.Very Merry Xmas.

_________________________________________________________________________

Снег огромными резными снежинками падал на спешащих по своим делам людей и угрюмый вечерний город, переливающийся неоновыми огнями. Вывески больших торговых центров и маленьких частных магазинчиков сияли в своей предрождественской красе. Новогодние шары; милые снеговички; упакованные в красивую оберточную бумагу коробки; пушистые плюшевые игрушки; блестящие драгоценные украшения; венки из еловых веток, покрытые искусственным снегом – все это навевало совершенно праздничное настроение, хотя до самих праздников было еще далеко. Зима 2011 года. Оставалось две недели до Рождества. Держа три больших пакета в одной руке и массивную коробку в другой, Цзытао спешил в общежитие на пару с Сехуном. Старшие хёны запрягли двух маннэ сделать покупки для праздничного стола заранее, потому что в ближайшее время у них будет достаточно плотное расписание для не дебютировавших, и опаздывать куда-нибудь из-за подготовки к Рождеству не хотелось. Оба младших спешили, заплетаясь в собственных ногах, запинаясь о несуществующие камешки на асфальте и сбивая почти всех на своем пути. Пакеты бились друг о друга и мешали идти еще быстрее, большая коробка все норовила выпасть из рук, а парни бежали, не останавливаясь, и на ходу извиняясь перед людьми, которых они нечаянно задевали плечом или ударяли пакетом. Завернув за угол, в одном из спальных районов Сеула, они наконец-то увидели знакомый угол невысокого здания – их общежитие – и, переглянувшись, пустились бежать наперегонки по тротуару еще быстрее, чем до этого. Оказавшись чуть быстрее маннэ корейской подгруппы, Хуан первым влетел во двор их нового общежития, куда они переехали буквально несколько недель назад, все вместе. Цзытао остановился прямо возле подъезда, чтобы перевести дух и дождаться отстающего друга. Взгляд китайца скользил по ярко светящимся и уже украшенным новогодней гирляндой окнам четвертого и пятого этажа, где сейчас ребята собирались на очередную ночную тренировку. На носу был годовой отчетный концерт Gayo Daejun вместе с остальными участниками SMTown’a и скорый дебют самих ребят, так что будущие EXO трудились не покладая рук. В самое крайнее окошко на пятом этаже выглянула высветленная голова и, завидев младших, принялась открывать створку. Сехун уже стоял по правую руку от китайца. - Черт бы вас побрал! – послышался низкий голос лидера EXO-M. - Хуан Цзытао, О Сехун, я вам сейчас задницы надеру! – два маннэ удивленно переглянулись и уставились на У Ифаня, - Какого хрена опять без шапок выскочили? Почему опоздали почти на полчаса? Марш на четвертый, пока Мён вместе с хёном не содрали с вас по три шкуры за то, что задержали нас! Оба маннэ громко смеясь над злым хёном и гэгэ в одном лице, вбежали в подъезд, еле удерживая равновесия со своими огромными ношами и, наконец-то, дождавшись лифт, ввалились в него, стараясь торопиться и одновременно переводить дыхание от долгого смеха. Цзытао чувствовал себя легко со всеми участниками, даже если они иногда его не понимали из-за языкового барьера. Теперь они - его новый дом. Они - его, почти сбывшаяся, сапфировая мечта. Они - его будущая новая жизнь. Съемки тизера Тао (теперь это сценическое имя Цзытао), который должен быть третьим по счету, закончились только ближе к четырем утра. Ночное небо было все так же покрыто хмурыми темно-серыми облаками, которые сыпали мокрыми каплями – уже не снежинками – на крыши небоскребов, яркие вывески закрытых торговых центров и одинокие голые деревья, стоящие вдоль почти пустых улиц предпраздничного Сеула. Неоновые огни не спящего города приятно сияли в темноте, окружая нелюдимые дороги корейской столицы домашним теплом и некоторым уютом, который приятно располагал к грядущему Рождеству и Новому Году. Менеджер выгрузил китайского маннэ рядом с черным входом в SM Entertainment и попросил подняться в их старый тренировочный зал, забрать Исина и через тридцать минут ждать его возле главного входа. Длинное черное пальто было теплым, а широкий капюшон закрывал голову от противного мокрого снега, нескончаемым потоком падающего с неба. Быстро поднявшись на маленьком лифте для стаффа на нужный этаж, парень тихо пошел по пустому коридору в самый конец. Ступая неслышно, насколько это было возможно в мокрых кедах, он медленно проходил мимо двух звукозаписывающих студий, оттуда были слышны смех и голоса СуДжу-сонбеннимов. Он проходил мимо почти пустых комнат стаффа, откуда были слышны тихие разговоры. Он проходил так же мимо неприметных кабинетов бухгалтерии, где горело всего несколько мониторов компьютеров; и выхода на балкон-курилку, на котором кто-то стоял и медленно затягивался очередной сигаретой. Дверь в нужный Цзытао зал была чуть-чуть приоткрытой, и китаец с неподдельным любопытством аккуратно заглянул в открытый проем. В танцевальной комнате горел только дальний свет и лампы, стоящие рядом с зеркалом. Никого кроме Исина и маленького музыкального центра не было видно, и Хуан еще немного открыл дверь, расширяя для себя обзор на танцующего соотечественника. Мощные равномерные биты и электронные «скользящие» звуки нового трека, который Тао раньше не слышал, складывались в интересную и очень эмоционально сильную мелодию, от которой захватывало дух, и сердце взволнованно замирало. Легкие четкие движении в особенно рваном стиле Чжана завораживали и принуждали наблюдать, как будто под каким-то заклятием, за его красивыми ладонями, отрывисто двигающимися в нужный момент, и тренированными ногами, уверенно переступающими туда-сюда. Уверенные шаги, четко поставленные точки, сильные фиксы, на удивление мягкие повороты корпуса, резкие наклоны и плавный сброс. Все что делал его одногруппник сейчас перед зеркалом под эту песню, выглядело так органично и законченно, что Цзытао не мог найти других слов, чтобы описать то, что он только что видел. Казалось, тело китайца и трек слились в единое целое, образуя законченный образ чего-то дикого и необузданного. Младший никак не мог понять, один и тот же ли это человек, которого он только что видел танцующим в отражении зеркала, и который сонно улыбался ему по утрам, когда они встречались в общей столовой на четвертом этаже. Обычный Исин выглядит по утрам очень мило: он заспанный, на щеке иногда виднелись следы подушки, под глазами черные круги, а мягкая улыбка украшала слегка пухлые губы. Его длинная челка, по обыкновению закрывающая всегда улыбчивые карие глаза, иногда заколота милой заколкой с зайчиком или затянута тонкой резинкой с пластиковой клубничкой или кремовым мишкой на ней - чтобы волосы не мешались во время еды или умывания. Движения растянутые, плавные, как будто китаец все еще сбрасывает с себя остатки прилипчивого сна. Этот же - зеркальный Исин - совершенно другой. Слегка желтоватая кожа в холодном свете лампы выглядела более белой, длинная шоколадная челка в творческом беспорядке свисала на лоб и прикрывала почти черные глаза. Его взгляд, изредка падающий на него самого, внимательно-уверенный и гипнотизирующий; губы сомкнуты и их уголки едва заметно опущены вниз; два хрящика на шее, спускающиеся к ямке между ключиц, напряжены; грудь равномерно вздымалась при каждом вздохе и опускалась при выдохе. От него за милю разило агрессией и силой, пропитывая весь воздух вокруг животным страхом перед немигающим взглядом и сильными руками. Движения резкие, грубые, необузданные, как будто монстр готов сорваться с цепи в любой момент. Последние звуки, растворившись в тишине, заставили старшего китайца отвлечься от танца и обратить внимание на внешний мир. Он быстрым взглядом пробежался по залу, подмечая, где кинул верхнюю одежду, куда бросил рюкзак и где теперь валяется эмпэтришник. Увидев застывшего в дверях маннэ через зеркало, Лэй (теперь это «новое» имя Исина) посмотрел прямо в глаза Тао. С долю секунды, как будто раздумывая, он замер, а затем искренне растянул свои губы в улыбке, показывая младшему китайцу свои две чудеснейшие ямочки на чуть пухлых щечках. Теперь в зеркале Цзытао видел все того же напряженного и опасного зеркального Исина, но уже с мягкой улыбкой его настоящего гэгэ и милейшими ямочками, которые дополняли картину доброго и заботливого старшего. Только вот напряженная шея, ровная спина, ниспадающая на глаза челка и прозрачные капельки пота, быстро сбегающие за края белой борцовки и резинку низко посаженных спортивных брюк, еще оставляли за собой ореол. Ореол того пугающего Лея, который вроде бы и не нравился Хуану, но что-то в нем все же заставляло смотреть во время танца только на него. - Пойдем, Панда. Нас уже, наверное, менеджер-хён заждался, – легкий хлопок по спине и слова, произнесенные мягким и немного усталым голосом, вывели китайца из задумчивости, и он, улыбнувшись гэгэ, вместе с ним направился к главному лифту. Буквально через семь минут они уже спокойно ехали в теплой машине домой в общежитие. Голова Чжан Исина, опущенная на плечо Тао во сне, была приятно тяжелой и теплой. Густая челка закрывала прикрытые глаза и трепещущие во время отдыха реснички. Руки, зажав в ладошках плеер, лежали на сложенных ногах, а грудь едва заметно вздымалась и опускалась. В этот момент Хуан Цзытао показалось, что он готов на все, лишь бы этому спящему молодому человеку было всегда так спокойно, как сейчас.