Воздушный король

Вернувшись в Лондон, Ирэн сняла небольшую квартиру неподалеку Бейкер-стрит. Она все ещё могла выступать в давно уже привычном образе Адэль Солден. Ирэн не сама создала Адэль, её выдумал Мориарти несколько лет назад, в тот год, когда избрал в противники Холмса. Каждый раз с помощью мисс Солден Мориарти проворачивал свой очередной хитроумный план: кража бриллиантов, денег, все, ему требовалось для воплощения в жизнь более изощренных злодеяний. Ему было скучно! Ни один полицейский не сравнился бы с его умом, с его гениальностью, все его действия оказывались безнаказанными. Не от кого было скрываться. Что толку от ищеек, если они списывали его убийства, его грабежи, на каких карманных воришек и прощелыг просто оказавшихся не в то время, не в том месте. И вот сыщик, оказавшийся в Париже, да ещё и занимавшийся делом на Всемирной выставке, чем не противник? Как лихо двадцатичетырехлетний юноша распутывал самые необыкновенные дела, дотошно докапываясь до мелочей, создавая казалось бы из мелочи целую теорию – точно попадая в цель. Ирэн оценила затею Мориарти и согласилась исполнить все, что он задумал. Соблазнить молодого сыщика? Что может быть проще, ведь он мужчина, а мужчины, кем бы они ни являлись, падки до красавиц. Холмс ценил умных женщин, и только поэтому Мориарти избрал Ирэн, она покорила сыщика не только своей красотой, впрочем, внешне она не представляла собой ничего особенного, но и своим живым характером, манерами, виртуозной игрой на скрипке и необыкновенной веселостью, готовностью на любые авантюры. Мориарти и сам увлекся ею, но не полюбил, так как любил её Шерлок Холмс. А Ирэн… она не любила ровным счетом никого, даже саму себя. Ей хотелось игры, представления и в то же время она испытывала страх перед Мориарти, он мог убить её в любое мгновение, но не для того, чтобы уничтожить Холмса, а по собственному желанию, как лишнего свидетеля его существования. Когда Мориарти вздумалось развязать войну между Францией и Америкой, он и не думал похищать Ирэн, она предложила этот спектакль сама. Ей хотелось узнать, насколько чувства Холмса сильны. О нет, Мориарти не собирался резать её, словно свинью, но реакция Шерлока вопящего и дергающегося в страшных судорогах на полу позабавила их обоих. Впрочем, Ирэн после этого было как-то не по себе. Она играла его жизнью, его чувствами, как факир огнем. Но все закончилось, и теперь она сидела в светлой гостиной, под проливными лучами солнца такого необычного и редкого для Лондона, умирая от суки и тоски. Она слышала приглушенный голос горничной, отдававшей приказание трубочисту, занимавшемуся печкой в кухне, и кажется совершенно неудачным образом. Горничная ругалась, плевалась и подсказывала, что надо сделать. Ирэн не прислушивалась к кухонному скандалу. Она скучала по приключениям, время от времени возвращалась в воспоминания, точно древняя старуха живущая мыслями об утраченной молодости. - Хорошо, что мне не пришлось искать тебя в Александрии, Ирэн, - раздался голос Мориарти за её спиной. Обернувшись, она подскочила с кресла и отступила к окну. - Ты жив. А как же… рассказ… в газете? – с тревогой поглядывая на своего злого гения, спросила она. - Гипербола, не более того. Но, боюсь, что наш общий друг мистер Холмс, в самом деле, отправился к праотцам, мир его праху, - развел руками с удавьим спокойствием Мориарти. – Что касается тебя, дорогая, нам предстоит большая работа. - Какая? Духовое ружье? – с сомнением спросила Ирэн, находя свое отражение в его синих очках. - Не только. Доктор Уотсон сделал из Холмса героя, он раскрыл меня в своих жалких опусах, и я думаю его пора убить. А он тебя знает, может даже доверяет… Но об этом позже, а пока я хочу, чтобы ты навестила его, порасспросила, не ожил ли каким-нибудь чудодейственным образом его персонаж. Ирэн только кивнула в ответ. С появлением Мориарти она начала понимать, что попала в собственную западню. С ним было забавно, до времени, но оставаться его собственностью, всю жизнь исполняя безумные приказания, она больше не хотела. Ей полюбилась свобода, Холмс первым показал ей как это быть свободной от всего, жить по своей воле, и только он мог избавить её от Мориарти. Шерлок никогда не претендовал на её свободу, молодой сыщик с необыкновенно красивыми голубыми глазами, чистой душой и чудаковатыми манерами. Его гениальность шла в ногу с сумасшествием, но ничего злого, ничего мерзкого в нем никогда не существовало. Он даже не мог убить человека, хотел, но не мог, так и не убил… В своей руке она почувствовала руку Мориарти, сухую, жесткую и безразлично подчинилась его жесту. Он увлек Ирэн в кресло, задирая её юбку, без поцелуев, без томных взглядом, точно его совсем не волновала эта женщина. Но ведь ему нравилось это тело, и нравилось владеть им в любую минуту, всякий раз, когда вздумается. На кухне, меж тем, продолжалась склока. Плюнув на трубочиста, испачкавшего сажей весь пол, горничная отправилась за своим знакомым, умеющим обходиться с печками и трубами. Она и не сомневалась, что после такого неряхи и недотепы, каким выдался ей нынешний трубочист, ещё долго придется заметать следы. Оставшись на кухне один, трубочист поднялся на ноги и одним движением руки сорвал с подбородка густую приклеенную бороду и, надев свои круглые очки, прекратив щуриться, открыл дверь в гостиную. Он слышал стоны Ирэн, видел спину Мориарти, то и дело исчезающую за спинкой кресла, начиная сознавать, за что готов отдать жизнь у водопада. Сняв очки, Шерлок сжал пальцами переносицу и зажмурился.