Breakin' Past

Глава 13. «Runin’». ----------------- Ты - музыка, но звукам музыкальным Ты внемлешь с непонятною тоской. Зачем же любишь то, что так печально, Встречаешь муку радостью такой? Где тайная причина этой муки? Не потому ли грустью ты объят, Что стройно согласованные звуки Упреком одиночеству звучат? Прислушайся, как дружественно струны Вступают в строй и голос подают, - Как будто мать, отец и отрок юный В счастливом единении поют. Нам говорит согласье струн в концерте, Что одинокий путь подобен смерти. ( У. Шекспир, Сонет 8 ) ----------------- Я одел на себя первые попавшиеся мне вещи и пулей вылетел на улицу. Было ранее утро , морозный воздух колол каждый оголенный участок тела, в том числе лицо. Ветер проносился по широким улицам, то и дело, теребя волосы прохожих. Солнце было закрыто густыми тучами и казалось ярким пятном. Я бежал, расталкивая торопящихся людей, при этом, совершенно не зная, куда направляюсь. Но одно я знал точно: тебя надо, во что бы то ни стало, найти. Я чувствовал, как напрягались и болели мышцы во время бега, как сердце оглушительно громко стучало, требуя прекратить это, как невыносимо больно кололо бок, но что-то не позволяло мне остановиться. Я не чувствовал ничего, абсолютно ничего. Я не беспокоился, не боялся потерять тебя, и даже не был рад. Лишь притупленное чувство ответственности двигало мной, не позволяя обойтись обычным звонком в полицию. Из глаз почему-то брызнули слезы. Ветер? Нет, это были слезы откуда-то изнутри. Погибала моя душа. Я вдруг увидел автобус, следующий до Бруклина, и, недолго думая, зашел туда. Я прошел в самый конец и уставился в окно. Все мое тело тряслось, после бега, я задыхался. Вдруг, кто-то тронул меня за плечо. - Мужчина, вы в порядке? – спросил рыжеволосая девушка, глядящая на меня широко распахнутыми зелеными глазами, полными беспокойствия. Я направил на нее холодный, ядовитый взгляд. Девушка тут же отшатнулась и почти бегом ушла в противоположенный конец автобуса. Я лишь с ухмылкой отвернулся к окну, задаваясь вопросом: «Когда я успел стать таким?» Город мелькал перед глазами. Здания, дороги, люди – все смешалось в единое расплывчатое пятно. И тут перед глазами мелькнуло нечто яркое, похожее на свет полярной звезды и, не думая, я вышел на следующей же остановке. Огромный пустынный мост, соединяющий Бруклин и Манхеттен, простирался перед моим взором. Гигантские колонны, сделанные из коричневатого камня, гордо возвышались посреди пролива. Но где-то вдали, казалось, на другом конце моста виднелось яркое малиновое пятнышко. Ноги тут же сорвались на бег. Я снова мчался, не зная, к чему стремлюсь. Но на этот раз быстрее, стремительнее, увереннее. Ветер гудел в ушах, стараясь сопротивляться моему телу. Я мчался, подобно ягуару, преследующему добычу, и моя изрубленная душа, кажется, знала, кто моя добыча. Я резко остановился. На широком гранитном ограждении стояла хрупкая фигурка. Коричневый плащ, чуть свисал с тонких плеч, казалось, он был на размер больше. Каштановые волосы свободно развивались на ветру вместе с легким малиновым шарфиком. Руки были расправлены, а тело готово кануть в пучину канала. - Виолетта – сказал я. - Ты искал меня? – повернувшись в мою сторону, прошелестела ты – Я знала. Но почему именно здесь? - Слезь – проигнорировав все сказанное, приказал я. - Ну нет. Ты должен меня попросить. По-нормальному. Я лишь нервно ухмыльнулся. Снова никаких чувств… - Делай, что хочешь – с этими словами я развернулся и пошел к концу моста. Боль… Равнодушие…Пустота и снова боль… - Леон, подожди! – крикнула ты, догоняя меня. Кончики твоих пальцев коснулись оголенного участка на моем предплечье. Стая мурашек тут же пробежала по спине, а сердце вновь пронзила резкая боль. - Что еще? – огрызнулся я. - Почему ты уходишь? Неужели я тебе не важна? - А разве тебе это нужно? Ты остановилась, твой взгляд стал задумчивым. - Виолетта, ты несколько часов назад говорила о том, какое я ничтожество. О том, что я тебе изменил. А потом ты сбежала неизвестно куда, хотя у тебя мог случиться приступ паники, и ты бы сошла с ума. И, кажется, на тот момент, тебе вовсе неважно было то, как это повлияет на меня. Ты обманывала меня. Заставила поверить в то, что я любим. Твои глаза наполнились слезами. А мне было все так же все равно. - И хочешь правду? Я не изменял тебе. Никогда и ни с кем. Потому что любил. По-настоящему любил и люблю до сих пор. А ты… Ты всего лишь боишься признать, что чувствуешь то же. Но сейчас мне, пожалуй, уже все равно. - Прости меня – в слезах сказала ты – Леон, пожалуйста. Давай забудем все это? - Забудем? – усмехнулся я – По-твоему, это вообще возможно? - Давай хотя бы будем друзьями. - Друзья друг другу доверяют. А я тебе – нет.