти, – Делмар ощутил, как напряглась его собеседница. – Это будет трудно – нас ненавидят и избегают, – мрачно заметила Лайка. – Трудно, – согласился Делмар. – Но ведь выполнимо? – Да. Вполне. У нас хороший слух, и мы умеем маскироваться... Возможно, что-то из этого выйдет, – с долей сомнения согласилась гиена. – И... – лев замялся, не зная, может ли попросить об этой услуге свою приятельницу. Но перед глазами вновь встал Каси с тем отчаянием и болью в глазах... Он так хотел найти убийцу сына... – Мне нужно, чтобы вы проникли на территорию Прайдленда. Возле небольшой группы деревьев рядом с границей с Истлендом было найдено тело юного орла. Его жестоко убили... Мы не можем помочь его отцу осуществить правосудие, поскольку наш нюх не такой чуткий, как ваш. – Нас могут заметить, – с сомнением протянула Лайка, но в её глазах Делмар увидел искреннее желание помочь. – Я буду дежурить столько ночей, сколько потребуется, чтобы вы могли найти что-то важное, – убедил он Лайку спокойным и надёжным голосом. – Незнакомый аромат, любой – он поможет. Мне надо знать, что происходит на ближайших землях, и я хочу знать, кто за этим стоит. Меня интересуют любые странные, загадочные или опасные события и явления, любые слухи. Всё, что посчитаете важным и неважным. Мне нужны шпионы вокруг. Возможно, среди нас есть предатели. Прайды склонны винить вас во всём, но я знаю, что единственное, чего вы хотите – домашнего покоя. Если вы сослужите мне хорошую службу, то вам не нужно будет есть скудные остатки нашего обеда. Как и прежде, вы сможете питаться теми, кто умер или был убит. Ваша роль крайне важна в цепочке Круга Жизни, пускай другие об этом и забывают. Вы станете прайдлендерами, и больше никто вас ни в чём не упрекнёт. – Ты говоришь красивые речи, Делмар, но однажды наш род был предан одним из вас. И за его предательство мы расплачиваемся до сих пор, – отозвалась одна из старых гиен позади. – Разве я вас обманывал прежде? – нахмурился Делмар. – Я сам пришел к вам и предложил сделку, дающую смысл вашему существованию и шанс на лучшую жизнь для ваших детей. Я приношу вам мясо регулярно. Часто я ловлю для вас дичь или рыбу. Я тоже здорово рискую! Благодаря Скару теперь считается, что любой лев, общающийся с гиенами – предатель. Но я не считаю это справедливым. Вы не должны больше расплачиваться за чужие грехи, а я хочу одного – защиты и справедливости в Прайдленде. Но я не король. Мои слова не будут иметь веса, если у меня не будет весомых аргументов в вашу пользу. Просто предоставьте их мне, и я помогу вам. Обещаю. – Скар нам тоже многое обещал, – отозвалась старая гиена. Её слова задели льва. – Разве я похож на Скара? – поинтересовался он с горечью. Другая гиена, помоложе и светлее всех присутствующих собратьев, улыбнулась. Её грива серебрилась на свету, а ясные янтарные глаза смотрели со смешинкой и с добрым огоньком. – Нет, не похож, – улыбнулась она. – Я помню тебя с детства. Ты и Копа всегда относились ко мне хорошо. – Спасибо, Асанте, – лев с благодарностью посмотрел на матриарха клана. – Не обращай на них внимания. У них осталось слишком мало веры и надежды. Они выросли в постоянном страхе, потому не ожидай от них безрассудства, – добродушно пояснила гиена, садясь рядом с дочерью. – Тебя привела к нам просьба о помощи. И эта просьба порождена не эгоизмом, а заботой о благополучии. Грядет страшное время... И хотя мы не имеем официального статуса жителей какой-то земли, а мы просто изгои, но мы всё равно живём на этих землях. Если их придут уничтожать, то это касается нас так же, как касается и их. Это наш долг – помочь Делмару и этому краю. Она говорила мягко и тихо, но голос её звучал повсюду, проникая в самые потаенные уголки сознания, так что ни у кого не возникало ни малейшего желания ей перечить – ощущался благоговейный трепет клана перед своей предводительницей. Даже Делмар был очарован мелодией её голоса. – Спасибо, Асанте, – почтительно склонился он. – Это тебе спасибо. Тебе хочется верить, поскольку знаешь, что ты стараешься и для нас, – гиена одарила его спокойной и мудрой улыбкой. – Но тебе пора возвращаться – не хватало ещё, чтобы у тебя возникли проблемы, – встревожилась гиена, прислушиваясь к далёкому шелесту ветра. – Только скажи, если у тебя есть какое-то пожелание. – Никакого особенно пожелания нет, – мягко произнёс лев, но, задумавшись, добавил: – Только будьте осторожны – везде будет воздушный патруль. Не привлекайте к себе излишнего внимания. Я буду навещать вас во время своего дежурства, и держите меня в курсе. Какая-то мрачность прозвучала в голосе льва. Тоскливо оглядев напоследок Слоновье Кладбище, Делмар тепло улыбнулся гиенам, а затем спешно скрылся в темноте...