***
— Нам все равно придется поговорить. Томас вошел в актовый зал, где Людмила сидела за роялем, наигрывая незатейливую мелодию. Увидев его, девушка сложила ноты в тетрадь и уже хотела уйти, но он взял ее за руку. Подняв взгляд, девушка посмотрела в некогда до боли любимое лицо, понимая, что сейчас осталась только пустота, которую пока никто и ничто не сможет заполнить. Словно из нее вырвали часть. И Людмила вспомнила, как она сходила с ума первые пару месяцев, когда он не отвечал на звонки, после и вовсе сменив номер. Как она хотела сорваться и улететь к нему, но ее сдерживала Франческа, к которой Ферро успела привязаться. — Говори, — убрав его руку, Людмила сложила-таки ноты и посмотрела на Эредиа. — Только мне кажется, все пустое. У нас есть задание, песня вот, — говорила Людмила, доставая листок с песней, накиданной ею на досуге. — Выучишь, и будем репетировать. Если ты об этом. — Я не об этом, Лу, — Томас взял листок и, даже не глядя, свернул и убрал в карман джинсовки. — Я о нас. Нас. Это слово прозвучало, как выстрел. «Нас» уже не было и больше не могло существовать, Людмила это понимала. Не спустя почти девять месяцев, когда она похоронила воспоминания о Томасе Эредиа и своей влюбленности в него глубоко в сердце. И лишь иногда мысленно отправляла туда цветочки, потому что была благодарна ему. За опыт и за Диего. Если бы он не уехал, Людмила бы никогда вновь не разглядела в Диего верного друга и милого парня, прячущегося за ершистыми щетинками от мира. Как она, только в тот миг она, скорее, напоминала воробушка, который попал под проливной дождь и не знает, куда податься. — Нас нет, Томас. Есть я, а есть ты. И Вилу, — прохладно ответила девушка, справившись со своими эмоциями и посмотрев на вход в актовый зал. Там стояла, прислушиваясь к каждому слову, Виолетта. Улыбнувшись и решив позлить Кастильо, которая явно не могла ее слышать изначально, Людмила наклонилась к Томасу и потрепала его за волосы. — Я жду тебя в музыкальном классе, Томас, — проворковала Людмила и, встав с места, легкой походкой вышла из зала, проходя мимо Виолетты с торжествующей улыбкой. — И что это было? — с ревнивыми нотками в голосе спросила Виолетта, смотря на Томаса. — Просто я хотел побольше выведать о Франческе. Вы ведь больше не подруги, — спокойно сказал Томас, глядя на девушку. — И ты знаешь почему. Поэтому, Вилу, сделай одолжение — не мешай мне. Виолетта смотрела на его спину, пока Эредиа выходил из зала. За несколько месяцев он сильно изменился, и сейчас девушка уже сомневалась — а правильный ли она сделала выбор, когда случайно ответила на сообщение Эредиа в твиттере. В пользу того ли она поставила все на кон — включая репутацию невинной девушки? Все было слишком сложно и запутано, Кастильо это понимала. И нужно было время, чтобы разобраться. Время — именно то, чего оставалось так катастрофически мало.Глава двенадцатая.
29 июля 2014 г. в 14:40
— Леон, — смеясь, еле выговорила Франческа, раскачиваясь на качели. — Там сладкую вату продают, купи, пожалуйста!
Пара вышла в парк, чтобы прогуляться после студии. Франческе все труднее становилось там находиться из-за все больше растущего живота. Приталенные платья сменили просторные рубашки, туфли на небольшой платформе заменили кроссовками. Но все равно она оставалась прежней — той же улыбчивой девчонкой, не показывающей своей слабости.
— Или засахаренное яблоко? — ожидая подвоха, спросил Варгас. И не дождавшись ответа, пошел покупать вату, прихватив яблоки. Кто знает, что придет в голову Франческе.
— Яблоки! — засветились глаза девушки, уже даже забывшей о сладкой вате, которую Леон сунул двум проходящим мимо девчонкам. Те сначала недоуменно, а потом радостно похлопали глазами, схватили вату и побежали. — Как ты угадал?
— Ты становишься все больше предсказуемой, Франческа, — обнял слезшую с качели девушку, смеясь, ответил Леон.
— Да? — подняла брови и похлопала ресницами девушка. — Предсказуемой?
— Да, Фран, — улыбался Варгас, идя с девушкой по парку. — Ты больше не хочешь соленого, со сладким тоже определилась, не требуешь клубники по ночам. Что-то с тобой не так, — покачал он головой.
— Может, я о тебе беспокоюсь? — хмыкнула девушка и положила его руку к себе на живот. Уже округлившийся, но все еще незаметный для посторонних. — Потому что однажды могу попросить невероятного.
— Или потому что там малыш уже определился с предпочтениями? — нежно погладил девушку по животу Леон.
— Малыши, Леон. Их же там двое, ты сам видел, — ласково сказала Франческа, доедая на ходу яблоко. — И сладкого точно девочка хочет.
— А по ночам меня парень наш будит, да? — засмеялся Леон.
— Да. Это все он. Вот тебе и рыцарь для нашей принцессы, — подхватила его заразный смех и брюнетка.
— Да. Рыцарь и принцесса. А мы счастливые родители, — нежно сказал Леон, притягивая Франческу к себе и заглядывая в ее светло-карие глаза, светившиеся лишь довольством собственной жизнью и нежностью к нему. А большего и не надо.
Парень нежно отвел волосы с лица брюнетки, все так же лежавшей неподвижно. Столько раз ему казалось, что она пошевелилась и открыла глаза — но все оставалось неизменным. Отпустив ее руку, почему-то уже непривычно холодеющую, Леон вздохнул и растрепал свои волосы. Уже две недели. Две недели, как он сидит около нее, забыв про все на свете. Врачи сказали, что уже через неделю можно будет выписывать детей. Но Леон не представлял, как справится с ними без помощи Франчески. Он вообще не представлял, как дальше жить. Протяжно вздохнув, он вздрогнул от звука шагов и собственного имени.
— Леон, — Пабло сел рядом, обеспокоенно глядя на парня. Варгас похудел, глаза, в которых прежде было желание жить, потускнели. Все понимали, что с каждым днем Франческа все дальше от них, но ничего не могли поделать, полагаясь на врачей и провидение. — Ты бы вернулся в студию, к привычной жизни.
— Нет, — коротко, безо всяких объяснений, прозвучал ответ. Леон расслабился в кресле, чуть прикрывая глаза, чтобы по ним ничего не было ясно.
— Сидя тут ты не поможешь Франческе. А дети? Ты приготовил все для них? Они сами не смогут, Леон. Все полагаются на тебя. И уверен, Фран бы расстроилась, если бы ты не уделял внимания вашим детям, — спокойно говорил Галиндо, стараясь достучаться до покрытого корочкой боли разума Леона. — Ты нужен нам всем. И им, они же совсем крохи, — наносил удары за ударом Пабло, и Леон понимал — он прав, но не мог себя заставить уйти из больницы. — Подумай об этом, — вздохнул мужчина, понимая, что Леон просто отгородился ото всех, не желая, чтобы ему причинили боль. Или чувствовал страх перед неизвестностью.
— Я не умею быть отцом, — выдохнул парень, когда Пабло уже подходил к двери. — И я боюсь, что не справлюсь, — Галиндо посмотрел в измученные глаза парня. А ведь на самом деле — ему никто не объяснил, что делать и как быть. И чувствуя ответственность за своего ученика, Пабло улыбнулся.
— Леон, мы все тебе поможем. Только вернись к нам, — и Леон кивнул.
— Завтра. Я завтра буду в студии, — спустя некоторое время сказал парень. — Вы правы, спасибо вам, Пабло.