Разбей мою скорлупу

      На следующий же день после соревнования, во время обеда, меня и Кастиэля вызвала директриса. Бесшумно войдя в ее кабинет, мы увидели страшное и злое старушечье лицо.       — Почему нам показывают скримеры? — шепнула я Касу.       — Подожди, скоро начнется настоящий цирк.       Увидев нас, старушка поманила нас пальцем, и мы послушно к ней подошли. Она резко встала и грозно посмотрела нам в глаза, после чего начала свою проповедь:       — Я никогда ничего подобного не видела с тех пор, как меня назначили директором этой школы! — чем дальше, тем быстрее и громче становился ее голос. — Кто потерял карту?       Я знала, что она задаст этот вопрос, поэтому все решила заранее: Кастиэль посещает уроки через день и то не все, да и годовые экзамены он не сдавал. Учитывая то, что он мне говорил еще в апреле, когда ему надо было подписать заявление, я пришла к выводу, что…       — Я сожалею, мадам. Это я потеряла карту… — сказала я, опустив голову. Тут же почувствовала злые взгляды и директрисы, и Кастиэля.       — Нечего тут вину на себя сваливать! — и он встал передо мной. — Это я посеял карту, я.       От злобы лицо директрисы розовело. Вдруг она хлопнула по столу и заговорила еще громче:       — Этого и следовало ожидать от вас, Кастиэль! Вы только притягиваете неприятности с тех пор, как поступили в нашу школу! По вашей вине соревнование превратилось в катастрофу! Вы только подумайте: мсье Фарез потратил несколько часов, ча-сов, я говорю, на ваши поиски! А ну живо уходите, помогите учителю Фарезу! Если я узнаю, что вы бездельничали, то вы оба, о-ба пожалеете о том, что поступили в нашу школу! — последние слова она проорала так, что их наверняка было слышно даже в спортзале. Мы поспешно попрощались с ней, пулей выбежали из кабинета и неслись так до самого двора.       — Ну что, теперь пойдем?       — Прости, Кукла, но мы еще должны встретиться с Лизандром. Поверь, это очень важно, а Лизандр не очень любит, когда я опаздываю…       — О, понимаю, — я улыбнулась, как обычно простив ему его безответственность, и помахала ему рукой. — Пока!       И побежала в сторону учительской. Месье Фарез с радостью меня принял и попросил помочь с уборкой. Хотя не так уж и грязно там было… В любом случае, самое главное то, что учитель на нас совсем не сердился. Мне вообще кажется, что он неспособен на подобное.       Выйдя из учительской и попрощавшись с месье Фарезом, я прошагала в сад, чтобы развеяться. Однако мои мечты о раздумьях в одиночестве были разбиты: там уже сидела Виолетт и грустно карябала в альбоме какие-то незамысловатые цветочки. Всем своим видом она показывала свою подавленность.       — Что с тобой? — я подошла к ней и тихо положила руку на плечо. — Что-то случилось?       Девушка молча поерзала на лавочке и через две минуты сомнений она все же решилась высказаться:       — Я влюблена в Алекси, — она покраснела, — но есть одно но…       — Какое же?       —…он гей… — прошептала девушка. В тот миг я забыла, как поднимать нижнюю челюсть. Нет, ничего против гомосексуалов я не имею, просто я впервые встречаю такого человека в жизни. После этого я еще немного поуспокаивала Виолетт и ушла. Надеюсь, ей стало лучше.       Однако не стало лучше мне, когда я услышала ласковые реплики Лизандра к Кастиэлю:       — Знаешь, эта страсть — словно яд. Мне необходимо чувствовать твое тело…       Мало того, что у меня снова отвисла челюсть — я остолбенела, а юноши прошли дальше по инерции и не заметили меня. Если сложить это и то, что сказала мне сегодня Виолетт, то можно предположить, что…       Мои щеки загорелись краской. Представить, что Кастиэль нетрадиционной ориентации, было... У меня сжалось сердце и легкие, стало трудно дышать. Нет, я не гомофоб, просто… Просто глаза защипало. Но почему? Если снова предположить то, что я… нет, не могу я. Не могу, не могу…       На уроке мы сидели молча. Точнее, Кастиэль пытался со мной заговорить, подкалывал меня, а я лишь отнекивалась. Надо было лишь успокоиться и снова все обдумать. Снова обдумать… снова…       Нет, легче не стало.       — Эй, Кукла! — позвал меня Кас, когда ученики стали выходить из класса. — Пойдем, отойдем…       Странное чувство не проходило, но я все же решилась пойти с ним. Мы ушли во вторую рекреацию, где уже не было учеников.       — Что-то странная ты сегодня. Скрываешь что-то.       — Да нет же, — голос дрожал через улыбку. Видимо, получилось настолько плохо, что Кастиэль сразу же понял, что я вру…       — Рассказывай.       — Ну… — я заерзала, — ты с Ризандром* случайно не эти… ну, такие… радуга там, все такое…       Неожиданно для меня Кас схватился за живот.        — Ой, не смеши меня! Как тебе такое в голову пришло?       — Но он же тебе столько говорил…       — Это были слова песни, Кукла!       Он еще долго смеялся, в то время как я стояла в недоумении. Наконец все разрешилось, и можно было вздохнуть полной грудью. Неужто я счастлива из-за этого?… Наконец Кас успокоился.       —…Хочешь, я докажу, что мне нравятся девушки?       Вдруг он приблизился ко мне, широко улыбаясь. Еще миг, и вот он прижал меня к стенке. Я оказалась между его руками, но ничего не сказала. Потом он взял меня за подбородок и... потянул меня к своим губам?       Обычно девушки в таких моментах закрывают глаза и при возможности поднимают ногу или встают на цыпочки. Однако что-то сковало меня, и я просто смотрела в никуда застекленевшими глазами. Внезапно Кастиэль отстранился и ухмыльнулся:       — Боже, какая гримаса! Ты что, поверила? Серьезно думаешь, я буду целовать такую доску?       Я почувствовала, как закружилась голова, мое лицо покрылось краской. Сказать, что я была просто ошарашена — ничего не сказать.       — Ты такая же красная, как мои волосы. Забавно, правда? Интересно, если тебя даже это выводит из себя, то что будет, когда у тебя появится парень?…       Он еще раз ухмыльнулся и ушел, оставив меня наедине с пустой рекреацией. Я устало скатилась по стенке и выдохнула. Он ведь действительно был наготове. Неужели он пытался поцеловать меня? И что бы я сказала, если бы он сделал это?…       Я еще раз представила в памяти лицо Кастиэля, и странное чувство вырвалось из сердца и потекло по всему моему телу: рукам, ногам, голове… Меня наконец осенило: может, это чувство и есть разгадка тому, что я выполняю все его приказы, как дурочка? Причиной того, что мне хорошо с ним. Причиной того, что я становлюсь счастливой, когда вижу его улыбку, такую искреннюю и светлую, что я забываю все его недостатки. Я…       Я влюблена.       По уши.