Теплый шоколад на десерт

Захлопнув перед носом Кэла дверь отведенной ей комнаты, Джиллиан в изнеможении повалилась на постель и внезапно рассмеялась истерическим смехом. Зажав ладонью рот, уткнулась лицом в подушку, давя рвущиеся из груди всхлипывающие звуки. Не хватало, чтобы ее услышал Кэл. Он наверняка торчал под дверью, гадая, чем же она сейчас занимается. Надо же! Потратить столько времени, сил и денег (посещение психотерапевта недешевы ), вытравливая из памяти «историю знакомства с обаяшкой Майклом», вновь обрести веру в людей — мужчин в том числе, влюбиться выйти замуж, пусть неудачно, получить образование, стать отличным специалистом в области психологии, помогая людям, попавшим в сходные ситуации, чтобы все достижения рухнули разом, потому что какому−то идиоту пришло в голову поиграть в «вершителя судеб», и сделать ее главной героиней этого безумства. И как вишенка на торте — вернуться в прошлое и заново пережить то, что казалось похороненным в глубинах сознания. Нет, она не верила в возвращение Майкла, по крайней мере так должно быть. По просьбе Джиллиан Бен Рейнольдс раскопал все возможные сведения о пациентах психиатрической клиники в Нэшвиле. И о пожаре унесшим с собой пятнадцать жизней, в том числе и Майкла Эдварда Беллами двадцати одного года. Джиллиан так и не смогла заснуть, уставившись в темноту, проигрывала в уме вечернее происшествие, то новое что она узнала от Кэла, подставляя кубики к картинке-загадке, которую она уже долго решала. Кэл, она могла бы во многом упрекнуть его. Он с такой вкрадчивостью и тревогой пытался вытянуть из нее подробности. Джиллиан понимала, что он говорил ей далеко не все, о чем думал и что знал, и эти недомолвки раздражали и внезапно вызывали чувство вины. И она как нашкодившая школьница пыталась оправдаться. О, да! Она верит, что он заботится о ней и всячески оберегает от лишних волнений. Но выглядит эта забота немного не натурально. Кэл слишком долго ярко и откровенно доказывал ей своим поведением, насколько он ее «любит» и как «уважает», унижая и издеваясь, доводя до слез. И неизвестно в какую сторону все повернулось в их отношениях, если бы не ее болезнь. Обнаружив «миленькую» записку среди полученной почты, Джиллиан не раздумывая, направилась к Кэлу, она беспокоилась не о своем благополучии, а о безопасности фирмы. На конверте не было штемпеля, значит, его кто−то сунул между писем, лежащих на стойке рецепшн, откуда Джиллиан забирала бумаги по утрам. Но ей так и не удалось поговорить с Кэлом. Он в компании с хохочущей Валловски выпал из своего кабинета, буркнул недовольное в адрес Джиллиан и, не объясняя куда и зачем, ушел из офиса. Ей пришлось самой побеседовать с охраной и попросить тщательней проверять посетителей, она так же сменила коды охранной сигнализации. Узнав о новшествах, Кэл обозвал ее перестраховщицей, не озаботившись причиной, и ехидно поинтересовался, не увеличился ли случайно их банковских счет на шестизначную цифру, раз уж его напарница расшвыривает деньги на ерунду. И у него еще хватило наглости сегодня вечером упрекать ее в молчании. В те дни он смотрел сквозь нее и почти не интересовался делами фирмы, лишь изредка снисходя для проведения особо важных интервью. Порой Джиллиан удивлялась самой себе, как она терпит рядом такого самовлюбленного хама с эго, вознесенным до небес. Прикрывает его задницу, помогает выкручиваться из неудобных ситуаций. И…любит, испытывая невероятную нежность. Как в горячке Джиллиан металась на кровати, то скидывая одеяло, то покрываясь ледяной испариной, закутывалась с головой. Внезапно осознав, что слишком слаба после перенесенной болезни. А завтра ей придется скрывать под улыбкой и физическую и душевную боль. Справится ли? Сможет ли? Голова раскалывалась от непрестанно меняющихся мыслей и воспоминаний. Даже проваливаясь в дрему от болезненной усталости, Джиллиан то и дело просыпалась, содрогаясь от кошмарных видений. Как только за окном посерело, она встала и до самого утра, остужая горящие щеки о холодное стекло, просидела на подоконнике точно так же, как и в ту ночь, когда сбежав от Майкла, вернулась домой. Уснуть не помог даже виски, украденный у отца, жгучий напиток пился, как вода, только вызывая приступы тошноты и еще более усиливая отвращение. Майкл. Это был всего лишь небольшой, крайне неприятный жизненный эпизод, оставшийся в далекой юности. Три месяца, неделя и два дня. Так Джиллиан думала до вчерашнего вечера. Около двадцати лет назад Отец уже второй час мотался по дому, продолжая накачиваться виски, звук тяжелых шаркающих шагов, перемежался с грохотом падающих стульев, и до слуха Джиллиан доносилось злобное бухтение. Звякало горлышко о стакан, и в очередной раз хлопала дверка холодильника, а Джиллиан вздрагивала, презрительно морщась. От голода свело желудок и слегка подташнивало, но спуститься на кухню значило выслушать очередную порцию пьяной брани и бессмысленных разглагольствований на тему «я тебя воспитал, и как ты посмела». А ей и без отцовских наездов было тошно. « Скорей бы он набрался до отключки и отправился спать», - с ненавистью подумала Джилл. Поджав под себя босые ноги, она сидела на неубранной кровати, на коленях лежал альбом с детскими фотографиями. С кривой ухмылкой погладила кончиками пальцев старый черно-белый снимок: мама улыбалась в объектив, отец, обняв ее за талию, хохотал, запрокинув голову, на его плечах восседала она - Джиллиан в возрасте четырех лет, сияющая от переполнявшего ее счастья, держа в ладошках мороженое в вафельном стаканчике. Судорожно всхлипнула и, прикусив нижнюю губу, втянула воздух через нос, не дав себе разреветься. Смахнула рукавом повисшую на подбородке все же убежавшую слезинку и резко перелистнула альбомную страницу. Глянула на будильник и, прислушиваясь к шуму на первом этаже, мысленно подгоняла черные стрелки, размеренно тикающие под треснувшим стеклом. Скоро стемнеет, а отец все никак не угомонится. В коридоре что-то упало и разбилось, после секундной тишины раздался отборный мат, тут же заскрипели ступени лестницы, раздалось тяжелое сопение. Смачно шарахнула дверь родительской спальни; Джиллиан сглотнула и выдохнула с облегчением - прошел мимо. По многолетнему опыту знала, минуты через две раздастся громоподобный храп и после этого в доме можно устраивать шабаш. Мертвецки пьяного отца разбудить не смог и артобстрел. Закутавшись в старенькую бабушкину шаль, Джиллиан обессилено привалилась к стене, есть расхотелось. Снова накатила тоска, и чувство безысходности затуманило глаза слезами. Погрузившись в болезненные размышления о прошлом и несостоявшемся будущем, Джилл не расслышала шума, подъехавшей к дому машины, ленивого забрехавшего на нее старого пса, и скрипа входной двери. — Джилли! — внезапно разнеслось по дому. — Вот черт, — подпрыгнула на месте девушка и слабо улыбнулась. — Тетя Мэган. — Джиллиан! Прокуренный, но, тем не менее, зычный голос двоюродной кузины отца поднимет и мертвого из могилы. — Что ей нужно? - улыбка сползла с лица, Джиллиан скривилась, закатив глаза. — Девочка, ты там что уснула? С тобой все в порядке, Джилл? — в женском голосе зазвучали тревожные нотки. Захлопнув альбом, Джиллиан сунула его под подушку и спрыгнула с кровати. Мельком глянула на себя в зеркало, поправила волосы и натужно улыбнулась. Тетке совершенно незачем знать, что ее племянница только что плакала. Начнет охать и сочувствовать, называть бедной девочкой и полезет обниматься. Как же ее раздражали и выводили из себя эти «обнимашки». До тошноты. С некоторых пор любые прикосновения чужих рук к ее телу стали непереносимы. Несмотря на легкое головокружение, Джиллиан быстро сбежала по лестнице и, влетев на кухню, замерла на пороге. Тетка, стояла спиной к выходу около стола, и тихо напевая себе под нос, что-то выкладывала из объемной сумки. — Привет, — едва слышно проговорила Джиллиан. — Жива, вот и славненько, — кивнув, отозвалась тетка. Испекла специально для тебя, — женщина посмотрела на Джиллиан через плечо и сочувствующе улыбнулась, - Эти с черникой, эти с яблоками, а эти с мясом, — тетка поочередно тыкала в разложенные горками на блюде поджаристые пирожки. По кухне распространялся запах хорошо пропеченного сдобного теста. Желудок Джиллиан жалобно заворчал, рот наполнился слюной. — Ну, что вы, тетя, — засмущалась девушка, — Спасибо, — она едва сдержала себя, чтобы с жадностью не наброситься на угощение. Нужно отдать должное пирожки тетя Мэган пекла отменные. — Ты не смотри, а ешь, девонька. — Она вздохнула и поджала губы, — Глянь на себя, совсем исхудала. А все твоя дурная любовь, все соки выпила. И куда что делось? Щечки, попка… Одни глазищи остались. Эх! Нет на тебя крепкой руки. — Не надо так говорить, — оскорбилась Джиллиан, «крепкая рука» была, увесистая отцовская пощечина до сих пор клеймом загоралась на щеке, только стоило вспомнить «ласковую» встречу, и унизительные эпитеты, которыми наградил ее «любимый папочка» на пороге дома. Поймала шаль, сползающую с плеч и, скрестив руки перед грудью, сердито уставилась на тетку. — Не обижайся, я же не со зла, — Мэган обреченно взмахнула рукой, — Ты давай, языком не мели, а ешь. — У меня нет аппетита, — огрызнулась Джиллиан, звучно сглотнув слюну. — Ох, не смеши, у молодой здоровой девицы и нет аппетита. Можешь мне сказки не рассказывать. Кто, если не ты, мог слопать десяток моих пирожков. — Так это когда было, — немного нараспев ответила Джиллиан, и не удержавшись от соблазна, взяла пирожок с черникой, подавив желание целиком запихнуть его в рот, столь вкусно он пах и еще был приятно горячим. — Присядь, Джилл, пирожки дело второстепенное, у меня есть для тебя хорошая новость. Джиллиан отломила от пирожка кусочек и отправила в рот, медленно опускаясь на стул. Выпрямила спину, соединила колени, расправила полы домашнего, выцветшего, но любимого халатика. И под внимательным взглядом тетки, съежилась, зябко прижимая голые пятки к ножке стула. — Тебе нужна работа? — Спрашиваешь. Еще как, — оживилась Джиллиан, — Но ты же знаешь, врачи еще не разрешают мне заниматься физическим трудом, а в нашем городке никуда, кроме официантки в кафе или фасовщицей в супермаркет меня не возьмут. Я же не прежняя Джиллиан, что была хорошей и правильной девочкой, - саркастически проговорила Джилл, глотая злые слезы вместе с пирожком. — Не болтай ерунды, — осекла ее тетка, — Ошибки и глупости делают все. Ты жива, здорова и все скоро наладится. А люди потреплют языками и забудут. — А что за работа? — напомнила Джиллиан, мягко переведя разговор с собственной персоны. Она и без сочувствия тетки устала от бесконечных осуждающих взглядов и тихих сожалеющих вздохов мамы. — Ах, ты не в курсе, — тетка присела на стул напротив, — Я работаю домоправительницей в «Доме на холме». — Где? — удивилась Джиллиан, — Когда я…— начала она и тут же запнулась, опустив голову. — В конце марта дом купили. Ладно, купили и купили. У нынешних хозяев есть сын. Ты же разбираешься в английской литературе? — Если мне не отшибло память, в старшей школе была лучшей ученицей, — с плохо скрытой гордостью ответила Джиллиан, она напряглась подаваясь вперед и уже догадалась к чему ведет тетка, — Ну и ? — Мальчишке нужен кто-то, кто сможет подготовить его для сдачи этих самых, ну… — Тестов? — Правильно говоришь, — улыбнулась тетка, — Всегда забываю это мудреное слово. Мэлоди, мамаша, — пояснила она, увидев, как Джиллиан нахмурила брови, — Так вот, Мэлоди поинтересовалась у меня, не знаю ли я кого-нибудь в городе, кто мог бы позаниматься с ее сыном. Я сразу вспомнила тебя и посоветовала. И думаю ей без разницы, что с тобой случилось. — Тетя, ты уверена? — Не перетрудишься, если завтра придешь и поговоришь с миссис Бэллами. — О, боже, — Джиллиан потерла ладонями щеки, — Пусть все получится, — пробормотала она, иметь свои собственный деньги, об этом она только могла мечтать. Было так унизительно выпрашивать у матери пару десятков долларов на необходимые мелочи, а обращаться с такой просьбой к отцу Джиллиан не рискнула. Он скорее выпьет лишнюю бутылку виски, чем расстанется с зелененькой бумажкой ради дочери. Джилл столько раз слышала, как он называл ее нахлебницей и бездельницей. И самое досадное, что был прав. Спасибо, что хоть из дома не выгнал. — Оденься по - приличней и подходи часам к одиннадцати, — посоветовала тетка, поднимаясь со стула. — Обязательно, — впервые за день Джиллиан искренне улыбнулась, почему-то в душе затеплилась уверенность, что все получиться. — Мне надо идти, сегодня у хозяев праздник, гостей будет немеряно, надо проследить за прислугой. До завтра. И запри дверь. Вечно у вас в доме все нараспашку. Джиллиан потратила весь вечер на выбор подходящей одежды и остановилась на самом элементарном: узкая до колен джинсовая юбка, белоснежная футболка и джинсовая же ветровка. Джилл знала, что в этом наряде она выглядит эффектно, но не легкомысленно. Нужно отдать должное матери, она сумела привить Джиллиан вкус к элегантной одежде, а чувство стиля по ее словам у дочери было врожденным. Купленные для выпускного и так ни разу не надетые дизайнерские туфли на высокой шпильке завершили ансамбль. Волосы заплела в косу, и почти никакой косметики, лишь чуть тронула губы блеском. Мэлоди с первого взгляда понравилась Джиллиан. Немного растерянная с не сходящей с лица улыбкой, она встретила Джилл, словно была с ней давным-давно знакома. Подхватила под локоть, и увлекла за собой на открытую веранду, полукружьем, охватывающую заднюю часть дома и выходящую в цветущий сад. Серьезная, неразговорчивая горничная принесла кофе и целое блюдо разнообразных пирожных, от вида которых у Джиллиан перехватило дух, она так давно не ела таких вкусностей. А надо признать, что Джилл была жуткой сластеной и все эти штучки с взбитыми сливками, шоколадной крошкой, фруктами и сливочно-ванильным кремом могла употреблять в неограниченном количестве. — Угощайтесь, — предложила Мэлоди с теплой улыбкой, пододвинула блюдо ближе к Джиллиан; от внимания женщины не ускользнуло, как загорелись глаза девушки и ее краткий восхищенный вздох, — Это специально для вас, мне, к сожалению, нельзя есть сладкое. — Спасибо, не откажусь, — ответила Джиллиан, наплевав на гордость и приличия. Она решила, если не придется ко двору и ей откажут в работе, так хоть вдоволь наестся вкусностей. — Мне известна ваша история, — тем временем продолжила Мэлоди, небрежно взмахнула рукой, и едва ощутимо дотронулась до предплечья Джиллиан. — И совершенно не волнуют причины, побудившие вас так поступить. Я сама когда-то совершила величайшую глупость, но она мне подарил сына. Так что не волнуйтесь, можете с завтрашнего дня приступать к своим обязанностям. — Я вас не подведу, английская литература один из любимых предметов и как говорили учителя, я знаю ее великолепно, — похвалила себя Джиллиан, облегченно выдохнув, до этого момента она не понимала, что сильно нервничает, но тем не менее, в ее словах не присутствовало ни капли лжи. — Мама! — по ступеням, ведущим на широкую, выложенную мозаичной плиткой площадку перед домом, влетел симпатичный мальчишка и с разбега плюхнулся в одно из плетеных кресел, — Вы тут пироженки лопаете, а меня никто не предупредил, что пришла мой репетитор, — Я Майкл, — обратился он к Джиллиан, — А как вас зовут? — Джиллиан, — с легким недоумением ответила Джилл пораженная бесцеремонностью подростка. — Неееет, — протянул он, вскочил, схватил с блюда безе с кремовой розочкой, на которое положила глаз Джилл, и запихнул его в рот целиком, с хрустом раскусил и, звучно причмокивая, с насмешкой уставился на свою новую учительницу. — Что нет? — не поняла Джиллиан. — Слишком длинно, — фыркнул Майкл, — Джилл мне не нравится, я буду называть тебя Ли. Красиво, — он прищурился и, приоткрыв пухлые, четко очерченные губы выдохнул, слизывая сахарные крошки из уголков рта, — Лиии….Здорово. — Но … — попыталась протестовать Джиллиан, ей не нравилось, когда из прихоти корежили ее имя. Мальчишка напрягся, ноздри его точеного носа нервно дрогнули. — Извините, мисс, — не дала ей продолжить Мэлоди, — Майкл, пожалуйста, оставь нас одних. — Как пожелаете, мадам, — он отсалютовал и сгреб еще две шоколадных «картошки», долгим взглядом посмотрел на Джиллиан. Ее поразил цвет его глаз. Необычные темно-фиалковые, они сделались ярко голубыми, когда он, приблизив свое лицо к ее лицу улыбнулся совершенно по взрослому, оценивающе и чуть нахально. — Ты очень красивая, Ли, — его сладкое дыхание неприятно коснулось щеки. Отпрянул назад, звонко рассмеялся и убежал внутрь дома. — Джиллиан, есть одна небольшая проблема, именно из-за нее мы переехали в этот город. Майкл недавно пережил тяжелый психологический стресс и его поведение может вам показать не совсем нормальным. Вы умная девушка, — Мэлоди замолчала. — Прошу вас продолжайте. Мне очень нужна эта работа. — Пожалуйста, не противоречьте Майклу, если он на свою просьбу слышит «нет» может нагрубить и нахамить. Признаю, моя вина, избаловала сына до невозможности. — Не страшно, — отмахнулась Джиллиан, она справлялась с пьяным отцом, и на капризного нагловатого мальчишку найдет управу. — Вот и чудесно, — Мэлоди допила кофе и назвала сумму, которую собиралась платить за уроки. Услышав цифру, девушка на секунду потеряла дар речи. Ради таких денег можно потерпеть выходки неуравновешенного маменькиного сынка. Если бы Джиллиан могла предположить с какими «психологическими проблемами» Майкла она будет вынуждена столкнуться и чем закончится ее репетиторство… Первое впечатление о Майкле, как о «маменькином сыночке» оказалось ошибочным. Мальчишка, хотя этого подростка рослого не по годам с пробивающимся пушком на верней губе и подбородке, было сложно так называть, командовал всеми живущими в доме и они беспрекословно ему подчинялись, выполняя любую прихоть. Джиллиан неплохо разбиралась в людях и их талантах. После пары занятий с Майклом поняла, что он отлично знает английскую литературу и не нуждается в дополнительных уроках, но не высказала своего мнения вслух, решив, раз его мать считает, что сыну необходима помощь, она постарается и окажет ее в меру своих сил и возможностей. Месяц пролетел как-то незаметно. Несколько часов, что Джиллиан проводила в особняке Беллами стали настоящим спасением от общества вечно пьяного отца. Он из–за нежной любви к ячменному пойлу и несносного занудливого характера снова остался без работы, и торчал сутки напролет перед телевизором, требуя от Джиллиан, чтобы она составила ему компанию для просмотра бесконечных бейсбольных матчей. Мама почти не появлялась дома, она предпочитала отдежурить лишнюю смену в больнице, чем изображать рефери в бесконечных стычках мужа и дочери. А Майкл беспрекословно следовал указаниям Джиллиан, вел себя примерно и доброжелательно, не выказывая своего вредного характера. К удивлению Джилл мальчишка оказался приятным собеседником, обладал потрясающим чувством юмора и отлично разбирался в мире кино, бизнеса и политики в чем−то даже превосходя Джиллиан. Мэлоди не противилась их общению, а наоборот всячески поощряла и ненавязчиво, с неизменной улыбкой приглашала Джилл то пообедать, то посмотреть новый фильм в домашнем кинотеатре. В понедельник с утра лил дождь. Отец, убаюканный непогодой, в обнимку с бутылкой храпел на диване в гостиной, и Джиллиан без привычных вопросов «Куда потащилась? Для кого так вырядилась?» летящих ей вслед, выскользнула из дома. Пока она добралась до особняка, промокла и замерзла. В библиотеке, где они занимались с Майклом, горел камин, горничная принесла кофе и горячие имбирные булочки. Скинув туфли и ветровку, Джиллиан подкатила ближе к огню старинное кожаное кресло и забралась в него. Немного согревшись, достала с полки книгу, шлепнула томик на необъятный письменный стол быстро листая , выбирала подходящий текст. Найдя нужную страницу, сдвинула книгу на противоположный край столешницы, и в ожидании своего ученика уставилась в окно. Подперев ладонью щеку, она наблюдая за разошедшимся дождем. Крупные капли барабанили по пузырящимся лужам, безжалостно колошматили по нежным лепесткам поникших роз и клематисов. В отдалении раскатисто ворчал гром, порывы сильного ветра качали деревья, пригибая их к земле. Погрузившись в свои невеселые мысли Джиллиан не расслышала, как раскрылась дверь, и в библиотеку тенью проскользнул Майкл. — Привет, Ли. — Что? — Джиллиан от неожиданности подскочила и глянула на ухмыляющегося подростка. — Вечер добрый, говорю,— он подцепил носком кроссовки легкий венский стул, развернул его сиденьем к себе и уселся верхом. Сложил руки на спинке, опираясь на них подбородком и продолжая радостно щериться, смотрел на Джиллиан, притопывая ногой. — Ты опоздал,— она отвела взгляд и поежилась, вставая на ноги. Мелькало иногда в глазах Майкла нечто, что вызывало оторопь, а тело покрывалось гусиной кожей. Но в следующую секунду он уже широко и заразительно улыбался, забавно морща нос и щурясь, как довольный котенок. — У меня была уважительная причина,— он расплылся в самодовольной ухмылке и скосил взгляд в сторону стола. Повернув голову Джиллиан, негромко ахнула. — Откуда?.. — моргнув несколько раз, с недоумением переходящим в злость изучала взглядом бордовую розу, лежащую поперек разворота приготовленной книги. Рядом стояла картонная бонбоньерка, под туго натянутой прозрачной слюдой на бархатной подложке лежали дорогущие шоколадные конфеты, завернутые в разноцветную фольгу. И карточка. Белоснежная с серебряным тиснением с закругленным уголками. Из левого верхнего угла в правый нижний, шла размашистая подпись — Майки. Взяв карточку двумя пальцами, Джиллиан бросила сердитый взгляд на Майкла. — Спрашиваю еще раз. Что это? — Ли, — Майкл не меняя позы, довольно хохотнул,— Это тебе. — У меня день рождения не сегодня. И не называй меня этим дурацким Ли. — Ты очень красивая, Ли,— Майкл, словно ее не слышал,— А красивым девушкам обычно дарят милые презенты, шоколад например. — Майкл, пожалуйста, забери свои презенты, и нам пора заниматься. — Ты не любишь шоколад? Не верю,— в голосе Майкла звучала не прикрытая ирония. Он соскочил со стула, опрокинув его и схватив шоколад, протянул Джиллиан. Она убрала руки за спину и спокойно попросила. — Убери и шоколад и розу. — Значит так?! — глаза Майкла потемнели, ноздри расширились, он сжал губы и, не сводя с лица Джиллиан невидящего остекленевшего взгляда, рывком разодрал коробку с конфетами. — А так? — он подбросил упаковку в воздух и для пущего эффекта шлепнул по ней ладонью. Яркие конфетки разлетелись в разные стороны, со стуком ударились о стол и попадали на пол. — А так?!- Майкл с остервенением топтал яркие шарики, они с хрустом ломались и сплющивались. — Майкл, прекрати,— попыталась удержать его Джиллиан, она схватила его за запястья, но Майкл резко развел руки в стороны, отшвыривая от себя девушку с такой звериной силой, что Джилл отлетела в угол, падая в кресло. — А так?!- он скомкал в ладонях розу, поравнившись о шипы, но не замечая выступившей крови, обрывал лепестки, расшвыривая их вокруг себя. Джиллиан замерев от удивления и испуга, наблюдала за истерической выходкой Майкла. Он внезапно прервался, слизнул с пальца капельку крови. — Соленая,— произнес он хриплым тягучим голосом, уперся в Джиллиан злым взглядом, подскочил на месте и с размаха пнул ногой, стоящую на низком столике китайскую фарфоровую вазу с букетом тюльпанов. Ваза опрокинулась на бок, вода выплеснулась, обдав Джиллиан брызгами, тюльпаны оказались на полу. Ваза скатилась через край, рухнула на паркетный пол и разлетелась на мелкие осколки. Майкл с бешенством, размахивая руками и издавая нечленораздельные звуки, потоптался на цветах и еще раз вперившись в Джиллиан теперь откровенным раздевающим взглядом, хохотнул и бросился к выходу. Словно не видя, задевал по пути мебель за углы, толкнул плечом входную дверь, она распахнулась во всю ширь, стукнулась о стену и, отскочив обратно с грохотом захлопнулась. — К черту! — завопил Майкл в коридоре и через минуту топот его ног растворился в тишине. — Псих,— констатировала Джиллиан, обхватила себя за плечи, поняв, что ее трясет крупная дрожь. Потрескивал огонь в камине, мерно капала вода со стола. — Джиллиан. Девушка вскинулась и едва не закричала от неожиданности, ловя ртом воздух, она смотрела на Мэлоди, стоящую в дверном проеме. С момента побега Майкла не прошло и минуты, невольно возникла мысль, что нежно любящая мамочка обреталась где—то поблизости. — Что случилось? — позади Мэлоди нарисовалась фигура горничной, она примчалась на шум и заглядывала в библиотеку через плечо хозяйки,— Сейчас все приберу, мадам. — Чуть позже,— жестким не терпящим возражения тоном остановила горничную Мэлоди и вошла в библиотеку,— Я непонятно говорю,— женщина повысила тон и жестом приказала убираться. Взялась за набалдашник круглой медной ручки, плотно закрывая дверь за собой. — Неприятная картина,— теперь в ее мелодичном с легкой хрипотцой голосе звучало сожаление,— Майкл нервный ребенок. «Психованный и опасный»,— мысленно поправила ее Джиллиан, не в состоянии избавиться от чувства, что на месте вазы и тюльпанов вполне могла оказаться она сама. Мэлоди присела на диван. Мягкий свет пробивался сквозь бахрому антикварного абажура, лампа позади удобного кресла, у камина отбрасывала причудливые круги на пушистый узорчатый ковер и забитые книгами полки. Ветер надувал занавески, и странные тени бродили по стенам; когда через трубу шальной порыв добирался до огня, пламя в камине, казалось, оживало — то взвивалось вверх, то опадало. Как ни странно, но Джиллиан быстро справилась с охватившим ее ужасом и даже попыталась оправдать Майкла. Он хотел порадовать ее, сделать приятное, а она грубо оттолкнула его. Что ее так разозлило? Какая безделицы: роза и конфеты. Роз полно в саду, а шоколад, разложенный по конфетницам в этом доме можно обнаружить и в туалете. Видимо все дело в том, что она не верит в искренность мужского внимания. Оно обычно с характерным подтекстом. А Майкл уже не ребенок. Джиллиан неоднократно замечала его эрекцию, особенно во время просмотра эротических сцен в кино. Может, она позволила себе некоторые вольности в обращении с Майклом, и вот итог. Подавив вздох, Джиллиан опустилась на стул и подобно провинившейся школьнице положила ладони на колени, готовая выслушать объяснения матери Майкла. — Джиллиан,— она изящным жестом поправила и без того безупречную прическу,— Не поймите мою просьбу извращенно. Но,— она замялась, закинула ногу на ногу и внимательно, чуть прищурившись, смерила Джиллиан вопросительным взглядом. — Майкл совсем недавно пережил любовную трагедию. — Неужели? — иронично фыркнула Джиллиан. — В тринадцать лет, насмешка девочки, которой симпатизируешь, кажется неисправимым злом. — Майкл мальчик развитый не по годам,- Мелоди опустила взгляд, разглаживая подол юбки, - Он влюбился в мою подругу,— криво ухмыльнулась Мэлоди,— Держал свои чувства в тайне, никому не говорил о своей привязанности. Но подруга, как−то об этом узнала и на одной из вечеринок с презрительной миной поведала всему обществу о том « что милашка Майки грезит ею и желает потискать в темном уголке». Вроде бы умная женщина,— Мэлоди развела руками,— Майкл после этого впал в депрессию. Джиллиан молча слушала, не понимая зачем её посвящают в семейные тайны. — Если вам не сложно, не отталкивайте Майка, сделайте вид, что заинтересованы, что вам приятны его знаки внимания. — Миссис Беллами, вы предлагаете мне солгать,— возмутилась Джиллиан. Возникшее недавно чувство вины испарилось бесследно. — Нет, зачем же так грубо. Подыграйте ему. Улыбнитесь лишний раз. Не отвергайте его подарки, — она обвела рукой комнату, указывая на рассыпанные по ковру шоколадные конфеты. — Но это неправильно. Я так не могу. Не из вредности или из особой порядочности. Просто знаю, как это узнать, что твоими чувствами играют. Это больно. — Так сделайте так, чтобы Майкл не почувствовал игры. Помогите ему поверить в себя. В его возрасте так легко влюбляются, и так ранят любовные разочарования. Кто знает, может через неделю, он встретит кого то еще и… Ну думаю вы меня понимаете. — Смутно,— ответила Джиллиан, не скрывая недовольства. Правда внутренний голос ей подсказывал, если она не согласиться, то распрощается с работой. — Подумайте,— с нажимом посоветовала Мелоди,— Всего лишь игра. И мой сын будет счастлив, — она не договорила фразы, но Джиллиан ее поняла. — Обманывать не мой стиль,— заученным движением перекинула косу на грудь, теребя в пальцах пушистый хвостик. Поэтому, не уверена, что получится правдоподобно. Уж лучше изображать из себя влюбленную и приятно проводить время в красивом особняке, где все тебе улыбаются, а обходительные слуги спешат исполнить просьбу, да еще и деньги платят. Чем торчать дома в компании отца и думать, думать, думать о том, что потеряла. Когда – то и ей надо учиться играть в любовь. Пригодится в будущем. Джилл понимала, что такие игры опасны, но безрассудство юности, обида и ненависть, направленные на представителей мужского пола сделали свое черное дело. Она уже была готова согласиться. — Так что же? — Мэлоди прервала размышления Джиллиан. — Я попытаюсь,— со вздохом проговорила девушка, нахмурилась, в глубине души понимая, что поступает дурно. А с другой стороны, чем плохо, если она поможет капризному мальчишке повзрослеть и поверить в свои силы. — Майкл в телевизионной комнате,— своими словами Мэлоди мягко подтолкнула Джиллиан к действиям, решив, что разговор окончен,— Вам следует объясниться. Мой сын вспыльчив, но не злопамятен.— И неожиданно схватила Джиллиан за руку, стиснув пальцы до боли, с жаром попросила,— Умоляю, помогите.— Вспыхнула, заливаясь краской, нервно поправила безупречную прическу, отворачиваясь в сторону, — День, какой−то сегодня неудачный,— Простите. «Семейка сумасшедших»,— мысленно оценила происходящее Джиллиан. Но как бы то ни было. И Майкл и Мэлоди испытывали по отношению к ней добрые чувства, нуждались в ней. В то время как все друзья отвернулись, а думать об отношении родителей было мучительно больно. Мать вместо того, чтобы поддержать и посочувствовать осудила и оттолкнула, ведь Джиллиан разрушила все ее планы. И теперь за вечерним чаем в клубе, она не сможет похвастаться, что ее «милая девочка» учиться в Беркли. Джилл очень хорошо представила, как леди Камилла — после того, как ее мамочка, встретив дочь на пороге клиники, прошипела сквозь зубы « Стерва, ты опозорила нашу семью», называть ее мамой не поворачивался язык, закатывает глаза и томно вздыхает, поднося ко рту чашечку тонкого фарфора с цветочным чаем. Ей даже слышался грассирующий напевный голос: « Ох уж эти дети, чем старше становятся, тем больше неприятностей, совсем перестали слушать и уважать родителей». — Было бы за что,— зло прошептала Джиллиан, не заметив, что говорит вслух. — Вы что-то сказали? — Мэлоди вскинулась и недоуменно уставилась на Джиллиан. — Нет,— она качнула головой,— Мысли вслух. Я пойду к Майклу. Она нашла мальчишку на втором этаже в большой, переоборудованной под кинозал комнате. Майкл, развалившись в кресле, капризно надув губы смотрел диснеевский мультик. — Ты должен объяснить свою выходку. Сейчас же. Нехотя нажав на кнопку на пульте дистанционного управления, Майкл выключил телевизор, развернулся в кресле, долго смотрел на Джиллиан, ничего не говоря, потом перевел взгляд на облака за окном и наконец, произнес: — Что ты хочешь этим сказать? — Зачем ты устроил погром в библиотеке. — Из− за тебя,— буркнул он. — Если ты пообещаешь, что больше не станешь громить мебель в моем присутствии… Он обрадовано подпрыгнул и захлопал в ладоши. — Постараюсь. — Отлично. А теперь я хотела бы… — Я знаю, чего ты хотела бы,— он улыбнулся. Именно улыбка, а не слова вызвали у Джиллиан смятение. Он так и сиял, предвкушая грядущее, в его пронзительном взгляде почудилась угроза. Внезапно голова закружилась, как будто из легких выкачали кислород. Джиллиан попыталась отвести взгляд, но его фиалковые глаза приковывали какой—то странной силой. Майкл наслаждаясь, улыбался все шире, все порочнее. Джиллиан отступила на шаг, словно рассмотрела в Майкле развращенность, которой по идее не могло быть у мальчика его возраста. И вдруг все разом кончилось. Прислонившись к стене, Джиллиан едва держалась на ногах. — Майкл,— пробормотала она. И умолкла, когда он поднялся и, обойдя стол, направился к ней. — Если ты не против, Джиллиан.— Он коснулся ладонью ее косы. — Мягкие. Ты очень красивая, Джиллиан. Позволь мне называть тебя Ли,— в его взгляде была такая мольба, и Джилл сломалась не в состоянии противиться, молча кивнула. Она не могла догадываться, что стала основой его благополучия, его существования. Он всегда получал желаемое. Наслаждался и бросал, когда ему надоедало. Его любовь к этой очаровательной и нежной девушке не была возвышенным чувством, это было квинтэссенцией его чудовищного эгоизма и порочных страстей, он считал, что его любовь к Джиллиан дает ему на нее право, подобное тому, как может претендовать на еду, тепло и дом. Никто, даже она сама не сможет лишить его этого права. И еще он, не понимая почему, но был точно уверен, что именно она Ли единственная, кто сможет помочь ему вырваться из власти владеющего им демона. ***** Воспоминания измучили Джиллиан. И теперь она чувствовала себя совершенно разбитой. В такие моменты особенно остро ощущались годы – двадцать лет назад после бессонной ночи, она бы вскочила бодрой и вполне готовой к новому дню и новой драке. А сейчас – призрак, который Джиллиан увидела в зеркале, вызвал сожаление и брезгливость. - И что дальше?- прошептала она. Джиллиан кляла себя за то, что не приняла снотворное, которое прописал врач, предупреждая, что малейший стресс может вызвать тяжелую бессонницу. Упаковка с таблетками лежала в несессере с туалетными принадлежностями. Но она боялась, что после снотворного весь день будет вялой и разбитой. А этого она не могла себе позволить, она должна быть в форме. В лучшем виде! Чтобы никто не смог догадаться, как ей тяжело и страшно. Вдруг неудержимо захотелось плакать. Но тогда к бледности лица добавятся покрасневшие и опухшие веки. Сморгнув единственную выкатившуюся слезинку, Джилл отдернула пластиковую занавеску душа, включила холодную воду, отшатнулась, чувствуя ожоги на коже от случайных ледяных брызг. Прикрыла тяжелые зудящие от недосыпа веки и глубоко вздохнула, набирая в легкие максимальное количество воздуха, не дыша, ступила под колющие струи. Через минуту, начав от холода выстукивать дробь зубами, сделала воду погорячей, энергично растерлась мочалкой. Обнаружила на полочке под зеркалом свой любимый шампунь и с наслаждением вымыла волосы. Через полчаса, вновь глянув в зеркало, Джиллиан смогла улыбнуться, и улыбка выглядела вполне натурально, и даже в глазах появился блеск. Щеки окрасил легкий румянец, напряженные мускулы расслабились, к телу вернулась легкость, и почти прошла тупая боль в затылке. Стащила с забинтованной руки специальный непромокаемый пакет, пошевелила пальцами в надежде на чудо. Но видимо тело и мозг еще не пришли к полному единению. Безымянный палец так и остался неподвижным. Решив не заострять внимание на этом болезненном моменте, несколько раз растянула губы в улыбке, зная, что такая гимнастика хорошо помогает «держать лицо» в течение дня, каким бы тяжелым и неудачным он не оказался. Тщательно продуманный макияж, скрыл темные круги под глазами и вернул естественный оттенок коже и округлость осунувшемуся лицу. Мудрить с прической не стала, собрала волосы в хвост, подумав мельком, что не плохо бы их укоротить и подкрасить. Среди каштановых прядей едва заметными серебристыми нитями проглядывала седина. «Не девочка, ты Джиллиан, далеко не девочка», - усмехнулась она своему отражению. Встряхнулась, размяла плечи и, выпрямив спину, шагнула через порог ванной комнаты. Кружка крепкого горячего кофе и она будет готова предстать перед людьми и особенно перед Кэлом, ему достаточно одного взгляда, чтобы разобраться в ее внутреннем состоянии. ***** Кэл не стал преследовать Джиллиан, понимая бесполезность своих притязаний. Она ничего ему больше не скажет. Их эмоциональный обмен мнениями, полный недомолвок, невысказанных обид и обвинений вывел из равновесия, вынудил задуматься. Пару минут назад она, глядя ему в глаза, лгала, изворачивалась, на ходу придумывая объяснения. Рассказала много, но ничего конкретного, кроме имени. Майкл Беллами. Что же произошло в прошлом? Чего так опасается Джиллиан? Уходя, она упомянула о грозившей ей смерти. Сунув руки в карманы Кэл замер в центре кухни, уставившись в чайную лужу на полу. Оказывается, он совершенно не знает Фостер, говоря о себе, она всего лишь приоткрыла дверь, не подумав пустить его на порог своей жизни. Кэл знал, где родилась Джиллиан, она познакомила его со своей матерью, лет пять назад, да и то случайно. Он приперся к ней со своими проблемами, и бутылкой виски, не предполагая, что у нее «дорогая» гостья. Хватило пары фраз и нескольких взглядов, чтобы определить — мать у Джиллиан истинная леди (ведьма): выдержанная, внешне приветливая, но совершенно бездушная, отлично прячущая под маску вежливости презрение и брезгливость. Любому, даже не обладающему его талантом чтения по лицам было понятно, что у Джиллиан с родительницей напряженные отношения. Попытку Кэла разузнать подробности Джилл отмела молниеносно. Кэл помнил, как она зло прищурилась, собираясь дать ему отповедь, но справилась с эмоциями и твердо, с леденящими слух металлическими нотками в голосе сказала, что эта тема закрыта, не обсуждается и вообще, незачем ему лезть в ее личную жизнь. А вот о пьянстве отца Джиллиан упоминала достаточно часто. Как Кэл не пытался, ему не удалось вспомнить хоть какой—то эпизод из ранней юности Джиллиан. Все что он знал, начиналось с момента ее поступления в Принстон. Знакомство с Сарой — сестрой Алека. Достаточно раннее замужество. Джиллиан стала Фостер, надев колечко на безымянный пальчик в двадцать два года — на втором курсе университета. Нахмурившись Кэл, поскреб подбородок. Он никогда не занимался математическими подсчетами, но выходило, что Джиллиан поступила в университет почти в двадцать лет. Образовывался провал в один год между окончанием школы и началом учебы в Принстоне. И в этот таинственный временной промежуток идеально вписывался Майкл Беллами. Кэл почти не сомневался именно из−за него Фостер пропустила год. Потянулся за телефоном и, не обращая на позднее время, набрал номер. Трубку сняли после второго звонка. — Агент Рейнольдс,— проговорил хорошо знакомый голос. Кэл дернул уголком рта, приготовившись к неласковому ответу. — Бен. На том конце связи пару секунд промолчали, как бы размышляя удостоить собеседника вниманием или швырнуть трубку. — Лайтман, какого черта тебе от меня нужно? — Майкл Беллами. Все что можно о нем узнать. — О, черт!— воскликнул Рейнольдс,— И ты тоже. — В каком смысле тоже,— напрягся Кэл. — Не хотелось бы мне тебе ничего говорить. Да ладно уж. Видимо припекло лживый ублюдок. Фостер обращалась ко мне с той же просьбой. — Когда? — Кэл стиснул телефон, ожидая объяснений. — Давно, около полугода назад. — Какая же у тебя прекрасная память,— не удержался и съязвил Кэл. — Лайтман, дело не в памяти, а в этом Майкле. Такое не забывается. Он пытался задушить мать. Правда, дело полицией не заводилось. Была сводка о случившемся, последующий отчет медицинской комиссии о принудительном лечении в психушке. — А откуда эти сведения в ФБР — Мы берем на учет всех психов - рецидивистов, — пояснил Рейнольдс,— Мамаша — третья попытка парня свернуть шею своим родичам. В тринадцать лет он набросился на тетку, сестру матери во время семейного ужина — провел три месяца частной клинике в Тампе. Следующей жертвой его бешенства стала кузина, а затем добрался и до матери. — В Тампе? А как же оп попал в Нэшвилл. — Лайтман, на дворе ночь. Нормальные люди спят. Спроси Фостер, я отсылал ей полный отчет о проделках этого красавчика. — Бен… Но в трубке уже раздались короткие гудки. Может Фостер права, стоит подождать до завтра. Не зря же говорят, что утро вечера мудренее. ***** Будильник настырно повторял и повторял бодрую мелодию, айфон, выплясывая круги на постели, медленно, но верно продвигался к краю, пока не свалился на пол и не затих. Стоило только замолкнуть назойливому пиликанью, Кэл сразу же открыл глаза. Резко вскинул руку, глянул на часы – семнадцать минут девятого. Сильнее всего хотелось, сунуть голову под подушку и отключиться. Кэл уснул на рассвете, проворочавшись с бока на бок добрую часть ночи, пытаясь переварить и осмыслить вечерние события. Превозмогая недовольство сел, потирая лицо, отгоняя остатки сна; глаза резало, затылок тупо ныл, словно после тяжелого похмелья. Встал с постели и в полусонном состоянии пошлепал к выходу. Сладко позевывая и почесывая пузо, зарулил на кухню и не ожидая ее увидеть, ошалело уставился на Фостер, сидящую за кухонным столом. Перед ней стояла полная кружка горячего кофе — над коричневой поверхностью вился сероватый дымок. Джиллиан с меланхолическим видом, глядя гуда-то в угол комнаты, автоматически помешивала ложечкой в кружке. Вкусно пахло корицей и свежеподжаренными тостами, они аккуратной горкой лежали на белой керамической тарелке, стоящей на тумбочке рядом с мойкой. — Доброе утро, — изобразила приветливую улыбку Фостер, не прекращая вращать ложку, напряженно держа ее двумя пальцами, металл тихонько позвякивал, соприкасаясь с краем чашки, — Я тут немного похозяйничала, — пояснила она. — Ты не против? — Нет, все нормально, — буркнул Кэл, собираясь сделать задний ход. Внезапно стало неловко за свой неприбранный вид. Рядом с Джиллиан он смотрелся как бомж, выползший из логова после тяжелого похмельного сна. Если бы не тусклый, усталый взгляд, то Джилл выглядела бы бодрой и отдохнувшей. Волосы гладко зачесаны и собраны в аккуратный хвостик, перехваченный черной бархатной резинкой. Идеально наложенный макияж скрывает следы бессонной ночи. Платье без рукавов - Кэл по обычаю запутался в оттенках синего — его цвет подчеркивал глубину едва заметно припухших глаз и одновременно освежал чуть осунувшееся лицо. Глубокий вырез смотрелся соблазнительно, но не вызывающе. Джиллиан не надела украшений, кроме маленьких золотых шариков серег, поблескивающих в ушах. Саркастически хмыкнув, Кэл убрал руку с живота, скривившись, попытался одернуть нижний край футболки, ее он откопал вечером в шкафу и надел после душа, старую полинявшую и как -то странно вытянувшуюся в ширь и севшую в длину, не прикрывавшую даже пупка. Пока он добирался до кухни штаны сползли с задницы и из-под пояса торчала резинка трусов с надписью белым по черному - «крутой мужик». Помятая после сна рожа, и всклокоченные волосы не добавляли изящества. Но Джиллиан, думая о своем, кажется, не обратила внимания на его расхристанный вид. Поддернув штаны и пригладив ладонью точащие в разные стороны вихры, Кэл достал из шкафа кружку и налил себе кофе. — Горячий, — с долей удивления проговорил он,— Пусть немного остынет, а я по- быстрому в душ. — У нас еще чертова уйма времени, — равнодушно заметила Джиллиан, наконец, вынула ложку из чашки и, повертев ее в пальцах, новь опустила в кофе. Все попытки держать нервы в узде и не психовать, так и оставались попытками. Тупо глядя на кофе, Джиллиан понимала, что не сможет сделать ни глотка, а о тостах, боялась даже думать. Если внутреннюю дрожь она кое –как смогла подавить, то с нервной тошнотой справиться никак не удавалось. Джиллиан закрыла глаза и потерла виски кончиками пальцев, расслышала краткий вздох Кэла, глухой звук стукнувшейся о стол чашки. — Джилл, время, — голос Кэла звучал мягко и немного тревожно. Она открыла глаза и встретилась взглядом с Кэлом, он смотрел на нее с нежностью и любовью, не пытаясь скрыть свои чувства под привычной ухмылкой или кривлянием. — Я готова, — слабо откликнулась Джиллиан, поднимаясь со стула. Кэл выглядел отлично, она уже давно не выдела его таким нарядным. В новом костюме, белой, превосходно сшитой рубашке с распахнутым воротом. Эта его внезапная элегантность отвлекла ее внимание от собственных переживаний и Джилл с удивленным вздохом приоткрыла губы в улыбке. — Все будет в порядке.— Кивнул Кэл. Тревога вернулась с удвоенной силой, глаза затуманились, Джиллиан печально сжала рот в тонкую линию. Кэл подошел к ней и нежно обнял ее за внезапно ссутулившиеся плечи. — Эй, ну-ка перестань, — негромко сказал он, — Куда это подевался твой знаменитый бойцовский дух. Нас всего- то ждет встреча с лучшим другом Бернардом и кучкой его прихвостней. У тебя всегда отлично получалось ставить его на место, милая. — Она качнула головой. — Джилл, прекрати немедленно, — Кэл уверенно положил ладонь на щеку Джиллиан, слегка поворачивая и приподнимая ее голову, заглянул в глаза и погладил подушечкой большого пальца по скуле, — И запомни, ты ни в чем не виновата. Черт побери, Фостер. Не смей винить себя в том, что творит этот ублюдок. Не смей! Обхватил ее за талию и увлек за собой к выходу. **************** Сунул карточку в щель парковочного автомата, дождался, пока он задумчиво пощелкал электронными мозгами, невнятно пискнул и, недовольно хрюкнув, выплюнул карточку и отключился. — Сука, — зло прошипел мужчина, шарахнув кулаком по пластиковой панели прибора, собираясь уйти, но через секунду облегченно выдохнул — шлагбаум перекрывающий въезд в бокс начал то и дело стопорясь, медленно подниматься со скрежетом царапающим слух. Простояв на платной стоянке несколько недель, машина покрылась толстым слоем пыли, в салоне воняло кислятиной и еще какой-то гадостью. С брезгливой гримасой забрался на сиденье, протер рулевое колесо белоснежным носовым платком, с отвращением скомкал его и хотел швырнуть в открытое окно, но передумал и запихал в боковой карман кожанки. Трижды чихнул, прислушался к ровно гудящему двигателю. Часы на приборной панели показывали семь двадцать девять по центральноамериканскому времени. Необходимые документы будут готовы не ранее полдня, есть возможность хорошо развлечься и заодно кое с чем покончить. Но сперва придется заехать на местную автомойку, иначе первый же полицейский патруль его остановит. Получасовая задержка лучше, чем объяснения с копами. Да и торопиться особенно некуда. Минут через сорок, сверкающий отполированными боками и чисто вымытыми стеклами серо−зеленый «форд» выехал за пределы подземного паркинга. Сидящий за рулем темноволосый мужчина, повертел ручку настройки радио, найдя нужный канал, довольно оскалился и, покачивая головой в такт ритмичной фортепианной пьесе, покатил в сторону города. Не испытывая никаких сомнений, привычно свернул на автостраду, ведущую из аэропорта в сторону реки. Он был уверен, что ведет себя достаточно умно и осторожно. Гнал машину, чтобы поскорее миновать унылые рабочие пригороды, пока не подъехал к огромному пролету моста, изящно перекинутого через реку. Далее дорога пролегала через зеленый район, и ехать по ней было сплошное удовольствие. Он свернул налево с автострады, покатил вдоль реки, затем повернул направо, переехал мост и через мгновение оказался на месте. Сбавив скорость, нырнул в густую тень столетних дубов, их переплетенные узловатые ветви, образовали своеобразный навес над вымощенной бурым камнем подъездной аллеей. Тетушка вылетела из дома, как только послышался шум автомобильного мотора. — Боже мой, Майкл! — радостный женский возглас, вызвал самодовольную ухмылку. «Тетушка Дэзи в своем репертуаре»,— отметил он. Хищно сощурившись, окинул жадным взглядом высокую стройную фигуру, колыхающиеся при беге, пышные груди и выглядывающие из−под задравшегося подола коротенького платья, кружевные резинки — он знал — капроновых чулок. И в то же мгновение его накрыла волна бешенства. В позвоночник вонзились ледяные иглы, мужчину передернуло. Он скрипнул зубами, сдержал клокочущее в горле рычание. Стиснул руль в миг вспотевших ладонях, но широко и счастливо улыбнулся, подавив мучительное желание, сию же минуту засадить тетке по самое некуда, и свернуть стройную шейку. — Эй, дай мне хотя бы выключить двигатель,— приветливо бросил он, выбираясь из машины. — Майкл, ох как же я по тебе соскучилась милый мой малыш! Сходила с ума в полном одиночестве.— Ее широко посаженные фиалковые глаза, тем не менее, выражали беспокойство. Майкл ласково посмотрел на Дэзи. В ее облике всегда присутствовала некая сумасшедшинка. Ее кошачье лицо в форме сердечка раскраснелось, ноздри тонкого с едва заметной горбинкой носика подрагивали от возбуждения. Майклу этот легкий налет безумия показался очень привлекательным и одновременно раздражающим. Но у тела было свое собственное мнение, каждая клеточка моментально откликнулась на молчаливый призыв, улыбающейся женщины — кожу на затылке стянуло, мышцы лица слегка онемели. Майкл огляделся вокруг. Двухэтажный, приземистый дом едва виднелся с дороги, скрытый под шатром раскидистых американских кленов, и густая завеса листьев надежно отгораживала их с тетушкой от посторонних и любопытных взглядов. Майкл протянул к Дэзи руку и с нажимом провел тыльной стороной ладони по пышной, обтянутой тонким шелком, груди. Заглянул в глубокий вырез излишне узкого и короткого платьица, от тетушки приятно пахло дорогим табаком, вином и свежим потом. Грубо обхватил ее за талию и притянул к себе, прижался твердеющим членом к мягкой выпуклости над ее бедрами. Желание придушить, доверчиво прильнувшую к нему женщину, вспыхнуло с новой силой, Майкл потерся о ее бедро, стремительно поднимающимся членом. Она почувствовала его возбуждение, и буквально вся засветилась от охватившего ее желания. — С приездом, мальчик, — хрипло проговорила Дэзи, ухватила Майка за руку, переступила с ноги на ногу, облизнулась и, увлекая его за собой, направилась к распахнутой двери, — Пойдем в дом. Внезапно ощутив полную беспомощность, как когда−то в детстве, он покорно последовал за ней. Он столько лет любил тетушку Дэзи, ненавидя всей душой. Плотно сжав губы, искривляя их в ядовитой ухмылке, втянул через нос воздух. За тетушкой как обычно тянулся ароматный шлейф ее фирменных духов, густые орехового цвета волосы, уложенные в замысловатую прическу и все еще по- девичьи стройное гибкое тело были насквозь пропитаны вязким возбуждающим запахом фиалок. Не смотря на свой далеко не юный возраст – Дэзи была старше Ли на шесть лет – она выглядела великолепно и излишне сексапильно, для своих почти пятидесяти. — Я пять минут назад приехала с работы, — весело пояснила она, как только они вошли в полутемный прохладный холл-гостиную, — Придется тебе подождать немного, — она улыбнулась, обнажив острые белоснежные зубки, подводя Майкла к широкому кожаному дивану. — Потерплю, — неестественно ласково ответил он, присаживаясь на мягкое, располагающее к отдыху сиденье и не снимая туфель, закинул ноги на подлокотник, вытягиваясь во весь рост на вкусно пахнущей натуральной коже. — Новое приобретение, — он хлопнул ладонью рядом с собой.- Располагает,- он двусмысленно хмыкнул, поймав довольный взгляд тетушки. — Виски? — Дэзи, покачивая бедрам, подошла к шкафу и, не обращая внимания, что подол платья задрался непозволительно высоко, оголяя ее аппетитные ляжки, резинку бледно-розовых чулок, облегавших изумительно красивые длинные ноги; наклонилась, открывая дверку бара и достала из него пузатую бутылку с янтарной жидкостью и граненый хрустальный бокал. Из мини –холодильника вынула серебряное ведерко со льдом, смешала напиток и развязной походкой пересекла холл, возвращаясь, протянула дорогому гостю бокал. Пальцы Дэзи и Майкла соприкоснулись, они одновременно вздрогнули и обменялись понимающими взглядами – утро, а за ним и день обещали быть бурными. Дэзи была совладелицей одного из самых дорогих в городе, элитных ночных клубов. Но по старой памяти и по просьбе давнишних клиентов, не смотря на свой далеко не юный возраст, работала хостессой, а при случае оказывала и более откровенные интимные услуги. — Будь добр, помоги, — она присела на краешек дивана, повернувшись спиной к Майклу, — Молния. Хмыкнув, Майл, прихлебнул виски, другой рукой нащупал брелок застежки и медленно потянул вниз, царапая ногтями покрытую золотистыми веснушками бумажно− тонкую кожу. — Как же ты обходилась без меня, дорогуша? – съязвил он, целуя обнажившееся плечо. — Приходилось изворачиваться, — с томным придыханием ответила Дэзи, вздрагивая и привставая на сиденье от вспыхнувшего вожделения. Она легко вскочила на ноги, стянула через голову платье, цвета увядшей сирени, без жалости швырнув его на пол. Встав на цыпочки, потянулась и со стоном облегчения расстегнула чисто символический лифчик, высвобождая тяжелые, налитые груди. Белоснежные, с крупными темными сосками они моментально привлекли внимание Майкла. Он тяжко вздохнул. Всем была хороша Ли, но был в ней один изъян. Ее аккуратные упругие грудки даже сейчас, по его мнению, выглядели слишком маленькими, но этот единственный недостаток, был легко исправимым. Если бы Ли сдержала свое обещание и стала его женой, он бы обязательно заставил ее увеличить грудь. — Снова думаешь о ней? Дэзи наклонилась над Майклом, в глазах промелькнули злые искорки. — Она любовь моей жизни, — зло оскалился Майкл, — И…- впрочем, неважно, — лениво отмахнулся он от своих мыслей, едва заметно колышащиеся, вкусно пахнущие груди Дэзи почти коснулись его лица. Он причмокнул губами, пытаясь поймать сосок, но тетушка со злорадной ухмылкой отступила назад, мягкими движениями обхватила свои бесподобные сиськи, приподняла на ладонях и стала нежно мять, тихонько постанывая. — Они тебе нравятся? Оооо… Скажи, нравятся, — голос Дэзи окончательно охрип, она дышала быстро и поверхностно, перестав сопротивляться возбуждению, накатывающему жаркими волнами, — Майкл, если бы ты знал, как я хочу тебя. Маленький сученок. Моя потекшая пизда жаждет заполучить твой сладкий хуй. Майкл улыбался: и поведение и лексикон тетушки ничуть не изменился с их первой встречи. Все эти характерные словечки, жесты свойственные шлюхам, даже безумно дорогим бесили, но, тем не менее, оказывали нужное воздействие — распаляли и ласкали слух. — Смотри,— она широко расставила ноги, слегка приседая. Опустив взгляд, Майк жадно облизнулся и, подавшись вперед, гулко сглотнул, тонкая рубашка прилипла к спине от моментально выступившей испарины. Издал хрюкающий звук, протягивая руку, и со скарбезной ухмылкой ущипнут тетушку, безжалостно выкручивая кожу повыше резинки нежно − сиреневых панталончиков, туго сидящих на слегка расплывшихся бедрах Дэзи. Дороге белье было ей явно маловато и кружева врезались в промежность, нежная ткань, пропитавшаяся влагалищными выделениями, потемнела. Тетушка с улыбкой, словно не чувствуя боли, небрежно оттолкнув руку Майкла и в нетерпении запустила ладонь между ног и слегка раскачиваясь поглаживала себя безымянным пальцем, тот же палец, но другой руки она взяла в рот и негромко причмокивая сосала, как большой леденец, глубоко заглатывая. Майкл видел нездоровый блеск в ее улыбающихся глазах, ставших черными от беспредельно расширившихся зрачков. Как он ее ненавидел! Вся она насквозь ядовитая. Иногда ему казалось, что сладкий яд просачивается сквозь ее поры. Она полностью разрушила его жизнь, он никогда не мог считать себя полноценным мужчиной. Как он ее хотел, до ломоты в костях. Сука! Ему нужна Ли. Она его спасение. Совершенная мать для его детей. Единственный человек, которому он никогда не причинит боль… Если только она будет послушной и этот фигляр Лайтман не встанет на его пути. Но ее голыми руками не возьмешь. Но, черт побери, он отлично поработал. Он уже немало придумал и точно рассчитал, как ему добраться до Ли. Только ему нужно держаться очень осторожно, поскольку Ли дурой никак не назовешь. Да еще этот сторожевой пес Лайтман, постоянно болтается под ногами. Он тоже желает заполучить Ли, но она нужна ему и только ему. Вспомнив, что Ли сейчас находится в доме Лайтмана и он может касаться ее обнимать, вдыхать запах ее кожи, Майкл ощутил, как демон ярости вцепился ему в горло. Он очень сожалел, что не может забрать Ли сейчас, немедленно. В конце−концов он ее получит, но сперва надо разобраться с тетушкой. Тем временем Дэзи все энергичнее работала рукой, как обычно, оргазм наступал сам собой, дрожь охватила все ее тело, по которому от горящего огнем клитора растекался жгучий электризующий жар. Внезапно ее сотрясла конвульсия. — Я кончаю, Майк, — с коротким всхлипом она рухнула на колени, яростно, круговыми движениями потирая область клитора сквозь трусики. И с блаженной улыбкой глядя в сузившиеся, остекленевшие глаза Майка напряженно наблюдавшего за ней, издала глухой крик. — Как же хорошо, — прохрипела она, протягивая руку Майку и дав ему возможность облизать влажный палец, которым она только что орудовала у себя между ног. — Ты вкусная, — заплетающимся языком проговорил он, не смотря на отвращение, его возбуждение достигло пика. Налившийся кровью член, подергивался, стиснутый давно намокшими трусами и жесткой джинсовкой. Закинув одну ногу на спинку дивана , Майкл ерзая по кожаной обивке остервенело до боли сжимал себя за яйца, в слабой надежде кончить — в штаны, без дополнительной стимуляции ртом и не видя ничего белого. Освободиться от слепящего бешенства, кипевшего внутри его существа. Напрасно. Все его усилия пошли впустую. Член онемел и прижатый к бедру модными туго сидящими на теле джинсами разламывался от пульсирующей боли. Низ живота горел огнем, мускулы сводило судорогой. Хотелось орать от переливающегося через край напряжения. Липкий жаркий пот просачивался сквозь поры, впитываясь в одежду, вызывая зуд. В отчаянии Майкл скреб ногтями по мягкой коже диванной обивки. — Прекрати немедленно, — грубо приказала Дэзи, отвесив Майклу увесистую оплеуху. — Ты давно не ребенок. Учись контролировать себя. — Хорошо,- жалобно всхлипнул Майкл, ощутив себя мальчишкой−несмышленышем, попавшим в опытные развратные руки. — Умница, — потрепав Майкла по щеке и взъерошив слипшиеся от пота волосы, Дези стянула с себя трусики. Через минуту, как ни в чем не бывало, она обнаженная, словно между ними это было обычным делом, расхаживала по комнате. Унесла на кухню грязный стакан, бутылку вернула в бар, собрала с пола свою одежду. Майк, слегка успокоившись, наблюдал за ней, не ощущая непристойного привкуса, ее поведение не отдавало проституцией, не было похотливой демонстрацией форм, которые завлекали и предлагали себя. Она просто ходила голой по квартире, поскольку для нее это было нормально, она не стеснялась, так как мужчина, развалившийся на диване, принадлежал ей с малолетства, и был частью ее жизни. Прижав груди платье, перекинула через плечо лифчик, она комкала в руках мокрые трусики, переминаясь с ноги на ногу. — Малыш, я же говорила, что только что вернулась с работы, — ее лицо озарила теплая улыбка, — Солнышко, ты еще потерпишь пару минуток, мне очень срочно нужно пописать, — она снова ласково улыбнулась Майку, он тяжело дыша, медленными движениями оглаживал свой роскошный хуй, торчащий в расстегнутой ширинке. Скривился, бросил на нее презрительный взгляд, можно подумать, она не знает его особенностей и что ему необходимо, чтобы кончить. — Потерплю, — он стиснул в кулаке член, выдавив приличную дозу секрета,- Слизни и можешь…— он хотел ответить резкостью, нахамить, но лишь съехидничал,— Можешь отлучиться на свои пару минут. Наклонив голову, Дези коснулась головки розовым теплым язычком, и ловко пощекотала ее, обхватила губами, сделав несколько сосательных движений. — Все, или я описаюсь, — пройдясь языком по стволу члена от яичек до головки, и напоследок подхватив губами тягучую капельку белесой жидкости, вновь выступившей в отверстии уретры, она упорхнула из холла, скрывшись за прозрачной дверью ванной комнаты. Майк беспрепятственно мог наблюдать за тем, что она делает и, расстегнув ремень на джинсах, приветливо помахал рукой тетушке, оседлавшей черный мраморный унитаз, мысленно обзывая ее самыми непотребными словами. В ванной погас свет. Значит, Дэзи готовится к выходу. Миллионы иголочек рассыпались по телу Майка, он распластался на диване в предвкушении. Словно пианист перед ответственным выступлением он разминал пальцы, готовясь к акту соития со своей «жертвой». Гнев ушел. Как же Майкл обожал тетушку Дэзи за возможность извращенного траханья. Но будь проклята эта развратная стерва. Ведь ни кто иной, а именно она научила его получать удовольствие таким необычным способом. Или обладая фантастическим талантом предвидения, рассмотрела в озабоченном, мальчишке гнусные пороки, до поры до времени таящиеся на дне его черной души. И выпустила на свободу злобное чудовище, упиваясь и наслаждаясь своей властью над ним. ***** Бурная рождественская вечеринка к полночи превратился в не менее бурную пьянку потерявших человеческий облик гостей. Они постепенно расползались по отведенным им комнатам, а то просто, отойдя в ближайший угол, справляли свои физиологические потребности. Подруга мамаши и по совместительству его крестная Лидия, позабыв где-то в доме нажравшегося в руль мужа, самозабвенно трахалась с красавцем латиносом, адвокатом отчима. Майклу было известно, что курчавый смуглый мачо частенько пользовал и Мэлоди, сливаясь с ней в экстазе на одном их многочисленных диванов, рассованных в каждом укромном углу особняка. И вот любовник мамаши и ее лучшая подруга, прилично накачавшиеся виски с шампанским, потеряв стеснение и стыд, пристроились в углу открытой террасы ярко освещенной разноцветными фонариками. Майкл, прокравшись следом за охваченной вожделением парочкой, внимательно наблюдал за захватывающим действием. Сбросив для удобства туфли, задрав подол вечернего платья до вывалившихся из выреза пышных сисек, Лидия широко раскорячилась, высоко закинув согнутую в колене ногу, упиралась пяткой в стену дома. На щиколотке другой ноги болтались спущенные кружевные трусики. Женщина стонала, хрипела, выкрикивала матерные слова, повизгивала, извиваясь в огромных лапищах своего партнера, придавившего ее к мраморному ограждению и с хорошо отлаженной ритмичностью вгонявшему член между широко раскинутых ног, распаленной до неприличия женщины. Смачные хлюпающие, чмокающие звуки, которые издавали в своем единении снующий туда-сюда покрасневший и блестящий в свете фонариков хуй и, истекающая соками пизда, не могла заглушить музыка, громко играющая в танцевальном зале. Осмелев, Майкл подошел к увлеченной процессом парочке очень близко и даже ухитрился потрогать теплые бедра крестной, измазанные в липкой жидкости, но тут же получил пинок в грудь. Прервавшись на пару секунд, мачо вытащил свой член и, угрожающе махнув им в сторону Майкла, рявкнул: — Пошел отсюда щенок. Майкл попятился, споткнулся об одну из туфель крестной, и шлепнулся на задницу. Довольный проделкой мужик заржал как конь и вернулся к прерванному занятию. Сидя на полу, Майкл продолжил наблюдать, и внезапно ощутил, как по низу живота растеклось приятное тепло, ширинка легких брюк вздыбилась, мальчишка заерзал, ощущая тянущую боль в паху. Майкл прекрасно знал, что такое эрекция и ненавидел это состояние. Соседские мальчишки рассказывали, как это приятно и балдежно, когда тугая струя спермы вылетает из члена и наступает блаженное облегчение, они даже устраивали соревнование, кто быстрее кончит и дальше «выплюнет». У него же ничего не получалось. Член вставал, твердел, наливался кровью и болел. Чтобы Майкл не делал, как не сжимал свой ноющий хуй, потирая ладонью, суя его между двух кожаных подушек смазанных маслом, ничего не получалось. Напряжение росло, боль усиливалась. Но стоило только вспомнить убитую сестренку, ее тихий вздох и крохотное тельце, укрытое белоснежным одеялом из отверстия на головке члене медленно вытекала мутная жидкость, принося едва уловимое облегчение. Заскулив, как раненый щенок, Майкл вскочил на ноги и, прикрывая обеими ладонями торчащий член убежал к себе в спальню. Быстро разделся до гола и, встав перед зеркалом с ненавистью смотрел на хуй, прижавшийся к животу, подрагивающий от пульсирующей в нем крови. — Малыш, что случилось? — раздался за спиной вкрадчивый женский голос. Заперев дверь, ведущую в коридор, Майкл забыл о раздвижном окне, выходящим на террасу. — Ничего, — буркнул он, прижимая руки к животу. — Я же вижу, что ты врешь, — прошептала, улыбаясь тетушка Дззи, задергивая тяжелую штору, — Я могу тебе помочь. Она подошла к Майклу вплотную и наклонилась к нему, чмокая в макушку. Белое гипюровое платье, мягко шелестело в такт ее движениям. Полные груди, едва не выпадали из глубокого выреза. От тетушки сладко пахло фиалками. Майкл вздохнул и уткнулся носом в благоухающую ложбинку между округлых полушарий, пока теплые ладони Дэзи осторожно поглаживали его плечи и спину. — Ты уже совсем взрослый, — подобрав шуршащие кружевные юбки, Дези опустилась на колени перед Майклом, ухватила его за запястья и развела руки в стороны, — Боже! Бедный мальчик, как же ты давно терпишь, — Дэзи тонким указательным пальчиком легонько касаясь натянутой кожицы, прошлась по торчащему члену, — Это очень вредно, малыш. — Бережно сжав между ладоней налитую кровью плоть, она наклонилась еще ниже и прижалась губами к головке, Майкл дернулся и заскрипел зубами. — Потерпи чуточку, скоро будет очень приятно. У тебя красивый и большой хуй, как у настоящего мужчины. Ты очень вырос и изменился за этот год, что я была в Европе. Потерпи, — Она лизнула блестящую в полумраке спальни головку и начала ввинчиваться кончиком языка в отверстие уретры. — Аааааа! — не смог удержать стона Майкл, теплая сладостная волна обрушилась на него, колени подогнулись, и он неожиданно подался вперед. Дэзи вздрогнула и цапнула зубами и без того болезненный член. — Блядь, — заорал Макйл, вцепился тетушке в горло, опрокидывая ее навзничь и падая на нее. — Тише, не ори,- просипела она, пытаясь разогнуть все сильнее сжимавшие шею неожиданно сильнее пальцы Майкла. — Не души меня, а трахни, трахни маленький сучонок. Но он молча навалился на нее всем телом, продолжая сжимать руки. — Ты что с ума сошел? — вскричала Дэзи, Майкл словно очнувшись, вздрогнул, но пальцы не разжал. — Ну, давай же, сосунок, выеби меня, чего ты ждешь. Ты стал таким красавчиком, — она нетерпеливо ерзала на ковре. — Я убью тебя, убью, — голос Майкла сорвался на визг, долбясь членом в собранные пышным кольцом белоснежные юбки тетушки, и словно в агонии давил и давил ей на горло. Она, почти теряя сознание от нехватки воздуха, раскинула ноги и буквально наугад махнула рукой, поймав член Майкла и, приподняв бедра, другой рукой надавила мальчишке на поясницу, направляя член во влагалище. Ухнув в горячую влажную глубину, Майкл разжал пальцы и в туже секунду кончил, выплеснув густую застоявшуюся сперму задыхающейся тетке во влагалище, хватая ртом воздух, она исхитрилась поработать внутренними мышцами, доставляя мальчишке несказанное удовольствие. С того вечера тетушка Дэзи регулярно посещала спальню Майкла, научила его разнообразным штучкам и разрешала ему душить себя. Под ее четким руководством он научился контролировать своих эскапады, вызванные сексуальным напряжением. ***** Поглощенный воспоминаниями, Майкл не обратил внимания, что яркий свет в гостиной стал приглушенно мягким. Шум воды в ванной сменился на почти неслышную музыку, пианист где-то очень далеко виртуозно перебирал клавиши, извлекая нежные, завораживающие звуки. — Эй, малыш, — раздался тихий, с сексуальной хрипотцой, голос тетушки. Подняв голову, Майкл встретился с ней взглядом, прочитав в нем нежность и желание. Она, медленно приближаясь к нему, несла свое тело подобно драгоценной чаше, едва заметно покачиваясь, переступая по мягкому ворсу ковра босыми ногами. Пышные, чуть вьющиеся волосы рассыпались по плечам, достигая поясницы. Белоснежная, в викторианском стиле ночная рубашка, при каждом шаге мягко колыхалась и облепляла ее стройные ноги. Атласные тесемочки, завязанные бантиком, стягивали ткань под горлом и на запястьях, оставляя обнаженными только кисти рук и шею, придав женщине особый порочно-невинный вид. Сквозь легкую полупрозрачную ткань просвечивали тяжелые груди с торчащими сосками и темный треугольник внизу живота. Дэзи принципиально не брила волосы в интимных местах, считая, что ничто так не красит женщину, как естественность. Впрочем, она могла позволить себе такую безделицу. Волоски на лобке у нее были мягкими и шелковистыми. Достаточно было лишь немного их укоротить, придав нужную форму. Подойдя к дивану, Дзэи, опустила взгляд и замерла в позе кающейся грешницы, давая Майклу возможность насладиться своим внешним видом, и рассмотреть ее в подробностях. Быстро по военному он стащил с себя уже расстегнутую рубашку, сбросил туфли и избавился от джинсов с трусами, кинув одежду в общую кучу на полу. Полностью обнаженный вытянулся на диване и протянул руки к Дэзи, положив их на ее бедра, жар кожи проникал сквозь невесомый батист. По телу Майкла прошла волна дрожи, он притянул Дэзи к себе, поцеловал в живот и дотянулся до ее грудей. Он почувствовал, как соски затвердели в его ладонях. Приподняв подол, она села рядом, затем легла, поцеловала в губы и начала умело ласкать его тело: от шеи до бедер, по внутренней стороне ног рука ее скользнула к его члену, задержалась там, влажная головка уперлась в согнутую домиком ладонь. Дэзи приподняла голову, придвинулась к плечу Майкла, жадно впиваясь зубами в тугой бицепс, прикусив кожу до крови, и тут же зализала ранки, сглатывая солоноватую жидкость. — Заждался? — спросила она тяжелым шепотом. Он покачал головой и отвернулся от нее, дыхание его стало глубоким и шумным. Неожиданно он резко вскочил, подмял Дэзи под себя со звериной жестокостью, схватил за горло и начал трясти ее голову из стороны в сторону. — Кричи! Сука! Кричи! — прохрипел он. — Кричи, ну же! Представь, что я хочу тебя убить… Ну делай же что-нибудь, черт подери! Блядь, защищайся, дерись, царапайся, кусайся! – Он тяжело со свистом дышал, пот заливал его горящие, обезумевшие глаза, катился крупными каплями по щекам, бедра конвульсивно содрогались, напряженные мышцы перекатывались под липкой, словно смазанной маслом загорелой кожей. — Делай же что-нибудь! — заорал он на нее. — Дерись! Вырывайся! Кричи же… кричи… Она смотрела на него с сожалением, но без страха, скорее с нежностью, и в то время, как его пальцы смыкались на ее горле, пока, весь залитый потом, он метался на ней, она гладила его влажные волосы и обнимала его ходящую ходуном голову. Потом она закричала… не в полную сил и, увидев, что в его глазах появился блеск радости, громче… Она отбивалась, дралась, кулаками била его в грудь. Наконец он вздохнул, прижал ее голову к дивану и, застонав от вожделения, овладел ею, почти бесчувственной, почти умирающей. В этот раз ее помощь не потребовалась. Дэзи была единственной женщиной на земле, с которой он мог совершить почти полноценный половой акт, если таковым можно было назвать те действия, что он проделывал в течение нескольких минут, измываясь над расслабленным женским телом. Издав нечленораздельный, гортанный звук, он вонзился в Дэзи и, рухнув всем своим весом на нее задергался, изливаясь, и затих, почти не дыша. Он опустил голову, зарыл лицо между грудей Дэзи и начал рыдать. Она держала его, обхватив руками вздрагивающее тело, и нежно прижимала к себе. — Мой бедный, любимый, — ласково приговаривала она. — Приезжай почаще и я буду и днем и ночью играть умирающую. Ты должен быть счастлив. Ты не должен убивать. — Обещаю, — прерывисто прошептал Майкл. — Из меня течет, как из ведра, — сказала она с блаженным вздохом, — Пойдем в ванную, ты весь потный, примем вместе душ. Майкл, скатившись с тетушки, лежал на животе, обнимая диванную подушку. — Ступай, я сейчас приду, — ответил он сдавленным голосом. Как только зажурчала вода, Майкл медленно поднял голову, проводя ладонью по лбу, выражение его лица страшно преобразилось. Он стал неузнаваемым. Все черты лица словно сместились на миг, правый уголок рта нервно подергивался, обнажая зубы в жестоком оскале. Губы побелели, потом сделались почти лиловыми, словно он выпил цианистого калия. И главное изменились глаза, из которых ушло все человеческое. Они стали похожи на два кусочка льда, беспощадных в своей пустоте. — Нет! — простонал он, стиснув руками голову. Он пытался заглушить назойливое пчелиное жужжание, терзавшее его мозг. Избавиться от голоса, звучащего где-то сзади, у затылка, — вкрадчивый, завораживающий, усыпляющий, как тихая музыка. — Я не чудовище, — твердил Майк упрямо, мотая головой. — Я не чудовище. Это был не его голос, наверняка не его. Но он был бессилен заглушить этот шепот. Голова сделалась тяжелой, как пушечное ядро. Пространство странно сгустилось вокруг тела, став липким и вязким. Он попытался открыть рот, услышал произнесенные им несколько раз «нет!». Вскинул голову, оскалился. Он уже давно научился управлять своим состоянием, противостоять «голосу», мог устоять против неодолимой тяги к убийству… «Я не чудовище!» — Не чудовище? — насмешливо поинтересовался голос. Перекатился по дивану, свесившись через край. Правая рука Майкла сама собой помимо его воли медленно потянулась к внутреннему карману кожаной куртки. Когда он вытащил наружу стиснутый кулак, пальцы сжимали странный предмет, похожий на кусок черного шелка, он купил сегодня в аэропорту в сувенирной лавке длинный шифоновый шарфик, сам не понимая зачем. Пропустил в ладонях мягкую невесомую ткань и соскользнул на пол… Из ванной донесся голос Дэзи: — Что ты копаешься? Ты случайно не заснул? — Я… — он кашлянул, — Иду! Встряхнувшись, он встал на ноги. Недавнее возбуждение растаяло, подобно туману под ярким солнцем, оставив после себя только привычную легкую боль в затылке и холодную ярость. — Я чудовище, — грязно ухмыльнулся, — Ты мне больше не нужна, тетушка. Слишком много знаешь. Мягким, пружинящим шагом направился к ванной, где Дэзи встретила его радостным смехом, ибо нужно быть поистине ясновидящей, чтобы угадать в улыбающемся красавце свою собственную смерть. Потянувшись за бутылочкой с гелем, Дэзи повернулась к нему спиной, Майкл в ту же секунду накинул женщине на шею шарф, перекрестив перед собой руки, он все туже и туже затягивал петлю. — Майкл, — едва слышно прохрипела Дэзи, выронив гель и отчаянно царапая себя по горлу, пытаясь хоть немного ослабить удавку . — Извини, — нежно проговорил Майл, его последний рывок был так силен, что шелк перерезал кожу и на стеклянные стенки душевой кабины упали несколько капелек крови, моментально смытые водой. Тело Дэзи содрогнулось в последний раз и обмякло, глаза выкатились из орбит и глядя в никуда. — Вот и все, — убийца театральным жестом взмахнул руками, глядя с сожалением на распростертое у его ног женское тело. — Жаль. Мне действительно, жаль. Наклонился, поднял свою жертву и небрежно завалил в черную мраморную ванную. — Ты же хочешь знать. — Он склонил голову, прижав подбородок к груди, — Нет, я не простил ее, я очень рассердился, ты представляешь. Они думают — я убивал женщин. — Майкл расхохотался. Никто не видел его улыбки, обнажившей десны и зубы, как у оскалившейся собаки. Влажный липкий воздух каплями оседал на его лице. — Мы же знаем, кто их убивал, да, Дэзи? — хихикнул он. — В общем—то,— продолжал он как ни в чем не бывало беседовать с мертвой женщиной,— Я думаю жениться на Ли. — Он печально улыбнулся и потянул Дэзи за руку, свешивающуюся через край ванны. — Конечно, тебе будет больно. Но, в конце концов, ты смиришься и простишь. Тревожит ли меня, что Ли стремиться к этому имбицилу Лайтману? — он пожал плечами,— Ну конечно,— он снова рассмеялся глубоким злобным смехом.— Да, ты права. Я попробую ее снова завоевать. Правда, ее не так− то легко купить. Но у меня есть план. — Он вял в ладони лицо Дэзи и внимательно посмотрел в ее мертвые голубые глаза. Боль в его собственных налившихся слезами глазах, была бесконечной и угрюмой. — Прощай, больше я тебя никогда не увижу,— пробормотал он. — Можешь не сомневаться, я всегда буду думать о тебе. Я люблю тебя, Дэзи. Ты веришь, правда? Непременно верь. Он взъерошил пальцами свои густые волосы. — Ли, она ничто по сравнению с тобой,— прошептал он ласково,— Но я должен найти свою любовь. И это будет Ли, она единственная может мне помочь. Женщины? Ты снова о них. Не знаю,— он пожал плечами. — Пока Ли нет рядом со мной, я же должен кормить свое чудовище. — Он постучал костяшкой указательного пальца себя по лбу,— Оно по− прежнему тут живет и требует пищи. Прости, любимая. Выкрутил до предела кран с горячей водой, когда найдут мертвую тетушку, а ее обязательно найдут, кипяток уничтожит все следы его пребывания. Плотно задвинул прозрачную панель, отгораживающую ванную комнату от холла-гостиной и направился в кладовку. Пошарил взглядом по полкам, недовольно скривился, не обнаружив своего любимого фиалкового очистителя. Эта шлюха тетушка изменила своим пристрастиям, затарившись бутылочками с очистителем с запахом океанской свежести. Хмыкнул, решив, что и это очень неплохо. Вытащил из шкафчика и натянул длинные до локтя хозяйственные перчатки и под тихую фортепианную мелодию Скарлатти, принялся за методичную обработку, не забыв протереть ни одну даже самую мелкую деталь в интерьере дома.