***
Гарри резко просыпается от голосов в коридоре. Такой громкий шепот немного пьяных людей, когда они пытаются быть тихими, но звучат абсолютно не тихо, потому что, ну, не могут отрегулировать громкость своего голоса. Затем кто-то спотыкается, и, оправдывая это, ровно через секунду слышится резкий звук чего-то упавшего. И хихиканье. Гарри медленно смотрит вокруг себя, понимая, что он не в своей комнате. Пытается что-то вспомнить: где он, почему он здесь. DVD вернулось в главное меню, цифровые часы показывают 2 ночи. Гарри чувствует на плече одну близняшку, вторая прижимается к его руке. Физзи и Лотт обнимают его с разных сторон. Точно. Он присматривает за детьми. Он замечает испачканную в траве футболку Луи, висящую на спинке стула перед компьютером, и его внутренности тотчас принимаются складываться в оригами. Верно. Он в спальне Луи. Снова. Гарри все еще пытается понять, как убрать с лица белые волосы, но его тело вжимается в матрас, когда дверь распахивается и оттуда вываливаются Луи и Элеанор. Элеанор цепляется за Луи, пьяно шатаясь на своих каблуках и застенчиво поправляя задирающееся короткое платье. Она пытается снять с Луи рубашку, но без задетого стола и упавшей домашки не обходится. Они оба смеются в поцелуе, когда Элеанор потирает рукой ушибленное бедро, а рука Луи заползает в одну из чашечек ее бюстгальтера. Гарри плохо. Свет все еще выключен; Луи не знает о том, что в комнате есть кто-то еще, и поэтому, наверное, он не парится, когда прижимает свою девушку к стене, сшибая Донкастер Роверс [футбольная команда] в рамке. Он рычит, впиваясь в пропахший алкоголем рот Элеанор. У Гарри поднимается температура и он откашливается. Элеанор и Луи моментально отлетают друг от друга, словно два одинаковых полюса магнита. Свет включается тут же, и секундой спустя Луи смотрит на Гарри так, словно он - вор. - Эм, хм... - Гарри пытается подобрать слова объяснения. - Что ты здесь делаешь? - спрашивает Луи с резким обвинением в голосе. Лицо Гарри унизительно краснеет. - Ну, у девочек в комнате нет телевизора, они сказали, что ты не был бы против, если... - Я не имею в виду свою комнату. - Луи говорит так, словно рвет сухую ткань. Затем поднимает свою рубашку и прижимает ее к оголенной груди. Этого делать не стоило. Гарри было прекрасно видно в какой он хорошей физической форме. - Я имею в виду свой дом. - Твоя мама попросила меня с детьми посидеть. Я подумал, что она тебя предупредила. Они очень долго смотрят друг на друга. Гарри пытается пошевелить хотя бы одной конечностью. - Ну? - Луи фыркает, скрещивая руки на груди. - Свалить не хочешь? Элеанор пытается не смотреть на Гарри, в то время как он делает то же самое. Он знает, что прервал. Лотти шевелится, когда Гарри мягко трясет ее за плечо; она мямлит "спокойной ночи" и целует его в ухо, прежде чем уйти в свою комнату. Затем парень гладит Физзи по рукам. Ее тело горячее, как печка. Пока Элеанор развлекает себя своим телефоном, Луи легко берет близняшек на руки. Гарри только на секунду успевает заметить, как нежно он обнимает своих сестер - их блондинистые головки лежат на его плечах, маленькие ручки крепко сжимают спину. А затем Луи относит их в свою комнату. Физзи просыпается к тому моменту, как Гарри кладет ее в кровать. Ее большие голубые глаза сияют, лицо обеспокоено и покрывается испариной. - Мне нехорошо, - тихо говорит она, прежде чем ее рвет на Гарри. Запах блевотины настолько приторный, что Гарри умоляет небеса, чтобы его самого не стошнило. Он берет салфетки со стола и пытается вытереть рубашку. - О боже, прости пожалуйста. - Слезы слабо скатываются по щекам Физзи. Гарри чутко улыбается ей, гладя по спине через мокрую ночную рубашку. - Все в порядке. Я не сержусь. Давай умоем тебя. - Гарри снимает свою одежду и пижаму Физзи и комкает их. Он находит чистый джемпер и штаны Луи для бега в гостиной, складывает грязное белье в стиральную машину и пытается ни о чем не думать. Штаны немного короткие, на добрых три дюйма, а джемпер узко сжимает грудь, но сидит все нормально. Как-то уже в привычку вошло носить одежду Луи, что ли. Когда он возвращается, Физзи лежит на ковре, сложившись пополам и сжимая живот. Но в отсутствие Гарри ее не рвало, что довольно хороший знак. Он делает ей прохладную ванную, чтобы снять жар. Мама так всегда делала, когда ему было плохо. Десятилетняя девочка вялая и тяжелая. Когда Гарри поднимает ее на руки и кладет в ванную, она даже не реагирует. Он заботливо вытирает ее грудь и волосы мягкой тряпкой. Гарри вытаскивает ее из ванной, когда она начинает дрожать, вытирает ее и одевает в чистую пижаму. Лотти помогает ему заправить кровать чистым постельным бельем, а потом он ложится вместе с Физзи, читая ей главу Гарри Поттера. Когда она погружается в слабый сон, то прижимается к нему, скуля в его мягкий джемпер (ну, да, джемпер Луи). Лотти уже спит в своей собственной кровати, одной рукой закрывая свое лицо и посапывая. Гарри устал и хочет хотя бы на минуту закрыть глаза. Именно тогда, когда изголовье кровати Луи начинает долбиться в стену и слышатся протяжные стоны Элеанор. Все это становится одним хором звуков, которые Гарри мечтал бы не слышать никогда. Он вздыхает, позволяя голове упасть на подушки Физзи с русалочкой. Он точно должен быть где-то, но не здесь, слушая, как его любовь занимается сексом через стенку от него. В нормальный субботний вечер он должен быть в своей комнате, читая книги, которые взял на этой неделе. Альма постоянно оставляет ему пометки в виде маленьких закладок, отмечая любимые моменты и высказывания. Он сохраняет их в коробке с валентинкой, ну, той, из-под обуви, под своей кроватью, вместе со всеми остальными вещами, которые жалко выбросить. Да, для парня, который половину жизни провел в попытках забыть о прошлом, он слишком сентиментален. Несмотря на то, что чтение - довольно одиночный вид занятия, маленькие кусочки бумаги, которые оставляет Альма, заставляют Гарри чувствовать себя менее одиноким и включенным во что-то большее, чем он сам. Он думает о всех книгах, которые держал в руках за все эти годы, о том, как его глаза их изучали. И ему кажется, что, может быть, где-то есть мир, к которому он принадлежит. Просто он его еще не нашел. Гарри был настолько увлечен книгами, что забыл каково это - чувствовать себя нужным кому-то. Столько времени прошло с того момента, как он в последний раз чувствовал себя полезным; достаточно, чтобы он забыл как это хорошо - помогать кому-то, кто не может помочь самому себе. Когда температура Физзи не спадает, и изголовье кровати начинает снова отрывисто биться в стену (Гарри уже задумывается о мужской силе Луи), он понимает, что с хватит с него. Температура Фелисити устойчиво покоилась на отметке в 40 градусов на протяжении часа, и холодная ванна мало чем помогла. Даже компрессы на ее лбу только мочили волосы. Гарри знает, что нужно делать, но от этого не становится легче. Гарри робко стучится в дверь Луи, мечтая превратиться в лужу. Ворсинки ковра бы его с радостью впитали, оставив за собой лишь мокрое место в качестве доказательства. Все, что он представляет из себя в жизни Луи - мокрое место, раздражающее; и этим он всегда в его жизни останется. Довольно жить в придуманном мире, где красавец-Луи полюбит такого домашнего его. Где все полюбят его. Максимум того, как люди могут к нему относиться - терпеть его. - Луи? - Кротко спрашивает Гарри, ломаясь на каждом слове. Прекращается скрип кровати, и Элеанор издает жалобный вой. Это заставляет Гарри стиснуть зубы. Он прислоняется к косяку двери, пульс учащен. Его губы высыхают, ладони потеют, и он отчаянно пытается напомнить себе, что сейчас не время думать о себе. Физзи нуждается в Луи. И это возвращает ему способность говорить снова. - Луи, пожалуйста. Когда Луи, наконец, открывает дверь, он предстает перед Гарри мокрым и растрепанным. Губы распухшие, а щеки и грудь - красные. Он одет в штаны для бега, но они довольно неумело скрывают его эрекцию. В животе у Гарри что-то резко ухает вниз. Он всю жизнь связал со словами и предложениями, но сейчас не может вспомнить ни единого. Словно его голову оторвали как маленький бланк от целого блока листьев. - Бог мой. Что такое? - требует Луи. Элеанор садится на кровати позади него, прикрывая одеялом тело, и бросает один неаккуратный взгляд, разрушая всю операцию "избегания". Но хуже взгляда Элеанор - взгляд Луи. Не такой, каким он смотрит на своих лже-друзей, - он и на Гарри-то так никогда не смотрел. Так, словно собачье дерьмо прилипло к его ботинку. Гарри хочется свернуться клубком и сдохнуть. Но раздраженное лицо Луи смягчается, когда он видит обеспокоенность на лице Гарри. - Прости меня... Я... Физзи плохо... Я думаю... Я думаю, мы ее в госпиталь должны увезти... - мямлит Гарри. Что-то в корне меняется во взгляде Луи, возмущение сменяется негодованием. - Так. Одну минуту, хорошо? - Луи закрывает дверь, чтобы переодеться. Гарри слышит, как они с Элеанор ругаются, голоса приглушены и едва слышны через деревянную дверь. Он знает, что должен пойти и приготовить Физзи, но на секунду словно приковывается к полу. - Ты не можешь быть серьезным, - он слышит, как она говорит. - Эль, прости. Присмотришь за девочками, пока я не вернусь? - спрашивает Луи. - А почему бы за ними Марселю не приглядеть? Это не его, ну, работа, нет? Гарри затвердевает, слыша свое старое имя, произнесенное Элеанор. Оно звучит как проклятие, сошедшее с ее губ. - Оставь его в покое уже, - хмурится Луи. - Ты всегда на его стороне, всегда! Гарри выходит из транса и заставляет свои ноги идти в комнату Лотти и Физзи. Он соединяет руки вместе, чтобы те не тряслись. Забрав Фелисити с постели и спустив на нижний этаж, он принимается ждать Луи. Его сестра слабо плачет и пытается уйти от кошмаров, снящихся ей; Гарри убаюкивает ее снова, гладя по волосам. Когда Луи внизу, он одет в белый джемпер большего размера и серую шапку, а ноги стиснуты обувью. Но от него все еще пасет сексом и алкоголем, но, несмотря на это, он уверяет, что водить сможет. Напоследок он выглядит даже немного виновато, когда берет жакет и ключи.***
Гарри и Луи ни слова друг другу не говорят, когда отъезжают с парковки. Тело Томлинсона напряжено, а взгляд сфокусирован лишь на руле и дороге. Гарри пытается организовать Физзи место покомфортнее, и иногда бросает незаметные взгляды на водителя. Он обеспокоен, но не знает что сказать. Все это - реальность Луи, а не его, и любое слово, описывающее "комфорт" звучало бы недостаточным. Физзи начинает просыпаться на середине дороги, уставясь на Гарри стеклянным, несфокусированным взглядом. - Споешь мне что-нибудь? - она просит, голос тихий и словно полощет Гарри по сердцу. Ни один ребенок не должен сталкиваться с такими вещами, особенно такой сладкий, как Физзи. - Гарри, ты можешь не... - начинает Луи, пытаясь избавить Гарри от... Но Гарри трясет головой, улыбаясь маленькой девочке на своих руках. Он пытается забыть о том, что Луи в машине и сосредоточиться только на Физз и на том, что петь - это легко. Он в этом теряется, точно как в хорошей книге. Теряется в маленькой сонной улыбке на ее лице. - Isn't she lovely? / Ну, разве она не милая? - тянет ноту он. - Isn't she wonderful? / Не потрясающая ли она? Isn't she precious? / Разве она не драгоценна? Less than one minute old, / Меньше, чем за одну минуту... Когда он перестает петь, Физзи легко гладит Гарри по волосам и вновь кладет голову ему на грудь, уже уверенно закрывая глаза. Сам он делает ошибку, когда смотрит на Луи. Тот на него просто пялится, не скрывая потрясения, и это заставляет Гарри покраснеть. Ну и, конечно, захотеть выпрыгнуть из окна. Проходит минута, затем вторая, и время начинает давить сильнее, чем раньше, словно свинцовые тучи перед штормом. - Ты очень хороший певец, - наконец говорит Луи, разрушая тишину. - Не так уж и сложно это, - мямлит Гарри, "жуя" пальцами край джемпера. Затем он вспоминает, в чей джемпер одет. - Я серьезно. Ты должен попробовать себя в X-Factor или чем-то таком, - продолжает Луи, возвращая взгляд дороге. Гарри выпускает смешок. - Я не настолько хорош. Луи пожимает плечами. - Пока не попробуешь - не узнаешь. Ты, может, хочешь заняться этим после университета? - Честно говоря, я не думал об этом, - Гарри замечает. - Мне бы колледж закончить. Хм, а что насчет тебя? Луи снова пожимает плечами. - Может, стану актером или футболистом, но буду только учить этому. Знаешь, что старички говорят? Если сам не можешь - учи. Гарри кивает, но в глубине души чувствует, что Луи лукавит. Он потрясающе играет в футбол и актер из него вышел просто замечательный бы. Ну, так он слышал, так как ни на одном спектакле с Луи ни разу не был. И он уверен, что, если тот захочет, он все сможет. Они снова погружаются в молчание на весь остаток дороги, но теперь это не кажется настолько некомфортным. Гарри даже немного виноватым себя чувствует, когда Луи оставляет их с Физз в приемной, а сам уезжает искать место на парковке.***
Три часа спустя, когда возвращаются Джей и Марк, температура Физзи спадает, и Луи заботливо гладит Гарри по плечу. Заснувшего. У кровати его сестры. Родители Луи все еще одеты в то же самое, в чем были, когда уехали в Лондон. Они сразу приехали в госпиталь из театра, когда Луи позвонил. И теперь в палате они выглядят даже нелепо. Джей немедленно идет обнимать Луи, а Гарри отворачивается к окну, не решаясь подсматривать за таким семейным моментом - он лишний. - Как она? - Он слышит, как Джей выдыхает в шею Луи. - Ей лучше, - успокаивает ее Луи. И когда он понимает, что Гарри остался не при делах, добавляет: - Спасибо Гарри за это. Кожа Гарри краснеет от комплимента, но, к счастью, Марк слишком занят в поисках чего-то в кошельке, чтобы заметить. Он протягивает Гарри купюры, очень много купюр. - О, нет. Я не могу. - Гарри возражает, но Марк качает головой. - Я настаиваю. Ты заслужил. - Он засовывает купюры в руку Гарри, и тот засовывает их в карман, даже не пересчитывая. Смущенный, но благодарный за их щедрость. Не настолько-то и много, как кажется, но хватит, чтобы оплатить мамины счета. - Прости за такую... Буйную ночь, но спасибо за то, что был с ней. Тебе и Луи. - Да. Джей все еще покоит одну руку на плече Луи, словно не хочет от него ни на шаг уходить, но Марк видит, что Гарри зевает, и обвиняюще поглядывает на них обоих. - Лу, мы здесь. Почему бы тебе не отвезти Гарри домой, а потом самому не отправиться поспать? - Уверен? - Луи спрашивает скептически. - Конечно. - Мама Луи в последний раз обнимает его, а затем, на удивление Гарри, обнимает и его. - Спасибо огромное, - шепчет она в его волосы, и в сердце Гарри теплеет. Они настолько уставшие, что, пока едут, не могут и двух слов связать. Гарри прислоняется к стеклу, рисуя на нем, запотевшем, сердечки, а затем вытирая их рукавом. Когда Луи в последний раз пытается заговорить, его голос мягкий и переливистый, почти теряющийся в шуме дороги. - Что с тобой случилось? Гарри любопытно смотрит на Луи, но тот уверен в вопросе и четко смотрит на дорогу. - Что ты имеешь в виду? - Твои... Ноги. Шрамы. Кто тебе их поставил? - Луи спрашивает немного хрипя, и сам удивляется тому, что потерял дыхание. Гарри смотрит на него. Он никогда не думал о том, что Луи однажды поинтересуется этим. - Как ты узнал? - тревожно спрашивает он. - В тот день... С Лиамом... Я тебя просто раздевал тогда... Кто-то, кхм, кто-то тебя поранил? Голос Гарри становится натянутым, словно барабан, когда он говорит. - Почему ты интересуешься? Зубы стиснуты, глаза плотно закрыты. Гарри чувствует, как его фантом горит синим пламенем, и невидимый кнут бьет его по ляжкам. Он пытается забыть и, в большинстве моментов, может. Может представить, что шрамов там нет, а самого ужасного никогда не случалось. Что его жизнь началась и закончилась в Холмс-Чейпле и все, что происходило до - случилось не с ним, а с другим мальчиком, в другом месте, далеко отсюда, очень далеко. Эта - не та часть его тела, на которую он больше всего смотрит и пытается скрыть от всех людей. Но, самое главное, от себя. - Я не знаю... Я... Может... Объясни, зачем ты скрываешь это от всех... - Я не скрываю ото всех. Просто они [люди] меня не замечают, - фыркает Гарри, отстегивая ремень безопасности. Луи заезжает на парковку за домом Гарри, и тот успевает открыть дверь еще до того, как они останавливаются. - Стой. - Луи кладет ладонь на грудь Гарри, останавливая его. - Прости, хорошо? Сделаем вид, что я ничего не спрашивал. Гарри возвращается мыслями назад, к Луи, в его дом, пытаясь решить, что же ему сделать. Остаться и попытаться что-то объяснить или сбежать, спрятаться, как обычно. И он не совсем уверен в чем дело; в фонарях на улице, которые светят прямо в голубые глаза Луи, или воспоминание о его сестрах, которые спят, или о валентинке под кроватью... Но он остается. Остается. Несмотря на то, что каждый мускул его тела стоит против, несмотря на то, что он хочет убежать отсюда так быстро, как только возможно. Но вдруг он понимает, что, как бы далеко и быстро он ни бегал, от прошлого не убежишь. Время может лечить, но шрамы оно не убирает. - Мой отец, - твердо говорит Гарри, смотря прямо в глаза Луи. И ожидая, что тот скажет. Его глаза расширяются. - Прости?! - Ты спросил, кто меня ранил. Это был мой отец. - Гарри... - Говорит Луи. Его выражение лица настолько мягкое и извиняющееся, что Гарри это даже бесит. Он этого не просил. Ничего этого не хотел. Просто хотел, чтобы его в покое оставили. Просто хотел закончить колледж, не оставив позади себя ничего. Как дом его бабушки - просто гребешки в кабинете, какая-то мебель. Кто-то здесь был, но словно и не жил вовсе. С того самого ужасного дня, Гарри шагал по жизни так, словно пытаясь ступать по ступенькам вниз. В кромешной темноте. Он был так осторожен, так аккуратен, но один неверный шаг подтолкнул его в пропасть. И он влюбился в Луи Томлинсона. Безответно, потому что Луи никогда не него не посмотрит так же, влюбленными глазами. Да и надеяться на это не было особого желания. Мечты никогда не приводили дальше разочарования. - Мне твоих извинений не нужно, ладно? - Гарри говорит. Но в его голосе нет и тени нападения. Он просто звучит устало. Когда он ступает на тропинку, ведущую к его дому, ничего не мешает ему не смотреть назад. И не потому, что он не хочет. А просто потому, что знает... ...Луи смотрит вслед.