you take my breathe away.

Осенью наш город магическим образом преображается подобно золушке, которая после нескольких взмахов волшебной палочки из невзрачной девчушки обратилась в роскошную принцессу. А Детройт, серый и грязный город моторов, хотя бы на пару недель превращается в какую-то невообразимую оранжево-желтую сказку, попадая под волшебство этого времени года, которое веками вдохновляло поэтов. Я не поэт, но все же настроение чуточку улучшается, когда под ботинками не хлюпает противно грязь, а приятно шуршит листва. Даже мелкие редкие дожди не портят этого очарования. Но всего лишь через месяц все вокруг снова примет этот уныло-серый облик, мрачные тучи окутают небосклон и небо, темное-темное, будет плакать днями и ночами. Город моторов, что с него взять. Ни в одной из школ Америки не следят за дисциплиной настолько ужасно, как у нас. Сказать точнее – наш преподавательский состав срать хотел на дисциплину: все упорно делают вид, что не замечают, какие бесчинства происходят на территории учебного заведения. В прошлом году какую-то девку из средних классов изнасиловали в туалете ее же одноклассники. Ну вызвали копов, пошумели-потарахтели, и бросили. А насильники так и сидят на уроках, выводя на бумаге буковки-циферки. Добрые маменьки-папеньки детишек отмазали, да и сделать это было проще простого. Ведь всем насрать. У нас свободно хапают, и никто не пытается устранить данную проблему. У нас унижают тех, кому не повезло родиться с другим цветом кожи. Это в порядке вещей, друзья. Вы думаете, наши преподы не знают, откуда на теле того же Маршалла ежедневно появляются синяки и ссадины? Да знают они все. Просто, опять же, не заботят их проблемы учеников: у самих дома пьющий муж и дети, которых еще кормить чем-то надо. И вы действительно думаете, что при таком положении вещей нам с Мэтерсом попадет за то, что мы просто так съебались с нескольких уроков? Ха-ха. Не смешите. Я шел по раскиданной тут и там листве (убирать которую, конечно, никто не собирался) и почти не чувствовал тяжести тела парнишки. Зато ощущал спиной его выступающие косточки. Это же надо быть таким худым! Интересно, он вообще не ест? Ах, ну да, обеды, которые он крайне редко приносит в школу (странно, что родители не заботятся о питании сына) всегда отбирают старшеклассники. За спиной послышался тихий всхлип. - Эй, ты чего? – испугался я. - Ничего. Отвали. - А все-таки?.. - Все тело болит. Я лишь вздохнул. - Потерпи, придем скоро. На несколько секунд воцарилась тишина, прерываемая лишь легким шумом ветерка и шуршанием листьев. - Фред. Я вздрогнул. Странно. Это всего лишь мое имя, самое обыкновенное, но почему-то оно, произнесенное полушепотом, звучало как-то по-особенному… волшебно на устах Маршалла. Так, ладно, он хотя бы запомнил, как меня зовут. Уже что-то. - Да? - А…нет, ничего. Мне оставалось лишь пожать плечами, и дальше мы (а точнее, только я) шли в тишине, и, что странно, это молчание вовсе не хотелось заполнить какими-то ненужными, натянутыми фразами. Чувствовалось спокойствие. Сейчас ничего не угрожает жизни мальчишки, да и к тому же он, сам того не зная, обрел для себя человека, что будет защищать его от всех бед, по возможности. А может, умиротворение накрыло мою душу и не поэтому. Кто знает… В больнице нестерпимо воняло всевозможными настойками и лекарственными препаратами, и из-за моей спины раздался сдавленный кашель. В такое время здесь тихо – у больных дневной отбой, а врачи засели в кабинетах, наслаждаясь отдыхом от капризных пациентов и лечения их болячек. Мужик, заседающий в регистратуре, по обыкновению своему где-то прохлаждался, так что я без всяческих препятствий направился уже знакомым путем в травматологическое отделение. Моя тетка Рейчел (если так ее можно назвать), которая приходилась моему отчиму младшей сестрой, работала в этой больнице, сколько себя помнила. Лет ей было около двадцати восьми. Бледная и черноволосая, с острыми чертами лица, что делало ее похожей на ворону, челка у нее всегда лезла в глаза. Девшука постоянно курила и пыталась разобраться с проблемами в личной жизни, увы, безуспешно. В ее собственном кабинете тетки не оказалось. Я усадил Маршалла на кушетку в приемной, и попросил подождать. Он даже не кивнул, лишь закусил губу, видимо думая, что выбора-то у него и нет. Как я и думал, родственница моя нашлась в курилке, занятая убийством своего здоровья. А оружием являлась тающая между пальцами сигарета. - Рейч! – позвал я. Девушка обернулась и смерила меня ничего не выражающим взглядом. - О. Фредди Крюгер, - да, она меня так называет. Ненавижу свое имя, - Какими судьбами? Уже не обращая внимания на странно прозвище, я ответил: - У моего…эм, друга проблемы. Ты можешь его осмотреть? - Только не в свой обеденный перерыв, - отрезала Рейч, выдыхая вонючий сигаретный дым. - Да ты врач или как? Девушка закатила глаза. - Мелкий, ты напоминаешь мне твоего идиотского отчима, когда начинаешь читать нотации! Пойдем, Кюргер,– и, затушив окурок, тетка направилась в свою приемную. За недолгое время моего отсутствия Мэтерс с места не сдвинулся – так и сидел на кушетке, ковыряя ногтями ссадины на руках. - Фу, не трогай, заразу занесешь! – Рейч слегка ударила мальчишку по рукам, а затем чуть коснулась пальцами фингала под глазом, на что Маршалл дернулся от боли, - Это кто тебя так? Паренек угрюмо насупился, видимо, не испытывая сильного желания отвечать на заданный вопрос. Я сразу пришел на помощь: - Да так, уебки из школы. - Эй, Крюгер, еще одно грязное словечко слетит с твоего языка, и я заставлю тебя жрать мыло. - Почему Крюгер? – вдруг спросил Маршалл, посмотрев на Рейчел. - Ну, его же Фредди зовут, - пожала плечами девушка. И Маршалл… по-доброму усмехнулся, правда улыбка тут же сошла с его лица: с разбитой губой сильно не посмеешься, саднит сильно. А я даже не обиделся на то, что это тупое прозвище стало известно более широкому кругу лиц. Что угодно, только бы этот мальчишка улыбался побольше. К счастью, обошлось без серьезных повреждений. Пока Рейчел разбиралась с боевыми ранениями Мэтерса, я сидел рядом и от нечего делать считал трещины на потолке. И как он еще не обрушился? Н-да, больничке срочно требуется ремонт, вот только где взять денег на него в нашем обнищалом городишке?.. - Ай, блин! – воскликнул Маршалл, когда Рейч коснулась его находящихся не в лучшем состоянии губ ваткой, вымоченной в спирте. И неосознанно вцепился своей рукой в мою, от чего стайка мурашек пробежалась по телу и я вздрогнул, как ошпаренный. Вроде, никогда так не реагировал на чьи-то прикосновения… - Так, а ну прекрати материться! Будь мужиком и умей терпеть боль с достоинством! – прикрикнула девушка. - «Блин» - это не матерное слово, - уверенно заявил рыжик, - Это еда. - Ага, конечно, - усмехнулась Рейч и продолжила обрабатывать рану. Маршалл вздрогнул, но мужественно промолчал, лишь вцепился в меня сильнее… Спустя некоторое время мы уже выходили из больницы. Маршалл, слава небесам, уже мог сам спокойно ходить. - Может, проводить тебя до дома? – спросил я. Пусть он и чувствовал себя, вроде как, нормально, но почему-то я немного беспокоился за парнишку. - Нет. И вообще, отвали! – вдруг яростно вскрикнул парнишка. Я оторопел. - Маршалл, но я же хочу помочь… Мэтерс грустно усмехнулся и передразнил меня: - «Я хочу помочь!» Тоже мне, супермен! А знаешь, в чем прикол? – рыжий подошел ко мне почти в плотную и уставился на меня полными ярости глазами, которые из голубых превратились в тускло-синие. - Прикол в том, что сегодня ты прикидываешься моим другом, а завтра снова заодно с пидором Бэйли будешь издеваться надо мной! Да в гробу я такую помощь видел! Маршалл отошел от меня, и, вздохнув, сел прямо на ступеньки, начав массировать пальцами виски. Я устроился рядом. - Возможно, ты не веришь мне. Я понимаю. Но ты действительно нравишься мне… - Что?! – голубые глаза округлились и ошарашенный взгляд вонзился в меня. Секунду я раздумывал над тем, что же в моих словах вызвало такую реакцию, а потом, прокрутив в голове ранее сказанное, рассмеялся. Маршалл приоткрыл рот от удивления, видимо, приняв меня за сумасшедшего. - Не перебивай меня, дурашка! – я отвесил парнишке легкий подзатыльник, - Я имел в виду: нравишься, как человек. Ты ведь не такой плохой, каким тебя все считают, я уверен… Мальчишка заметно поник и пробурчал: - Ну ты и придурок, - не знаю, возможно, это лишь слуховые галлюцинации, но кажется, он сказал это с ноткой…разочарования? На пару секунд воцарилось молчание: был слышен лишь шелест почти лишившихся лиственной одежки, деревьев. Я уже хотел было предложить во второй раз свою компанию на пути к дому Маршалла, как вдруг тот вздрогнул и тихо заговорил: - Тебе все равно рано или поздно надоест эта игра в героя, защитника слабых и обделенных. Фред, ты пораскинь мозгами, если они у тебя есть вообще! – парнишка повысил голос, - Ты – новенький у нас. Сейчас, когда ты тусуешься с Ди Анджело и остальными его придурками, твоя репутация чиста, но если ты до сих пор не понял, я – местная боксерская груша. Ущербный. Тупой. Уродливый. Мерзкий. Не имеющий права быть чьим-то другом, - каждую фразу он проговаривал отчетливо, срывающимся голосом, - Не имеющий права жить. И ты хочешь общаться со мной, с человеком, который кроме отвращения больше никаких чувств не вызывает?! Идиот! Тебя возненавидят все, точно так же, как и меня. Да нахрен я тебе сдался вообще?!! – Мэтерс сорвался на крик, и всхлипнув и опустив голову так, чтобы рыжие кудри закрывали лицо, продолжил уже шепотом, - Отвали. Пожалуйста. Я не верю, что ты не кинешь меня при первой же возможности. Мне не нужны защитники, я… привык. Я не знаю, чем заслужил это все, но свыкся с мыслями о собственной ничтожности. Так что, пожалуйста, не морочь себе голову этой херней, Фред… Завершив свой пламенный монолог, Маршалл закрыл лицо ладонями. Его худые плечики подрагивали, было видно, что он едва сдерживается, чтобы не расплакаться опять. Малыш, какой же ты глупый, все-таки. Как же ты ошибаешься. И я… просто привлек его к себе и обнял. Вырваться он не пытался, наверное, уже не было сил. - Ты ошибаешься, - начал я, - Ты не ничтожный, не тупой, не ущербный, и уж тем более – не уродливый. И все, что ты сейчас сказал – абсолютнейшая хуйня. Ты ничем не хуже других, ты даже лучше, и никому, слышишь, никому никогда не позволяй доказывать тебе обратное. Сейчас это кажется тебе абсурдным, но я правда хочу быть твоим другом. Я не ненавижу тебя, Маршалл. Рыжая голова чуть прижалась к моей груди. - Я все равно не верю тебе. Я не могу поверить… - А я тебе докажу! – я улыбнулся и растрепал волосы Маршалла. Тогда он оторвался от меня и встав со ступенек, уже серьезно сказал: - Ладно. Пошли. - Так мне проводить тебя? Мэтерс отвернулся, и, помедлив секунду, кивнул: - Хорошо. Наверное, у каждого страдальца, живущего на планете Земля, частенько бывают дни, когда с самого утра все идет наперекосяк. Через жопу, короче. И погода, пасмурно-унылая, ни капли не радует, как и осознание того, что вторник – это еще не суббота, значит, впереди еще аж четыре учебных дня, и о здоровом восьмичасовом сне можно просто-напросто забыть. А также буквально угнетают раздражающе-размеренно тикающие на стене часы, показывающие восемь-пятнадцать утра. Блять. Все бы ничего, да уроки у нас начинаются в восемь. Вы, наверное, думаете, что я подскочил, как ошпаренный и бросился судорожно собираться в школу? Ха, наивные. Смысл суетиться, если на урок я итак опоздал, причем, вроде бы, на алгебру (честно, в голове моей никак не хочет укладываться наше расписание уроков)? Очень типичное начало для дешевого романа. Вот главный герой поднимается с утра пораньше, светит солнышко, зеленеет травка, поют птички, наш персонаж понимает, что опоздал к хуям, и стремглав бежит в большой мир, дабы вершить добрые дела. Н-да. Что же, сломаю систему. «Летящей» походкой старого ленивца отправлюсь умываться, одеваться, ну и дальше по сценарию. Отчим снова умотал в командировку, а мама повезла братишку к врачу – дома тихо, и о завтраке никто не позаботился. Бутерброды с засохшим сыром абсолютно не утоляют голода, поэтому в школу я отправляюсь в не слишком-то хорошем расположении духа. Пришел я ровнехонько ко второму уроку. Могу сказать точно, меня никто не хватился, поэтому придумывать причины моего отсутствия даже не требовалось. Что там у нас вторым уроком? Биология? Отлично, можно будет выспаться. Биология – совершенно бесполезный предмет, скажу я вам, друзья… - Дерст, блять, где ты был?! Выпадаю из размышлений и непонимающе смотрю на подбежавшего ко мне раскрасневшегося одноклассника. Быстро бежал, видать. Жирдяй неповоротливый. Тебе какое дело, где я был, за собой следи, придурок. - Какая нахрен разница? – пробормотал я, бросив безразличный взгляд на запыхавшегося идиота. Но ответом на вопрос я удостоен не был. - Ща будем Мэтерса пиздить! – сказал нигга таким тоном, будто бы объявлял о том, что в нашу школу внезапно нагрянул какой-нибудь… ээ… Дэвид Боуи. Так, стоп, опять готовится нападение на Маршалла? В сердце что-то ёкнуло, и я решительно сжал кулаки. Ошибаешься, дерьма кусок… - Ну пошли, - сквозь зубы сказал я, уже зная, что буду делать. Нет, гениального плана в моей голове не сформировалось, но… Коридоры, коридоры, поворот за угол и глазам моим открывается крайне неприятная картина: сидящий на подоконнике Мэтерс, сжимающий в руках какую-то тетрадь и взирающий на своих обидчиков из-за стекол очков, и Ди Анджело с остальными, окружившие несчастного ребенка. - Значит так, сученыш. Либо ты честно клянешься мне, что перестанешь сочинять этот ебаный бред, - старшеклассник указал жирным пальцем на ту самую тетрадь, - Либо… ты поплатишься за это, падла. Отдавай свою тетрадь, сука, и я выкину ее нахуй! – срывается на крик. А Маршалл лишь отрицательно помотал головой, не прерывая зрительного контакта. Резко Бэйли вырывает из маленьких бледных рук тетрадь. Слышен звук рвущейся бумаги. Посыпался град из исписанных обрывков. - Понял теперь, падла ты бездарная?! - с ехидной ухмылкой на губах проговаривает старшеклассник. Подросток уже не обращает на него внимания, он лишь впился взглядом в разбросанные по полу листки бумаги. Его губы дрожат, а глаза наполняются слезами. Нет, так нельзя больше… - Бэйли, хватит! – вскрикиваю я, сжимая кулаки сильнее, буквально впиваясь ногтями в костяшки пальцев. Несколько ошарашенных взглядов устремлены на меня, и я понимаю… что мне пизда. Я же теперь, вроде как, предатель… Ну и насрать. Решительно подхожу ближе и встаю рядом с удивленным донельзя Маршаллом. - Хватит, - продолжаю, - Отвалите наконец от этого ребенка, что он вам сделал-то такого, что вы жить ему не даете?! Это уже переходит все границы! - Да ты… да как ты… - мои одноклассники задыхаются в гневе, надвигаясь на меня. Я готов. Пусть бьют, я буду отвечать на каждый удар, чтобы эти твари, которых и людьми назвать сложно, почувствовали на себе всю боль, что они причиняли. Мне их не жаль. Чувствую, как Маршалл вцепился пальцами в рукав моей рубашки. Не бойся, малыш. На этот раз я тебя в обиду не дам. Ди Анджело Бэйли смотрит на меня прожигающим взглядом. Весь буквально трясется от гнева. Он зол, он, блять, чертовски зол! Сквозь зубы холодным тоном парень процедил: - Бей их.