Теплый шоколад на десерт

Откинувшись на спинку сиденья, Джиллиан пригладила волосы ладонью и глянула на свое отражение в боковом окне. Опасения не подтвердились — с той стороны стекла на нее спокойно смотрела женщина с едва уловимой улыбкой на губах. Разве что во взгляде таился, изредка вспыхивая, лихорадочный огонек, но его появление можно оправдать радостью, а если потребуется легко скрыть, опустив ресницы. Задержав на секунду дыхание Джиллиан, облегченно прикрыла глаза, ее внутреннее состояние никак не проявилось в микровыражениях, тех самых, что Кэл так обожал выискивать на ее лице. Ей нужно как можно скорее отвлечься от волнующих мыслей и переключить внимание на что-то другое. Пробежалась пальцами по застежке рубашки, потрогала чуть увядшие лепестки роз, посмотрела в окно на идущий вровень с ними фургон, покрытый рекламными призывами, так и не смогла вникнуть в суть ярких надписей. Осторожно скосила взгляд на Кэла, и тут же отвела его, уставившись на мерцающие лампочки панели управления. Джилл не покидало чувство неловкости, она только что поймала себя на весьма любопытном и в какой-то степени неприличном занятии. Она всегда считала наблюдать исподтишка — нехорошо, а сама, прикрываясь розами, пялилась на руки Кэла. Именно так! Опустив розы на колени, Джиллиан переплела пальцы на животе и заставила себя смотреть на проезжающие мимо машины — безуспешно. Она не уловила момента, когда голова помимо ее воли повернулась влево, а руки Кэла, со свободным изяществом лежащие на руле, снова удостоились ее пристального и жадного взгляда. Происходящее с ней походило на наваждение. Это же руки, просто руки Кэла. Она видела их каждый день, на протяжении десятка лет, в разных ситуациях и разных положениях. Кэл частенько размахивал ими у нее перед лицом, его указательный палец упирался ей в грудь или плечо, назидательно замирал в воздухе. Бессчетное количество раз, его ладони мягко ложились ей на спину, нахально замирали на талии, его пальцы нежно касались ее щеки, стирая слезы, ласкали ее волосы. Она ловила его вездесущие руки, сердито стискивала пальцы, отталкивала ладонь, вдруг ставшую излишне назойливой и незаметно пробравшуюся в ее личное пространство. Обрабатывала царапины и порезы, успокаивающе гладила, прижимала к щеке … она знала каждую родинку и каждый шрам. Ощущала их тепло и нежность. Заботу. Уверенную силу. Почему вдруг только сейчас, она осознала, насколько они красивы и она не боялась признаться себе — желанны. Рукава пиджака слегка задрались, обнажив запястья, изредка, когда Кэл переключал скорости, Джилл удавалось рассмотреть татуировку на внутренней стороне правого предплечья. Она не стала отрицать, что хочется коснуться щекой темных волосков, пройтись губами против их роста, запустить пальцы глубже в рукава… Пришлось закрыть глаза и сделать глубокий вздох — не помогло. К своему ужасу Джиллиан ощутила, как по спине забегали мурашки, между бедер стало жарко и влажно. Сгорая от стыда, она снова украдкой глянула на Кэла. Он смотрел прямо перед собой, поглощенный дорогой, ловкими движениями перехватывал руль, крепко сжимая его, прибавлял газ, обгоняя впереди идущую машину и, ослаблял хватку, двигаясь по прямой, нежно поглаживал большими пальцами кожаную обивку. Зачем? Ну, зачем он так делает? Воображение Джиллиан внезапно нарисовало очень двусмысленную картину, и главными на этом полотне выступали руки Кэла. В этот момент, немного подавшись вперед, он не сбавляя скорости, опасно маневрировал, перестраиваясь из ряда в ряд, вклинился между автобусом и бетонным ограждением, затем повернул направо, следуя в сторону Балтимора. Джиллиан тряхнула волосами, заставила себя отвести взгляд от его рук, уверенно облапивших рулевое колесо. Подавила нервный смешок, рожденный пришедшим на ум словом «облапил» и, взяв с колен, поднесла к лицу букет из роз, пряча в нем горящие от смущения щеки. Борьба с собственными желаниями, оказалась безнадежно проигранной, Джиллиан не отказалась, еслибы вместо руля или рукоятки для переключения скоростей оказалась одна из частей ее тела, а еще лучше… Поерзала на сиденье, вдруг ставшем жестким и неудобным, теперь горели не только щеки, закинула ногу на ногу, и пару секунд изучала заднее стекло джипа маячившего под носом их БМВ. Все же не удержалась и раздосадовано фыркнула, заинтересовав Кэла, но на счастье Джиллиан какой-то очумевший мотоциклист, нагло подрезал машину, отвлекая внимание на себя и Кэл, ругнувшись, притормозил, уступая дорогу «камикадзе» оседлавшего спортивный байк. — Идиот. — Да уж, умом не блещет, — поддержала Кэла Джиллиан, отметив, что интонации ее голоса идеально соответствуют словам. Разочарованно вздохнула, щекочущее нервы очарование момента медленно отступало, оставив после себя легкое сожаление, все еще пылающие щеки и влажные трусики, впрочем, если причиной румянца Кэл мог заинтересоваться, то о другом ощущении, доставлявшем ей легкий дискомфорт, догадаться было не по силам даже ему. Джилл, погруженная в переживания, не отреагировала должным образом, когда Кэл свернул не на ту улицу, направляясь в сторону противоположную от ее дома. Мелькавшие за окном симпатичные домики тихого пригорода напомнили ей об этом маневре. Она нахмурилась и недовольно поджала губы — Кэл не смотря на ее возражения, поступил по своему разумению. Джиллиан удивилась? Нет. Но и подчиняться не собиралась. С недоуменной улыбкой повернулась лицом в сторону Лайтмана. — Кэл…- проговорила она приглушенно и вопросительно. — Не пытайся спорить, — бросил он, поняв ее без лишних подробностей, упрямо сдвинул брови, глядя перед собой на дорогу, — Мы уже эту тему обсудили сотню раз. Тебя отпустили из больницы с условием. И возражения не принимаются. Едем ко мне домой. — Не в этот раз, — гнула свою линию Фостер, — Твоя опека мне не нужна. Со мной все в полном порядке. Почти. Легкая слабость временное явление. Я могу самостоятельно обслуживать себя. Причина, по которой мне была нужна нянька, исчезла. И почему ты решаешь за меня? — она говорила спокойно, не повышая голоса, ничем не выказав зарождающиеся обиду и гнев, лишь тоненькая жилка на шее чаще запульсировала. — А кто говорил про няньку, — проворчал Кэл, мимолетно нахмурился, если бы все было так просто, как думает Фостер. Ей не нянька нужна, а вооруженная охрана, — мельком глянул на «закипающую» Джиллиан, частота ее пульса противоречила невозмутимому выражению раскрасневшегося лица. Кэлу хватило бы нескольких жестких фраз, обрисовывающих реальность. Но это означало испортить Джилл настроение и заставить переживать. Испугать. Увидеть слезы и страх вместо очаровательной улыбки, погасить внутренний свет, изгнать лукавые искорки, дрожащие в глубине ее смеющихся глаз. Ни за что! Не для этого он выторговал у федералов один единственный день. Он должен стать легким и беззаботным. Праздничным. День ее возвращения домой. Возможно, он станет переломным в их последующих отношениях. Возможно… — Ты что-то имеешь против моего таланта кулинара? — резко сменил тему Кэл. Чтобы удивить Фостер и порадовать он проторчал пол ночи на кухне, колдуя над столь обожаемым ею шоколадным тортом с трюфелями. — Нет. Не имею, но это не имеет никакого отношения к твоему произволу. Я хочу, чтобы ты отвез меня домой. В мой дом. — Невозможно, — он развел руками и тут же снова вцепился в руль. — Я не против оценить все твое таланты… — Все? — он вытаращил глаза и облизнулся. — Прекрати, Кэл, — она закатила глаза, — Твое нахальство зашкаливает. — Ты сама это сказала. И не спорь со старшими. Возражения не принимаются и не обсуждаются. Поэтому он станет уговаривать до последнего, давить и если придется, пустит в ход шантаж, но Фостер должна согласиться на временное проживание в его доме. Только зная, что она рядом он может быть спокоен. Он все ей расскажет, он вынужден это сделать, но не сегодня. Завтра. Все будет завтра. — Мы с Эмили пригласили тебя в гости, — с легким нажимом в голосе, продолжил Кэл, глянув через плечо на дочь, сидящую позади него. Хмыкнул, решив привлечь на помощь «тяжелую артиллерию». — Эм, может тебе удастся уговорить непокорную доктор Фостер, она отказывается составить нам компанию и погостить пару недель. — Что? — встрепенулась девушка, она увлеченная изучением странного свертка, не вслушивалась в тихий разговор отца и Джиллиан, — Ты о чем, пап? — Джиллиан хочет, чтобы я отвез ее домой. Причем немедленно. — Не передергивай, Кэл. Этого я не просила. — Почему? — Эмили обиженно захлопала ресницами, — Ты же согласилась пожить у нас. — Эм, в то время все было немного иначе, сейчас обстоятельства изменились и мне не хочется напрягать вас своим присутствием. Чужой человек в доме это всегда лишние проблемы. — Вот уж глупости, — обиженно фыркнула Эмили, — Ты для нас никогда не была чужой. Правда, пап? Мы будем очень-очень рады видеть тебя в нашем доме. — Обещаю, что буду навещать вас каждый день, или вы можете приезжать на чай, — упорствовала Джиллиан. — Нуууу, — протянула Эмили и, сложив руки на груди, надула губы, — Так не интересно. А кто мне обещал помочь с выбором предметов для изучения, составить программу и вообще… — ее голосок звучал огорченно и чуточку сердито, — Джиллиан, так не честно. Я думала. Ты держишь свое слово, а не как другие взрослые, — Эмили скривила губы, — Пообещать пообещают, а как выполнить…- она драматично вздохнула. — Эм, разве я отказываюсь? — Можно сказать, что да. О! — глаза девушки загорелись, — Хорошо, обед с тортом никто не отменял. Так что мы по любому едем к нам, — повиснув подбородком на спинке переднего сиденья, она потерлась носом о плечо Фостер, — Джилл, ты просто обязана увидеть, какую симпатичную комнату приготовил для тебя мистер Лайтман, — проворковала она елейным голоском, продолжая осаду, — Я вчера чуть не обалдела от восторга. — Комнату? — Джиллиан попыталась заглянуть Кэлу в лицо, — Ту самую, угловую на втором этаже, что вы превратили в склад ненужных вещей? — Кэл молча кивнул, — Неужели ты выкинул весь хлам что вы собирали с первых дней жизни в этом доме?! — Угу, — Кэл протяжно вздохнул, — Ощущаю себя греческим Богом. А ты должна оценить мои жертвы. — Круто! — изумленно выдохнула Джиллиан, — Ради меня. Ну, уж нет. И не думай. Я вполне могла бы провести пару ночей на твоем любимом диване. — В моей компании? — его брови взлетели вверх. — Все зависит от твоего поведения, — отшутилась Джиллиан. — Фостер, долгое пребывание в больнице развратило тебя. Ты стала такая… — Несерьезная, — она легонько толкнула его в плечо, Кэл нарочно крутнул руль, машина вильнула. — Эй, ребят, вы что-то разыгрались, — Эмили перегнулась через спинки передних сидений, поворачивая голову то вправо, то влево.- Мне бы хотелось доехать до дома. И он еще говорит, что я безобразно вожу машину. На себя бы посмотрел. — Сгинь, — цыкнул Кэл на дочь. — Джилл, — Эмили повернулась к отцу затылком, — Пока меня не было, папа отмыл комнату, поклеил ее зашибенными обоями, и она стала похожа на конфетку. Она ждет тебя, — разве что не промурлыкала Эмили. — Отличная новость, — как-то невпопад ответила Джиллиан, отворачиваясь к окну. Принято говорить твой дом — твоя крепость. Джиллиан любила свой дом, но слишком часто в последнее время эта вполне уютная и комфортная «крепость», где она по идее должна была чувствовать себя счастливой и довольной, стала ей напоминать одиночные казематы, куда она заточила себя по собственной воле. Джиллиан противилась натиску Кэла из чувства самосохранения, и неловкости, гордости и черт еще знает почему. Она привыкла к полной самостоятельности, и была твердо уверена в бессмысленности усиленной опеки со стороны Кэла. С ней все в полном порядке, она прекрасно может обходиться без посторонней помощи, но в поведении друга Джиллиан заметила несвойственную ему нервозность и была уверена, что он пойдет на любые уловки лишь бы затащить ее к себе в дом и по возможности там запереть. Быть гостьей, зашедшей на чашку чая — одно. Ведь значительно проще, когда знаешь, что в любой момент можно подняться, попрощаться и уйти, особенно если возникшее напряжение превысит допустимый предел и станет опасным. А поселиться, пусть временно в доме у мужчины, отношения с которым на первый взгляд просты и понятны, а на самом деле уже давно балансируют на острой грани не слишком разумно. Ты привычно называешь его своим лучшим другом, закрываешь глаза на поступки больше подходящие врагам, оправдываешь его, и плюсом ко всем нестыковкам в глубине души мечтаешь о близости — другое. Две огромные разницы. Еще ей не хотелось ограничивать его свободу и особенно испытать боль, случайно узнав о других женщинах в его жизни. И таких мелких и крупных причин «почему нет» было множество, но, тем не менее, Джиллиан понимала, еще немного и она поддастся на уговоры Эмили, убеждая себя, что соглашается ради нее. Успокаивало то, что из их отношений с Кэлом ушла напряженность последних месяцев, он стал значительно мягче и местами даже сговорчивей, а в их общении вновь появилась легкость и вернулись иронические нотки. Но все равно, Джиллиан сомневалась в правильности своего решения, и если бы не желание узнать что Кэл так тщательно скрывает от нее, от чего оберегает, она бы настояла на своем. Джиллиан задумчиво улыбаясь и, покусывая нижнюю губу, вновь и вновь прокручивала в голове все «за» и «против». Она признавала, что непосредственная близость Кэла ее немного пугает, даже сейчас сидя рядом в машине, она ощущала легкий холодок в желудке. Одно дело больничная плата, хозяйкой которой была она, и в случае необходимости могла выпроводить Кэла. Он был ее гостем скрашивал тягостную больничную атмосферу своим присутствием, «заговаривал зубы» во время и после болезненных процедур, шутил, заставляя смеяться сквозь слезы, и невесомо касаясь ее волос уходил в ночь, оставляя ее одну. Совершенно иное встречаться с Кэлом за завтраком, сталкиваться в ванной в неприбранном виде … Да и вообще сколько разных интимных мелочей, о которых только догадываешься, выплывут наружу. Знать, что он так близко… Но желание окунуться в атмосферу домашнего тепла и семейного уюта перевесило все возможные опасности. Она сильная, она справится. И где-то очень-очень глубоко внутри жила надежда, что несколько дней прожитых в одном доме в неформальной обстановке смогут дать ответ на мучающий ее вопрос. Она влюблена. А Кэл? Может все его нежности и случайно перехваченные трогательные и ласковые взгляды ее выдумка и дело в ее болезненном состоянии, желании поддержать в трудную минуту. Как и всегда ранее. — Джилл, почему ты молчишь? — Эмили легонько коснулась ее плеча. — Не видишь, думает, — проворчал Кэл, — Ей бы заседать в совете безопасности ООН, — получил легкий тычок в плечо, и капризно дернул бровями, — Молчу. — Мы хотим как лучше, правда, — Эмили не теряла надежду. Вздохнув Фостер посмотрела на Кэла, сидящего рядом с невозмутимым видом, затем на Эмили, поймала ее умоляющий взгляд и протяжно вздохнула. — Видимо сопротивляться бесполезно, — Джиллиан закатила глаза и покачала головой, — Боюсь, иначе вы меня похитите и посадите под замок. Но максимум на пару дней. — Чудесно, — обрадовалась Эмили. Ее мысли удивительным образом перекликались с размышлениями Джиллиан. Девушка преследовала свои собственные цели. Мечтала, чтобы отец и Джиллиан были вместе. Лучшего положения вещей для объяснения нельзя было придумать, может эта парочка, наконец, образумится и, прожив несколько дней бок о бок, они поймут, что созданы друг для друга, причем не только как хорошие друзья. Эмили не хотелось, когда она уедет на учебу, чтобы рядом с отцом болтались какие-то незнакомые женщины, тем более ни одна из них не могла заменить Джиллиан, никто кроме нее не понимал и вряд ли мог бескорыстно и нежно любить ее взбалмошного и такого расчудесного умника отца. ***** — Кажется, добрались, — неправдоподобно весело проговорил Кэл, резко тормозя перед домом. — Папа! Не дрова везешь, — возмутилась Эмили, дернувшись вперед и громко клацнув зубами. — Даю вам полчаса на умыться-побриться, — поймал насмешливый взгляд Фостер, дернул бровями, — И приглашаю на торжественный, хммм…поздний завтрак или ранний обед, — Кэл развернулся, опираясь локтем о спинку сиденья, — И что сидим, что ждем? — махнул пару раз рукой, — Быстро выметайтесь. Обе. — И где только тебя учили таким манерам? — негодующе фыркнула Джиллиан, прижав розы к груди, изогнулась, нащупывая левой рукой рычажок, открывающий дверь, — Хотя чего я возмущаюсь, давно пора привыкнуть. Кэл довольно оскалился. — Помочь? — Как-нибудь обойдусь, — дверка распахнулась, и Фостер соединив колени, грациозно крутнулась на сиденье, пригнула голову и в следующую секунду стояла на тротуаре. -Фигуристка, — Лайтман буркнул себе под нос, отметив поразительную гибкость Джиллиан, и сам выбрался из машины. Прищурившись, изучал улицу и прилегающую к дому территорию, недовольно выпятил губы, проводив сердитым взглядом, промчавшийся мимо байк, раскатисто взревевший мотором на подъеме и очень похожий на встретившийся им по пути. Еще больше насторожился, заметив темно-серую машину, притормозившую на перекрестке, пропуская мотоцикл и рванувшую следом за ним, совершив опасный разворот. Мимо, гордо задрав хвост, прошествовал рыжий соседский кот, зыркнул желтым взглядом, мявкнул на Кэла и затрусил через дорогу, в сторону припаркованного под раскидистой акацией голубого «универсала». Сидящий за рулем мужчина сладко зевая, обмахивался газетой, второй дремал, развалившись на пассажирском сиденье и заложив руки за голову. ФБР несло вахту исправно. Кэл дернул щекой и скривился — слишком явно, слишком демонстративно, но в какой-то степени успокаивает. Их «таинственный друг» весьма умен, расчетлив и прозорлив моментально просечет, что за домом ведется наблюдение и не рискнет засветиться поблизости. Хотя? Кэл тихонько ругнулся, их «добрым другом» может оказаться кто угодно, посмотрел вслед накручивающему педали велосипедисту. Какой он? Как выглядит? Сколько ему лет? Кем работает? Белый? Черный? Латинос? Он долго сидел в подполье, затаившись, выжидая. Больше шести недель о нем не было ни слуху, ни духу. ФБР и полиция отработали чертову уйму версий, пытаясь нащупать какие-нибудь ниточки, но все их ухищрения не привели ни к чему, казалось что убийца был бестелесным существом, он не оставлял после себя ни единого следа ни единого вещественного доказательства, кроме опостылевшего всем запаха фиалок. С каждым днем нарастало ощущение, что толпа здоровых мужиков бессмысленно мечется и бегает по кругу и впустую ломится в наглухо заколоченные двери. Корзинка с фиалками, посланная Джиллиан в больницу долгое время была его «последним приветом», материальной уликой, еще раз подтвердившей насколько он изобретателен и скрытен. Единственный подозреваемый Реймонд Кендалл оказался недосягаем. Да и предъявить ему в сущности ничего не смогли. Толпа адвокатов, призванная им на помощь, выстроила непробиваемые стены, оградив его от встреч с правоохранительными органами, за несколько минут разгромив все предъявленные ему косвенные улики. Попытка Лайтмана побеседовать с Кендаллом так и осталась попыткой. Он ловко увиливал от встреч, пока не отказался совсем, сказав, что у него нет сведений, интересующих следствие. За день до выписки Фостер из больницы все резко изменилось. Складывалось впечатление, что убийца был в курсе происходящего и очень хорошо осведомлен о состоянии здоровья Джиллиан, он точно рассчитал очередной ход, оглушительно заявив о себе. Вчера около полудня в службу 911 позвонила обеспокоенная женщина, сообщив, что она из окна своего дома видит странную и тревожную картину. На крыльце дома напротив, вот уже несколько часов неподвижно сидит девушка в платье невесты. Босая и без фаты, звонившая дама почему-то обострила внимание на этих мелких деталях. И поведение одинокой невесты кажется очень подозрительным. Приехавшие по вызову копы и парамедики обнаружили труп юной девушки, одетой в свадебное платье, того же фасона, что и предыдущие жертвы. Личность убитой установили в течение нескольких часов. Восемнадцатилетняя Тиффани Харрис студентка первого курса историко-психологического факультета из университета в Принстоне пропала около недели назад. Ушла с друзьями в клуб и исчезла. Одна из ее соседок по кампусу рассказала, что совсем недавно у Тифф появился новый приятель, «ну очееень симпатичный и взрослый мужчина», по ее словам. Правда Тиффани обычно болтливая и любящая похвастаться своими кавалерами в этот раз вела себя подозрительно скрытно, даже не похвасталась совместным фото, лишь случайно проболталась, что он занимает высокий пост в каких-то государственных структурах, и Тифф пару раз ездила с ним в Вашингтон или он приезжал к ней из столицы. Очередной тупик. Последние дни стояла пасмурная, но не дождливая погода — на влажной земле и траве должны остаться следы, будучи хитрым и невероятно ловким, летать по воздуху убийца вряд ли умел. Криминалисты досконально обшарили всю округу, буквально ползая на коленях, изучили с лупой каждую травинку и кустик. Сунули свой нос во все мелкие щели и обследовали крыльцо инфракрасным излучением и ультрафиолетом в поисках хотя бы чего-нибудь, крохотного намека на присутствие человека. Но ни сломанной веточки с остатками волокна от одежды, ни следа ноги на газоне, или отпечатка шин на земле или асфальте, ни капли биологических жидкостей — ничего. Привлекли служебных собак, но все снова оказалось впустую. Собаки чихали и теряли нюх от густого и назойливого запаха очистителя для кожи, все с тем же стойким ароматом фиалок. Создавалось впечатление, что убийца вышел из дома и снова в него вернулся. Но дверные замки, выставленного на продажу коттеджа, проржавели и оказались не тронутыми. Закрытое ставнями французское окно целехонько. Все ближайшие соседи отвечали отрицательно на вопросы, заданные копами. Нет, они не слышали шума подъезжающего автомобиля, не заметили света фар в темноте ночи. Ничего подозрительного, что могло бы помочь следствию. На первый взгляд выбор новой жертвы и дата убийства не имели ничего общего с тремя предыдущими смертями. Маньяк выбился из составленного им самим графика. Вместо четырнадцатого числа убийство произошло двадцать восьмого мая. Да и сама жертва не имела ничего общего с Фостер. Настоящей Фостер. Юная «невеста» не вписывалась привычный образ погибших женщин. Ни по возрасту, ни по внешности. Длинные темно-русые с рыжим отливом волосы неопытные руки заплели в неаккуратную, растрепанную косу, перекинув ее на грудь. Круглое миловидное личико с россыпью веснушек оказалось чисто вымытым, лишь приоткрытые губы едва тронуты розовым блеском. Широко распахнутые прозрачно-серые глаза, удивленно смотрели в небо, выражение лица безмятежно. Тоненькая золотая цепочка дважды обвивала нежную шею. В ушах поблескивали сережки с крохотными бриллиантами. Об убийстве с целью ограбления не могло быть и речи. Босые с изящными ступнями ноги, вытянуты и перекрещены в щиколотках. Алый педикюр, словно россыпь капелек крови. Руки, ладонями вверх, безвольно лежат на бедрах, к обнаженному плечу прилипли несколько лепестков, цветущей около дома махровой сирени. Девушка, немного съехав вправо, сидела, привалившись спиной к столбику крыльца. Следы перемещения отсутствовали, как и следы сопротивления или насилия. Лишь два едва заметные синяка за ушами, и неестественно круто согнутая шея, во всем остальном казалось, что она от души натанцевалась и присела отдохнуть на минутку, задремала, склонив голову к плечу. Кроме белоснежного убранства невесты на жертве не было никакой одежды, даже трусиков. Пенное кружево платья аккуратным облачком лежало на мокрых и скользких ступенях. Вездесущий непоседа ветер шевелил пышные оборки и выбившие из косы рыжеватые прядки волос. А за глубоким вырезом подвенечного наряда, между туго стянутых жестким корсажем грудей торчал сложенный вчетверо клетчатый листочек, криво вырванный из блокнота или записной книжки. На него, как в плохом детективе, убийца наклеил слова, выстриженные закругленными ножницами из газетных страниц. «Джиллиан!» улыбающийся смайлик « Ли! Так лучше, любимая? Я не верю, что ты забыла о своем обещании» грустный смайлик «Ты была так хороша в этом платье. Люблю тебя. Жду». Кажется, эта жертва уводила следствие в сторону. Но достаточно было глянуть на фотографию Фостер в юности, и опадали все сомнения. Маньяк сделал широкий жест, дав весомую подсказку, причину его любви-ненависти необходимо искать в прошлом Джиллиан. Кэлу стоило невероятного труда и изворотливости, чтобы оградить Фостер от набега федералов еще в прошлый вечер. На его стороне оказались врачи, запретив кому-либо, даже если они посланники Господа Бога навещать свою пациентку, но легко согласились на просьбу Кэла и досрочно выписали Джиллиан. Кэл мог воспрепятствовать, кому угодно переступить порог своего дома, тем самым оградив Фостер от ненужных встреч. Помогло и то, что криминалисты обрабатывали данные, а психологи, собрав все данные воедино, обновляли уже составленный психологический портрет серийного убийцы. Он не вписывался ни в один известный поведенческий тип. Сумбурность его действий не поддавалась логическому анализу. И не было возможности просчитать его следующий ход. Откладывать объяснения с Джиллиан было неразумно и небезопасно, чем скорее она сможет рассказать о том, что произошло в ее прошлом, тем появится больше возможностей, чтобы найти ее преследователя. Но Кэл хотел сначала поговорить с Фостер лично, объяснить ситуацию, тщательно соблюдая осторожность и как можно бережней подготовить к допросу. У него не хватило времени ввести Джиллиан в курс дела сразу после того как подключился к расследованию ФБР, лишь задавал наводящие вопросы, анализировал и сопоставлял ее ответы с имеющимися данными. Хотел сплести все ниточки воедино, но не успел из-за стремительно развившейся инфекции едва не убившей Джиллиан. В какой-то степени эта недосказанность оказалась спасительной. Восстановление после болезни было мучительно- тяжелым и физически и психологически, если бы Джиллиан знала о маньяке и о своей косвенной причастности к убийствам трех женщин, то ее состояние могло бы значительно осложниться и привести к нервному срыву. Никаких стрессов, только положительные эмоции. Психиатр и невропатолог, консультирующие Джиллиан, предупредили, любые негативные переживания могут сказаться на ее психике. Последствия комы, воспаления оболочек мозга и шока пережитого на пожаре еще долгое время могут проявляться в поведении Джиллиан, такое не может пройти бесследно и сразу. И сейчас Кэл руководствовался эгоистическими чувствами, считая, что один день в этом тянущемся более полгода расследовании погоды не сделает. Утром Кэлу позвонили и сообщили весьма любопытную вещь. При попытке выяснить хозяев заброшенного дома обнаружилось, что этот одноэтажный коттедж, более пятнадцати лет назад снимала молодая семья Фостер, поселившись в нем сразу же после свадьбы, прежде чем купить дом в Александрии. Это говорило об одном, убийца прекрасно осведомлен о перипетиях жизни Джиллиан. Кэл вздохнул и, захлопнув дверцу машины, пошел в дом. Как бы он не хотел спрятать ее от боли и ужаса, но завтра на Фостер накинется свора из федералов. Станут выпытывать и выкручивать руки, требуя объяснений. Он поставил условие, что все допросы и встречи будут проходить в офисе «ЛайтманГрупп». Как-никак родные стены, да и будет где перевести дух и на пару минут спрятаться от назойливого внимания. С какой стороны не заходи Джиллиан жертва и охота ведется за ней. Убийца не имея возможности подступиться к Фостер, отыгрывается на попавшихся под руку женщинах. Или же их сходство с Фостер вызывало агрессию, и маньяк выплескивал на них сдерживаемый гнев, адресованный Джиллиан. И теперь еще эта малышка, совершенное дитя, ровесница Эмили. Какие знаки подавал убийца, что хотел сказать? Кэл больше не сомневался, что в прошлом у Джиллиан была какая-то нехорошая тайна. — Проклятье, — ругнулся Кэл, сжимая пальцами виски. Потер лицо ладонями и, скрипнув зубами, горько усмехнулся. Зная Джиллиан, Кэл был уверен, что она будет винить себя во всех убийствах. Но не сегодня. Сегодня ее день. И он ни в коем случае не должен выдать себя, свой страх, тревогу, боль. Он будет улыбаться, шутить, накормит Фостер тортом, вручит подарок, они вместе посмеются над ним, позже обязательно поболтают о разной ерунде за бокалом любимого вина Джиллиан, посмотрят втроем глупую слезливую мелодраму… ***** Кэлу пришлось съездить в офис, отказаться от встречи и пренебречь важным и «дорогим» клиентом он не мог. Не в сложившейся ситуации. За время болезни Фостер дела фирмы шли отвратительно и как никогда ранее «ЛайтманГрупп» опасно балансировала на грани банкротства. Два часа потраченные на общение с самодовольным и охочим до женского внимания «денежным мешком» принесли внушительную сумму. Как ни кривился Кэл, по большей части отбрыкиваясь от таких дел, но изображая «частного детектива» он зарабатывал значительно больше, чем выполняя задания государственных служб. Деньги зачастую были «грязными», но «живыми». — Хей! Дома кто есть? — Кэл остановился в центре гостиной, прислушиваясь к тишине, — Спят, — решил он и уже крутнулся на каблуках, собираясь идти на кухню и поправить настроение порцией виски. Но Кэл ошибся. Он успел сунуть нос в холодильник, шаря в его недрах, в поисках припрятанной между коробочками с яйцами и пакетами сока, бутылочки отличного выдержанного скотча. По пути закинул в рот, оставшийся от вчерашнего ужина кусок домашней пиццы. — Привет, как дела на работе? — раздался за спиной мелодичный чуточку насмешливый голос. Кэл подпрыгнул, зацепился макушкой за дверку холодильника и, развернувшись, открыл рот, чтобы выговорить Фостер в очередной раз: -Черт! Не подкр…- и поперхнулся на половине слова, потеряв на мгновение дар речи. Джиллиан, сбежав по лестнице, бесшумно шагала к нему навстречу через гостиную с лукавой улыбкой на лице. Она чуть запыхалась и раскраснелась. Босая, в легком открытом платье, неожиданно яркой расцветки, но удивительно созвучной ее настроению и подчеркивающей молочный цвет ее кожи и сияющую голубизну глаз. Алые маки и темно-синие васильки на развевающемся от быстрой ходьбы подоле казались живыми. Блестящий гладкий атлас, облегал, приподнимая грудь, оставляя обнаженными плечи спину. Кокетливым жестом, откинув с лица упавшие волосы, она замерла в проходе. — Как я тебе? — она ухватилась пальцами за юбку, и дважды повернулась вокруг своей оси. Волосы взметнулись в воздух, и плавно рассыпались по плечам. — Не слишком вызывающе для офиса? Потрясение от встречи было подобно удару в солнечное сплетение, а затем Кэл почувствовал, как у него отнимаются ноги. Какое-то время он стоял как вкопанный, не в силах ни шевельнуться, ни произнести хоть слово. Однако быстро взял себя в руки, и еще шире улыбнувшись, плюхнулся на ближайший стул. — Проклятье, Фостер, — воскликнул он и сам удивился, что его голос звучит ровно и абсолютно естественно с присущей ему насмешкой, — Ты потрясающе выглядишь. Джиллиан ответила ему сияющим взглядом. — Я ощущаю себя немного странно, помолодевшей, — Фостер, пожала плечами, — Словно сбросила не только шесть фунтов веса, но и десяток лет. Осенью купила этот прикид на распродаже без примерки, и с трудом втиснулась, — она коротко и нервно рассмеялась, — Больница пошла мне на пользу. Джиллиан подошла почти вплотную к Кэлу, и слегка повернув голову в бок, склонила ее к плечу. — У нас сегодня день открытых дверей? — хмыкнув, Кэл приподнял брови. — Возможно, — Джилл окинула мужчину хитрым взглядом из-под ресниц. И Кэлу не осталось ничего больше, как поцеловать ее в подставленную щеку. Мягкую и прохладную. Он взял Фостер за руку, привлек к себе поближе, коснувшись лицом ее недавно вымытых волос, еще сладко пахнувших лесными ягодами и полевыми травами, но тут же словно обжегшись, отпустил, боясь даже мимолетного прикосновения. Джиллиан глядя на него, рассмеялась. — В чем дело? — спросил Кэл — На обед у нас паста с томатным соусом? — Как ты угадала? — Ты испачкался кетчупом, — отклонившись назад, она окинула его критическим взглядом. — Тут? — он облизнулся, и автоматически потянулся рукой к лицу. — Нет, — озорно прищурившись, Джиллиан помотала головой и, протянув руку, стерла подушечкой указательного пальца, алую капельку с уголка рта, — Теперь все, — она, не задумываясь о том впечатлении, что произвела на Кэла, слизнула кетчуп с пальца и, обогнув стол, пробежалась пальцами по спинке соседнего стула, о чем-то размышляя. Что она творит? Ее поведение больше подходит расшалившейся школьнице, решившей охмурить симпатичного ей учителя. А все идиотское смущение. Впервые Джиллиан не знала, как правильно вести себя с Кэлом. Интуитивно следуя принципу лучшая защита — это нападение. Криво усмехнувшись, Лайтман мысленно отхлестал себя по щекам. Что за хренотень, он не должен терять самоконтроль, особенно сейчас. Но противиться оказалось слишком сложно, давно Фостер не выглядела столь беззаботной и вызывающе сексуальной. Кэл обрадовался, когда Джиллиан отошла от него в сторону, чтобы заполнить паузу поинтересовался: — Выпить хочешь? — Не откажусь.- Джиллиан встала в пол оборота к нему, немного наклонилась вперед и, опираясь кончиками пальцев о край стола, что-то рассматривала в окне. Взгляд Кэла задержался на обнаженной спине Фостер, вырез платья был соблазнительно глубок, крохотная капелька брелка от замочка едва заметно раскачивалась, поблескивая в солнечных лучах. Хотелось ухватиться за него и дернуть вниз, вытряхнуть Джиллиан из платья, затаив дыхание, прикоснуться губами к голой коже спины, ощутить ее вкус, положить ладони на плечи, дотронуться до внешней стороны рук, скользя вниз… Повернуть ее лицом к себе и усадить на кухонную стойку. К черту границы! К черту сомнения! — Ты что притих? Где обещанная выпивка? На секунду их взгляды встретились. В глазах Джиллиан мелькнуло понимание? Или ему почудилось? Мягкие губы женщины чуть дрогнули в полуулыбке, это микровыражение он уловил точно. Она догадывалась, но о чем? — Запамятовал где у нас бокалы, — проворчал Кэл, поддернул рукава футболки и с умным видом хлопал дверками шкафчиков. — Мммм…- в этом ее характерном «ммм» звучало удивление и не заданные вопросы. — Старею, — Кэл однобоко ухмыльнулся, пробуя отшутиться, — И не изучай меня. Нашел, — с грохотом водрузил на стол два бокала. Теперь она наблюдала, как он открыл дверку холодильника, чем-то позвякал, и достал початую бутылку красного вина, не спрашивая, чего она будет пить. Но какой смысл спрашивать? Он и так прекрасно знает ее любимый напиток. Пробка от бутылки, словно живая, выпрыгнула из его пальцев, Кэл чертыхнулся, и протянул Джиллиан бокал с рубиновым, вином. — Ничего особенного всего лишь перебродивший сок винограда. — А ты сам что-нибудь выпьешь? — Да, виски со льдом, — Кэлу хотелось чего-то значительно крепче чем, вино, он высыпал горсть ледяных кубиков, большую часть уронив на пол, и плеснул янтарной жидкости в стакан, — За твое возвращение, Джилл. — Спасибо. И за тебя, — отсалютовала ему Фостер и сделала медленный глоток вина, — Спасибо за все, — она опустилась на стул, откинулась на спинку и грациозным движением, от которого у Кэла свело живот, скрестила перед собой свои длинные ноги, с внимательным прищуром, наблюдая за другом. — Может, все же поделишься со мной, Кэл, тебя что-то настолько тревожит, что ты откровенно вылупился на мои голые ноги, перепутав с одной из своих девушек- рулеток. Это было что-то новенькое. Фостер обычно «отбивала» его нахальные взгляды молча. Мимикой, угрожающим жестом, презрительным фырканьем или оставалась лениво-равнодушной, ускользая из зоны его видимости. — Чушь! — отмахнулся Лайтман, — Хотя, нет, ты в чем-то права. Меня жутко беспокоит одна вещь. Сумасбродная, — он выпятил губы, подтянув их к носу, — Обещай не смеяться. Фостер, изящно заправила прядку волос за ухо, качнула бокал с вином, рассматривая, как пурпурная жидкость маслянисто обтекает хрустальные стенки и сделала большой глоток, затем, не размыкая губ влажных от вина, растянула их в загадочной улыбке. — Обещать не буду, но постараюсь сделать все возможное, — облизнулась и уставилась в бокал. Теперь Кэл мог видеть пушистую макушку Джиллиан и ее приоткрытый рот, она словно издеваясь над ним, прошлась кончиком языка по краю бокала, ловя убегающую алую капельку вина. — Прелестно, тебе не кажется, что мы меняемся местами, — в этот момент Кэл ненавидел ее губы, они слишком много говорили и слишком много требовали. С размаха, так что виски выплеснулся через край и золотыми каплями разлетелся по столу, опустил стакан на столешницу и с деловым видом, отправился к двери на выход. — Ты решил сбежать, Кэл? — она привстала, глядя ему в спину. — Я же говорю, — он неопределенно махнул рукой, а Джиллиан услышала стук закрываемой двери. — Сбежал? — она обиженно улыбнулась уголком рта. Потянулась за бутылкой, долила в бокал, и медленно смакуя, отхлебнула, сумев оценить вкус терпкого с легкой ноткой корицы французского вина. Одобрительно хмыкнула. Присутствие Кэла нервировало ее настолько, что напрочь лишило вкусовых ощущений. Дорогое вино пилось как вода из-под крана. Какое-то сумасшествие. Джиллиан пропустила волосы сквозь пальцы, усмехнулась своему отражению в дверце микроволновки и, прихватив с собой бутылку, переместилась в гостиную. Устроилась в уголке дивана, и привычно подбирая под себя ноги, расправила складки платья. Откинулась на спинку и сладко потянулась. Пару секунд потратила на размышления и еще немного плеснула вина в опустевший бокал, держа его за резную ножку двумя пальцами, поднесла к лицу, вдохнула терпкий виноградный аромат и, делая крохотные глоточки, едва смачивала губы, то дело облизывая их. Допив вино, нахмурилась, в голове уже слегка шумело, и с сожалением перевернув бокал, надела его на горлышко бутылки, собираясь уйти. — Держи! — раздался за спиной вопль Лайтмана. — Что? — Джиллиан спустив ноги на пол, повернулась и увидела в дверях Кэла. Он, задрав вверх обе руки, растопыренными ладонями сжимал бумажный сверток наподобие баскетбольного мяча, и приплясывал на месте, словно собирался забросить его в несуществующую корзину. — Лови! — Кэл подпрыгнул и навесом запустил сверток в Фостер. Она изогнулась, привстала с дивана и, с выверенной точностью отклонилась в бок, ловко приняла импровизированную подачу, опуская мягкий сверток себе на колени. — Баскетболистка, — иронично, но с долей восхищения проворчал Лайтман. — Увы, нет, самой поиграть не удалось, — рассмеялась Джиллиан, легонько подбрасывая в воздух и ловя прилетевший от Лайтмана сверток, — Я была заядлой болельщицей, — она мечтательно прищурилась, — Представь девочку, сбегавшую с уроков ради того, чтобы попасть на игру любимой команды. Я знала по именам всех баскетболистов и у меня даже…- Джиллиан замолчала, махнула головой, — Впрочем, мои школьные и юношеские проделки не имеют никакого отношения к «этому», — она подняла сверток на уровень лица. — Что это? — Посмотри, — ответил Кэл, нацепив на лицо безразличную, ничего не выражающую улыбку. — Судя по твоему равнодушию, — Фостер закинула голову назад и немного в бок, кончики ее волос мягкими полукольцами легли на плечо, пощекотав голую кожу, Джилл невольно дернула рукой, и тонкая лямочка платья соскользнула до локтя, открыв весьма соблазнительную тайну — на Джиллиан не было лифчика. Она, ничуть не смущаясь, два бокала вина сделали свое каверзное дело, исправила непорядок в одежде, заметив, как дернулся кадык на шее Кэла, скромно опустила взгляд. Чуть нахмурилась и прикусила нижнюю губу, проговорив нараспев, — Я просто обязана удивиться. Да? — Фостер внимательно наблюдала за реакцией Кэла, а сама на ощупь, разрывала упаковочную бумагу. — Аааа… — рот Джиллиан изумленно приоткрылся, — Это? — она на мгновение застыла, не сводя взгляда с голубых глаз-пуговиц, восхищенно взвизгнула и посмотрела на ноги Кэла, — Их родственники? Кэл пожал плечами и, вытаращив глаза, развел руки. — Они прелесть. Правда… И забудь пожалуйста о мимике и жестах, не надо меня читать, высматривая подвох, я говорю то, что чувствую. В состоянии восторга люди часто болтают всякую чушь. — Фостер, сколько ты выпила, пока меня не было? — Не уклоняйся от темы, достаточно чтобы испытывать восторг от подарка. Они ведь мои? — Джиллиан наклонилась и всунула ноги в тапки. Серые пушистые близнецы, малость поистрепавшихся и потерявших первоначальный белый цвет тапок- зайцев, столь обожаемых Кэлом. Она сделала несколько шагов вперед, затем назад и подошла к Кэлу, встав так, что носы их «зайцев» соприкоснулись, положила ладони ему на плечи и с мягкой улыбкой, коснулась губами колючей щеки. — Ты, как всегда не предсказуем, спасибо, Кэл, — и снова поцеловала его. В воздухе внезапно запахло медом и полевыми цветами, Кэл глубоко вздохнул, обнимая Джиллиан за талию… -Вау! — вопль Эмили разрушил едва зародившееся настроение единения.- Так вот что было в этом свертке, — девушка всплеснула руками, — Классно вышло, белый папа — заяц и серенькая мама-зайчиха. А детки у них будут….- Эмили ойкнула и с виноватой улыбкой посмотрела на отца, поняв что болтает глупости и то что ее радостное появление совершенно не кстати, но дело было сделано. Помотала головой, — Нет. Я ничего. Они симпатичные и очень идут Джиллиан. Фостер, уперлась ладонью Кэлу в грудь, улыбнувшись уголком рта, вывернулась из объятий. — Я не буду вам мешать, — запоздало проговорила Эмили, — Пойду навещу Хелли. — Подожди, Эм. Ты не помешала. Все нормально. Я поблагодарила твоего отца за чудесный подарок. Надеюсь, наш уговор еще в силе? Эмили согласно кивнула, не рискуя посмотреть на отца. — Одна минута, я только надену туфли и прихвачу сумочку, — Джиллиан, избегая встречаться взглядом с Кэлом, выскользнула из гостиной. — И далеко вы намылились? — Хотим сходить в видеопрокат, взять несколько ДВД с фильмами. Пап я не нарочно. Извини, что влезла в самый неподходящий момент. — О чем это ты? — он рукой нарисовал в воздухе замысловатый пирует, и плюхнулся на диван, забрасывая ноги на журнальный столик. — Не притворяйся, ладно? — А кто притворяется? — Кэл саркастически дернул уголком рта и переплел пальцы на затылке. — Эм, — окликнула Эмили Джиллиан. — Я бегу, — она помахала отцу рукой, — Пока, пап. Мы скоро вернемся. И не сердись. Едва хлопнула входная дверь, Кэл соскочил с дивана и метнулся к окну, провожая взглядом Эмили с Джиллиан. Как бы ему не хотелось, Кэл не мог приковать Фостер к креслу и заставить сидеть дома безвылазно. Вряд ли ей угрожает опасность на улице в послеобеденное время, маньяк слишком осторожен, чтобы нападать среди бела дня. Да и охрана не дремлет. Яркое платье Джиллиан мелькнуло между деревьями, и они с Эмили миновали темно-голубой универсал. Через секунду, дремлющий на пассажирском сиденье ФБРовец нацепил на нос темные очки, выбрался из машины и лениво пошагал следом за удаляющимися женскими фигурами. ***** — Как у тебя вкусно пахнет, — Джиллиан остановилась в дверном проходе, опираясь о косяк ладонью левой руки и прижимаясь к ней щекой. В правой руке она держала коробочки с дисками, встретив любопытный взгляд Кэла, со смущенной улыбкой взмахнула рукой, спрятав ее за спину, не желая показывать Кэлу выбранные диски с фильмами. — Вы меня бросили, страдая от одиночества, решил протестировать свои кулинарные способности, — Кэл с размаха шлепнул ладонью по округлому куску теста, лежащему перед ним на разделочной доске. В воздух поднялась мучная пыль, — Фууу, Апчхи, — новоявленный кулинар с наслаждением чихнул, спрятав лицо в изгибе локтя. — Судя по запаху это имбирные булочки, — Джиллиан подошла ближе, — А с каким кремом? — она, предвкушая удовольствие, облизнулась. — У тебя не только отличный слух, но и превосходный нюх, — Кэл неосторожно мазнул рукой по лбу, оставляя на нем и носу белые следы. Фостер фыркнула, уж больно забавно выглядел Кэл в своем любимом цветочном фартуке. С испачканной в муке хитрющей физиономией. — Угадай с трех раз, — он, не переставая мял сдобное тесто, пыхтящее у него под пальцами. — Заварным, шоколадным, ванильным…- с воодушевлением и задором перечисляла Джиллиан, ее взгляд случайно упал на руки Кэла, внутри все замерло, — С корицей, — сделав паузу, добавила она, стало жарко и захотелось сбежать, избавиться от наваждения, но она вновь как зачарованная смотрела и смотрела… Понаблюдав несколько минут, как ловкие сильные пальцы «измываются» над тем, что через некоторое время превратится в ароматные булочки, Джиллиан резко отвела взгляд в сторону. Снова руки Кэла. Они безжалостно лупцевали, тискали, разминали, оглаживали, похлопывали мягкий кругляш нежно кремового цвета. Сходство оказалось поразительным, пришлось отойти в сторону, вряд ли тонкий атлас платья мог скрыть, как напряглись соски и потяжелели груди. — Так что же вы там выбрали? — Кэл взмахом руки указал на диски, которые Джиллиан все еще крепко сжимала в руке, — Всего лишь три, неужели больше ничего интересного не было, — он точно выверенными движениями, разрывал тесто на более мелкие, почти одинакового размера, кусочки и скатывал в аккуратные шарики, плюхая их на противень. — Ммм? — не сразу сообразила Джиллиан, тряхнула волосами, — Наоборот, — улыбнулась, как-то робко и судорожно втянула в себя воздух, но все же совладала с охватившими ее чувствами, — Там просто безобразно огромный выбор. И мы решили остановиться на хорошо проверенной классике. «Грязные танцы», «Римские каникулы» … — А что на третьем диске? — Кэл сунул противень в духовку, выставил температуру и, отряхивая руки от муки, двинулся в сторону Джиллиан, — Видимо нечто особенное. Убойное порно? Ты решила развратить мне дочь? А кстати, где Эм? — Ей позвонила Хелли, они встретились и пошли диско-представление в молодежный клуб. Не делай такие глаза. Эм обещала вернуться к ужину. Нет! — Джиллиан отпрыгнула в сторону, поднимая над головой руку с диском. Не надо Кэл! Брови мужчины взлетели вверх, в глазах загорелся азартный огонек, и Джилл поняла, сейчас начнет игра «догони, отними и узнай». С трудом, но ей все же удалось вывернуться из рук Кэла и она, обогнув стол, избежала столкновения. Игра в догонялки продолжалась недолго. Кэл оказался более проворным и хитрым, загнав Джиллиан в угол кухни, он с азартом охотника выхватил коробочку с диском и, отскочив в сторону, прочитал: -«Белоснежка и семь гномов», «Золушка», — хмыкнул, — Ого, а вот это уже интересней «Красавица и чудовище». Фостер ты любишь мультики. Сколько тебе лет, милая? — А что в это такого ужасного, — она сердито сощурилась, — Да люблю. И любовные романы, и дурацкие на твой вкус реалити-шоу. И знаешь, это совершенно не зависит от возраста. Романтические сказки и истории вносят разнообразие в мою жизнь. И да я верю, что существует любовь до гроба и прочие идиотские вещи. Обожаю праздники, свадьбы, и уверена, что люди не только лгут, но и верят, надеются, влюбляются. Отдай! Джиллиан, наклонив голову в бок и немного вперед, внимательно посмотрела на Кэла. На каблуках она была примерно такого же роста, что и он, поэтому ее глаза оказались совсем близко от его, зеленых в коричневую крапинку и невинных. Слишком невинных, подумала Джиллиан особенно в сочетании с мимолетной хитрой усмешкой. Он хотел выглядеть невинным, решила Джиллиан, поэтому и выглядел, он мог обмануть кого угодно, но только не ее. Это всего лишь один из его хитрых фокусов. Кэл почти вжал ее в стенку шкафа, опираясь в его дверки ладонями по обе стороны от ее плеч. Эта близость, слегка учащенное дыхание, сосновый запах одеколона давили, лишая воли. Хотелось либо вырваться из импровизированной ловушки, либо обнять его, прижавшись как можно теснее. — Фостер, — Кэл как-то особенно пристально изучал ее, горящее от возмущения лицо, — Если бы ты была другой. Прагматичной, расчетливой стервой. Любила умное элитарное кино, рассуждала о смысле жизни в эскимосских селениях, — Джилл закатила глаза, он не мог не схохмить, даже в такой серьезный момент.- Тебя не было бы сейчас здесь на этой кухне, и мы бы не мотали нервы друг другу, не выбешивали друг друга, не неслись на помощь, ты бы не выкупала меня из полиции, я бы не спасал тебя от разъяренных подростков, мы бы не распивали вино по ночам. Не было бы «Лайтмангрупп», не было бы нас. Я люблю тебя, Фостер. — Пусти, Кэл, мне кажется, там что-то уже горит. Кэл потянул носом и, оттолкнувшись, развернулся, наклоняясь к духовке. А Джиллиан хотелось плакать. « Я люблю тебя» такие слова мечтает услышать влюбленная женщина от дорогого ей мужчины, но острое как стальное лезвие «Фостер», моментально меняло смысл первой фразы. Люблю, как друга, партнера, коллегу и просто хорошего человека. Даже Кэл с его извращенным отношением к реалиям окружающего мира и людским эмоциям четко видел эту границу. Никакой романтики. Банальная констатация факта. Особенно вкупе с его предыдущим высказываем. — Отлично пропеклись, — мурлыкал Кэл, колдуя над духовкой.- Ах какие очаровашки, еще минутку и можно дегустировать. Он наполовину вытащил противень и, согнувшись, чуть ли не сунув голову внутрь жарочного шкафа, отступал назад, рискуя обжечься. В заднем кармане джинсов внезапно завопил телефон, Кэл дернулся, загоняя противень внутрь, крутнулся на месте, стукнулся локтем об угол стола, пнул ногой дверку духовки, наступил на упавшую прихватку и едва не рухнул на пол, неосторожно опираясь на разделочную доску точнехонько в горку с мукой. Мобильник верещал, не переставая, требовательно и немного зло. Кэл испачкавшись в муке по локоть, очумело моргал, судорожно кашляя, вдохнув поднятую в воздух муку, медленно оседавшую на его волосы, лицо, поверхность стола, пол… — Джилл, — прохрипел он, все еще жмурясь, захлебываясь кашлем, кивнул ей и повернулся задом, прося достать телефон. Аккуратно двумя пальцами, стараясь не касаться задницы Кэла, Джиллиан вытащила мобильник. — Посмотри, кто, — сипло проговорил Кэл, включил воду, подставив лицо под струю. — Хенк Хьюларт, — Джиллиан глянула на дисплей, — Наш клиент? — Кэл отрицательно мотнул головой. Телефон замолчал, все еще держа его в руке, Джиллиан подошла к Кэлу, — Твои глаза? Горло? Все в порядке, — она положила ладонь ему на плечо, пытаясь заглянуть в лицо. — Угу, — он оторвал кусок бумажного полотенца, вытирая руки и покашливая. Телефон снова заверещал, — Ответь и скажи, что я перезвоню через минуту, — прижал ладонь ко рту, тяжело прерывисто дыша. В горле саднило и все еще жутко першило. — Алло, — мягко проговорила Джиллиан, — Извините, доктор Лайтман не может ответить. Он перезвонит вам через пару минут, — прослушала ответ, — Хорошо обязательно передам, — и протянула трубку Кэлу более-менее очухавшемуся и пытающемуся навести порядок на столе. Кэл молча посмотрел на Джиллиан, они обменялись взглядами и разорвали зрительный контакт. Внешнее безразличие Фостер не обмануло Кэла, она сгорала от желания узнать кто этот Хенк Хьюларт, если не клиент. На лице Джиллиан блуждала равнодушная улыбка, а глаза вопрошали. — Мой новый «карманный коп», — хрипло, с легкой издевкой объяснил Кэл, отряхивая муку с живота. Прижал локти к бокам, растопырил пальцы, разводя руки. Пожав плечами, Джиллиан положила телефон на край стола, отходя в сторону, всем своим видом говоря, мне это без разницы. — Что он сказал? — Поинтересовался моим здоровьем, — Джилл скривила губы, — Перезванивать не надо. Он попросил передать, что завтра на допросе его не будет. У него новое дело. — Валловски больше нет.- объяснил Кэл, — Ее никогда не было, — добавил вкладывая в фразу особый смысл. — Не надо фантазировать, — с легкой брезгливостью ответила Джиллиан, дернула плечом, дерзко глядя Кэлу в лицо, — Впрочем, мне безразлично. Твой новый…- она запнулась, не договорив, безотчетная обида и захлестнула Джилл с головой и пришлось «закрыться» от пронзающего насквозь взгляда Кэла.- Безразлично, — повторила она. Как же у него все просто. — Горим, — дернулся Кэл. Аппетитный запах хорошо пропеченного сдобного теста наполнил кухню. — Не сгорели, — он выпятил губу, причмокивая, — Где тут у нас крем завалялся? — влез в холодильник, — Ты так и не угадала, с каким кремом будут булочки. — С клубничным, — примирительно улыбнулась Джиллиан. — А подсматривать нехорошо, — он сморщился, схватив горячую булочку, потряс рукой в воздухе. И принялся ловко наполнять кремом, еще дымящиеся золотистые шарики. Джиллиан пододвинула стул, устраиваясь на сиденье, облокотилась о столешницу, подперла ладонями щеки и с лукавой улыбкой следила за руками Кэла. Она не умела долго на него обижаться. — Хочешь снять пробу, милая? — Зачем задавать глупые вопросы. — Это так не очевидно? — Интересно, наступит момент, когда в разыгрываемом тобой моно спектакле, сменится репертуар? — Джиллиан схватила булочку, вонзая в нее зубы. Широко распахнула глаза, — Горячо. Но вкусноооо. — Возможно, — загадочно ответил Кэл, отправляя в духовку новую партию.- Сладкоежка. — Не начинай, — она закатила глаза, слизывая вытекший крем.- Апельсинового сока у тебя случайно не найдется? — ее взгляд стал хитрым. Вскочив на ноги, она побарабанила пальцами по дверке холодильника Приподняв одну бровь, Кэл вытянул губы трубочкой, дернул носом и ехидно улыбаясь, нарисовал в воздухе рукой замысловатую фигуру. — Кажется, где-то было детское питание. В коробке с этим рыжим мерзким фруктом на боку, — он коварно подмигнул Джиллиан.  — Прекрати издеваться. Большой мальчик, — она толкнула его в плечо, и отправила в рот остатки булочки, испачкав подбородок в сахарной пудре, — Потрясающе вкусно. Улыбка Джиллиан дрогнула, когда Кэл одним плавным движением переместился ближе, она облизала губы и чуть напряглась — он обнял ее за талию, привлекая к себе. Не меняя позы, Кэл смотрел ей в глаза и расстояние между ними сокращалось. Джиллиан, собираясь отступить, опустила ресницы, в глазах Кэла плескалось нахальство, и он явно задумала очередную каверзу. Но чтобы случилось это! Его поцелуй был неторопливым и спокойным и удивительно нежным. Она, зная темперамент Кэла, предполагала, что когда ЭТО случится между ними все окажется по иному, — более требовательно, резко и даже грубо. От человека видящего людей насквозь и, считывающего их «хочу» «не хочу» без особого труда по взмаху ресниц и подергиванию уголков рта, чей взгляд впивался в мозг, словно раскаленные иглы, извлекая на свет самое потаенное, следовало ожидать чего-то особенного. Может поэтому ленивое очарование поцелуя полностью обезоружило ее, лишив самообладания. Джиллиан подняла руку вверх, и уперлась Кэлу в грудь, собираясь оттолкнуть, но вместо этого скользнула ладонью на плечо, вцепившись пальцами в ворот футболки. И замерла. Ее губы уступили и раскрылись. Его поцелуй был все таким же дразняще медленным и ласковым. Дюжина неясных мыслей роилась у нее в голове, затем унеслась прочь. Остались только жар и наслаждение и несомненно, обещание или угроза чего-то большего. Правда Джиллиан не была уверена, желает ли она продолжения именно сейчас. Что-то внутри нее взбунтовалось, возможно дело в том, что когда Кэл упомянул детектива Валловски, она расслышала в его голосе огорчение. И Джилл уперлась руками в грудь Кэла. Да он хотел большего. И значительно сильнее, чем сам ожидал. По замыслу этот поцелуй должен быть совсем простым, нежным прикосновением к щеке и подбородку, сопровождаемый насмешливыми словами о неряшливости и с очередной издевкой, связанной с возрастом Джиллиан. Но теперь Кэл едва мог прийти в себя. Отстранился, колени дрожали, в голове тихонько звенело и кружилось, как после жесткого похмелья. Открыв глаза, Джиллиан издала приглушенный звук похожий на стон. Медленно вздохнула. «Ничего не было», — приказала она себе, сжимая кулаки, и сразу же распрямляя пальцы, Кэл не должен видеть ее гнева. Хотя в это мгновение она не понимала почему «не было». Повинуясь инстинкту, она шагнула в бок, обойдя Кэла и встав к нему спиной, получила несколько секунд для восстановления дыхания и вернуть способность трезво рассуждать. Вскинула руку к голове, на мгновение задержала ее у виска, и убрала за ухо упавшую на лицо прядь волос, как ни в чем не бывало, ухватила двумя пальцами булочку, выбрав самую поджаристую. — Я угощусь еще одной? — глянула на Кэла чрез плечо. Без доли смущения или гнева забавно сморщила нос, — Не говори, что я сладкоежка. Ладно? — опустила взгляд, нахмурила брови, — И не делай больше так, — Джиллиан с укором посмотрела на Кэла. Все же опыт выработанный годами общения с Кэлом выручил ее снова. Она могла улыбаться и выглядеть равнодушно- уверенной, желая наброситься на Кэла и отдубасить кулаками, расцарапать его нахальную физиономию до крови. — Это ты о чем? — прикинулся непонятливым, — Покрутил рукой у нее перед лицом, — Ты же знаешь, я не могу тебя читать. Выслушав это небрежное признание, Джиллиан утвердилась в верности принятого решения. «Ничего не было». Она не сделает первой шаг навстречу, начав выяснять отношения. — Ты испачкал меня в муке. Это отпечатки твоих рук, — она тыльной стороной кисти стряхнула муку с платья и с беспечной улыбкой взмахнула рукой, — Думаю, стоит сменить одежду. Ты не откажешься от моей помощи? Не будешь против, если те булочки, — она указала на духовку, — Начинять кремом буду я. Ванильным. И они приобрели бы более пикантный вкус и соблазнительный вид, искупавшись в шоколадной глазури. Как ты на это смотришь? — Джилл бросила на Кэла вопросительный взгляд, приподняв уголок брови, — Мммм… — Можно, — он кивнул. Воздух в кухне стал тяжелым и вязким. Ни слова о поцелуе. Улыбается, вежлива, напряжена, как бегун на высоком старте, надежно спрятавшись в непробиваемый кокон. — Я быстро, — Джиллиан помахала ему рукой, — Не начинай без меня. Она уходила медленно, выпрямив спину и откинув голову назад, всеми силами сдерживая себя, чтобы не ускорить шаг. Провожая взглядом Джиллиан, Кэл пытался понять, что произошло. Отбросив все лишние мысли, он сосредоточился на поцелуе, неожиданно вкравшееся сомнение бросило в жар. А был ли поцелуй? Джиллиан ответила ему? Иди же это его фантазия, настолько реальная, что он принял ее за правду. Он что сходит с ума? Хватило пары минут для обдумывания случившегося. Джиллиан не желает что-то менять в их отношениях, она выбрала любопытный, но весьма болезненный и обидный для него способ, показать свое отношение к случившемуся. Ничего не было! Случайный поцелуй, который не заслуживает внимания и не стоит абсолютно ничего. Может оно и к лучшему, учитывая, через что им придется пройти в ближайшее время. Оно не располагает к любви. ***** — Все же в этой жизни есть вещи, за которые я готова продать душу, — Джиллиан томно прикрыв глаза, облизнулась. — Ух, ты, как интересно. И что же столь дорого ценится? — Например, горячая ванна с душистыми маслами и солью. Пенная, под романтическую музыку и вприкуску с хорошим французским вином. Ммммм… — Не знал что ты сибаритка, Фостер, — иронично хмыкнул Кэл, делая нырок вперед и с прищуром всматриваясь в лицо Джиллиан. — Есть много тайн, что неподвластны вашему разумению сэр Лайтман, — она, положив ладонь ему на грудь, удержала Кэла, не дав ему приблизиться к себе. — Доктор Лайтман, — на автопилоте проговорил он, морща нос. — Оооо!!! — Джиллиан всплеснула руками, — Я могла бы делать ставки на то, что ты обязательно меня поправишь, и оказалась бы в выигрыше, — она легонько толкнула Кэла в плечо, отходя в сторону, — А теперь все, оставь меня. И не делай такие круглые глаза. Ты сказал, я могу чувствовать себя, как дома. Так что катись отсюда, Лайтман. — О, Боги и это нежная и интеллигентная доктор Фостер, — Кэл задрал голову вверх, театрально закатывая глаза, попятился и чуть не грохнулся на задницу. Спасло вовремя встретившееся кресло, — глянул на хихикающую Фостер, — И вообще-то это моя спальня. — Была, теперь все это принадлежит мне, — она взмахнула рукой. Несколько секунд поиграв в гляделки, они рассмеялись. — Джилл… — Тшшш, не надо не говори того о чем потом пожалеешь, — по ее лицу скользнула тень, быстро сменившаяся мягкой улыбкой. — Думаешь, пожалею? — Кэлу не удавалось отвести взгляд от ее губ. Влажные, улыбающиеся они были такими…- он на секунду прикрыл глаза и мотнул головой, вспоминая поцелуй на кухне. — В нас с тобой сидит полторы бутылки вина, — Фостер словно извинялась. — И где же это они там устроились, — выпучив глаза, Кэл похлопал себя по животу. — Кэл! — Ухожу. Если будешь тонуть, кричи громче. — Джилл ты… Он вошел в гостиную, и моментально забыл, что хотел сказать. На полу валялась раскрытая книга, едва слышно бубнил включенный телевизор, а Джиллиан мирно спала на диване. Она натянула на себя, вишневый плюшевый плед, укрывшись им до носа, и лежала, свернувшись калачиком, прижавшись спиной к груде диванных подушек. Осторожно ступая, Кэл подошел ближе и наклонился над ней. Она показалась ему такой хрупкой и беззащитной. И немного одинокой. Кэл сдержал вздох, и остановил себя, желая просто к ней прикоснуться. Его внезапно захлестнуло чувство щемящей нежности. Он все же присел на корточки рядом с диваном, ласково поправила прядь каштановых волос, упавшую на глаза, и почти не дыша, прикоснулась губами к гладкой, прохладной щеке женщины. Потом выпрямился, раздумывая, разбудить Джиллиан или не стоит. Едва заметно улыбнулся, и погасил верхний свет, выключил телевизор, оставив зажженным один торшер в дальнем углу гостиной. Джиллиан что-то пробормотала и зашевелилась, но не проснулась. Она вытянулась во весь рост, потерлась щекой о подушку и чему-то улыбнулась во сне. Ее лицо было абсолютно расслаблено и спокойно. Щеки покрывал яркий румянец, Кэл напрягся, задержав дыхание, но тут же отрицательно мотнул головой — не лихорадочный с белыми полукружьями под глазами, а мягкий и теплый свойственный здоровому человеку. Джилл негромко посапывала и, вздохнув, повернулась на бок, выставив из-под пледа босую ногу. Аккуратно подстриженные ногти покрывал матовый алый лак. Открылась еще одна малюсенькая тайна, стало понятно, чем так долго занималась Джиллиан, оккупировав его ванную. Кэл поднял книгу, положил ее на кофейный столик рядом с диваном и ушел прочь. Не верилось, что мирная идиллия окажется недолговечной. Уже завтра на Фостер посыплются неприятности. Как будто ей было мало пожара и вирусной инфекции, едва не угробивших Джиллиан. Вернулся на кухню и плеснул в бокал немного виски и только поднес его ко рту, как позади раздалось негромкое и насмешливое: — Любовался, ага. — Эмили легонько толкнула отца в плечо. — Не болтай ерунды, — он сделал глоток виски. — Пап, не отрицай я же не слепая. Любовался. У тебя было такооое лицо, словно ты вот- вот расправишь крылышки и взлетишь. — А тебя не учили, что подсматривать нехорошо, — осуждающе глянул на дочь. — Кто бы упрекал. Первый шпион королевства, — фыркнула Эмили и, состроив умоляющую рожицу, попросила, — Лови момент, пап, — став абсолютно серьезной, — Прошло больше года, а ты все думаешь. Сложно… — О чем, милая? — он плюхнулся на стул, закидывая ноги на кухонный стол. Несколько часов назад, он чуть не разрушил все то, что собирал последние месяцы по крохотным кусочкам. — Ой, не делай такой непонимающий вид. Вот на том диване, — Эмили махнула рукой в сторону гостиной, — Ты мне признался, что любишь. И не говори мне, что это была всего лишь твоя фантазия? — Эмили устроилась на соседнем стуле, обвела рукой вокруг лица Кэла, скопировав его жест, — Я же все вижу, — пододвинула к себе блюдо с булочками, поморщилась и толкнула пальцами ноги отца, они с грохотом обрушились на пол. Кэл снова пригубил виски и качнул головой. — Ты лезешь не в свои дела, Эм. — Если это касается счастья моего отца, то дела мои. Я люблю вас обоих и хочу, чтобы вы были счастливы. И мне будет спокойней, если ты будешь под постоянным присмотром, когда я уеду в колледж. — Такая юная и такая расчетливая. — Вы снова о чем-то спорите? — щурясь от яркого света, на кухню вошла Джиллиан. Кэл не успел ответить. В дверь позвонили. Все трое недоуменно переглянулись — часы показывали пол одиннадцатого. Добропорядочные люди в такое время готовятся ко сну, а не шляются по гостям. — Я открою, — подпрыгнула Эмили, затолкала в рот остаток булочки и сорвалась со стула. Кэл успел только взмахнуть рукой, а она уже унеслась из кухни. — Ты чего-то боишься? — обратилась к нему Джиллиан, положив руку на плечо, едва заметно сжимая пальцы. От нее не ускользнуло, промелькнувшая на лице Кэла гримаса страха и то, как он дернулся, пытаясь ухватить дочь за рукав, — У Эмили новый мальчик и он жутко тебе не нравится? — Что? — Кэл нахмурился, он пытался расслышать, что творится у входной двери, о чем так весело щебечет Эмили, то и дело хихикая, — Нет, — он поджал губы, секунду промолчав, — Поздно, любопытно кого принесло в такой неурочный час? Он только поднялся на ноги, решив поинтересоваться незваным гостем, сделал шаг и был вынужден остановиться. На кухонной стойке заплясал, в режиме вибровызова его мобильный. Кэл хлопнул ладонью по столу, потянувшись за телефоном, выписывающем круги между чашками, но неудачно, попал по блюду с фруктами и опрокинул молоко, недопитое Эмили, зло матюгнулся. Телефон соскользнул со столешницы и налету был ловко пойман Джиллиан. — Лайтман слушает, — рявкнул Кэл в трубку, отклоняя в бок и выглядывая в прихожую. — Джиллиан, — радостно позвала Эмили, — Для тебя сюрприз. — Уже иду. — Джилл, нет! — Кэл обогнул стол, пытаясь ее задержать, — Минуточку, — бросил в трубку, кидаясь следом за Фостер, но все равно опоздал. Джиллиан и Эмили уже сидели на диване, уткнувшись носами в яркий бумажный пакет, лежащий на коленях Эмили. — Какая прелесть! — воскликнула девушка, — Вау! Тут даже конвертик с карточкой. Осторожней, Джилл! — Эмили вытащила из упаковки керамический горшочек с фиалками, отдавая его Джиллиан. — Цветы великолепны, Джилл, — лукаво сказала Эмили, — Признавайся кто твой таинственный обожатель? Кэл нахмурился, готовый к любым неприятностям. Лицо Фостер вспыхнуло от радости, как только она увидела изящный, явно ручной работы горшочек с африканскими фиалками. Склонившись над цветами, она осторожно прикоснулась к сочно-зеленым листьям и бархатистым лепесткам пурпурных соцветий. — Какие милые и нежные, — проворковала Джиллиан и взяла в руки белый без надписи и не заклеенный конвертик с золотыми уголками.- Эм, будь другом вытащи карточку. — Угу. А что там написано? — Эмили сгорая от нетерпения, протянула Джиллиан картонный четырехугольник с выбитыми по всей его поверхности серебристыми фиалками, — Какая красотища. И кто это тебе дарит такую роскошь? — осуждающе глянула на отца. Фостер пожала плечами, теряясь в догадках, кто бы мог прислать ей такой прелестный подарок, и замерла от удивления. Поперек лицевой стороны визитки широким размашистым почерком было написано одно единственное слово: «Майки». Ее нежная улыбка, медленно погаснув, превратилась в болезненную гримасу. Помедлив секунду, Джиллиан подалась веред и отшвырнула от себя горшок с цветами, так словно он в ее руках внезапно превратился в скользкую змею, готовую ужалить. Она вложила в этот толчок столько силы, что горшок перелетел гостиную, ударился об распахнутую дверь и разбился, осыпавшись на ковер острыми кусочками застывшей глины. — Нет! — хрипло выкрикнула она, передернувшись от отвращения. Фостер, скрестила руки на груди и поджала ноги, плотно соединив ступни, отгораживаясь от столь обрадовавшего ее подношения, глядя испуганным и полным брезгливости взглядом на керамические черепки и цветочный кустик. — Я уберу, — растерянно предложила Эмили, приподнимаясь с дивана. — Нет! — приказал ей Кэл, — Сиди, где сидишь. Собирать это, — он указал на рассыпавшийся ком сухой земли и поникшие сломанные цветочки, — Дело криминалистов. Оставь в покое упаковку. — Почему? — вытаращила глаза девушка. — Джиллиан, — Кэл проигнорировал вопрос дочери, — Ты знаешь кто это? Не молчи, — Кэл смотрел на поникшую Фостер, отрешенно глядящую в одну точку. Он понял, что в это момент она была далеко от его дома. Губы женщины дрожали, со стороны казалось, что она молится, а по враз побелевшим и осунувшимся щекам одна за другой сбегали слезы, Джиллиан их даже не смаргивала. До этого злополучного момента Фостер и не подразумевала, насколько хорошо она помнит случившееся более двадцати лет назад, считая, что давно похоронила неприятные ощущения гадливые до дрожи и ледяного ужаса. ***** Он не сумел ее задушить. Просто не хватило сил? Или не хотел? Скорее второе. Его сильное тренированное тело спортсмена, обладало сокрушительной мощью; несмотря на неполные четырнадцать лет, он был силен, и не раз доказывал ей это, подхватывая ее на руки и вбегая на второй этаж с такой легкостью, словно она ничего не весила. Она перестала сопротивляться, перестала молить о пощаде, только хрипло сипела, пытаясь втянуть в себя немного воздуха, продлевая агонию. Он душил ее с наслаждением, навалившись всем телом, вжимая в мягкий матрас кровати. Впиваясь липким от недавно съеденного мороженого ртом в ее разбитые губы. С яростью, выкрикивая, что-то невнятное, брызгая слюной, глядя в широко распахнутые глаза, полные бессильного отчаяния и слез, до тех пока они не подернулись дымкой забытья. Затем сидел рядом с ней, любовался белоснежным платьем, гладил безжизненное лицо, целовал посиневшие губы, нежную шею, буквально купался в густых распущенных волосах, пропуская меж пальцев шелковистые пряди, подносил их к своему лицу, вдыхая сладковатый цветочный аромат духов и под конец, заплел в кривую лохматую косу. Чувствовал, как его бушующее нутро потихоньку успокаивается. Возбуждение уходило, подобно океанской воде при отливе. Он не заметил, как она очнулась и приоткрыла глаза, но лежала, затаившись без движения, ее тело сковал страх, страх за свою жизнь. Она видела его низко опущенную голову, взмокшие от пота и повисшие вдоль щек слипшиеся волосы. Дрожащие, влажные губы, густую слюну, мерзко стекающую из уголка еще по детски пухлого рта. Она боялась вздохнуть, боялась пошевелиться. Узкий, туго затянутый корсаж платья, сдавливал грудь, шелковая шнуровка на спине врезалась в кожу. Пышная пена кружев юбки собралась комом на бедрах, обнажив ее исцарапанные ноги. — Ли, — хрипло прошептал он, — Ли, я не хотел, прости меня. Это был не я. Это она. Она превратила меня в чудовище. Ли я люблю тебя, умоляю, спаси, не дай мне убить тебя. ***** Майкл Кендалл, сын английского аристократа, увезенный матерью как можно дальше из отцовского дома, был прелестным ребенком. И вряд ли, глядя на это белокурое чудо, кто-то из его близких мог подумать, что малыш получил в наследство от родителя его многочисленные пороки и талант к безудержным развратным игрищам. Мальчугана с раннего детства ласково называли Майки. Искаженный вариант имени приклеился к нему из-за того, что начав говорить, ему долго не давалась буква «л» и он проглатывал ее. Тыкая указательным пальчиком в грудь, беззубо улыбался, и гордо вскинув кудрявую головку, называл себя: — Я Майк. Майки, — звонко хохотал и протягивал открытую ладонь за очередным лакомством. Сначала это были мать и бабка с дедом, а потом новоявленный папочка, пожелавший усыновить мальчика, и давший свою фамилию Беллами. В четыре года Майки осознав свою привлекательность во всю пользовался ею, требуя к себе особого отношения. Белокурые кудряшки, пухлые с капризным изгибом губки и огромные темно-голубые глаза, отражавшие всю глубину детской невинности, притягивали к себе взгляд и вызывали искренне умиление. Желание потискать и расцеловать в розовые и нежные щечки. Тетушка Дэзи, младшая сестра матери, которая больше всех обожала тискать мальчугана и сажать к себе на колени, называла его «мой ангел». Чмокала в открытые глаза и заливисто хохотала, когда маленькие ручонки цеплялись за ее пышную грудь. Единственный ребенок в очень богатой семье он с самого раннего детства не знал ни в чем отказа. Его капризы и желания исполнялись моментально, лишь стоило ему произнести волшебное слово «хочу». Мэлоди неоднократно пыталась подарить своему «наследному принцу» братика или сестричку, но все ее беременности заканчивались выкидышами. Лишь когда Майки отметил свой девятый день рождения, в семье появился долгожданный ребенок — девочка, названная в честь одной из героинь романа «Унесенные ветром». Мелани. Теперь родственники Майки уделяли значительно меньше времени, сосредоточив все внимание на малышке, и он все чаще слышал сердитые слова отца « ты старший», «ты уже взрослый», «смотри какая она крохотная». Он улыбался, согласно кивал, исходя злобой и всем сердцем ненавидя младшую сестренку. Чтобы как-то заполнить пустоту, проводил свободное время на кухне или в крыле дома для прислуги, бесстыдно подсматривая за горничными и кухаркой, когда они посещали ванную. Но это занятие быстро надоело Майки, и он вновь переключил внимание на сестру, наблюдая за Мелани и ее няней, заигрывающей с красивым мальчиком, таким внимательным взглядом, изучающим ее стройное тело. И однажды в белокурой головке родился план. Мелани едва исполнилось восемь месяцев. В доме стояла предпраздничная суета, все готовились к стоящему на пороге Рождеству. В сочельник ранним утром в доме раздался дикий крик Мэлоди. Придя в спальню к дочери, она, заглянув в детскую кроватку, обнаружила девочку мертвой. Так вместо намеченных вечеринок и приемов в доме поселился траур. Врачи и следователи пришли к единому мнению, по недосмотру няни Мелани перевернулась на животик, уткнулась лицом в слишком мягкую подушку и задохнулась. Бедную няню не желали слушать — она утверждала, что никогда укладывала девочку на подушку, строго соблюдая гигиенически нормы. Никто и не представлял насколько был привязан Майкл к своей младшей сестренке. Он ревел в голос, оплакивая Мелани. И уж тем более ни у кого не возникло подозрения, что искренние слезы мальчика, на самом деле были слезами злой, затаенной радости. Избавиться от вечно вопящей конкурентки в борьбе за внимание и любовь близких, оказалось так просто. Поздно вечером нянька, покормив и уложив в кроватку Мелани оставила ее одну и беспечно трепалась со своим хахалем по телефону в просторном холле особняка. Оказалось так легко незаметно пересечь галерею второго этажа, и бесшумно прошмыгнуть в детскую спальню. Чмокнуть на прощание мирно посапывающую сестренку в розовую щечку, повернуть ее головку и придержать затылок, спящей крохи, пока детское тельце не перестанет дергаться под рукой. Просто и приятно. В момент, когда девочка вытянулась в предсмертной судороге, Майк испытал неизведанное ранее сотрясающее тело чувство наслаждения. В тот миг он еще не знал, что такое оргазм. И почему его белоснежные детские трусики оказались испачканными липкой и на ощупь белесой слизью. С этого момента он снова властвовал в доме. И этой власти стало значительно больше, а возможности превратились в необъятные.