Последняя надежда

Элрам боялся, что они не дойдут. Но, как оказалось, он недооценил живучесть беглеца. Ульв горбился, хрипло дышал, время от времени с силой зажмуривая глаза, но упорно шагал вперед. А чёртов островок суши, словно издеваясь, манил, ничуть при этом не приближаясь. Мокрые штаны липли к ногам, в сапогах хлюпала вода, а телом овладела такая усталость, что Элрам всерьёз начал опасаться упасть раньше раненого спутника. Вот так, пошатываясь и опираясь друг на друга, они таки дошагали до твёрдой земли. Единственное, чего хотел маг, это повалиться в траву и уснуть. Но холод и мокрая одежда неоднозначно намекали, что проснуться можно с хорошей простудой, как минимум. На сбор дров сил уже не хватило. Последним усилием Элрам поджёг сухое дерево, до сих пор крепко держащееся мёртвыми корнями за землю, и таки опустился на землю, сворачиваясь клубком. Сознание, находившееся в сильнейшем напряжении несколько долгих часов, выключилось мгновенно, принося блаженный покой. Первый раз Элрам проснулся от того, что ему стало жарко. И с руганью шарахнулся назад — огонь, так непредусмотрительно зажжённый им самим, перекинулся на траву, подобравшись опасно близко. Неожиданно, за спиной застонали. Рука, обнимающая мага за пояс, исчезла. Элрам вообще-то даже не заметил, что к нему, оказывается, самым наглым образом прижались сзади, а потому несколько удивился. Не больно соображая после сна, он махнул рукой в сторону огня, гася ледяным дуновением. И, что самое странное, у него получилось! Но обдумать это маг не успел, снова проваливаясь в сон. Второе пробуждение было не менее странным — ему было трудно дышать. Лишь открыв глаза, Элрам сообразил, в чём дело. Ульв во сне бессовестно придавил его к земле, используя как подушку и уложив тяжёлую голову ему на живот. Это не только разозлило, но и смутило, поэтому маг поспешно выбрался на свободу, стараясь не обращать внимания на ноющую боль во всем теле. Голова же, на удивление, не беспокоила. С затаенной надеждой он оглядел руку, но след проклятья не сдвинулся с места, по прежнему едва минуя запястье. Дерево догорело, и по коже опять ползали мурашки от холода. А его теплая рубаха была варварски уничтожена для помощи неуклюжему беглецу, который приносит ему одни неудачи. Элрам глубоко вздохнул, подавляя привычное утреннее недовольство. Дома утром его даже слуги боялись трогать, справедливо ожидая ругани. Ульв зашевелился, видимо, почувствовав его пронзающий взгляд, ну, или замерзнув без тёплого тела под боком. Он едва слышно застонал, невольно хватаясь за бок, и маг встревожено прикусил губы. Вчера след когтей выглядел неважно и вряд ли за это время что-то изменилось. - Нет! Я что, похож на лекаря?! - Элрам сложил руки на груди, сжав губы в узкую полоску. Миновало едва полчаса со времени пробуждения, но Ульв уже умудрился вывести его из себя. - Придется, сам я не достану, - Ульв, напротив, казался чересчур спокойным, внимательно оглядывая глубокую, воспаленную даже на вид рану. Затем, посмотрев на бледного мага, подозрительно на него косящегося, добавил уже мягче: - Делов то, промыть и заштопать. Думай, что рубаху шьёшь, вот и все. Элрам окинул его скептическим взглядом: - Как ты думаешь, у меня что, больше занятий не было, кроме как рубахи штопать? - Не умеешь, то есть? Научим, - Ульв ухмыльнулся не менее ехидно. - Или намагичь что-то. - Сколько раз повторять, я не лекарь! И ни малейшего отношения к ним не имею! - Элрам рявкнул это, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в невыносимого типа чем-то нехорошим. Резко отвернувшись, он сосредоточил внимание на мерно колыхающейся от ветра траве, пытаясь успокоиться. Если бы у него была хоть капелька целительского дара, не пришлось бы день за днем наблюдать, как медленно угасает мать. Боги щедро наделили его силами, но, словно в издевку, лишили того, что присуще едва ли не каждому второму магу. Немного успокоившись, Элрам повернулся обратно к безмолвно за ним наблюдающему Ульву. - Ладно. Что делать? Странно, но руки не дрожали, неумело пронзая иглой живую плоть и стягивая края раны. Ульв едва слышно стонал, крепко сцепив зубы и сжав кулаки. Горячее, влажное от пота тело вздрагивало под пальцами, но Элрам запретил себе думать о чём-либо, старательно нанося стежок за стежком. Черт, после этого заштопать рубаху действительно будет несложно. - Не жалей, нормально шей, чтобы не разошлось, - голос Ульва напоминал воронье карканье, и он, видимо, просто пытался отвлечься, поэтому Элрам пропустил мимо ушей несомненно ценные указания. - Как умею так и штопаю. А для тебя, я так понимаю, это не ново? - Не то, чтобы его действительно интересовало, сколько прорех на этой дублёной шкуре латали до него, но разговор нужно поддержать. Лишить раненого такой малости он не мог. - А то, - Ульв фыркнул, - господа надсмотрщики не очень-то заботятся о здоровье заключённых. Элрам промычал в ответ что-то неопределённое. Он не думал, что беглец так просто раскроет своё тюремное прошлое. - Брось. Как будто ты сразу не сообразил, кто я и откуда, - в спокойном ранее голосе появилась сталь. Мышцы под ладонями напряглись, словно Ульв не знал, какой реакции от него ждать. А Элрам задумался. Неплохо. Сквозь личину простого и недалекого мужика постепенно проступала другая. Гораздо более интересная. - Может и сообразил, - отрешённо протянул он, тут же отпрянув прочь. - Всё, я закончил, - Элрам не удержался и потрепал мужчину по спине, словно послушного питомца. Тот оскалился, оценив жест, но промолчал. Критичным взглядом оценил грубовато, но старательно наложенные швы и признал: - Неплохо, как для первого раза. - Надеюсь, он же станет последним, - Элрам брезгливо отмывал руки от чужой крови, повернувшись к мужчине беззащитной спиной. Но ни одного из них этот жест доверия не обманул. Маг явно будет внимательно к нему присматриваться, пытаясь выявить скрытые мотивы. Уж в том, что такие есть, Элрам не сомневался. Ульв же, в свою очередь, тоже не мог не чувствовать странностей в поведении мага. Над этим нужно внимательно подумать. Им обоим.