Теплый шоколад на десерт

Водитель такси оказался болтлив и общителен сверх меры. Едва машина тронулась с места, он словно включил свой внутренний мотор и под аккомпанемент работающего в салоне радио, норовя переорать вопящего во всю глотку писклявого кантри-певца, тараторил без остановки, перепрыгивая с темы на тему. Припомнил и погоду, и развратную молодежь, бейсбол и полеты в космос, не обошел вниманием президента и высказал свое мнение о конгрессе. Возмущался качеством еды и безработицей. Ухитрялся одновременно с управлением машиной и трепотней яростно жестикулировать, выпуская руль и оборачиваясь назад, плутовато улыбаться притихшим пассажирам. Смачно откусывал от необъятного гамбургера, отчего его речь временами становилась невнятной, а машина опасно виляя, норовила уйти на встречную полосу. И когда столкновение уже казалось неминуемым, а сидящие на заднем сиденье Кэл и Джиллиан затаив дыхание прощались с жизнью, хлопал себя по лбу вспоминал о том зачем он вообще-то тут нужен, хватался за руль, тормозил так резко, что шины со скрежетом сцеплялись с асфальтом, а в воздух летели искры, и поддавал газку лихо обгоняя идущие впереди машины. Бесконечные полчаса этой адской поездки Кэл просидел с окаменевшим лицом, выпучив глаза и плотно сомкнув губы. Джиллиан крепко держала его за руку, ловя малейшее движение его тела, и по тому, как напрягалась обозначенная рука, желая обрести свободу, говорило, что Кэл близок к эмоциональному взрыву стискивала пальцы еще сильнее, и так на всякий случай, для острастки больно впивалась ногтями в нежную кожу тыльной стороны запястья. Кэл почувствовав боль, расслаблялся, а Джиллиан делала очередной выдох: и на этот раз обошлось. Такси с разгона влетело всем корпусом в единственную на дороге огромную лужу и, устроив мини шторм, резко затормозило, взбрыкнув задними колесами, едва не скинув Кэла и Джиллиан с сиденья. — Молчи, — умоляюще прошептала Джиллиан на ухо Кэлу, сжимая за плечо и, одарив водителя очаровательной улыбкой, ловко бросила на пассажирское сиденье приготовленную заранее купюру и, не выпуская руки Кэла, выбралась наружу, вытянув следом за собой, почти не сопротивляющегося мужчину. — Что это было? — прохрипел Кэл, выпав из машины, и хаотично шарил в воздухе руками, изображая слепого, — Мы на Марсе? Привет зелененькие. — Мы на Земле, недалеко от дома,— успокоила его Джиллиан, заботливо похлопав по спине,— И не кривляйся, ты не настолько пьян, как хочешь мне показать. — Я? — он приоткрыл один глаз, — Травка, Фостер, фонарь, — обрадовано пропел он. — Прекрати, Кэл. И смотри под ноги, попросила его Джиллиан, — Шагай, — она выглядела беспечной и расслабленной, хотя ее с трудом отпускало тошнотворное чувство страха, и желудок слава Богу вернулся на свое законное место . — Прямо, вперед, налево? — обиженно проворчал Кэл, размахивая руками, топтался перед Джиллиан и не давал ей пройти. — Ты несносен, Кэл ,— она положила ладони ему на плечи, развернула лицом в нужную сторону и легонько шлепнула его под зад, — Вперед! — Больно же, — он потер бедро и повернулся к Фостер, обиженно хмурясь и растягивая губы. — Кэл, осторожней! Но ее предупреждение Лайтман пропустил мимо ушей, и, заметно качнувшись, широко шагнул. Его повело в сторону, и он тут же ухнул в лужу, подняв тучу брызг. — С градусами… — проорал и тут же запнулся, забыв, что хотел сказать, громко икнул, — Мать твою! — развернулся, погрозил кулаком давно уехавшему такси и с наслаждением высказал вслух все, что думал о водителе: поганом дебиле, недоделанном родителями и моральном уроде. Грязные ругательства вызвали смех у Джиллиан, сказывалось нервное напряжение, и выпитое за ужином вино не совсем выветрилось, и повлияло и на ее восприятие окружающего мира, будь она абсолютно трезва, то упрекнула бы Кэла за неумение держать язык за зубами и не позволила бы себе озорно хихикать над грубостью. Кэл поднимая волны, топтался в луже. — Прекрати немедленно, ты обрызгал меня,— сердилась Джиллиан. — Ты промокнешь и простудишься? — спохватилась она и в голосе появились тревожные нотки, — Вылезай немедленно пока… — она ухватила его за рукав и потянула к себе, — Кому я говорю чудовище. — Не утонул! — Кэл выбрался на сухое место и облапил Джиллиан за талию, прижимая к себе, — Не потеряй свою драгоценную сумочку и давай двигать в сторону тепла и уюта,— вытянув губы трубочкой, он попытался чмокнуть ее в щеку, но промахнулся, скользнув ртом по носу. — Кэл, — она отшатнулась назад, и окинула взглядом нахально ухмыляющегося Кэла, кончиком указательного пальца стерла с его щеки капельку грязи, — Недолгая прогулка нам не помешает, — пришла к выводу Фостер. — Если я простужусь, ты будешь моей медсестричкой, — он причмокнул,— Чепчик, халатик, чулочки на подвязках. Красненькие, — в ту же секунду Джиллиан почувствовала, как он поглаживает ее по бедру, отрешенно глядя поверх ее головы. — Кэл! — закатив глаза Джиллиан, махнула рукой, — Ты невыносим. И не придуривайся. — А что? Люблю ролевые игры, они вносят разнообразие в нашу жизнь. Джиллиан только сокрушенно всплеснула руками, забросила сумочку на плечо, подхватила Кэла под локоть, и они неторопливо пошагали вдоль тротуара, наблюдая, как где-то в сумеречном небе, над их головами зажигаются желтые шары фонарей. Фостер была права, изображая из себя пьяного, Кэл присматривался к ней. Пряча свои истинные мысли, он пытался разобраться, что было правдой, а что игрой и с его стороны и со стороны Джиллиан. Ужин, воспоминания, танец, ее губы, скользящие по его лицу, аромат духов… Легкий хмель туманил мозг, их слегка покачивало, вернее они делали вид, что сложно держать равновесие, то сталкиваясь плечами, то расходясь в стороны, бросая украдкой, заинтересованные взгляды друг на друга. Границы между ними почти размылись. Стена, что они выстроили пошла трещинами, готовая от первого толчка осыпаться прахом.

*****

— Ты выписываешь такие газеты, Кэл? — с изумлением, стараясь не выдать ехидную насмешку, спросила Джиллиан, поднимая с газона рядом с входом в дом свернутый в трубочку яркий таблоид, туго запакованный в целлофан. — Чушь собачья, — отмахнулся Кэл, шаря по карманам в поисках ключей, — Снова почтальон перепутал. — Нет, не перепутал, — Джиллиан вертела в руках газету, собираясь сорвать упаковку, — Здесь указан твой адрес. И было написано еще что-то. Но трава мокрая и буквы расплылись. — Дай сюда, — он выхватил у Джиллиан газету, выпятил губы и, склонив голову в бок, попытался разобрать стертую надпись, для чего царапая ее краем ногтя. — Странно. Не бери в голову. Завтра позвоню на почту, пусть внимательней обращаются с корреспонденцией. Недешевая газетенка. Войдя на кухню, Кэл швырнул газету на разделочную тумбу, угодив на подставку с ножами. Упаковочный целлофан оказался слишком тонким, с треском лопнул, едва соприкоснувшись с крышкой стола, и яркое издание с шорохом развернулось. На обложке красовались Бред Питт с выводком детишек. Огромные красные буквы взывали « Неужели у детей будет приходящий отец? Развод или очередная ложь?» — Фу,— фыркнул Кэл, запихивая газету в дальний угол, но краем глаза заметил, как Джиллиан вытянув шею, заглядывает через его плечо, стараясь прочитать текст. — Ступай, переобуйся, — применив все испытанные способы, Джиллиан пыталась выпроводить Кэла с кухни, обратив внимание, что с его ботинок натекла маленькая лужица. Хоть ей и понравилась мысль сыграть роль сексапильной медсестры, простуженный Кэл ее заботил значительно сильнее. — Фостер, милая, — он, выворачивая голову назад, хватался за мебель, всячески сопротивлялся, ее активному натиску, — Ты читаешь такие журнальчики? — В этом нет ничего постыдного, — с легкой обидой парировала она, — Это всего лишь развлечение. Отдых. Да ступай же, Кэл. — Сдаюсь, — он вскинул руки в воздух, — Как наотдыхаешься, можешь заглянуть ко мне. Есть нечто более любопытное и полезное. — Возможно, — она кивнула, — Приму душ, выпью сока, — Джиллиан облизала губы, — Мексиканские колбаски были жутко острые, меня мучает жажда. — Так сама же виновата. Зачем заказывала вторую порцию, — язвительно хохотнул Кэл, уходя с кухни, притормозил и, вцепившись в дверной косяк, рискуя завалиться на пол, откинулся назад и подмигнул Фостер, — До встречи, милая. Она повела плечом, иронично изогнула бровь, и молча повернулась к нему спиной, открывая холодильник. На верхней полке выстроились в ряд пакеты с апельсиновым соком. Шесть, сосчитала Джиллиан, едва не рассмеявшись вслух. Зная жуткую нелюбовь Кэла к цитрусовым, не стоило труда понять, что все это великолепие предназначено для нее. Что бы не болтал Кэл, насмехаясь над ее пристрастиями в еде и питье, и как бы не старался выглядеть безразличным, он все же ненавязчиво проявлял заботу и помнил о ее вкусах. Потратив больше минуты на поиски ножниц, она, рискуя остаться без пальцев, отпилила ножом угол пакета, и налила в высокий стакан примерно половину, покопавшись в морозилке, нашла остатки льда и высыпала в сок. Прихлебнула и сделала осторожный глоток, удовлетворенно кивнула — вкусно. Как ей не хотелось осушить напиток залпом, она сдержала желание и, временно отставив бокал, присела на стул, взяла раскритикованную Кэлом газету. Скинула туфли, уютно подвернула под себя ногу, устраиваясь по-удобней. Скользя голыми пальцами ноги по дверке тумбочки, с наслаждением потягивала сладко-кислый сок, холодный до ломоты в зубах, ловила губами и перекатывала во рту освежающие ледышки, с хрустом разгрызая их, проглатывала. Глядя поверх края запотевшего бокала, лениво переворачивала глянцевые страницы, бегло просматривая тексты, хмурилась, презрительно журилась, удивляясь и возмущаясь бестактности пишущей братии. Авторы разгромных статей и язвительных заметок были беспринципные журналюги, как выразился бы Кэл. Все они специализировались на ковырянии в личной жизни звезд, охочие до разнообразных скандальчиков, происходящих в столице и ее окрестностях. Слизнув со стенки бокала удравшую и последнюю каплю сока, Джиллиан скорчила обиженную рожицу, пылающий в желудке и рту пожар удалось лишь слегка притушить, она бы не отказалась еще от одной порции освежающего напитка, но выпить второй стакан было неблагоразумно. Уже открыв холодильник, чтобы убрать пакет с соком не удержалась и сделала два больших глотка прямо из пакета и сердясь на свою жадность, захлопнула дверку холодильника. Дай она себе волю выхлебала бы до дна весь литровый пакет. Отрицательно качнула головой. Выпитое за ужином вино, две чашки кофе, сок… Нет, она не собирается всю ночь пробегать в туалет, она хотела выспаться. Завтра она возвращается на работу и негоже являться в офис с отекшим лицом и красными от недосыпа веками. Джиллиан поднялась на ноги, опустила пустой стакан в мойку, мечтая о теплом душе и думая, стоит ли принять приглашение Кэла и заглянуть к нему на огонек. В гостиной и кабинете света не было, из чего следовал вывод — ее ждут наверху в более интимной обстановке. Губы Джиллиан тронула мягкая улыбка, короткий вздох стал ответом на ее мысли, а легкая дрожь предчувствия чего-то особенного прошлась щекотными мурашками по телу, и разлился теплом внизу живота. Она не была точно уверена, какой прием уготован ей в спальне Кэла. Но была не против поболтать ни о чем, посвятить полчасика чему-то приятному и забавному, послушать шуточки Кэла, неважно на какую тему, лишь бы не вспоминать о «ее деле», забыть страхи. Ей очень хотелось поверить, что ее жизнь скоро войдет в привычную колею и что от выматывающего нервы кошмара каким-то чудом не останется воспоминаний. Закинув руки за голову, Джиллиан сделала несколько наклонов, разминая шею, и потянулась к крану, собираясь сполоснуть стакан, но за окном, в соседнем дворе, раздался грохот, звякнув стеклом о край мойки, Джиллиан выпустила стакан из пальцев, она никак не могла привыкнуть, что правая рука все еще находится в нерабочем состоянии. Нахмурив брови, она переводила взгляд с валяющегося на дне мойки стакана на свою руку. На улице упало что-то тяжелое, под ногами содрогнулся пол. Зычный мужской бас недовольно распекал неуклюжих грузчиков. Невольно прислушиваясь к голосам, Джиллиан подставила под струю ладонь, и ожидала, пока польется теплая вода, тем временем механически перелистывала страницы газеты. Взгляд, не задерживаясь на подробностях, скользил по броским заголовкам. Вода нагрелась и Джиллиан уже хотела закрыть таблоид и положить его на видное место, чтобы завтра не забыть найти адресата, но уголок глянцевого газетного листа приклеился к влажному пальцу. Стараясь не испачкать и не порвать, она аккуратно отлепила и перелистнула страницу — следующий газетный разворот был отведен криминальной хронике. В глаза Джиллиан бросилась статья, обведенная красным маркером. «Загадочное убийство» прочитала Джиллиан заголовок, дважды подчеркнутый алым. С четкой профессиональной фотографии прямо в глаза смотрел красивый, представительного вида мужчина лет под пятьдесят. Его лицо, наклон головы показались смутно знакомым. Неужели? Все еще не веря своим глазам, Джиллиан нахмурив брови, невольно сглотнула и, ахнув, прижала кончики пальцев к губам. Он здорово изменился, годы его хорошо потрепали, и ухоженный «дорогой» внешний вид, не мог скрыть за своим фасадом тайных пороков — любви к обильной выпивке, табаку и наркотикам. Отчаянно хватаясь за надежду, что она ошиблась, Джиллиан с замиранием сердца прочитала первый абзац. « На террасе своей загородной виллы три дня назад, выстрелом из снайперской винтовки был убит Джонатан Холден, владелец одной из преуспевающих виноделен в Сономе, добропорядочный муж, отец троих очаровательных ребятишек. По мнению друзей и соседей…» На большее не хватило сил. От удивления и безотчетного страха перехватило дыхание. — Нет, — прошептала Джиллиан, — Не может быть. Она столько раз проклинала Джо, но, в конце концов, смирилась и даже нашла оправдания для его поступка и в какой то степени простила, и уж никак не желала смерти. Он выбрал свою дорогу, и так уж вышло, что на ней не оказалось места для провинциальной девочки нежно и преданно любящей красавца музыканта. Во скольких грехах ее тогда обвинили? А ведь она и не подозревала, что Джо, ее милый Джо был наследником миллионов. Тихо охнув, Джиллиан продолжила вчитываться в мельтешащие перед глазами строки. «Наш корреспондент провел небольшое расследование…» — Зачем?! Кто? — слетели с пересохших губ вопросы, но где то в подсознании Джиллиан уже знала ответы, но снова не хотела верить. Черно белый снимок был немного смазан и явно сделан дешевым фотоаппаратом, но, не смотря, на ужасное качество улыбающиеся лица молодых людей, пойманные в объектив, оказались легко узнаваемы. За их спинами штормил океан, по небу плыли тяжелые грозовые тучи. Но ничто не могло испортить настроение веселой компании. Девушка — в центре — весело смеялась, озорно вздернув подбородок, раскинув руки, она обнимала за плечи таких же довольных парней. Знающий взгляд легко бы определил, что троица явно находится под кайфом. Если бы не одно но, Джиллиан скомкала бы паршивую газетенку и посочувствовала вдове и осиротевшим детям. Но в том и дело, что девушка на старом снимке была она сама. И захлебываясь дурашливым смехом, обессилено висела между Джо, своей первой любовью, и Марком его лучшим другом. Они действительно в тот день, накурившись травки, бесцельно болтались по пляжу в каком то зачуханном городке на побережье Антлантики. Только Джиллиан не помнила, чтобы их фотографировали. Может виной ее беспамятства первый, слишком крепкий косячок? Прижав заледеневшие ладони к вспыхнувшим щекам, она заставила себя продолжить чтение. Чуть ниже снимка кричаще синие буквы складывались в еще более сенсационное сообщение. «Вчера вечером на Капитолийском холме было совершено покушение на Джиллиан Фостер, доктора психологии. Именно ее вы можете видеть на старом снимке в обнимку с убитым Джонатаном Холденом. Совпадение? Или закономерность? Ожидать ли смерти Марка Аткинса, ныне одного из процветающих банкиров на Уолстрит, третьего участника пляжной фотосессии…» Не слыша журчания воды, льющейся из открытого крана, напрочь позабыв про грязный стакан, Джиллиан ощущая слабость в ногах тяжело опустилась на стул, просмотрев содержание статьи по диагонали. Но и этого оказалось достаточно, чтобы ее бросило в жар, на висках и верхней губе выступили капельки пота. С закипающим в глубине души бешенством она оттолкнула от себя газету и, опираясь локтями на край стола, обхватила голову руками, погрузив пальцы в волосы, и плотно зажмурила глаза. Посидев так около минуты, переборола отвращение, и не в силах справиться с липким страхом все же принялась за чтение. Слезы застилали глаза, чтобы не дрожать от пробирающего нервного озноба, пришлось обхватить себя за плечи. Но зубы все равно выбивали дробь, болезненно отдающуюся в затылок. Ниже были приведены выдержки из статьи, опубликованной в местной газетке того самого городка, в котором так горько и болезненно оборвался ее первый любовный роман. Небольшая статейка повествовала о шлюшке Джилл и несчастном случае, происшедшем в номере придорожного мотеля двадцать четыре года назад. Хаотичное нагромождение, достоверных фактов, шло вперемешку с идеально прописанным вымыслом, и не имеющими под собой основания злопыхательскими предположениями. Дотошный журналист хорошо покопался в ее прошлом, не забыв и настоящее. Сожалея о преждевременной смерти «первой любви» мисс Фостер, привел комментарии престарелого отца Джонатана, посылающего проклятия в её адрес. С трудом вспомнив, кто она такая, пренебрежительно назвал роман своего сына с грязной шлюшкой, пожелавшей захапать миллионы семьи Холденов, незначительным эпизодом бурной молодости сына. Еще раз обозвал ее дешевой шлюшкой из за которой его сын прервал карьеру рок-музыканта. Впрочем за это он должен сказать спасибо крошке Ли, его сын вернулся к семейному делу, женился на равной по положению юной леди, и думать забыл об одной и сотен фанаток, таскающихся за рок-группой его красавчика сына. То и дело повторяющееся слово «шлюшка» резало глаза и, читая его, Джиллиан вздрагивала. Но убийство Джонатана был всего лишь удобной причиной, завести разговор о ней, по-больнее ужалить, разворошив прошлое. Не разворошить! Джиллиан отрицательно покачала головой. Сказать ей в таком презрительном и нагло вызывающем тоне, что ОН знает о ее прошлом значительно больше, чем написано в газете. Майкл знает ее тайну. Откуда? Но если она станет достоянием общественности, то все вопросы заданные автором в статье обретут совершенно иную окраску. Более зловещую и опасную. И имея талант сочинителя можно соединить все хвосты ниточек, торчащие из лохматого клубка. Кто же он? Майкл. Кто, какой властью обладает, если в состоянии добраться до надежно похороненных данных? И ударить! Больно наотмашь, сшибить с ног и заставить мучиться от горьких воспоминаний. Джиллиан передернулась, желая избавиться от неприятного ощущения — кожу щипало и саднило, словно ее отхлестали крапивой, а скулы свело от отвращения. Заставив себя, и превозмогая тошноту, Джиллиан дочитала статью до конца. Мерзкий писака озадачился. Кто же такая Джиллиан Фостер? Выпускница Принстона, умная и обаятельная женщина, сделавшая успешную карьеру? Или?.. Отчего же ей так не везет в жизни и любви? Почему на нее последние месяцы валятся несчастья? Почему ее охраняют федеральные агенты? Почему ФБР не желает идти на контакт со СМИ, не объясняет странного интереса к мисс Фостер? Какую страшную тайну они оберегают? Может, есть смысл вернуться в ее прошлое и разузнать некие таинственные подробности. Но в заметке ни слова не говорилось об испытанной ей боли, ужасе, насилии и слезах. И ни единого намека на маньяка, преследующего ее. И об убийствах женщин тоже не упоминалось. Общее впечатление от прочитанной статьи было более чем странным. Да и весь текст выглядел абсурдно, но интригующе. Начало не вязалось с финальной частью. И, по всей видимости, автор преследовал иную цель. Статья была адресована ей лично. В его интересы не входило привлечь внимание читателей, а заставить ее сходить с ума от страха. Не зря журналист упомянул Марка, около года назад они встречались. Марк не зная, что доктор Фостер та самая малышка Джилл, в которую он был безнадежно влюблен, хотел обратиться в «Лайтмангрупп» за профессиональной помощью. Но учитывая, что его проблемы имели отношения к махинациям Джонатана, сделка не состоялась. — О, Боже! — Джиллиан в отчаяние, стиснула виски ладонями, откидываясь на спинку стула. Ей придется рассказать Кэлу правду о том, что произошло в мотеле. Она, черт побери, никогда не была шлюшкой! Жертва собственной глупости и наивности. Содрогнувшись, она ощутила, как сразу же заломило тело, дали знать о себе все ссадины, царапины и ушибы, словно вступив в перекличку с давними ранами. Кухня, освещенная мягким приглушенным светом, внезапно погрузилась во мрак, а воздух такой теплый, даже немного душный, вдруг сделался морозным. Все ее существо пронзила невероятная боль — боль отчаяния и полного бессилия. Вероятно, так чувствует себя зверь, загнанный в ловушку. Просмотрев статью еще раз, Джиллиан тяжко вздохнула, первое подсознательное ощущение не обмануло. Для подробного изучения стиля автора не было времени. Но даже вот так навскидку, она могла с уверенностью сказать, что писал один тот же человек, который рассказал о событиях двадцатилетней давности, преподнося их с точки зрения полиции. Вряд ли он посвящен в подлинную суть дела, но у заказчика статьи имеются на руках все скрытые подробности. И соверши она неверный по его разумению шаг, он с легкостью предаст их гласности. Заварушка может получиться знатная. А фантазия и домыслы соединят воедино настоящее и прошлое — безответно влюбленного в нее Марка, ставшего свидетелем избиения и заодно пострадавшего от пули, вылетевшей из пистолета Джо, убийство Джо и затаившего на него зло Марка, потерявшего приличную сумму денег, вложив их в прогоревший «винный картель» семейства Холденов. И найдется свидетель встречи Марка и ее в ресторане за ужином, откуда они ушли вместе. Вскочив со стула Джиллиан сделала несколько кругов по кухне то и дело натыкаясь на мебель, случайно бросила взгляд и тут же перекрыла текущую из крана воду. Попытки избавиться от воспоминаний ни к чему не привели, прошлое не желало отпускать, и она снова и снова испытывала отвращение к самой себе, за бесхарактерность и покорность. Хотя разумом понимала, подними она тогда шум, проиграла бы вчистую. Когда она выписалась из больницы местный шериф, добродушный и явно сочувствующий ей толстячок, посоветовал не рыпаться и отправляться восвояси, не поднимая шума. Забыть и жить дальше. Повторив почти те же слова, что сказала медсестра. Несчастный случай, с кем не бывает. Она молода, здорова и у нее впереди целая жизнь. Не говоря прямо, шериф намекнул, что не имеет смысла бороться с теми, кто заведомо сильнее, и облечен неограниченной властью. Характерный жест пальцами сказал больше всех его увещеваний и уговоров. И напоследок сунул ей под нос газету, где кратенько описывалась официальная версия перестрелки в мотеле «Пепельная роза». Заказная статья решила Джиллиан. И тогда и сейчас. Вот только заказчики разные. Подтянула к себе газету, разгладила ладонями листы и более внимательно перечитала. От волнения онемели губы, и похолодел затылок, но она уже рассуждала более трезво и могла делать определеннее выводы, а не только психовать, и дрожать от страха. Однозначно, тот, кто заказал эту статью, был уверен, что она обязательно ее прочитает. Он хорошо знал ее вкусы, и соответственно близок к ее окружению или даже к ней самой. И на газон газета попала не случайно. И главное вовремя. Он следил за ней с Кэлом, оставив газету около порога за несколько минут до их приезда. Чья то уверенная рука обвела заметку ярким цветом, привлекающим к себе внимание. На всякий случай, чтобы она не пропустила. Джиллиан всегда умела логически просчитывать поведенческие ходы, даже мало знакомых людей. Какую цель преследовал Майкл, пожелавший, чтобы она прочитала эти мерзкие измышления о ее жизни? В том, что заказчиком и источником информации был он, Джиллиан не сомневалась. Майкл не забыл оставить собственную метку. Ли. Никто ни одна живая душа, кроме Майкла никогда не называла ее ненавистным именем Ли. И уж тем более отец Джонатана. Джилл сомневалась, что он вообще когда-либо знал ее имя. На долю секунды Джиллиан захотелось, чтобы все скорее закончилось. Она безумно устала. Устала быть сильной и храброй, уверенной в себе, устала бояться. За себя, но большей степени за неизвестных женщин, которые могут еще не дин раз оказать на пути Майкла. За людей, которым он может причинить зло, просто потому, что они были близки или помогали ей. Горло перехватил жестокий спазм, задыхаясь от нехватки воздуха, Джиллиан закашлялась и, прижав к ладони к груди, пытаясь избавиться от липкого ощущения стискивающих шею пальцев. Однажды он уже едва не задушил ее, а сейчас убивал эмоционально. Майкл добился отличного результата, подкинув газету, разворошил прошлое, заставил ее вновь пережить все ужасы и боль потери. Разочарование и отчаяние. Унижение и пренебрежение. Все что может испытывать брошенная и обманутая женщина. Много лет назад она «отмылась от грязи», выкарабкалась из эмоционального провала, и по мере того, как становилась старше и мудрее, она обретала уверенность в себе в своих силах. Человек, поняла Джиллиан, в значительной степени сам ответственен за свой характер. В конце концов, она пришла к выводу, что если характер действительно определяет судьбу, то, значит, каждый будь то мужчина или женщина создают для себя одни рай на земле, а другие — ад. Все люди творцы собственной жизни, и проживают такую жизнь, какую себе создали. Значит, некого обвинять в своих неудачах и некого благодарить за свои победы. И вот эта хорошо выстроенная теория, которая отлично проявила себя на практике, перестала быть действенной. Появился некто и вторгся в ее жизнь, он связал ее по рукам и ногам, словно подневольную куклу и по собственному разумению дергает за веревочки, вынуждая жить по его правилам. Как бы она не старалась, какие усилия не прилагала, такой логичный, правильный и по своему уютный мир рушился. Она потеряла уверенность в себе, в завтрашнем дне. Не стоило и сомневаться, что завтра утром чьи-то заботливые руки обязательно подкинут на стол доктору Лайтману еще один экземпляр этой бульварной газеты. Даже в их небольшом коллективе обязательно найдется обиженный или слишком любознательный человек, который позаботиться, чтобы такая любопытная статейка не ускользнула от взора босса. И естественно у Кэла возникнут вопросы, на которые он пожелает получить ответы. Джиллиан гневно сжала руку в кулак. Необходимо опередить доброжелателей, и поговорить с Кэлом немедленно, объяснить — пришло время раскрыть карты, иначе может быть только хуже. Она не думала, что объяснение окажется легким. Но не ожидала, что так долго просидит в темной гостиной, то меряя ее шагами, то забиваясь в угол дивана, размышляя, что и как рассказать Кэлу. Выложить ему всю правду без остатка? Упоминать ли о взаимной ненависти и зависти между Марком и Джо. О том, что пару лет назад Джо едва не засадил бывшего друга за решетку, обвинив его в банковских махинациях, и вынудил прилично раскошелиться. О том, что Марк был безнадежно влюблен в нее и действительно ревновал к Джо? Брак Марка, как и ее, оказался неудачным. И что она действительно может иметь отношение к убийству Джонатана. Долго простояла под душем, пытаясь обрести успокоение, слушая мерное журчание воды, мысленно проигрывала сцену объяснения с Кэлом, сочиняя красивые округлые фразы, способные убедить его, ощущающего малейшую ложь и недосказанность даже в самых правдивых словах. Особенно в ее словах. В состоянии отрешенности натянула на мокрое тело, приготовленную для сна старую футболку, с ненужной тщательностью расчесала волосы и, понимая, чем дольше она медлит, тем труднее ей решиться на откровения. Страх и боль густым и вязким комом застрял в груди, не давая свободно дышать, мышцы тела сводили спазматические судороги, морозные иголочки покалывали ставшую чувствительной и болезненной кожу головы. Скрутив газету в рулон и вцепившись в нее как в нечто спасительное, Джиллиан неуверенным шагом поднялась по лестнице. Отдышалась, стараясь усмирить сердце, трепыхающееся в горле и неслышно ступая босыми ногами, добрела до спальни Кэла. Из приоткрытой двери в полумрак коридора падал узкий луч неяркого света, вырисовывая на полу желтый прямоугольник. Джиллиан вздохнула, легким движением пробежалась пальцами по волосам, придавая им некую пышность, и для проформы несколько раз постучала по дверному косяку, и сразу же, не дожидаясь ответа, заглянула внутрь. Там ее ждали. — Джиллиан! — Кэл не удивился ее появлению, широко улыбнулся и, глянув поверх очков, съехавших на кончик носа, приветливо взмахнул рукой приглашая войти. Джиллиан не тронулась с места, замерев в дверях, ноги не желали слушаться, она боялась — сделает шаг, то колени подогнуться, и она упадет. А если ослушается Кэла, то вызовет ненужный интерес с его стороны. Смяв газету непослушными пальцами, она держала руки за спиной. Преодолев неловкость тела, переступила через порог, тут же едва заметно покачнулась и опустила голову, привалившись боком к дверному косяку. В спальне горела одна настольная лампа, стоящая на прикроватной тумбочке сбоку от Кэла. Мягкий охристый свет падал на кровать, оставляя большую часть спальни в густом полумраке. — Джилл, что ты там топчешься, — шутливо бросил Кэл, — Я только что потрепался по скайпу с Эмили. Приди на минуту раньше, ты могла бы присоединиться. Она передает тебе привет, выглядит довольной и загорелой, — сморщив нос, с наигранной веселостью похвалился Кэл, и оценивающе окинул Джиллиан прищуренным взглядом. Мысли об Эмили моментально вылетели из головы. Его бесило поведение Зоуи, без предварительной договоренности утащившую Эмили черт знает куда. Но Эм была не то чтобы счастлива, но весела и здорова и находилась под зорким присмотром матери. А вот Фостер! Сказать, что он был удивлен, значит, ничего не сказать. Ему ни разу не удавалось видеть милейшую Фостер в таком необычном наряде. Единственным предметом одежды была мешковатая, непонятного серо-голубого цвета, застиранная мужская футболка с длинным рукавом. Растянутый ворот обнажал шею и частично плечи, нижний край этого непрезентабельного, но весьма сексапильного одеяния едва достигал середины бедер. В течение нескольких секунд Кэл молча сидел и обозревал Фостер, досконально изучив линию ее ног, отметив про себя, что ножки у нее потрясающие. Но внутреннее чутье подсказывало, Фостер так нарядилась не ради его соблазнения, причина в чем-то другом. — У Эмили все в порядке? — Джиллиан старалась говорить спокойным тоном, не давая голосу дрожать. — Превосходно, — Кэл, поерзал на кровати и захлопнул крышку ноутбука, стараясь глядеть Джилл в лицо, но, как назло, она оставалась в густой тени, и овал лица, лишь выделялся бледным пятном на фоне стены. Кэлу едва удавалось рассмотреть смазные черты, и то, как блеснули глаза, когда Фостер вскинув голову, глянула в его сторону, но о том, чтобы прочитать эмоции не могло быть и речи. «Дьявольщина», — выругался про себя. Его нервировала неопределенность, и взволновал вид Фостер. — Эм сердится на маму и считает, что она увезла ее специально, — отложил компьютер на стул. — Я согласен с дочерью, — пустился он в рассуждения, а сам не сводил взгляда с Фостер, надеясь уловить малейшее микровыражение на ее лице. — Зоуи налетела, как тайфун, размахивая у меня перед носом билетами на самолет и, не дав выговорить ни слова, заявила, что они с Эмили улетают в Беркли, — недовольно фыркнул, — Зоуи все еще надеется, что Эм переменит решение и отправиться учиться в Калифорнию. — Беркли один из лучших университетов, — Джиллиан попыталась улыбнуться, отчего голос слегка дрогнул — Я там провела три месяца по студенческому обмену. Нравы и порядки более вольные, нежели в чопорном Принстоне. — Вот и я говорю об этом, — взвился Кэл, на время позабыв о странном виде и поведении Фостер, — Эмили надо думать об учебе, а не о сопутствующих ей развлечениях. — Ты как всегда прав, — успокоила его Джиллиан, она старательно делала заинтересованный вид, хотя смысл разговора с трудом доходил до ее сознания. — Фостер! — Кэл никогда не отличался особой выдержкой и деликатностью, — Что-то случилось? — не собираясь миндальничать, грубовато спросил он, переходя в наступление, — Твое лицо, — он покрутил перед собой кистью, — Ты отвратительно выглядишь, — и уточнил, — Как бледная поганка. — Мне надо с тобой поговорить, — Джиллиан судорожно втянула в себя воздух, но не тронулась с места. — Прелестно, заходи, присаживайся, — он опустил руку, погладил место на кровати рядом с собой, — Ты плохо себя чувствуешь? — Ннне знаю, — Джиллиан мотнула головой, сделала несколько шагов вперед. Держалась она прямо и выглядела спокойной, хотя по ковру ступала медленно, словно увязала в невысоком ворсе. Она вышла на свет, вскинула руку и, зажмурившись, чуть склонила голову на бок, пряча лицо. «Проклятье,— подумал Кэл,— да она выглядит такой потерянной. Хрупкой, словно из стекла, готового при малейшем касании треснуть». — Проходи, садись, — Кэл сполз с постели, и направился в сторону Джиллиан. — Да, я лучше сяду, — она увернулась от руки Кэла и опустилась на самый краешек в изножье широкой двухспальной кровати. Рассеянный взгляд Фостер скользнул по лицу Кэла и застыл где-то в необозримом далеко. Широко расставленные прозрачно-серые глаза, всегда такие ясные, блестящие, все понимающие, сейчас затуманились, в них застыло выражение глухой боли, глубокого разочарования и муки. Лицо бледное, неподвижное казалось посмертной маской. В сгорбленной фигуре, безвольно опущенных плечах было что-то чрезвычайно хрупкое и уязвимое. Кэлу захотелось присесть рядом и обнять, как маленькую. Но он сдержался, боясь, что она сочтет подобный порыв непрошенным вмешательством. Кэлу было хорошо известно, насколько Джиллиан бывает отстраненной, как она горда и независима и с великой осторожностью допускает в мир своих чувств и мыслей. — Ндаа… — протянул Кэл, сообразив, что за пару часов с момента их расставания случилось нечто, выбившее у Джиллиан почву из—под ног. Не спрашивая, он выдвинул нижний ящик шкафа и вытащил заначенную бутылку бренди. Фостер нужно было хоть немного отвлечься от того, что так сильно терзало ее ум. — Вначале выпей, а потом расскажешь, что произошло, — насильно вручил ей стакан. Вряд ли она накачалась лекарствами, да и Фостер не любительница повторять эксперименты опасные для здоровья. Обхватив стакан ладонями, Джиллиан смотрела на него так, словно не знает, что делать дальше. Облизнулась и вместо того, чтобы поднести стакан ко рту, наклонилась и отпила, с трудом проглотила и, подняв голову, хотела что-то сказать… — Допей до конца, — нетерпеливо прервал ее Кэл, — Я видел раненых солдат, загибающихся от потери крови, которые смотрелись здоровее, чем ты сейчас. Вздохнув, Джиллиан обреченно заглянула в стакан и в два больших глотка осушила его. Часто-часто задышала, хватая ртом воздух и, смаргивая выступившие на глазах слезы, заметно расслабилась. Горячительный напиток растопил колкие льдинки, дрожащие у нее в желудке. — Я хочу тебе показать вот это, — она протянула ему скрученную в рулон газету, заметив, как брезгливо искривились губы Кэла, настояла, — Все же прочитай. Кэл нахмурился, гримаса отвращения растеклась по его лицу, он причмокнул губами и с легким осуждением посмотрел на Джиллиан. — Джилл, милая, я еще в ранней юности перестал читать дрянную фантастику. — Прочти сейчас, — настаивала Джиллиан, — То, что там написано совсем не дрянная фантастика, — добавила она убитым тоном. — Не фантастика, — страдальчески искривив губы, она раздраженно взмахнула рукой. — Майкл, он знает все о моем прошлом, — голос сорвался, ей не удалось скрыть тревогу и чтобы произнести хоть еще одно слово, ей пришлось сделать глубокий, успокаивающий вздох. — Что за чушь, получается ты теперь у нас популярная личность? — Ни капельки не смешно, — выдохнув и как-то обмякнув, она покачала головой, — Если у этой статьи появиться продолжение, у полиции возникнет много вопросов. Кэл внимательным взглядом изучил ее, странно серьезную и заметно смущенную. Испуганную. — Не ври, Фостер, — ты боишься чего-то другого, не любопытства копов. Тогда что же? — Статья заказная, — она выставила вперед руку, заметив недоверие в его взгляде, — Помолчи, минуточку, — ее терпение было на исходе, — Ты можешь просто выполнить мою просьбу и, затратив несколько минут своего драгоценного времени, прочитать эту чертову статью. Мне это очень важно. — Ладно, — он выхватил у Джиллиан газету, — Ого такой красавчик» Это его прихлопнули? — Умоляю, Кэл, — она прикрыла ладонью глаза, — Просто прочитай, а затем я постараюсь ответить на все твои вопросы, — она улыбнулась одним уголком рта, вернее изобразила нечто, что должно считаться улыбкой, — На самые неприятные тоже. Всем своим видом демонстрируя насколько ему противно просто брать в руки газету, Кэл держа ее двумя пальцами, завалился на постель, нацепил очки и, фыркая, как недовольный еж, пробежался взглядом по статье. Выпятив губы, свел брови к переносице, рассматривая фотографии. Хмыкнул, а через секунду чертыхнулся. Джиллиан не могла усидеть на месте, порывисто вскочила и то и дело, убирая с лица волосы, принялась расхаживать по спальне, нервно трогая и поправляя раскиданные по комнате вещи. Она слышала шелест бумаги в руках Кэла, как он зло ругался себе поднос, но ни разу не повернулась в его сторону. — Чудненько, — выдал Кэл, закидывая газету в дальний угол, — Но ничего страшного, — вперился в окаменевшую спину Джиллиан, она теребила в пальцах ночную штору, словно изучая ее качество. — Фостер, все мы в молодости чудили, он склонил голову в бок, выгибая губы, — Ругнулся и скинул ноги на пол, вставая. Подошел к Джиллиан и положил руки на плечи, — Джилл… — Не надо! — она торопливо отступила в сторону, тряся головой. — Фостер, что с тобой, ты слишком разумна, чтобы позволить каким-то дебилам писакам выворачивать тебя наизнанку. Когда это было? — он едва сдерживал возмущение, не понимая, в чем причина ее бурной реакции на грязную статейку в бульварной газете. — Ты веришь? — она резко повернулась к нему, приняв оборонительную позицию, сложив руки на груди, — Веришь?! — А не должен? — он поджал губы, ядовито прищурившись. Она провела тыльной стороной ладони по глазам, знакомый до боли жест, Кэл не глядя, мог сказать, что она пытается остановить все же прорвавшиеся наружу слезы, смахивает их, прежде, чем они скатятся по щекам, потому что Джиллиан делала так всегда. Ей всегда удавалось ловко остановить и вернуть на место покачнувшиеся предметы, вещи и даже его Кэла, не позволяя ему упасть. Будь то снег или грязь. А сейчас? Он неожиданно понял, что стоящая перед ним женщина не имеет ничего общего с Фостер. И она стремительно падает, падает и он не знает, как ее удержать, чем помочь, не дать ей разбиться. Озадаченный таким поведением и почти абсолютной эмоциональной разрушенностью Джиллиан, Кэл не мог сообразить, как ему себя вести, чтобы побыстрее привести ее в чувства и успокоить. Он решил пошутить. — Не знал, что в юности ты была нимфоманкой? — он высоко вскинул брови и причмокнул, — И как они делили тебя между собой? — вышло не очень, даже слишком по-хамски. Ответом было ледяное молчание. Джиллиан брезгливо передернулась и, сжав губы в тонкую линию, отступила еще на шаг, сердито сузив глаза. Шутка оказалась не просто глупой, а вдобавок сильнее ранила ее. — Там многое ложь, — медленно проговорила она, словно выдавливая из себя слова, — Почти все. Несчастный случай? — прозвучало так, словно она задает вопрос себе. Джиллиан горько усмехнулась. Соображалка у Кэла всегда работала отлично, а в критические моменты - в ускоренном темпе. Он дернул подбородком, выпятив нижнюю челюсть, секунду помолчал и глухо, севшим голосом спросил: — Тогда что? Разборка между дружками? Выяснение отношений на кулаках? — Кэл подразумевал драку между друзьями, и Джилл как свойственно ее миролюбивой натуре, попыталась их помирить. Он склонил голову, сокращая расстояние между ним и Джиллиан, и с большей тщательностью изучал ее напряженное и смертельно бледное лицо. И по тому, как ее взгляд из оцепеневшего превратился в растерянный, больной; понял что попал в точку. Уголки рта Фостер опустились. Вздохнув, скорее всхлипнув, Джиллиан прикусила губу и свесив голову на бок, уперлась подбородком в плечо. Больше Кэл не сомневался, скарбезная заметка была вымыслом подкупленного журналюги. Да и не стала бы Фостер делать трагедию на пустом месте, не в ее правилась раздувать из уголька пожар, она скорее пожертвует собой, что бы потушить его в зародыше. «Но в чем же истина? — подумал Кэл и если судить по дрожащей, расстроенной донельзя и не похожей на себя Фостер, — « Что бы там не было истина гаже и болезненней». И если статейку проплатил Майкл или тот, кто косит под него... Любопытно чего же он добивается. Запугать? Причинить боль? И первое, и второе и еще множество причин, лишь бы потрепать нервы, лишить покоя и уверенности. Жить с оглядкой, чувствовать опасность всегда и везде, не зная с которой стороны ее ожидать — премерзостное ощущение. Такое и врагу не пожелаешь. Кэл достаточно быстро сопоставил все имеющиеся в наличии факты. Статья очередное напоминание — что этот ублюдок рядом и по прежнему держит все под контролем. — Я проанализировала текст, — Джиллиан всячески старалась «оставаться на плаву» и рассуждать трезво, пока ей хватало сил справиться с рвущими эмоциями, — Думаю, что это угроза, тонкий намек на то, чтобы я вела себя осмотрительно. Или, не знаю…. — у нее безвольно опустились руки. — Мне так плохо. — Джилл, девочка… — он шагнул к ней, протягивая руки. Не стоило ему так обращаться к ней. Джиллиан быстро заморгала, стараясь не заплакать, но у нее ничего не получилось. Прижала ладони к вискам, ее колени подогнулись, и она медленно опустилась на пол, привалилась плечом к боковине кровати. Уткнулась лицом в согнутые колени, обхватив их руками. Опущенные плечи судорожно вздрагивали, а внезапную тишину спальни нарушил звук ее прерывистых рыданий. — Прекрати, Фостер, я знаю, ты плакса, но этот урод не заслуживает твоих слез. Она отрицательно мотнула головой, и все еще оглушенная слезами хрипло выкрикнула: — Мне плевать на угрозы Майкла! — на секунду она задохнулась, не в состоянии вымолвить слова, — Джо, — почти пошептала она, — Он избил меня, — Джиллиан согнулась еще резче, обхватила руками живот, — и, собравшись с духом, едва слышно вымолвила, — Он убил нашего ребенка… — тщательно продуманные, заготовленные заранее слова разбежались, осталась только душившая ее боль. И всплывающие в памяти унизительные слова обвинения, которые орал Джо, сопровождая удары. — Я не хочу, чтобы моя личная трагедия стала известна всем. Не хочу! — А… — Кэлу пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы вернуть возможность соображать. Он и представить не мог, что это его так потрясет и ужаснет. На мгновение внутри него замерло. Вытаращив глаза, он немым истуканом стоял, и смотрел на истерически рыдающую Джиллиан, скорчившуюся на полу около его ног. Затем лед внутри него треснул, взорвавшись вспышкой ярости такой мощной, что даже потемнело в глазах, и на мгновение он лишился слуха. Руки сами собой сжались в кулаки, словно рядом находилось нечто осязаемое, живое, что он тот час готов отдубасить, измочалить, убить. Но его не было, вернее он уже и так был мертв, кто-то другой позаботился об этом. Только сломленная, горько плачущая Джиллиан. Руки безвольно опустились, пальцы разжались, и Кэл чувствовал себя жалким и беспомощным. Но теперь он знал одну из бережно хранимых Фостер тайн. Ему стала известна причина, почему Джиллиан так относится к детям и, особенно, к своей невозможности выносить и родить ребенка. Вина, чертова вина! Идиотская привычка "блаженной Фостер" винить себя во всех грехах. Единственная черта характера, которая отчаянно бесила Кэла в Джиллиан. Как бы она не скрывала, но ее неудавшиеся беременности не прошли мимо него. Кэл слишком хорошо знал Фостер и знал, насколько глубока, и болезненна ее рана, как уязвлена ее женская сущность. Лишь однажды, когда Джиллиан потеряв самообладание, с горечью высказалась, что считает себя неполноценной женщиной, что все и всё в этом мире и даже он, Кэл против и не понимает ее желания стать матерью. Кэл помнил их бурный спор, когда случайно заметив на столе Фостер бумаги, необходимые для усыновления, попробовал ее отговорить от этой затеи, обреченной на неудачу. И ее непонимание, его нежелания понять ее. — Джилл, милая, — он рухнул на пол около нее, но все еще не решался дотронуться до Фостер, сжавшейся в комок и судорожно вздрагивающей. Она словно почувствовала его взгляд, его непосредственную близость. — Я хотела тебе рассказать, когда-нибудь, — наконец проговорила Джиллиан, еще вчера в машине, пыталась, — Но одни лишь воспоминания вызывали боль и раскаяние. — Раскаяние? — возмутился Кэл, получив подтверждение своим мыслям, — Какие еще к черту раскаяния. Разве ты была в чем то виновата. Не верю! — он саданул кулаком по полу, сдирая костяшки пальцев в кровь, не ощущая саднящей боли. Ему с трудом удавалось справиться с гневом, его челюсти были плотно сжаты, на скулах зло ходили желваки и слова прозвучали излишне резко, нервно с нескрываемой ненавистью. — Не надо, Кэл, — она обреченно вздохнула, — Я была не права. Не права, но мне было очень страшно. Понимаешь, Кэл, о таких серьезных вещах не говорят вот так — в лоб, наскоком, да еще в присутствии свидетелей, — Джиллиан, глядя куда то в сторону, протянула руку и погладила его по щеке кончиками пальцев, ему показалось, словно по его лицу провели ледышками. Кэл взял ее руку в свою, мягко поглаживая тыльную сторону ладони, пока она не перевела невидящий взгляд с опрокинутого на бок пустого бокала, на него. Судорожно сглотнула. — Но меня раздирало на части. Гнев плохой советчик и я выпалила Джо в лицо все. Все что думала и хотела. Мне, казалось, я его знаю. Хорошо знаю. Он всегда был так нежен и мил со мной. А тут, словно неведомая злая сила вселилась в него. Он бил меня. Бил, бил, выкрикивая отвратительные слова. И снова бил. По лицу, голове. А когда я упала, он совершенно озверел. Я как могла, пока не потеряла сознания от боли и страха, прикрывала живот руками. Но его тяжелые, рокерские ботинки… — захлебнувшись слезами, Джиллиан закрыла глаза свободной рукой и в отчаянии мотала головой. С трудом, но она все же справилась с собой и, заикаясь и проглатывая слова, закончила рассказ, — Я не помню, чем все закончилось. Я почти ослепла от боли и ужаса, ничего не соображая. Раздался грохот, и мне обожгло бок. И лестницы в номере не было, — уточнила она, потихоньку приходя в норму, — И все. Следующее что я помню — больничная палата и боль, выкручивающая тело и внутренности. Мне сказали, я пролежала без сознания три дня, едва выжила, было очень сильное кровотечение, сотрясение мозга и сломаны несколько ребер. А в полицейском протоколе, который я подписала по просьбе адвоката семьи Джо, указывалось, что все эти повреждения я получила, упав с фантомной лестницы. Молодые люди не поделили молоденькую шлюшку, они поругались, приревновав меня друг к другу, и когда ссора достигла апогея, Джо выхватил пушку и ненароком выстрелил — рука дрогнула, а пуля случайно задела меня, серьезно ранила Марка, клавишника группы. Такая вот мелочь. Банальный несчастный случай. — Ты не пробовала защитить себя, — нелепость слов Кэла была столь очевидна, что Джиллиан рассмеялась, но он знал, что это не веселый смех радости, а болезненный, ломаный смех от бессмысленности заданного вопроса. — Я? Искать правду? Что я могла сделать? Восемнадцатилетняя девчонка против орды адвокатов и миллионов, — её улыбка была все еще неуверенной, но рука, которая лежала в ладони Кэла перестала быть безвольной, Джиллиан слабо, но сжала его пальцы в ответ, и Кэл почувствовал, как напряжение внутри него сразу отпустило и он смог выдохнуть. Возвращалась настоящая Фостер, она уже почти не походила на растерянную девочку. — На моей жизни остался глубокий шрам, и чтобы я ни делала, он слишком часто ноет, напоминая мне о прошлом. И если бы я не была такой глупой и самонадеянной, хоть на немного лучше разбиралась в мужчинах, возможно … — она произнесла это слабым, надтреснувшим, ломким голосом проигравшего, разгромленного, растоптанного человека, — Мне врачи говорили, что я здорова, но… — Джиллиан растерянно развела руками, всхлипывая. Кэл обнял ее, Джиллиан уткнулась лбом ему в плечо, слезы прошли, но ее дыхание оставалось прерывистым и тяжелым. Он обнимал ее осторожно, будто прикрывая от внешнего мира, и легонько целовал ее волосы и лоб. Чуть успокоившись, она ощутила прикосновения его губ. Медленно подняла голову, повернувшись лицом к нему, Кэл поцеловал ее в переносицу, где сошлись нахмуренные брови, словно хотел разгладить залегшие там морщинки, затем в кончик носа, потом в щеку. Джиллиан оставалась неподвижной, чувствуя, как что то острое и томящее заполняет ее. Кэл целовал ее закрытые глаза, собирая губами слезы, повисшие капельками на слипшихся ресницах. В этот момент Джиллиан ощущала не только физическую близость. Близость мужчины, которого она давно любила, была скорее духовной. Так приятно было его прикосновение, означающее, что она не одинока в своем горе. Джиллиан отдалась теплу этих рук с готовностью ребенка, доверяющегося рукам матери. Она прижалась к Кэлу, плотно зажмурив глаза, и когда их губы случайно встретились, ответила на поцелуй и с тихим вздохом облегчения опустила голову, прижимаясь щекой к плечу Кэла, промокая оставшиеся слезы о рукав его футболки. Опустив взгляд, Кэл застыл, не в силах пошевелиться, не зная, что сказать. Хотел выругаться, резко оттолкнуть Джиллиан, но не получилось, слишком она была прекрасна. Неожиданна и беззащитна. Хрупкая, нежная, потерянная. Он просто сидел на коленях рядом уставившись ей в макушку, и смотрел, до тех пор, пока Джиллиан не почувствовала его напряженный, яростный взгляд и не подняла веки, смаргивая повисшие на ресницах слезинки. Запрокинула голову и потерянно улыбнулась, неловко передернула рукой, и в немом замешательстве, изучала лицо Кэла. Он протянул руку и дотронулся до ее волос, проводя пальцем по щеке, по упрямо падающей на глаза пушистой прядке и убирая ее Джиллиан за ухо. По ее телу пробежала дрожь, когда она увидела приближающееся лицо Кэла. В этот момент прошлое с его болью и будущее со всей неопределенностью словно перестали существовать. Был только Кэл. Его руки, прикасающиеся к ее волосам, были и началом и концом всего. Вся ее жизнь заключалась в кольце его рук. Он был единственным, кто что-то значил, и будет значить для нее. Она без раздумий согласилась бы пройти все круги ада, принести в жертву все, лишь для того, чтобы он вот так смотрел на нее, обнимал ее, любил ее. Она почувствовала, что не только ее душа, но и тело стремится к Кэлу навстречу. Подсознательно она понимала, что не будет никогда такого же совершенного момента, когда они останутся наедине, и будут так открыты и откровенны друг с другом. Джиллиан так хотела ощущать себя живой, необходимой. Хотела на время позабыть все, что осталось за стенами этого дома и просто быть рядом с Кэлом, любить его и чувствовать его ответную любовь. Отрешиться от действительности хотя бы на одну ночь и не думать о своих страхах, наплевать на амбиции, тревоги и опасности. Ничего более — только она и Кэл. Вереница чувств с невероятной откровенностью отразилась на ее заплаканном, опухшем, но по-прежнему нежном лице. Она вздохнула… — Фостер, — голос Кэла прозвучал с теплотой и нежностью, — Джиллиан… — ядовитые, грубые слова только что готовые сорваться с языка, испарились. Он вдруг понял, что не знает, как оценить поведение Джиллиан и все то, что только случилось между ними. Кэл внезапно почувствовал, как его прошиб пот. Он не хотел ничего особенного, лишь успокаивал. «А вот тут ты заблуждаешься, нет просто пиздишь сам себе, чертов ублюдок», — собственное ехидство напомнило ему, скорее всего им не пришлось бы оказаться в такой двусмысленной ситуации. Если бы он не был тупым идиотом, вечно мотающим нервы Джиллиан, вместо того, чтобы потрудился признаться во всем раньше и рассказать о своих чувствах и желаниях. Он убрал руки с ее плеч, отодвинулся, сел на пятки, свесив голову, и словно весь погрузился в созерцание своих дрожащих рук, бессильно упавших на колени. «Что же он делает? Что же ты делаешь со мной, Джиллиан? Что сделаешь, если не поддамся?» А Джиллиан, вздрогнув, стушевалась, уловив в интонациях его голоса подавленные эмоции. Ее охватило чувство вины и стыда. Краска залила лицо, в отчаянном порыве она попыталась отодвинуться, вдруг сообразив, что сидит перед Кэлом растрепанная, эмоционально растерзанная, и можно сказать, едва прикрытая полинявшей от стирок трикотажной футболкой. Оглянулась и неуклюже поджала под себя ноги, попыталась натянуть на голые колени подол футболки, но уяснив бесполезность действий, сжалась и обхватила себя руками за плечи. Ее губы дрожали, а взгляд стал напряженным испуганным и в тоже время где то в глубине заплаканных глаз сквозил откровенный и дерзкий вызов. Чем он лучше неведомого Джо? Чем? Сколько раз она смотрела на него таким взглядом, потерянная, разбитая, раздавленная его хамским поведением, и одновременно сильная, полная достоинства и готовая отразить его очередное нападении, такая непримиримая. Он ни разу не поднял руку на женщину, но разве его полные эгоизма и бессердечия поступки, ехидные слова не причиняли ей боль. У него был миллион отговорок и оправданий, почему он так держится по отношению к Фостер. Но ему крупно повезло в том, что рядом с ним она, будь на ее месте другая женщина, с более жестким нравом, самовлюбленная и наглая, разве она стала терпеть его общество? Фостер сама нежность и деликатность, честность, справедливость и доброта. Любой другой — эти качества повредили бы, делая ее беззащитной и уязвленной. Однако Кэл давно осознал, что у Джиллиан весьма крепкая и несгибаемая сердцевина, что позволило ей проявлять упорство и не поддаваться никакому давлению со стороны. По-своему она ничуть не уступала Кэлу, когда речь шла о принципах, проявляла мужество и храбрость в поступках, и постоянство в своих привязанностях. Доброта служила для Джиллиан лучшей защитой, образуя своего рода жесткий, но удивительно гибкий кокон, амортизирующий удары из вне, и помогая ей выходить невредимой из любых жизненных поединков. «Черт побери, как же он любит ее. Любит. Как там пишут « в омут головой», лишь она была рядом. Одна ночь? Нет! Он никогда не опустится до такого унижения и собственного и ее. Она же Фостер, его Фостер. А может он зря противится? Отталкивает ее. Неужели он настолько отвратителен, что недостоин любви ». — Джилл, — проговорил Кэл, и крепко прижал ее к себе. — В его тихом голосе было столько заботы и любви, что Фостер перестала сопротивляться и покорилась сильным и таким ласковым мужским рукам. Они замерли почти не дыша, тесно прижимаясь друг к другу. Кэл положил ладонь Джиллиан на затылок, и осторожно гладил ее по влажным от пота, растрепанным волосам, другой рукой скользил по спине, вдоль позвоночника, когда он добирался кончиками пальцев до обнаженной шеи, Джиллиан вздрагивала, ее кожа была нежной, чуть липкой на ощупь и очень горячей. — Джилл, — улыбка сошла с его губ, и она тревожно взглянула на Кэла, отрезвленная непривычной серьезностью, отразившейся на его лице, и мягкостью во взгляде. — Просто хочу, чтобы ты знала… Дьявольщина, может сейчас не то время, но после... — он дернул щекой, — могу передумать. Джилл. Хочу признать правду, какой отвратительной скотиной иногда я бываю по отношению к тебе. Я знаю, ты часто думаешь, что я тебя не уважаю, плюю на твои чувства, и я так же знаю, каким кретином я был, вытворяя разномастные гадости в последнее время. Ну в общем , то того как ты… — он сделал в воздухе резкое движение, — Но я не знаю, что бы я делал без тебя. Ты мой лучший друг, и ты заслуживаешь гораздо большего, лучшего чем то, что сейчас сидит рядом с тобой. Учитывая все те гадости, что я свалил на тебя в последние несколько месяцев. — Прекрати наговаривать на себя, — она слегка улыбнулась его словам, чуть изогнув бровь, и он на мгновенье замер, от осознания, что она улыбнулась ему, как прежде. Улыбкой Фостер. — Нет, милая, ты заслуживаешь услышать мои покаяния, — ее брови выгнулись, — Знаю, странно звучит. Джилл, я искренне не знаю, что бы я делал без тебя. Причем речь сейчас не только о том, что случилось с тобой, но и о моей жизни в целом. — Он взъерошил себе волосы, сглотнул, проталкивая в глотку комок, внезапно перекрывший дыхание, — Мысль о жизни без тебя пугает меня до коликов в животе и значительно больше, чем я только мог представить и признать себе. — Глупый, какой же ты глупый, даже… — она мягко улыбнулась, — Мне не нужен другой. Кэл не был уверен, но последняя фраза звучала с особенным смыслом или ему показалось. Вздохнул, не выпуская ее из рук, отстранился от Фостер, и поймав ее взгляд. — Я просто… Я не могу потерять тебя, дорогая. Мне плевать, что там кто-то говорит о тебе,— он дернул щекой, — Ты лучшее, что у меня есть, — заметил, как недоверчиво приподнялись уголки ее рта, обрисовал перед своим лицом круг, — Ну да, да, Эмили, о ней я помню всегда. Но, как понимаешь, она совсем другое. Поэтому в следующий раз, когда я перегну палку или что-то еще, Джилл, скажи мне об этом прямо, хорошо? — он закатил глаза, — У тебя это так ловко получается. Не утаивай ничего, потому что ты мне нужна. Она нашла его руку, переплетая пальцы. Кэл облегченно вздохнул, переводя дыхание в тот момент, когда Джиллиан отпустила его руку, легонько скользя кончиками пальцев по его раскрытой ладони, и тепло улыбнувшись, крепко обняла за плечи и шею. Он обхватил Джиллиан, сцепив руки в замок на ее талии, тесно прижавшись и уткнувшись лицом в ее шею. Кэл глубоко вдыхал запах давно ставший родным, дышал ею, наслаждаясь близостью. Они просидели так несколько минут в полной тишине и молчании, потому что никакие слова не нужны были ни ему, ни ей в тот момент. Они просто держали друг друга в объятьях и существовали. — Какие у тебя горячие руки, — прошептала Джиллиан, разрушая молчание и ответно пряча лицо у Кэла на груди, холодный и мокрый кончик ее носа, попал в вырез футболки. — Если ты вдруг решишь мне напакостить, обещаю послать тебя к твоему другу черту, договорились? — она тихо прошептала ему на ухо, обжигая горячим дыханием кожу, а губы задевали короткие волоски за ушами и Кэл вдруг понял, будто никакой иной части тела у него не существует, кроме того самого горящего огнем уха. Он кивнул, прижался подбородком к ее макушке. Ощущая ее волосы на своем лице, понял, какой маленькой и хрупкой она была в его объятьях в эти долгие секунды и, чувствуя, как она крепче вжимается в него. — И что же ты предлагаешь с тобой делать? - ехидно уточнила она, слегка отклонившись назад и заглянув ему в глаза. — Ну, дорогая, полет твоей фантазии я не смею ограничивать, — он добродушно оскалился, — Хотя могу подробно рассказать тебе о возможных вариантах, — и нахально ухмыльнулся. Она возмущенно выгнула бровь, попытавшись отодвинуться, но он лишь крепче прижал ее к себе. — Теперь ты в порядке? — прямо спросил он, и она улыбнулась, рассеяно поглаживая его по спине. — Честно? – спросила Джиллиан, и он кивнул, хотя вопрос был риторическим. — Нет. Еще не совсем. Мне до сих пор больно, и я не уверена, что смогу поверить твоим раскаяниями, и в то, что что-то изменится. И не буду до тех пор, пока не закончится эта история. Кэл дернулся, почувствовав, как его голова резко потяжелела, а грудь снова сдавило, но Джиллиан приблизилась к его лицу еще на дюйм и погладила по спине, глядя на него с легкой улыбкой. — Нет. Кэл, прекрати. Я же не сказала, что у нас никогда ничего не наладится, я всего лишь имею ввиду, что не могу лгать тебе, и не хочу слышать ответной лжи. Я не хочу потерять тебя, или компанию, или нас. Понимаешь? И есть кто-то, кто хочет заставить меня дергаться, жить, оглядываясь и бояться. И не только за себя. Он кивнул, отчасти потому что в ее словах был здравый смысл, отчасти соглашаясь с ее мнением. — Я докажу тебе, клянусь, Джилл. И пока мы вместе, Фостер, мы справимся. Мы же непобедимые. Боль, не дающая глубоко дышать, наконец, полностью ослабла, и Джиллиан с облегчением вздохнула и внезапно поежилась. — Ты замерзла? — Кэл еще крепче, прижал ее к себе. — Нет, — ответила она, вздрогнула, поерзав на месте, и опустила взгляд. — Чудесно! — Кэл рассерженно фыркнул, проследив куда она смотрит и отстранился от Джиллиан. Он с хмурым видом исследовал багровый кроповодтек на ее бедре, попавший в круг мягкого света. Размером с ладонь, он устрашающе темнел на коже. — Ударилась при падении, — она поправила задравшийся край футболки. — И не делай из этой мелочи трагедию. — Кто, я? Это ты обычно находишь в моих действиях признаки драмы. — Чаще фарса, — усмехнулась она, поразившись бурному протесту Кэла и, не понимая, почему он так трусит, собираясь вновь прочертить границу и восстановить полосу отчуждения. Подавив рвущийся с губ непроизвольный стон, Джиллиан опустив голову, наблюдала за Кэлом: давно, очень давно она не видела такого выражения на его лице. Он осторожно касался кончиками пальцев синяка — осознанная чувственность этого движения ошеломила Джиллиан, и послужила хорошей подсказкой — лучшего момента не найти, чтобы заставить его действовать в нужном направлении. — Ерунда, — она сбросила его руку с ноги и опустила ладони на плечи, склонила голову на бок и, привстав на коленях , вновь обняла, запустив руки Кэлу подмышки и прижимаясь всем телом. Потрясенный ее требовательностью, Кэл постарался освободиться, отшатнувшись назад. — Потише, Фостер, ты переломаешь мне ребра, — и поганенько ухмыльнулся, в душе ненавидя себя. — Ну, да, нахамить и оскорбить. В этом деле ты виртуоз, — Джиллиан, разжала руки и горько усмехнулась, попыталась закинуть назад волосы, лезущие в рот и глаза, но сделала слишком резкое, короткое движение и они посыпались дождем на лицо, так вовремя, скрывая от Кэла разочарование, которое отразилось во взгляде и изгибе губ, — Ничего не изменилось. Слова они всего лишь слова. — Я с трудом читаю тебя. Твоя защита непроницаема, — увильнул он от ответа, делая вид, что не понял ее намека, дернул ртом и облизал губы, выдавая себя с головой. — А спросить, Кэл? — Джиллиан не стала напоминать ему «красивую речь о прощении», произнесенную минуту назад. Зачем? В этом весь Кэл. Оперлась рукой о край кровати, собираясь подняться на ноги, — Я отвечу, терпения мне не занимать. И что это значит? — сердито бросила она, плюхнувшись на ковер, Кэл достаточно грубо стиснул ее запястье, потянув на себя и, вынуждая вновь сесть рядом. Она пыталась сохранять, как можно, более нейтральное выражение лица. За этой маской безразличия таилась настоящая катастрофа, неужели она ошиблась. И сейчас выглядит смешно и глупо, пытаясь предложить себя Кэлу. Нет! Она не намерена позволять этим эмоциям отразиться на лице. « Ему же так сложно ее читать. Лжец!» Тянуть дальше было бессмысленно, к ней, как оказывается, не вернулась прежняя выдержка и уверенность и вновь, в глубине души закипали слезы. Ей захотелось свернуться в крохотный клубочек и оказать подальше от этого места. Найти способ справиться со своими чувствами и больше никогда не поднимать в разговоре с Кэлом «опасную тему». Но вместо этого она судорожно вздохнула и решила раз и навсегда покончить с недомолвками. — Если я не права, скажи мне в лицо, не лги и не увиливай, — она сжала его плечи, — Я требую! Они в звенящей тишине сверлили друг друга взглядами, но не решались посмотреть глаза в глаза. Затянувшееся молчание становилось оглушительным, было слышно, как тикают внизу на кухне настенные часы, и поскрипывает дерево потолочного перекрытия, тяжело нависающего над головами. Кэл пододвинулся вплотную, и Джиллиан это предвидела. Его любимая манера — сунуть нос в ее личное пространство. И теперь был настолько близко, что она могла чувствовать его дыхание у себя на лице. Это казалось до жути привычным — это был вызов, он хотел, чтобы она отступила. Но она не сдвинулась с места, не моргнула, не пошевелилась вообще, лишь прищурилась и демонстративно измерила взглядом расстояние между ними. В эти мгновения она позабыла, что грань между гневом и страстью очень ломкая. А Кэл заводится с пол оборота и в гневе беспощаден, но, как и все смертные теряет контроль над эмоциями. И пока Джиллиан решала, как поступить — послать Кэла к черту и уйти, зализывать раны, или все же надавить, и вынудить сказать правду. Слишком погруженная в свои переживания, она не обратила внимания на перемены. Как в долю секунды недоумение во взгляде Кэла сменилось на яростный блеск, и появилась упрямая решимость, которая всегда пугала Джиллиан. Если он принял решение, то никакие уговоры и разумные доводы не помогут и будут просто сметены с пути. Неожиданно для нее, Кэл схватил ее за запястья, завел ей руки за спину и подтянул ее ближе к своей груди... Почти теряя самоконтроль, он левой рукой стискивал оба ее запястья, крепко, почти до боли, а правой ладонью обхватил шею. — Ты хочешь правды?! — прошептал он сквозь зубы, сжал пальцами волосы и потянул назад, запрокидывая ее голову. Вопрос снова был риторическим. Прыжок кобры на растревожившую ее жертву оказался бы менее быстр и неожиданен. Кэл обрушился на нее с безжалостностью урагана, не дав ей вздохнуть. Нашел ее рот и жадными губами, впился в него, алчно, ненасытно, изо всех сил прижал к себе, стремясь утолить чудовищный, неодолимый порыв. Не было никакого притворства, ни нежного шепота слов ласки или признаний в любви, никаких объяснений. Джиллиан потеряла равновесие и начала заваливаться на бок, Кэл отпустил ее руки и обнял за талию, привлекая к себе. Она чувствовала, как его пальцы поглаживали ее поясницу, чувствовала, как быстро бьется его сердце... Вскинув руки, она медленно скользила по его плечам. Она была слишком ошеломлена, чтобы еще злиться, и слишком растерянна, чтобы сопротивляться. В какой-то момент Джиллиан начала хвататься за Кэла, она комкала его футболку в руках, прижимая его ближе к себе. Внутренний голос отчаянно вопил, что необходимо остановиться! Это не должно было случиться так! Он так ничего и не сказал ей. Это сумасшествие... это было безответственным, и опасным, и еще она могла назвать тысячу причин, которые потенциально могли разрушить все. Ведь в следующую секунду Кэл мог оттолкнуть ее и рассмеяться. Не смотря на все его слова и уверения «что больше никогда», он обладал потрясающим талантом причинять ей боль. Всего один поцелуй, и он доказал ей, что она в полной власти этого отвратительного, невыносимого мужчины. Мужчины, который с легкостью может разбить ей сердце и саркастически улыбнувшись, перешагнуть через осколки. И все равно, как никогда ранее ощущала себя совершенно живой в его руках. Это было очень волнующе. Джиллиан подставила ему шею, обнажила плечи, благо растянутый ворот футболки позволял это, прохладная кожа была влажной и нежной, и Кэлу казалось, что скользя по ней губами, он тонет, погружается все глубже, задыхающийся беспомощный, отдавшись во власть чувственности Джиллиан. Долго сдерживаемое желание — темное горькое вино — внезапно хлынуло на волю, снося все плотины и размывая последние границы. Отпрянул, задыхаясь и дрожа всем телом он каким-то чудом поймал взгляд Джиллиан и прочитал в серых, широко распахнутых глаза ответ на снедающий его вопрос. — Да! Да! — безмолвно кричала она. Сжала голову Кэла за затылок, поглаживая по волосам, плечам, провела прыгающими от нетерпения пальцами по щеке, коснулась подбородка и прижала указательный палец к его нижней губе. Чисто инстинктивно, он обхватил его губами и коснулся кончиком языка, все еще оглушенный он едва расслышал тихий смех Джиллиан. Властный смех победительницы. — Ты уверена? — он тряхнул ее, как куклу, — Черт бы тебя побрал, Фостер! Ты же… — он осекся, и выпустил ее из рук, готовый дать деру. Но Джиллиан опередила его. Она чуть откинулась назад, перекрестила перед собой руки, выпрямилась и, ухватив за нижний край футболки, хорошо заученным движением стянула ее через голову, ловко и быстро по мужски. Взметнувшись вверх следом за футболкой, волосы упали ей на обнаженные плечи и лицо, Джиллиан нетерпеливо сдула пушистые прядки и посмотрела на Кэла, поразив его откровенностью и бесстыдством вопрошающего взгляда. Какие эмоции можно испытывать, если тебе на голову упал приличный комок снега, залепил глаза, насыпался за шиворот, и медленно жаля кожу, тает. Обездвиженный видением, Кэл судорожно хватая ртом воздух, облизнулся и глупо ухмыляясь протянул руки, и не давая себе отчета, растопыренными пальцами, охмелев от чувств, гладил туго натянутую кожу на ослепившей его, груди Джиллиан. Как ребенок, дорвавшийся до вожделенной игрушки, касался отвердевших от возбуждения невероятно красивых, потемневших сосков. Затем наклонился и поочередно прижался к ним губами. Горячее дыхание обожгло, Джиллиан вздрогнула, ощущая, как волна желания пробежала по телу. Перед ней был абсолютно другой человек, человек сбросивший маску беспринципного эгоиста и нахального пофигиста. Растерявшийся, мягкий, обрадованный и влюбленный. Такой, каким Джиллиан желала видеть своего любимого. — Я уже почти потеряла надежду… — прошептала она, обхватила Кэла за голову, кончиками пальцев, проводя ему по затылку и шее… Командуют тобой, командуешь ты. Но каким должен быть приказ и кто сможет отдать его, кому удавалось с легкостью подчиниться и заставить себя не жить, не чувствовать, не хотеть, не любить… Какой силой надо обладать, чтобы не обращать внимание на женщину, выбросить из головы мысли о ней, сказать себе « она не для тебя». Но она рядом с тобой, ваши пути постоянно пересекаются. Вот она склонилась над бумагами, устало растирает себе шею и ты озабоченный его здоровьем, невольно отвлекаешься, обращая внимание на плавный изгиб плеч, замечаешь по- детски трогательную прядку волос, выбившуюся из прически, и упавшую на щеку. Случайно сталкиваешься взглядом с ее серыми глазами. Она глядит на тебя спокойно, выражение лица равнодушно, голос холодно-отстраненный. А ты смотришь, как двигаются ее губы, и желаешь узнать их вкус, вкус настоящего поцелуя. Как хочется сказать себе и, даже порой начинаешь верить – не происходит ничего личного, ничего, чтобы говорило о ваших особых отношениях. И ищешь забвения в чужих постелях. Но связь, что есть между вами, прочна и незыблема. И достаточно случайной встречи, короткого касания рук, не сдержанной улыбки и ты понимаешь, твое равнодушие ложь, ты обманываешь сам себя, нет на свете человека дороже и ближе ее. Нет желаннее женщины. И снова стараешься, делаешь вид, что тебе все равно, прячешь свою боль и невысказанность чувств за резкие слова, порой за грубость и нетерпимость. Обижаешь, обижаешь… Оправдывая себя. Она все понимает и, проглотив боль и обиду, не требует, какое требует, не просит ничего. Она просто живет рядом с тобой, она подставляет плечо, когда тебе плохо, утешает и помогает. Не дает упасть, держит на плаву. И мучительно и страшно думать о будущем. О вашем будущем, которого может не быть. Кэл судорожно вздохнул, отвечая на свои мысли, что вихрем кружились в голове. Постель. Есть огромная разница между тем, что ты кому-то позволяешь быть в твоей постели, и тем, что ты разрешаешь кому-то поселиться в твоем сердце. Проклятие, в его сердце уже давно, не было ни кого, кроме Джиллиан. — Кэл, — голос Джиллиан тих и ласков, но проник в самую глубину подсознания, выводя из краткого раздумья. На ее лице нежная, чуть отрешенная улыбка, а в глазах… ему не нужны признания, он все прочитал в ее вопрошающем взгляде. Он, склонив голову в бок, взял ее лицо и ладони и, поглаживал виски кончиками пальцев, смотрел таким растерянным и влюбленным взглядом, что Джиллиан невольно улыбнулась. Дотронулся подушечками больших пальцев до ее губ. Обводя их по контуру и чуть оттопыривая нижнюю, коснулся краем ногтя влажных зубов. Джиллиан вздрогнула, ощутив дуновение ветра, потянувшего из открытого окна, и снова посмотрела Кэлу в глаза. — Холодно? — приглушенно и обеспокоенно спросил он и заключил в объятия. Она ничего не ответила, лишь отрицательно качнула головой, и немного отстранилась прислушиваясь. — Слышишь? — одними губами проговорила она. Снова пошел дождь, — Мне нравится… — она замолчала и, прервав зрительный контакт, опустила голову. Скромница. — Господи, Джилл, — сорвалось у Кэла, — Ну не на полу же? — Что? — она не сразу поняла, а поняв, вдруг напряглась и, сузив глаза, внимательно посмотрела сквозь ресницы на Кэла, у него хватит фантазии сбежать. За окном вовсю барабанил дождь, озорно погромыхивал гром. — Как романтично, — проговорила Джиллиан мягкой улыбкой и, закинув руки за голову, потянулась, предоставив Кэлу возможность самому сделать следующий шаг. Видеть ее почти полностью обнаженную, сидящую на расстоянии вытянутой руки и медленно, но верно терять остатки самоконтроля было чертовски приятно и возбуждающе. Опустив ресницы, Джиллиан прижала ладони к щекам. В этот миг она, напряженная и взволнованная была необычно красива. — Офигенно, — пробормотал Кэл, все еще сопротивляющийся вожделению мозг работал четко. Фостер. Кэл все еще отказывался верить, что она вот так рядом, так близко и ее обнаженное тело манит к себе, заставляет вскипать кровь. Он нервно потер ладонями предплечья, волоски на руках встали дыбом, продубленная сарказмом шкура покрылась крупными мурашками. И не было возможности отвести взгляда от женщины, мысли о которой вот уже черт знает, как долго мутили сознание. Нежная, молочно-белая кожа, с россыпью золотистых веснушек, матово светилась в полумраке, и казалась прозрачной. В потемневших, из-за расширившихся зрачков, доверчиво распахнутых глазах Джиллиан в то же время был какой-то незнакомый лихорадочный блеск. Словно собираясь что-то сказать, она приоткрыла припухшие губы, нижняя мелко подрагивала и Джилл прикусила ее. Чуть наклонив голову в бок, она водила ладонями по ковру, и кончики пальцев, описывая новый круг, все сильнее тыкались Кэлу в колени. Волосы мягкими кольцами лежали на обнаженных плечах, липли к вспотевшей шее. Капельки испарины покрывали все ее тело, выдавая сильное волнение. Плоский живот с темной впадиной пупка, пониже которого начиналась едва заметная дорожка волосков, уходящая под голубое кружево трусиков, лишь придавала особую пикантную прелесть. Кэл почувствовал, что его бросило в жар, футболка вмиг прилипла к спине, живот свело горячей судорогой, мускулы бедер напряглись, и сидеть на коленях стало болезненно неудобно. В висках запульсировала кровь и на доли секунды он потерял слух. Усилием воли сбросил наваждение и, криво улыбнувшись одними губами, протянул руку, проводя кончиками пальцев между грудей, по животу Джиллиан, дернув носом, замер, держа пальцы на ажурной резинке трусиков плотно сидящих на бедрах. Они все же оказались на кровати. Как? А черт его знает. Сидя на скомканном покрывале в опасной близости друг друга, они вдруг потеряли уверенность в правильности своего поведения. Но всего лишь на миг, показавшийся им бесконечным. Джиллиан нравился неуверенный и робкий Кэл, растерявший все свое нахальство и ехидство, его мечущийся взгляд и тяжелое горловое дыхание. Как он вздрагивал и, не замечая за собой, нервно почесывал макушку и хрустел суставами гибких мелко трясущихся пальцев. Она наслаждалась своей властью и изнемогала от желания, охваченная банальной похотью. Кэл молча поглядывал на Джиллиан, чувствуя какую-то странную легкость, как темнее перед глазами от головокружения, а в том, что ему так неслабо сносило крышу была виновата близость Джилл, ее теплый цветочный запах, с новыми незнакомыми терпкими нотками. Чтобы он не говорил, как бы, не сопротивлялся, но природа берет свое. Он же черт побери живой, и все его потребности и желания никуда не пропали. И вот руки сами по себе протянулись вперед и ладони легли на округлые плечи женщины, поглаживая нежную кожу, и затянувшиеся ссадинки. Эта кожа оказалась мягкой и ранимой. Немного притянув Джиллиан к себе, Кэл бережно провел указательным пальцем по ее позвоночнику, от шеи до поясницы, огладил упругие ягодицы. И испытывая ни с чем не сравнимое чувство нежности, ткнулся носом в лоб, сдул с лица, непокорны прядки волос и прижался губами к виску, в том месте, где в бешеном ритме колотился пульс. Насколько же уязвимо и хрупко женское тело и как притягательно. Кэл коротко вздохнул. Джиллиан невольно передернула плечами, секунду-две колебалась, а затем легла и перевернулась на спину, отдаваясь рукам Кэла. Между кончиками его пальцев и ее телом, то и дело проскакивали колючие искорки, вздымая мелкие волоски и заставляя поджиматься пальцы на ногах. Слегка загрубевшая кожа на подушечки пальцев Кэла, казалась шероховатой и легонько царапала оставляя невидимые следы на самых нежных и ранимых участках тела. Из-под опущенных ресниц наблюдала за ним, за изменившимся выражением лица Кэла, ставшим сосредоточенным и одухотворенным. За его губами, глазами, за его быстрыми движениями, за тем, как он наконец-то стянул с себя футболку, скомкал в руках и вытер ею пот со лба, бросил на пол. И вытянулся рядом с Джиллиан. Они не могли больше сопротивляться власти своих чувств, погружаясь с головой, ощущая, как горячая и одуряющая волна страсти накрывает их, понимая, что, то чем они страстно желали заняться, загипнотизировало их и в тот же момент они медленно двинулись друг к другу. Кэл, приподнялся, опираясь на локте, и слегка дрогнувшим пальцем провел по выгнутой брови Джиллиан, обрисовал контур скулы, зацепил за ухо, пробежался по плечу, поиграл золотой подвеской. Сердце Джиллиан екнуло, и все ее тело задрожало, когда она, осознавая каждый свой вздох, вытянулась на покрывале, закинув руки за голову, ощущая все нарастающее возбуждение. Положила ладонь Кэлу на грудь и, очерчивая каждый напряженный мускул, вдруг резко перевернулась на бок и схватила его руку за запястье, поднесла к лицу и прижалась губами к ладони, потерлась об нее щекой и перецеловала каждый палец. Заметив ошеломленный взгляд Кэла, тихонько рассмеялась и выдала свою тайну. — Я столько раз ощущала на себе твои руки. Добрые нежные и такие сильные, — выдохнула, все так же прижимаясь губами к коже, и провела губами вверх по предплечью сперва по тыльной стороне, лизнув татуировку, затем прошлась щекой по внешней стороне, заросшей густыми темными волосками, — Они такие мягкие, — поводила туда сюда мизинцем, наблюдая как вздыбливаются волосы, а кожа подергивается, покрываясь мурашками. И подняв взгляд на Кэла, переплела свои пальцы с его, — Твои руки, я не могу не восхищаться их притягательной красотой. А пальчики… — Фостер, — Кэл не знал, что сказать ей в ответ, испытывая замешательство, но был не силах прекратить это сумасшествие. Губы Фостер творили нечто. — Просто молчи. — И не надейся, — фыркнул Кэл, наклоняя голову. Когда его губы как бы невзначай задевали груди Джиллиан, ее спина сразу же выгибалась дугой,от этого откровенного касания и, выпустив руку Кэла из потерявших силу пальцев, она не смогла сдерживать тихие стоны. Больше не произнося ни слова, они продолжали ласкать друг друга, чувствуя, как при каждом осторожном касании и поглаживании по их телам разбегаются острые колючие иголочки, заставляя вздрагивать и судорожно сжиматься мышцы. Костяшками пальцев Кэл скользил вдоль ребер Джиллиан, по ее животу, и потом далее, запуская пальцы между ног, поглаживая полупрозрачную тонкую кожу внутренней поверхности бедер. Из-под полузакрытых век, отдав себя во власть опытных и сильных рук, Джиллиан наблюдала за растущим возбуждением Кэла, увиденное оказывало на нее сильнейшее действие, моментально отзывалось глубоко внутри, заставляя выгибать позвоночник, приподнимать бедра, желая еще более тесного, еще более близкого контакта. По мере того, как ее тело наполнялось теплом, Джилл ощущала себя исступленной, любимой и защищенной. Она чувствовала, как все сильнее бьется у Кэла пульс. Сама, возбуждаясь все сильнее, Джиллиан вонзилась ногтями ему в плечи, потом потянулась к поясу его штанов. Его член уже отвердел, поднимаясь, вздрагивая, — это было потрясающе. Его частое дыхание срывалось с губ, напоминая рыдание. Кэл просунул руку между ног желая стащить с нее трусики, Джиллиан приподняла бедра, неловко скользя пятками по влажной простыне, их пальцы путались, сталкиваясь, мешали друг другу, замедлив это простейшее действие, сопровождаемое громким и недовольным сопением, и тихими ахами. Не выдержав, Кэл схватил ее руки за запястья, завел за голову и рывком сразу до колен, стянул неподдающийся предмет одежды, словно намертво прилипший к попе. Затем Джиллиан брыкнула ногами, избавившись от трусиков доставивших столько неприятностей. Прижалась теснее к Кэлу и потерлась о напряженный член, зажатый между их животами. Закинула ногу Кэлу на бедро, целуя его в плечо, и толкая его коленом под зад. Словно торопя, напоминая, что прелюдия закончена, и пора переходить к основному действию. Нежно ухватив Кэла за уши, притянула его к себе и, говоря губы в губы, шутливо попросила: — Может, ты все же снимешь штаны? — Ты уверена? — а Кэл был слишком серьезен. — Твои уши в моих руках и я могу тебе сделать больно, если не прекратишь задавать глупые вопросы, — сердито прошептала она и лизнула Кэла в нос, — Либо ты сделаешь, то, что должен, либо я убью тебя. Она не выдержала бы, если бы Кэл решил остановиться на пол пути, так и не договорившись со своими тараканами. Желание придушить Кэла было столь велико, что едва не превзошло желания близости с ним. — Я всегда думал, что ты необыкновенная, — недовольно проворчал он, садясь и одним отлично натренированным движением стаскивая штаны и боксеры, пнул их пяткой, и повалился рядом к Фостер. — Так то лучше, — она потянулась к нему и прошептала на ухо, — Мне очень понравилось. Я уверена, ты хотел бы знать мое мнение, — Кэл ощутил, как пальцы Джиллиан обхватили член и если бы он не напрягся, то могло бы случиться непоправимое — бесславный финал. Кэл сдавленно крякнул и попросил: — Поосторожней, милая. Приподнялся на локтях, нависая над Джиллиан, она, чуть привстав, закрыла ему рот поцелуем. В запахе Кэла было что-то новое, острое, возбуждающее. — Осторожней, не торопись! — прошептала ему Джиллиан, — Все будет в порядке. Кэл встал на колени между ее широко раздвинутыми бедрами. Рука Джиллиан лежала на лобке, ее безымянный палец легонько теребил клитор. Самодовольно хмыкнув, Кэл откинул в сторону ее руку и сильным глубоким толчком вошел в нее, вдавив всем своим весом в мягкую постель. Джиллиан и не думала противиться, она, перекрестила лодыжки у Кэла на пояснице и, приподнимаясь в такт его ударов, начала ответно покачивать бедрами, ощущала на шее его горячее дыхание, до ее слуха доносились тяжелые прерывистые стоны. Затем толчки Кэла стали более быстрыми и резкими, и она полностью отключилась, забыв все на свете. Лишь он и она и их безудержная страсть. Ладони Джиллиан хаотично бродили по спине Кэла, царапая уголками ногтей скользкую и влажную от пота кожу. Джиллиан чувствовала, как под ее пальцами сжимаются, напрягаются и перекатываются мускулы и, обхватив твердые упругие ягодицы Кэла, еще сильнее прижалась к его телу. Кэл рычал, от охватившего его удовольствия, а с губ Джиллиан срывались всхлипы, перемежаясь с прерывистыми словами: « О.., да, да.., еще.., глубже.., да.., Кэээл…». Изогнувшись над Джиллиан, Кэл впился губами в ее рот, вкус поцелуя оказался неожиданным - терпким, с запахом мускуса и чего-то еще, первобытного, дикого. Джиллиан облизала губы Кэла, сперва робко, осторожно, словно пробуя и свыкаясь с новым вкусом, а затем с жадностью, глубоко засасывая их, и прикусывая нижнюю до крови. … жар раскалывал виски, разламывал тело. Невыносимо долгое, невыносимо сладкое и все нарастающее блаженство. Кэл проникал все глубже и глубже, двигался медленней и медленней, сжимая бедра Джиллиан сильнее, безжалостней, пальцы почти потеряли чувствительность. Он ощущал ее возбуждение, поняв краем сознания, что Джиллиан близка к оргазму, рывком приподнял ее и, выйдя почти на полную длину члена, застыл… — Давай, же! — не выдержав, выдохнула она, вцепилась Кэлу в волосы и нетерпеливо заерзала под ним. Но Кэл уже не обращал внимания ни на что, кроме толчков горячей крови в паху. Он чувствовал, как весь дрожит от близкого освобождения. Будучи не в силах остановиться или хотя бы задержать кульминацию. Наконец с хрипом в горле он сделал несколько резких глубоких погружений и содрогнулся, кончая. Жаркая струя ударила где-то в глубине ее существа, Кэл разжал пальцы. Они оба откинулись на кровать, тяжело дыша и мелко содрогаясь от пережитого оргазма. — Охуенно, — едва слышно проговорил Кэл онемевшими губами, благодарно целуя груди Джиллиан, набухшие соски и расслабленно поглаживая по влажным спутанным волосам. — Согласна, — выдохнула Джиллиан, упираясь влажным лбом Кэлу куда-то в подмышку, — Более чем охуенно. И не было в этом слове ничего пошлого или постыдного, редкий случай, когда их мнения совпали идеально. Минут через пять, когда расплавленный мозг вернул себе возможность соображать, а язык произносить более внятные и осмысленные фразы, Кэл взяв запястье Джиллиан двумя пальцами, поднял и рассматривал безвольно повисшую перед его носом руку. — Обнаружил нечто необычное? — слабым голосом спросила она, отчаянно борясь со сном, — Шестой палец? — Нет, — прохрипел, мотнув головой Кэл, откашлялся, — Лучше взгляни сама. — Не хочу, — недовольство звучало в ее голосе, — Снова твои шуточки, — причмокнула и потерлась лбом о плечо Кэла. — Ты же знаешь, если я пристану, то отвязаться от меня сложно, — Кэл сморщил нос и облизнулся. — А это видел? — пальцы обозреваемой Кэлом руки сжались в кулак, хотя скорее получилось некое подобие кулака. Средний палец, сгибался очень лениво. — Фостер, ты не поверишь, — голос Кэла стал трагическим. — Ну что еще там, — она разлепила веки, перевернулась на спину и затаила дыхание. — Нравится? — с нахальной ухмылкой поинтересовался Кэл. — Невероятно, — Джиллиан одним рывком села и отобрав у Кэла руку, внимательно рассматривала ее. — Сгибается, — палец с трудом, но все же реагировал на ее мысленные приказы. Упав на подушки, она, все еще не веря своим глазам, с улыбкой изучала руку. Радостное возбуждение быстро прошло, сменившись сонливостью. Сладко зевнув, Джиллиан нащупала скомканное в ногах покрывало и натянула его на себя и Кэла. — Иди сюда, беспокойная душа, — развернув ее к себе спиной, сцепил руки у Джиллиан под грудью, зарылся лицом в волосы, — Удобно? — Как в колыбели, — она вытянула ноги, теперь ее тело полностью повторяло изгибы тела, баюкающего ее в объятиях Кэла, — Если бы я знала, что все так просто, — Джиллиан потерлась затылком о подбородок Кэла, он фыркнул и прижал ее еще крепче, — Я бы давно тебя соблазнила. — Вот это заявочка, — хмыкнул он, — А если бы не поддался? — не утерпел и поехидничал Кэл. — Ты?! — Джиллиан нащупала и пошлепала его по одной половинке крепкого зада, — Отличная попка, да ты готов был меня слопать не жуя. — Не преувеличивай, дорогая, — скорчил недовольную гримасу Кэл, но Джиллиан уже его не слышала, она крепко спала, подложив под щеку ладонь и уткнувшись носом в подушку. Глубокой ночью, Джиллиан заворочалась во сне и начала пинаться так, что Кэл проснулся. — Что с тобой, милая? — прошептал ей на ухо. Она рванулась вперед, оттолкнула Кэл и тут же обмякла. — Он мертв. Он внизу. Скалы… — невнятно пробормотала она и тут же снова погрузилась в сон. Кэл перекатился на снину и, нащупав выключатель, зажег настольную лампу. Опершись на локоть, он осторожно наклонился к лицу спящей Джиллиан. Она вся была во власти глубокого мирного сна. Ее напряженно закинутая за голову рука расслабилась. Губы, которые только что шептали страшные слова, теперь чуть дрожали от легкого дыхания. Сейчас, когда Джиллиан лежала рядом во всем великолепии своей наготы, она не выглядела худенькой и безмерно хрупкой. Ее бедра казались более округлыми, грудь более тяжелой, а стройное гибкое тело было соблазнительно бледным. Она спала, прекрасная женщина, достигшая расцвета своей красоты. Ее нежное лицо без единой морщинки разгладилось во сне и за этой мягкостью и доверчивостью скрывались многочисленные тайны. Ничто не выдавало тех чувств, которые жили в ней и тревожили ее покой и могли бы вырваться наружу, хоть на мгновение приоткрой она загадочную душу. Порой в ней вспыхивали самые неожиданные чувства, ненависть , например, как только что во сне, когда она сжав кулаки и нахмурив брови прошептала: « Он мертв». Интересно кто? И причем тут скалы? Как бы Кэл хотел все знать о ней, ибо всегда предпочитал быть в курсе истины. Но не лучше ли, когда любовь, владеющая вами, так требовательна, умеет закрывать глаза на некоторые вещи. И что собственно он может пожелать, кроме того, что уже имеет? У него есть работа, чудесная умная дочь, надежный друг и партнер по непростому бизнесу, а теперь и любимая женщина, которая он надеется, будет принадлежать ему одному каждую ночь, во всей свойственной ей чувственной щедрости. Счастья? Но что такое счастье? Он получил все что хотел. А она? Кэл провел подушечкой пальца по щеке Джиллиан от кончика изогнутой брови до уголка приоткрытых губ, погладил по подбородку, спустился на шею, коснулся выступающих ключиц и обвел по контуру соблазнительные холмики грудей. Не удержался и с детской игривостью потыкал пальцами в соски. Оставил руку лежать на изгибе талии и вздохнул. Что таится под оболочкой ее очаровательной женственности. И какие незаживающие раны скрывает ясность ее лица? Он снова нежно провел рукой по щеке Джиллиан. Если бы только эта ласка могла успокоить ее воспаленный мозг, облегчить боль и избавить от страхов. Он бы исцеловал ее все от макушки до кончиков пальцев. Но она так непроницаема, так скупо открывает свою душу. А во сне удаляется еще больше. Как будто раздвинулся занавес, за которым она прожила двадцать лет своей жизни, в которой он бывал лишь случайным гостем. А он все еще помнит ее такую элегантную, немного удивленную с легкой искренней улыбкой на губах, блестящим полным интереса взглядом, стоящую в дверях ресторана. Их первый совместный ланч и состояние очарованности испытанное им, от которого он так никогда и не смог избавиться. Да и никогда и не хотел. Теперь у них была возможность начать все сначала. Он был возлюбленным который ей нужен. И вот он здесь, рядом с ней. Она в его постели. Женщина, как оказалось, искушенная в любви, но при этом сохранившая прелестную особенность смущаться. И это влекло его еще с большей силой, наполняло сладкими желаниями победы. С нежностью, почти благоговением коснулся губами ее губ, и отстранился затаив дыхание, так как она слегка вздрогнула, усмехнулся своим мыслям и спрятал лицо в волосах, разметавшихся по подушке, и сладко пахнущих медом и ромашкой. Кэл сладко и крепко спал, но Джиллиан боялась сделать резкое движение, чтобы не разбудить его. Рукой он обнимал ее за бедро, а носом уткнулся в спину между лопаток, щекотно сопя с забавным присвистом. Джиллиан не привыкла спать тесно обнявшись, они с Алеком строго делили постель на его и ее половину. И вот сейчас она проснулась в объятиях мужчины, которого столько лет называла другом и была поражена тем, как это приятно. Стараясь не разбудить, она выскользнула из его рук, на цыпочках прошла в ванную и прикрыла дверь, не затрудняя себя лишним поворотом ручки, запирающим замок. Потянувшись к выключателю, она зажгла свет и увидела собственное отражение в высоком зеркале. Подойдя ближе, она с любопытством взглянула на свое обнаженное тело, которое совсем недавно Кэл называл волнующим. Может быть, зеркало ответит на все ее непростые вопросы: «Свет мой, зеркальце, скажи…» ******************************************************************************************************** Поздравляю всех фанатов сериала "Обмани меня" с наступающим Новым Годом и Рождеством!!! Счастья, удачи, отличного настроения, крепкого здоровья и всего самого наилучшего!!!