Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :) Гарри тоскливо вздохнул. — Мне очень скучно, — пожаловался он шепотом. Малфой обернулся и кинул на него возмущенный, но в то же время озорной взгляд. — Тихо, — шикнул он. — Нас заметят. Несколько учеников и правда поглядывали в их сторону. Но МакГонагалл не обращала на их шепот никакого внимания, продолжая вещать у доски. Гермиона за первой партой внимательно слушала ее, записывая что-то в свой пергамент. Гарри понаблюдал за ней несколько секунд, а затем вновь обратил свое внимание на Драко. Тот, как всегда, сидел выпрямившись и расправив плечи. Его волосы были немного растрепаны, и Гарри мог разглядеть его маленькое ухо… Наклонившись вперед, он мог легко подуть на него, чтобы Малфой вздрогнул и смутился. — Давай сбежим, — предложил Гарри тихо. — Пока никто не видит. — Нельзя, нельзя. — Ну Драко… Малфой снова обернулся. Он не казался действительно недовольным, его серые глаза поблескивали с интересом. Несколько мгновений он просто разглядывал Гарри, а затем кивнул: — Ладно, Поттер. Давай сбежим. Они поднялись со своих мест и бочком пробрались к двери. Никто их не заметил, и Гарри с облегчением закрыл дверь за их спинами. Они оказались в холодном коридоре: на улице было уже темно, и только факелы освещали каменные стены. Малфой переминался с ноги на ногу, выжидая чего-то. Стоило Гарри приблизиться к нему, он тут же отступил. — Все учатся, — сказал Драко. — В твоей спальне никого нет. Гарри понял его намек. Краска прилила к его щекам. Драко был так близко, он тяжело дышал, и его губы были влажными. Но он не хотел даваться в руки, он отступал, и Гарри приходилось идти за ним следом. Малфой смеялся, дразня его; его звенящий смех эхом разносился по коридору, смешиваясь с шумом их шагов и шорохом мантий. — Тебе так не терпится оказаться в Башне? — Драко улыбнулся. — И что ты хочешь со мной сделать? — Драко! — Гарри не нравилось за ним бегать. Он дернулся вперед, резко оказавшись рядом с Малфоем. Тот больше не отступал. Он нежно улыбнулся. Теплый свет делал его мягким, податливым, слишком красивым, чтобы быть настоящим. Белоснежные пряди спадали на его глаза. Гарри прижал его к двери в спальню, желая ощутить твердость его тела. Драко закинул руки ему на плечи. — Ты так меня любишь? — шепнул он, наклоняясь к лицу Гарри. — Драко… — Гарри попытался поймать его губы поцелуем, но Малфой снова увернулся. Каким-то чудом он выпутался из захвата его рук и скрылся за дверью спальни. Гарри поспешил туда за ним. Ему не пришлось долго его искать: Драко полулежал на его постели, глядя томно и выжидающе. — Боишься, Поттер? — шепнул он. Гарри решительно шагнул к нему. Все вокруг скрылось в полумраке, и он видел перед собой только Драко, его светлые волосы и распахнутую рубашку. Одежда с Малфоя стекала, словно вода: Гарри целовал его шею и грудь, и под руками была только горячая кожа. Драко тихо постанывал, а потом схватил Гарри за волосы, вынуждая его подняться выше. Его губы были жесткими и требовательными, он целовался так страстно, словно это был последний раз… Когда Гарри отстранился от него, Драко был уже обнажен. Его мантия, брюки и рубашка куда-то исчезли. Юноша растянулся на красном покрывале. — Скажи мне это, — сбивающимся шепотом попросил Драко, скользнув рукой по своему телу. — Скажи это на парселтанге. Шипение змеиного языка наполнило тишину спальни. Гарри вздрогнул: это был не его голос, и он не понял ни слова. Драко под ним вздрогнул и прогнулся в спине. Он зажмурился, всхлипнул, а по его виску прокатилась слеза. Гарри ухватил его под колени, склоняясь ближе и жадно всматриваясь в искаженные черты. — Посмотри на меня, — приказал Гарри. Его голос был холодным и жестким. Драко дернулся под его руками, попытался отпихнуть и вырваться, но все было бесполезно. Он закричал, словно от невыносимой боли. Гарри повернул голову и взглянул в зеркало на шкафу. Он увидел белое тело Малфоя, его дрожащие ноги и растрепанные волосы. Над Малфоем нависал Том Реддл. Его ногти оставляли кровавые следы на бедрах Драко, а губы растягивались в довольной улыбке. Том смотрел прямо на Гарри, склоняясь к шее Драко. Раздвоенный язык скользнул по острым зубам, а темные глаза налились красным… Гарри дернулся и проснулся. Сон развеялся, как дым: вокруг была только тесная темная спальня, никакого Драко и Волдеморта. На соседней кровати похрапывал Рон. Гарри уставился в темноту, пытаясь отдышаться: его сердце колотилось, как бешеное, по вискам стекал пот, а предательское возбуждение заставляло все в животе сжиматься. Несколько секунд Гарри просто смотрел в потолок, ожидая, что сейчас боль обрушится на него и шрам вспыхнет. Но время шло, а последствия от встречи с Волдемортом не спешили являться. Это был просто кошмар? Или это было видением того, что сейчас происходило? Гарри, как наяву, вновь увидел кровавые полосы на коже Драко, и его замутило. Чувство тошноты поднялось в нем так быстро, что возбуждение мгновенно отступило. Гарри отбросил одеяло и резко сел. Отвращение лишь подпитывалось тем, что ничего не происходило. Было бы проще, если бы шрам болел и шипящий голос нашептывал ужасные слова, пробуждая понятную и привычную ярость, а так… Тишина и темнота сжимали Гарри со всех сторон. Если Волдеморт тронул Драко хоть пальцем… Гарри ощутил жар, разлившийся по его венам. Кровать начала мелко трястись, и ему понадобилось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоить истерику и прогнать ужасные подозрения. «Это был просто сон» — повторял он себе. Волдеморт не мог вторгнуться в его разум, не причинив боли. Гарри бы ощутил его присутствие. Он осторожно коснулся пальцами шрама на лбу. Тот не болел уже несколько дней, и это было действительно странно. Едва ли сейчас был самый спокойный период в жизни Волдеморта, и Гарри должен был чувствовать хоть что-то. Но ничего. Связь молчала, будто ее и не было. С чем это было связано? Гарри сильно сомневался в своем внезапно проснувшемся таланте к бессознательной окклюменции, но никак иначе он не мог это объяснить. И сон… Это был просто сон. Кошмар, сплетенный из его желаний и страхов. И Гарри мог в этом убедиться. Идея пришла ему в голову внезапно. Он выбрался из постели и добрался до двери, стараясь не разбудить Рона скрипом половиц. Дом Ремуса был совсем не похож на особняк на Гриммо, но в полумраке Гарри мог представить, что он находится в доме Сириуса. Что он идет по коридору, зная, что в гриффиндорской спальне спит Драко, а на кухне стоят остатки кекса… Зачем он думал об этом? Чтобы еще сильнее расковырять рану? Гарри ненавидел себя за это. Он почти наощупь добрался до столовой и зажег светильник на стене. Тусклый желтый свет разлился по комнате. Карта Мародеров лежала на столе, там, где Орден решил ее хранить. Она была раскрыта, черные линии пересекали ее, рисуя коридоры и лестницы. Гарри склонился над ней: он без труда нашел точку, подписанную «Драко Малфой». Драко был в своей спальне вместе с Забини и остальными. Волдеморт был бесконечно далеко от него, в кабинете Дамблдора. Гарри вздохнул с облегчением. Просто кошмар и все. Сейчас, вспоминая события сна, Гарри видел, какими бессвязными и нереальными они были. Волдеморт вовсе не пытался угрожать ему таким образом — он вообще не имел к этому никакого отношения. Гарри просто себя запугал. — Не спится? — голос Седрика прозвучал в тишине, будто гром. — Господи! — Гарри аж подпрыгнул и обернулся. Седрик стоял в проходе, ведущем на кухню. Глубокие тени лежали на его лице. Гарри пришлось отдышаться: — Ты!.. Что ты тут делаешь? — Сидел на кухне и увидел, как ты включил свет. — Сидел в темноте? — Ага. Они замолчали, не зная, что делать с этой внезапной встречей. Появление Седрика привело Гарри в чувство, но лучше ситуация все равно не стала. Прошло уже несколько дней с тех пор, как Диггори очнулся и встал на ноги. Он все еще носил повязку на шее, и никто, кроме миссис Уизли и Ремуса, не видел шрамов, голос его еще хрипел, но в целом он чувствовал себя нормально. Гарри было неловко оставаться с ним наедине. Когда рядом были Рон, Гермиона и Джинни, они работали в команде, и можно многое было оставить позади, но вот так… Гарри начал переминаться с ноги на ногу, думая о том, как бы ему половчее вернуться в спальню. Спать не хотелось — ему казалось, что стоит ему погрузиться в сон, отвратительное видение вернется, — но торчать посреди столовой с Седриком было совсем уж неправильно. Диггори не помогал ему найти предлог. Он молча смотрел на него, опираясь о дверной косяк и скрестив руки на груди. На нем была простая рубашка и брюки, словно он и не переодевался ко сну. Растрепанные пряди лежали на глазах. Гарри бросил быстрый взгляд в сторону окна: свет убывающей луны пробивался через облака. Его тревога не осталась незамеченной. — Люпин сказал, что бессонница — это нормально, — пояснил Седрик спокойно. Гарри кивнул. Он опасался спрашивать о прогнозах. Когда Билла ранили в прошлый раз, он приобрел тягу к сырому мясу и всплескам агрессии. Но его травма была не так глубока, и его не приходилось вытаскивать с того света. Седрик словно заметил перемену его эмоции. Он сделал шаг вперед, и Гарри невольно отступил. — Ты меня боишься? — прямо спросил Диггори. Боишься, Поттер? Гарри вздрогнул. — Нет. Они еще немного помолчали. Неуютная тишина раздражала, и Гарри изо всех сил старался подобрать слова. Видит Мерлин, когда он спускался сюда, он не был готов к неловкой встрече. Признаться, он едва ли мог быть готов к ней хоть когда-нибудь. — Ты плохо выглядишь, — заметил Седрик. — Кошмары? — Что-то вроде того. — Хочешь поговорить об этом? Гарри вспомнил обнаженного Драко. И все, что было потом. Он точно не был готов обсуждать с Седриком подобные видения — или обсуждать хоть что-то еще. Но чем дольше они стояли в ночной тишине, тем явственней Гарри понимал, что убежать от этого не получится. На миг он снова ощутил себя в школе, в тех далеких моментах, когда он убегал от Седрика… Или наоборот. Он бы не смог убегать вечно. Гермиона уже бросала в его сторону многозначительные взгляды, пока еще не выдвигая никаких предложений. Скоро всем стало бы очевидно, что он избегает Диггори, и тогда этот разговор стал бы еще более неловким. Впрочем, ему не обязательно было быть таким? Они могли не вспоминать все то, что стояло между ними, и просто быть друзьями, соратниками. Гарри стиснул руки в кулаки. — Я не думаю, что это хорошая идея, — честно сказал он. — Почему? — С каких пор мы обсуждаем кошмары? — С тех пор, как они стали занимать большую часть нашей жизни? — Седрик пожал плечами. Он все понимал, и Гарри чувствовал невысказанное за его тоном. — Не помню, когда спокойно спал. А ты? Гарри подумал о темной спальне наверху. Он действительно плохо спал в этом доме. И дело было вовсе не в отсутствии гриффиндорских цветов вокруг, легкой болтовни перед сном, знакомых запахов… Просто все тут было не так. Гарри не хотел туда возвращаться. Его простыни, наверное, все еще были мокрыми от пота. — Грюму не понравится, что мы шепчемся ночью на кухне, — тихо сказал он. — Ему не обязательно об этом знать. Седрик отступил в темноту кухни, и Гарри, сдавшись, последовал за ним. Он выключил лампу, погружая комнату во мрак: выдавать свои ночные блуждания не следовало, и стоило перестраховаться. К тому же в темноте он чувствовал себя спокойнее: он не видел лица Седрика, и тот не мог рассмотреть выражение его глаз. Они словно оставили часть своей личности — своей истории — на свету, и от этого вина и неловкость чуть меньше давили на плечи. Седрик прошел к окну. Оказалось, что он подтащил туда стул и спокойно пил чай. На подоконнике стояла кружка и миска с печеньем. Гарри тоже взял один из стульев и немного неуверенно присел рядом. За окном было на удивление светло: луна и звезды проглядывали меж облаков, а снег сиял перед черной стеной леса… Было очень тихо, и можно было расслышать тихое потрескивание снаружи. Где-то неподалеку ухала сова. Гарри вздохнул. — Что тебе понадобилось от Карты Мародеров ночью? — спросил Седрик тихо. — Я привык проверять ее, когда нервничаю, — Гарри пожал плечами. Он взял из миски печенье и принялся грызть. Он не видел лица Седрика, только светло-голубой отблеск на его щеке и острую тень, но ему казалось, что Диггори прожигает его взглядом. Его глаза казались черными провалами. — Когда мы осуществим наш план, мы заберем ее? Орден останется без возможности следить за Хогвартсом. Гарри думал об этом. Фред и Джордж все еще были в Хогвартсе, и их родители постоянно наблюдали за ними в течение дня, но… Драко тоже был там. И Гарри не собирался оставлять его без присмотра. В конце концов, если он заметит что-то странное в Хогвартсе, можно будет послать Патронуса… — Они справятся, — ответил Гарри твердо. Снова воцарилось молчание. Не было смысла обсуждать планы и Орден — этим они занимались и днем. А здесь, в полумраке и прохладе, им нужно было поговорить совсем о другом. Гарри не мог решиться, и он не был уверен, что действительно этого хочет. Он с трудом заставлял себя вспоминать третий курс, период их коротких отношений, и теперь он не мог поверить, что когда-то все было так. Тогда Гарри казалось, что все так сложно и запутано, и по-настоящему ужасно — он просто не знал, что ждет его впереди. — Скоро все поймут, что мы избегаем друг друга, — шепнул Седрик. Он сжал печенье в руке, и Гарри услышал хруст. — Возможно. — Это будет нам мешать. — Ну и что? — Гарри, хватит. Мы уже это проходили, так ведь? Гарри опустил лицо. Он хотел, чтобы все закончилось побыстрее. Просто забыть обо всем, что было между ними, начать заново… Если бы это было возможно. Но даже сейчас, просто сидя рядом, он чувствовал, каким плотным становится воздух между их телами. Седрик был не из тех, кто легко отпускает прошлое, даже если на первый взгляд он производил такое впечатление. — Я не знаю, что тебе сказать, — признался Гарри хрипло. Ему было холодно, сквозняк гулял по ногам. Он обхватил себя руками, мечтая о том, как кто-то другой обнимет его. В воздухе висел запах мятного чая. — Ты и сам все понимаешь, правда? Я просто… Слишком много всего. — Да, я понимаю. Но так не может длиться вечно. — А ты горишь желанием общаться со мной дольше необходимого? — Гарри выпалил это так громко, что даже вздрогнул. Вдруг кто-то проснулся? Второй раз он не решился бы на такой разговор. Седрик наклонился вперед. — Есть вещи важнее наших с тобой отношений, — вкрадчиво сказал он. — Да, и так теперь будет всегда. Но это не отменяет… — Гарри замолк, ощутив, как волна какой-то неясной эмоции поднимается в нем. Спокойный тон Седрика почти разозлил его, и он понимал, почему. Это все было непросто, невовремя и неправильно, и он хотел спрятаться под своим одеялом, чтобы они все оставили его в покое. — Всего, что случилось. — Это не делает нас врагами. — Но и друзьями тоже, — Гарри отвернулся. Он и сам не заметил, как пальцами перемолол печенье до крошек. Не стоило начинать этот разговор. Он не был к нему готов. То, что они столкнулись ночью на кухне, вовсе не было знаком, что им стоит перейти границы молчаливого мира — это было просто совпадение. — Вовсе нет, — Диггори потянулся к нему, словно хотел взять за руку, но тут же отпрянул. — Гарри, я не хочу, чтобы это продолжалось. Я просто не могу. — Как и я. — Тогда давай просто все разрешим. У нас может и не быть другой возможности поговорить наедине, так ведь? — Что разрешим? — Гарри все еще злился. — У тебя есть все причины, чтобы меня ненавидеть. С крыши упал кусок снега, и юноши вздрогнули от громкого звука. — Это не так, — тихо сказал Седрик после секунды тишины. Гарри вдруг успокоился. Мгновение назад в нем клокотало раздражение, а теперь внутри не было ничего. В этом полуночном разговоре не было никакого смысла, и бурные эмоции ничего не могли изменить. Что они сделали друг с другом? — Не так? — повторил он чужие слова. — Все плохое в твоей жизни произошло из-за меня. Ян Дени так сказал. Разве это не правда? — Я долгое время так думал, — признался Седрик едва слышно. Гарри не мог разглядеть выражение его глаз, но ему казалось, что Диггори видит его насквозь. — В какой-то момент я засыпал и просыпался с мыслью о том, что я готов на все, лишь бы это прекратилось. Лишь бы мои родители были живы, Малфой сгинул, а чувство, будто все внутри меня распадается на куски, исчезло. Я просто не мог это больше выносить. И когда в битве ты сказал мне про крестраж, я подумал — вот оно. Сейчас все закончится. Гарри замер. Ему показалось, что-то рухнуло на него сверху, и все звуки вдруг исчезли. Он вдруг вспомнил яркую лондонскую улицу. Перед ним стоял автомобиль. Дверь открылась, и он увидел внутри Седрика Диггори — юного и не понимающего, что за мальчик садится к нему в машину. Его лицо было светлым, и ничто не омрачало его жизнь. И вот сейчас он сидел перед Гарри — совсем другой человек. — Но когда я так подумал, — продолжил Седрик, — мне вдруг стало так больно. И так страшно. В кого я превратился? Ты же был просто мальчиком. Ты тоже потерял семью, и тебе тоже было одиноко… Мы ведь так похожи. Может, мы оба вели себя не лучшим образом, и ты не сделал ничего, чтобы заслужить мою ненависть. Ты никогда не обещал мне любви. И ты не убивал моих родителей. Это сделал Волдеморт. — Во мне часть его души, — тихо напомнил Гарри. — Да, — Седрик потянулся вперед и коснулся его руки. — Но ты не он. И я не должен винить тебя за его действия. Гарри отвернулся к окну. На улице все еще было очень светло. На миг ему показалось, что что-то изменилось. Ужасные ошибки и глубокие раны словно отступили куда-то во мрак, и осталось только тепло чужой кожи и уверенный голос. Закрыв глаза, Гарри мог представить, что он снова в Хогвартсе. В том Хогвартсе, где не было места отвратительным кошмарам и мыслям об убийстве. — Спасибо, что сказал мне это, — шепнул Гарри. — Но я тоже винил тебя в том, в чем не следовало. И я должен извиниться за тот раз в гостиной. Когда ты сказал, что отпустил Драко. Ты поступил правильно. Гарри вдруг вспомнил о Северусе. Тот обнимал его в подземелье, и от его мантии пахло зельями и горелыми травами. Он был твердым и теплым, надежным. Он был единственным, кто понимал, и Гарри многое бы отдал, чтобы увидеть его сейчас. — Вы бы остановили его для меня? — Да. — Я никогда не хотел, чтобы так вышло, — Седрик крепче сжал его пальцы, возвращая Гарри к реальности. — Ведь все же было хорошо? Когда мы все испортили? В какой момент? — В ванной старост, — Гарри почти усмехнулся. Так все и было. Если бы тогда он не поддался неуместному соблазну, все было бы иначе. Седрик был бы ему старшим братом, и прикосновение его руки не ощущалось бы таким обжигающим и чуждым. — Наверное, — Диггори склонился к нему ближе, садясь на самый край своего стула. — Но мы можем все исправить. Это самое главное сейчас. Гарри понял его без слов. Он попытался убрать руку, но Седрик держал его так крепко, что было почти больно. Его кожа была горячей. Гарри ощущал на своем лице его мятное дыхание. — Это будет непросто, — сказал Гарри осторожно. — Порой я думаю… насколько вообще велики наши шансы? Кучка детей и Орден Феникса, который не знает, что делать. — Но разве в прошлый раз шансы были больше? — Не уверен, что тот раз закончился победой. — Ты думаешь, что все повторится? — Сириус и Дамблдор уже умерли, — Гарри сглотнул вязкую слюну, ощущая холодок страха, бегущий по спине. — Вдруг, ничего нельзя изменить? Тогда ты, Ремус, Тонкс, Фред, Грюм… И Снейп… Я не хочу этого видеть. Не хочу думать, что я просто сделал недостаточно. — Но это неправда, — Седрик потянул его ближе. — Ты не должен брать на себя всю ответственность. Мы здесь все вместе, и мы все готовы бороться против Волдеморта. Мы должны убить его. И если что-то случится, это будет не по твоей вине. Это… ради цели, понимаешь? Ради общего блага. Гарри вздрогнул. Таинственное чувство исчезло, и все вдруг вернулось на свои места. Он больше не был в Хогвартсе. И рядом больше не было Дамблдора. Был только Гарри. Облака скрыли диск луны, и свет в окне померк. — Понимаю, — ответил Гарри и отдернул свою руку.

***

Гарри ждал, что тягучее ожидание в неизвестности продолжится, но следующий день принес в их тихую обитель целых две новости: хорошую и плохую. Днем, когда семья Уизли, Гарри, Гермиона, Седрик, Ремус и Кингсли готовились к обеду, вернулся Грюм — Гарри не знал, куда именно отлучается Грозный Глаз, и никто не собирался посвящать его в детали, но это не мешало ему присматриваться. Грюм переговорил с Кингсли, поздоровался с четой Уизли и вновь ушел. — Слизнорт согласился прийти, — сообщил Кингсли, возвращаясь в столовую. — То есть, он будет нам помогать? — спросила миссис Уизли. Она так и замерла с половником в руках, которым она раскладывала пюре по тарелкам. — Пока что он просто придет к нам, — Кингсли бросил на Гарри внимательный взгляд. — Как я понял, Дамблдор вел с ним переписку незадолго до своей смерти. И он просил его переговорить с тобой, если вдруг события начнут развиваться слишком стремительно. — Не нравится мне все это, — пробормотала миссис Уизли себе под нос. — Очередной план Дамблдора, в который он не посвятил Орден? Если Слизнорт готов помогать нам, зачем ему встречаться с Гарри? — Он еще не готов помогать, — ответил Кингсли. — Полагаю, он слишком напуган беспорядками, которые творятся каждый день. Отчего-то он считает, что Волдеморт имеет на него особые планы, поэтому старается усидеть на двух стульях сразу. — Беспорядки? — вдруг спросил Седрик. Дети обычно предпочитали молчать, когда Орден предоставлял им возможность услышать хоть какую-то информацию, поэтому они все разом уставились на Диггори. Тот без страха смотрел на Кингсли. — Помимо того что пишут в Пророке? — Мы тоже знаем немного, — ответил ему Ремус. — Это всегда только слухи. Но количество преступлений сильно возросло. Убийства продолжаются. И в Министерстве настоящий хаос, ни одна служба не может работать нормально. Полагаю, порядок наступит только тогда, когда Волдеморт окончательно возьмет все в свои руки. — Порядок, — фыркнул Гарри. Ему уже дали порцию, и теперь он размазывал картошку по тарелке. — Как ни прискорбно, так и есть, — поддержал Люпина Кингсли. — Пока все висит в воздухе, мы тоже ничего не можем сделать. Люди не понимают, что происходит и чего ждать, и мы не можем составлять планы, не зная ситуации в целом. — И когда придет Слизнорт? — спросил Гарри. — Мы ждем его завтра, примерно в шесть вечера. Гарри переглянулся с друзьями. Если разговор со Слизнортом пройдет хорошо, и старый зельевар предоставит им хоть какую-то полезную информацию, то можно будет приступать к другой части плана. Но ему следовало подготовиться: Слизнорт был упрямым и трусливым человеком, он не желал отдавать Дамблдору даже само знание о существовании крестражей, не говоря уже о более серьезных тайнах. У Гарри был всего один шанс — Грюм бы не позволил ему встречаться со Слизнортом снова. — Предлагаю сходить погулять после обеда, — сказала Гермиона, прерывая тяжелое молчание. Гарри без труда уловил ее намек. — Погода хорошая. — Хорошая идея, — поддержала ее Джинни, хитро сверкнув глазами. — Мы давно уже не делали ничего веселого. — Только не подходите к забору, — напомнил им мистер Уизли. За забором заканчивались защитные чары, и магия была крайне недружелюбна к тем, кому было запрещено покидать ее пределы. Во время прогулок Гарри уже пытался проверить барьер на прочность: на миг ему показалось, что все возмущения и вся паранойя Грюма разом обрушились на него. Новость о Слизнорте была воодушевляющей, и всеобщее настроение улучшилось. Обед прошел в атмосфере ожидания изменений. Гарри знал, что Кингсли еще захочет с ним поговорить, что тот, видимо, решил дать ему время побыть с друзьями: в конце концов, в его глазах они были детьми, и не было ничего предосудительного в прогулках в саду. К тому же территория, огороженная забором, была не такой уж и большой, и за ними легко можно было наблюдать. Словно им было по десять лет. После обеда ребята ушли во двор. Погода действительно была отличной: небо было затянуто облаками, поэтому мороз был несильный. Снег вокруг дома лежал белый и нетронутый. Ребята отошли к забору и решили построить снеговика — что могло быть невинней? Периодически Гарри оглядывался и смотрел на окна, проверяя, не смотрит ли за ними кто-то. — Ты решил, что скажешь Слизнорту? — спросила Гермиона, катая в руках маленький снежок. Остальные кучковались рядом, изображая бурную деятельность. Это, наверное, выглядело даже комично. Седрик был закутан в шарф по самые уши: миссис Уизли категорически запрещала ему обнажать шею. Джинни стянула шапку, и ее длинные рыжие волосы развевались на ветру. — Относительно, — ответил Гарри. — Думаю, рассказать ему о маме. — И это поможет? — Я надеюсь. — А как ты собираешься втянуть его в такую беседу, если Грюм будет стоять над душой? — разумно предположил Рон. Это был хороший вопрос. Гарри подозревал, что ему опять придется действовать по ситуации: он мог попробовать надавить на жалость или потребовать, чтобы Грюм оставил их одних. В крайнем случае, разговор придется вести открыто, рискуя вызвать подозрения у Грюма. Гарри мог сказать, что он просто заботился об интересах Ордена, которому так же нужна информация о крестражах… Все это было слишком зыбко, чтобы гадать заранее. — Буду импровизировать. Грюм подозревает, что я что-то замышляю, он непрозрачно на это намекал. — Ну ты и замышляешь, — улыбнулся Седрик. — Мелочи, — Гарри улыбнулся. Он поймал взгляд Седрика, и на миг ему правда стало легче. Ночной разговор не разрешил всего между ними, и они точно не собирались вновь бередить те темы, но все же дышать стало проще. А вечером близнецы исчезли с Карты. Ребята заметили это не сразу. Они сидели в комнате Гарри и Рона, листая книги. Гермиона вытащила из своей сумки несколько фолиантов о зельях и артефактах и предложила поискать что-то, подходящее к их ситуации. В книге «Высшие зелья для КОШКИ» были описаны небольшие исторические сводки и процесс приготовления аконитового зелья, но эта информация оказалась малоутешительной. — Новое зелье нужно варить раз в два месяца, — Гермиона тоскливо разглядывала список ингредиентов. — И выходить это будет в копеечку. — Как Ремус столько лет его принимал, если оно такое дорогое? — спросил Рон, наклоняясь к ней и заглядывая в книгу. Он и Джинни сидели рядом с Гермионой, и Гарри не мог не отметить, что друг сидел особенно близко. — Если ты состоишь на учете в Мунго, они будут его выдавать, — пояснил Седрик не слишком охотно. Он расположился в самом углу кровати Гарри, согнув одну ногу. Его волосы были растрепаны, несколько прядей спадали на глаза, и Диггори досадливо сдувал их. — Но Ремус говорит, их зелья слегка побочные, плюс сейчас… Не вариант. — Если Слизнорт согласится, ему будет сложно доставать все это, — Джинни тоже склонилась к Гермионе и уставилась в книгу. — Мерлин, я и слов-то таких не знаю. Это точно правильный рецепт? Сомневаюсь, что Снейп бы стал тратить столько времени. — Конечно, это правильный рецепт, — Гермиона раздраженно захлопнула книгу. — Это же учебник. — А что такое КОШКИ? — спросил Гарри. — Категорично Определяющая Шкала Колдовского Искусства, — пояснил Седрик. — Финальный экзамен в университетах. — Еще же есть ПАУК? — напомнил Рон. — Последняя Аттестация Уверенного Колдовства? Чарли сдавал, я помню. — Это если пойдешь дальше. Для многих профессий достаточно КОШКИ. — Я бы на всякий случай сдала оба, — задумчиво сказала Гермиона. — Лишним никогда не будет. К тому же, это дополнительная квалификация. — Ну вы и зануды, — хмыкнула Джинни. Гарри улыбнулся. Он редко думал о том, какое будущее у него могло быть, если бы не Волдеморт. Он бы многое отдал, чтобы сейчас переживать о выборе и профессии и факте того, что они с Драко вряд ли выбрали бы один путь… А Рон с Гермионой? Как бы все было? Гарри вспомнил рассказы Чарли. Наверное, тому пришлось действительно много учиться, чтобы стать драконоводом. Его истории всегда были интересными и захватывающими, и Гарри очень нравилось его слушать… — Знаешь, — Седрик задумчиво уставился на книгу в руках Гермионы. Он почесал кожу над своей повязкой, и это был почти инстинктивный жест. — Я не задумывался, но — откуда у тебя все эти книги? Гермиона уставилась на него круглыми глазами. Гарри недоуменно покрутил головой, возвращаясь из своих воспоминаний. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы уловить мысль Диггори. Они держали в руках действительно полезные книги, и многие из них — например та про артефакты, которую листала Джинни — выглядели весьма ценными. Гермиона хранила все в своей сумке, которую скрывала от Грюма, и порой казалось, что запас прихваченного из Хогвартса бесконечен. — Я не понимаю, о чем вы, — ответила Гермиона. На ее щеках появился румянец. — Давайте вернемся к исследованию? — Присоединяюсь к вопросу Седрика, — вскинулась Джинни. — Это ведь очень хорошие книги, да? Где ты их взяла? — В библиотеке, — Гермиона упрямо прижала к себе книгу. — Библиотеке? Серьезно? — Подожди, — Рон хихикнул. — Ты украла их из библиотеки Хогвартса? — Я их не украла! Я их одолжила! Когда все закончится, я верну их на место, — возмутилась Гермиона. — И сколько книг ты… «одолжила»? — спросил Гарри. Гермиона качнула головой. — Несколько. Мы же готовились к тому, что придется убегать. Я подумала, это может пригодиться, — она недовольно оглядела ребят. — И что вы на меня так смотрите? Я, между прочим, единственная, кто действительно подготовился. — Мы просто восхищаемся, — ответил ей Рон. — Да, это было умно, — кивнул Седрик. — К тому же так эти книги не достанутся Пожирателям. Гермиона робко улыбнулась. Она поглядела на фолиант, что сжимала в руках. Она действительно вкладывала много усилий в их дела, и Гарри винил себя за то, что не думал о таких мелочах. — Ты молодец, — сказал Гарри. Он поймал взгляд Рона, когда как бы невзначай склонил голову к плечу подруги. В этот момент на лестнице раздался топот. В дверь забарабанили. — Ребята, — это был голос Тонкс. — Открывайте. Замок на двери был такой хлипкий, что его можно было бы сломать и пинком, не говоря уже о магии, но Тонкс была из тех, кто сочувствовал их положению. Однако ее голос звучал так взволнованно, что ребята поспешили открыть дверь. — Что случилось? — спросил Седрик с порога. — Идите вниз, — Тонкс мотнула головой. Её волосы торчали во все стороны и были угольно-чёрными, и оттого её бледность бросалась в глаза. — Близнецы исчезли. Этого было достаточно, чтобы все подскочили и рванули в коридор. На лестнице мгновенно случилось столпотворение. Рон и Джинни первыми сбежали вниз и ворвались в столовую. Там уже были Артур, Молли и Ремус. Миссис Уизли сидела, опустив плечи и закрыв лицо руками. Артур обнимал ее, гладя по голове. — Что случилось? — спросил Рон. — Мы не можем найти Фреда и Джорджа на Карте, — ответил Ремус. Ребята тут же подскочили к столу. Они уставились на Карту. Глаза Гарри бегали по чернильным коридорам, по комнатам, тайным переходам… Несколько долгих минут стояла тишина, нарушаемая только всхлипами миссис Уизли: ребята просматривали Карту внимательно, проверяя каждый этаж. Но близнецов нигде не было. — Может, они смогли сбежать? — спросил Седрик. — Как-то пройти сквозь барьер? — Может, — Тонкс посмотрела на него не слишком уверенно. Она переглянулась с Ремусом и тяжело вздохнула. — Я отправила Патронуса Кингсли. Несколько наших следят за Хогвартсом извне, посмотрим, что они скажут. — Но ведь Седрик прав? Они могли сбежать? — Джинни уставилась на родителей. — Они же умные! — Все возможно, нет причин сразу паниковать, — Ремус пытался успокоить их, но у него не очень получалось. Миссис Уизли зарыдала пуще прежнего. Гарри не знал, что и думать. Он смотрел на Карту: Волдеморт и его ближайшее окружение собрались в кабинете директора, Драко и Забини были в Слизерине, и ничего особенного или примечательного… Могли ли близнецы пробраться сквозь барьер? Они действительно были находчивыми, и никто не собирался преуменьшать их талантов, но что они могли против Волдеморта и Гриндевальда? Барьер много значил для обороны замка, и Волдеморт сделал бы все, чтобы враги не могли пробраться сквозь него — или выйти наружу. — Они могли спрятаться в Выручай-Комнате, — напомнил Гарри. Среди всех версий эта казалась ему наиболее вероятной. — Около Комнаты все еще стоит охрана, — Гермиона ткнула пальцем в имена Пожирателей, вяло перемещающихся рядом со входом в Выручай-Комнату. — Все равно не стоит отметать такой вариант. — Главное дождаться вестей, — Тонкс подняла ладони, пытаясь призвать всех к терпению. — Просто ждем. Хорошо? Молли, я уверена, мальчики справились! — Я тоже так думаю, — поддержала ее Гермиона. — Они не из тех, кто мог бы попасться. Однако ее взгляд, брошенный на Карту, был не таким уверенным. Гарри тоже сомневался, хотя пытался прогнать это чувство. Но ведь Фред уже умирал… И Джордж бы никогда не оставил его. Гарри посмотрел на Седрика: они оба вспомнили ночной разговор. Оставалось только ждать. Они сели за стол, собравшись вокруг Карты. Миссис Уизли долгое время ничего не говорила, а когда ее слезы прошли, она поднялась и ушла на кухню. Вернулась с чайником и ромашковым чаем. Воцарилось молчание. Рон с Джинни сидели, почти прижавшись к родителям, и отчего-то они казались такими юными в этот момент. Гарри было тяжело смотреть на них. Неизвестность выматывала сильнее страха. Он продумывал варианты, следил за перемещениями Волдеморта, поглядывал на Драко и остальных… Ему казалось, это тянется целую вечность. Через какое-то время входная дверь открылась. Зашел Кингсли. — Что там? — Артур тут же поднялся. — Вы их нашли? — Нет, — Кингсли покачал головой. Его лицо исказила гримаса сожаления, когда он увидел, как поник мистер Уизли. — Вокруг Хогвартса никого не видели. Но внутри что-то взорвалось. — Взорвалось? — переспросил Ремус. — Как они узнали об этом снаружи? — А взорвалось очень сильно, — Кингсли повел плечами. Он занял последний свободный стул. — Три раза. Два послабее, или, может, просто было не слышно. А третий — очень громко. — Что могло взорваться в Хогвартсе? — Мы не знаем. Не то чтобы у наших ребят там большой обзор. Они наблюдают со стороны озера и стараются не соваться близко. Пожиратели тоже смотрят за периметром. — Помните, на Рождество Фред с Джорджем говорили про свои планы? — вспомнил вдруг Рон. Чашка в его руках дрожала. — Они что-то говорили про бомбы? — Точно-точно! — Гермиона закивала. — Может, у них что-то получилось? — Бомбы? — миссис Уизли посмотрела на ребят в ужасе. Ее лицо было совсем бледным, а рыжие волосы словно потускнели. — О чем вы говорите? — Мы сами точно не знаем, — сказал Гарри. — Они просто упомянули это. — Мои мальчики, — миссис Уизли снова закрыла лицо руками, и Гарри пожалел, что открыл рот. — Такие талантливые, такие умные! И что теперь с ними? Где они? Вдруг они?.. Она снова зарыдала. Артур обнял ее покрепче. — Это не значит, что эти взрывы как-то им навредили, — Тонкс протянула руку и коснулась ее ладони. — Если они действительно сделали что-то убойное, то, может, могли пробить барьер? Возможно, они просто сбежали на метлах, и наши не успели их заметить. Гарри хотел думать, что все так и было. Он смотрел на точку, подписанную «Том Реддл», и старался не представлять иной исход событий. — Если они сбежали, мы можем отправить им Патронуса, — предложил он. — Теперь он их не выдаст. — Да, хорошая идея! — Тонкс бодро улыбнулась. — Назначим место, где сможем их подобрать. Думаю, они бы не стали сбегать из Хогвартса без метел, правильно? Все будет хорошо! Молли, я уверена, Фред и Джордж в полной безопасности. Эта идея всех немного приободрила. Кингсли сказал, что так действительно можно сделать. — Они не смогут улететь далеко, — сказал он. — Как насчет холма Бенгала? Это довольно близко к Хогвартсу, и я не думаю, что Волдеморт следит за всеми достопримечательностями в округе. — Холм Бенгала? — ужаснулся Артур. — Да они понятия не имеют, где это! Вдруг они полетели вообще в другом направлении? — А какие еще ориентиры есть? — Кингсли развел руками. — В Хогсмиде и на станции Пожиратели смерти. Мы можем отправить им несколько Патронусов, чтобы проинструктировать, как добраться до холма. Это не так сложно. Будем дежурить там несколько дней на случай, если они заблудились. Гарри понятия не имел, где находится холм Бенгала, поэтому просто слушал. План был довольно простым, но он мог оказаться успешным только в том случае, если близнецы действительно сбежали из Хогвартса. Некоторое время Тонкс, Ремус и Кингсли обсуждали ориентиры, скорость метел и вероятность, что Пожиратели будут преследовать Фреда и Джорджа. Мистер Уизли пытался им помочь, но постоянно отвлекался на то, чтобы обнять жену и сказать ей, что с мальчиками точно все хорошо. Но этого никто не знал наверняка, и эта неуверенность висела в воздухе подобно едкому запаху. Ребята сидели в столовой до ночи. Кингсли решил лично отправить Патронус, поэтому ему пришлось отправиться в другое убежище Ордена — поближе к Хогвартсу, чтобы его чары смогли найти близнецов. Вестей от него не было, и ждать было невыносимо. Чтобы не сидеть в тишине, Гермиона тихо рассказывала Гарри, Рону и Джинни про холм Бенгала: большой холм, который по легенде был могилой дракона, убитого королем Артуром. Никто точно не знал, насколько правдива была эта история, но магия вокруг холма была особенно сильна, и в старину волшебники совершали на него паломничества. Когда у нее закончились идеи, Седрик поддержал ее настрой и рассказал о другом похожем месте, затем о походах, о музее под открытым небом… Разговоры помогали не уходить в безрадостные размышления, и Гарри видел, что Рон с Джинни приободряются, слушая их истории. Когда часовая стрелка начала приближаться к полуночи, мистер Уизли отправил ребят спать. — Мы будем дежурить всю ночь, — он погладил Рона и Джинни по голове. — Если их найдут, мы сразу вас разбудим, я обещаю. Остальные взрослые поддержали его, и Гарри и его друзьям не оставалось ничего другого, кроме как разойтись по спальням. Они все были вымотаны ожиданием и тревогой, не исчезающей ни на миг. Гарри казалось, что его голова вот-вот взорвется: у него было столько размышлений о том, что могло произойти, столько догадок и версий, что он ни на миг не мог успокоиться. Его единственной надеждой — о которой пришлось промолчать, чтобы не сталкиваться с неодобрением — был Снейп, который мог помочь близнецам сбежать. Гарри хотелось думать, что Северус не позволил бы Пожирателям ранить Фреда и Джорджа и что к утру Кингсли принесет им хорошие новости. Но этого не произошло.

***

Слизнорт прибыл с небольшим опозданием. Гарри и его друзья сидели в гостиной, когда хлопок аппарации нарушил вечернюю тишину. Они тут же подскочили к окну: несколько незнакомых орденцев сопровождали профессора сквозь барьер. Тот не казался полным энтузиазма, он шел медленно и постоянно оглядывался, словно ожидая, что Волдеморт выпрыгнет на него из-за кустов шиповника. — Все получится, — шепнула Гермиона. Она взяла Гарри за локоть и улыбнулась. — Да, — Гарри кивнул, хотя совсем не был уверен в успехе. Он затылком чувствовал взгляд Грюма и вспоминал все, что когда-либо слышал о Слизнорте. У него не было зелья удачи и нескольких попыток — лишь один разговор. С другой стороны, слишком многое от него зависело, чтобы Гарри проиграл. Слизнорт зашел в дом так неуверенно, словно ожидал засаду внутри. Заметив Грозного Глаза, он немного приободрился и даже улыбнулся. Гораций выглядел так же, как Гарри его помнил: полноватый, с седыми волосами и круглыми глазами. Он был одет в мантию болотного цвета и теплый плащ, на котором осталось немного снега. — Артур Уизли, и вы, Молли… — Слизнорт тепло приветствовал орденцев, пожимая им руки. — Помню-помню, надеюсь, вся ваша семья в добром здравии? Ремус, да, добрый вечер! Он долгие годы преподавал в Хогвартсе, и многие волшебники были его бывшими учениками, поэтому на первом этаже случилось настоящее столпотворение. Мгновения приветствий и воспоминаний закончились, когда Слизнорт заметил молодежь, застывшую в дверях гостиной. Гораций мельком скользнул взглядом по рыжим Уизли и Гермионе, улыбнувшись им, и уставился на Гарри и Седрика. Его улыбка тут же померкла. — Это наши младшие, Рон и Джинни, — представила миссис Уизли своих детей. — А это Гермиона Грейнджер, Седрик Диггори и Гарри Поттер. — Конечно, — Слизнорт кивнул, словно прослушав всех имена. Он избегал смотреть Гарри в глаза, и это было заметно. — Рад с вами познакомиться. — Может, вы хотите чаю? — предложила Тонкс. — Нет-нет, — Слизнорт покачал головой. — Я бы предпочел поскорее решить все наши вопросы. — Тогда пройдем в гостиную, — Ремус взглядом попросил ребят освободить дорогу. Те подчинились и кое-как отошли к лестнице. Слизнорт вздохнул. Он сцепил руки в замок и прижал к груди, словно не зная, куда их деть. — Хорошо. Гарри отступил в гостиную. Он сел в мягкое кресло и сжал руки в кулаки. Его сердце тревожно колотилось, и победить это волнение было непросто. Орденцы, кроме Грюма, Кингсли и Ремуса, остались в коридоре. Компания в итоге собралась странная, и от этого атмосфера становилось еще более неловкой. Гарри рассматривал ковер — видимо, родственник ковра из его спальни, — Грюм расхаживал около окна. Кингсли занял соседнее кресло, а Ремус предложил Слизнорту присесть на диван. Тот сел на самый край, словно надеясь, что это поможет ему поскорее все закончить. — Спасибо, что согласились прийти, — сказал Кингсли, когда они устроились. Дверь в коридор была приоткрыта, и Гарри видел снующие снаружи тени. Он был уверен, что его друзья примостились где-то совсем рядом и подслушивают. — Д-да, — Слизнорт кивнул. — Нам правда необходима ваша помощь, — Ремус уперся локтями в колени и сцепил руки в замок. — Понимаете, сейчас такое время, мы мало кому можем доверять. Но Дамблдор был уверен в вас, и я помню, как вы помогали мне в школе… — Дамблдор писал о том, что вы можете обратиться ко мне, — ответил Слизнорт. Его взгляд бегал по комнате, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Гораций поразглядывал крошечный камин, пустую полку и шкаф со старыми книгами. Мало что могло ему помочь. — А что до моих услуг… Не подумайте, я сочувствую вашему делу, но я скрываюсь не просто так. Пожиратели Смерти ищут меня, одно из моих прошлых убежищ было разрушено. Даже думать не хочу, что стало с магглами, что жили там… — Почему Пожиратели ищут вас? — спросил Кингсли. Его мантии все еще были обильно украшены, и в свете нескольких маленьких торшеров золотые нити переливались яркими отблесками. Это место действительно было слишком уютным для Ордена, и эти разговоры и сборы словно марали все вокруг. — Я не спрашивал у них, — ответил Слизнорт. — Возможно, Сами-Знаете-Кто заинтересован в моем мастерстве, но я склонен считать его мотивы менее… мирными. В свое время я был его профессором. Ему может быть выгодно стереть всю память о своем прошлом. Том хотел уничтожить всех, кто знал о крестражах, и Слизнорту это было прекрасно известно. Но он не спешил раскрывать свои секреты Ордену. — Вы боитесь, что помощь Ордену как-то повлияет на охоту Пожирателей за вами? — продолжил расспросы Кингсли. Грюм хмыкнул. Его страшная нога стучала по полу. — Я боюсь, что это заставит их удвоить усилия, — признался Слизнорт. — Не думаю, что сейчас я их приоритетная цель. Однако если я буду помогать Ордену, и это станет известно, мой статус может резко измениться. — Мы не просим вас присутствовать в Ордене, — мягко сказал Ремус. — Нам нужны лишь зелья. Некоторые лечебные отвары и мази мы делаем сами, но у нас не хватает навыков для чего-то более специфичного. Раньше Северус Снейп был нашим зельеваром, но с его уходом возникли некоторые трудности. — Я слышал о нем, — Слизнорт принялся сжимать пальцы. — Северус всегда был талантливым мальчиком… Какой трагичный поворот событий. — Так вы можете делать это? — повторил Ремус. — Варить для нас зелья? — Зельеварение требует не только желания, но и ингредиентов. У меня есть свои запасы, но они не бесконечны… — Вопрос в финансах? — хрипло спросил Грюм, остановившись. Его ненастоящий глаз смотрел немного в сторону. — У Ордена все еще остается некоторый бюджет. — Мерлин, как вы могли подумать! — возмутился Слизнорт, и щеки его слегка запунцовели. — Многие ингредиенты очень трудно достать, а у меня нет возможности искать в Косом или даже Лютном переулке. Там все время дежурит кто-то из Пожирателей, и один раз я чуть не нарвался на них! Мы с вами можем даже просто случайно подставить друг друга из-за необходимости находиться в контакте. Прошу прощения, что я вынужден отказывать вам, но я не думаю, что правда смогу вам помочь. Я никогда не планировал участвовать в такой… деятельности, и стиль моей жизни мало сочетается с подобным риском. Гарри переглянулся с Ремусом. Слизнорт юлил и отнекивался, и его можно было понять — он ценил комфорт и безопасность, и связь с новыми мятежниками едва ли была хорошим дополнением к его жизни. Волдеморт искал его и хотел убить, и он не собирался прекращать эти поиски. Слизнорт рисковал даже сейчас, навещая их. — Я понимаю, — Кингсли говорил уверенно и вкрадчиво. — Вы обсуждали это с Дамблдором? — С Дамблдором? — Слизнорт даже удивился. — Последний раз мы общались несколько лет назад. Не считая того письма, что он прислал незадолго до своей смерти. Но Дамблдору была прекрасно известна моя позиция. — Однако он хотел, чтобы вы переговорили с Гарри, я правильно понимаю? — Кингсли решил зайти с другой стороны. Видимо, они с Грюмом играли роль доброго и злого полицейских, потому что Грозный Глаз выглядел действительно раздраженным. Его изуродованное шрамами лицо, вращающийся глаз, стучащая по полу деревянная нога — все это отнюдь не способствовало успокоению. Слизнорт нервно кивнул. — Да. Но я понятия не имею, что он имел в виду. — И у вас нет никаких догадок? — Возможно, — Слизнорт двинул плечами, — Дамблдор намекал на мое… хобби, если можно так сказать. В свое время я организовал клуб для талантливых студентов. Это, знаете ли, помогает устанавливать связи. Многие из моих подопечных стали выдающимися волшебниками, и я горд быть их наставником. Я бы с радостью пригласил мистера Поттера в мой клуб, но сейчас, сами понимаете, не те времена. — Вы думаете, Дамблдор хотел познакомить вас, чтобы Гарри мог заручиться полезными связями? — недоуменно спросил Ремус. Слизнорт не оценил его сомнений, и его тон был почти недовольным: — Это возможно. Других причин я не вижу. Кингсли посмотрел на Грюма, а затем повернулся к Гарри. Он ждал комментария, хоть чего-то. И это был верный момент. У Гарри действительно было немного общего с Горацием Слизнортом: их связывали тайна о крестражах и планы Дамблдора, но, помимо этого, было еще кое-что… Гарри смутно припоминал разговор со старым профессором зельеварения, но он помнил, что они говорили о Лили. Она была единственным светлым моментом между ними. — Он хотел, чтобы мы поговорили о моей матери, — сказал Гарри тихо. Слизнорт моргнул. Ремус тоже изменился в лице: удивление почти мгновенно сменилось горечью. — Лили? — Кингсли выпрямился. — Она была моей ученицей, да, — немного растерянно отозвался Слизнорт. — Я должен рассказать вам кое-что о ней, — сказал Гарри. Он смотрел в пол, надеясь, что взгляд не выдаст его истинных чувств. Он чувствовал себя так, словно совершал невероятную подлость, упоминая имя Лили. Но это нужно было сделать. Он не мог придумать другого выхода. — Поттер, — угрожающе тихо произнес Грюм. — Это личное, — прервал его Гарри, прекрасно зная, в чем его обвиняет Грозный Глаз. Он глянул на Люпина — своего главного союзника в этом вопросе. — Ремус, ты же понимаешь? — Ты уверен, что об этом стоит говорить? — спросил Люпин. — Возможно. Слизнорт ничего не понимал. Он вертел головой, чувствуя, что обстановка накалилась. — О чем вы? — спросил он. — Я бы предпочел поговорить наедине. — Поттер, — повторил Грюм. Его взгляд был полон ярости, и будь они сейчас наедине, Грюм бы наверняка выхватил палочку. Гарри это почти веселило: немногие, наверное, раздражали Грозного Глаза так сильно, как он сейчас. — Это действительно очень личный разговор, — Гарри вновь опустил глаза. Насколько ему было известно, Дамблдор не посвящал орденцев в те трагичные события. О Лили и ее судьбе знали лишь те, кто был в Хогвартсе, и Гарри сильно сомневался, что профессор МакГонагалл стала бы болтать. Эксперименты с воскрешением недалеко ушли от работы с темными волшебниками, и люди вроде Грюма никогда бы этого не одобрили. — Ремус может вам рассказать. Я бы просто не хотел… чтобы все слышали. Тем более, Бродяга… Кингсли и Грюм переглянулись. — Да, я понимаю, — Ремус кивнул. На миг в его глазах промелькнула такая боль, что Гарри тут же пожалел, что заговорил об этом. Никто из них не хотел вспоминать. Если бы они были внимательней к Сириусу… Если бы не позволили ему цепляться за прошлое так сильно… Слишком много «если» отделяли их от времени, когда Блэка еще можно было удержать от ошибок. — Ремус, ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Кингсли осторожно. — Я все объясню. Он поднялся со своего места, призывая орденцев последовать его примеру. Гарри возликовал: его план действительно сработал. Кингсли и Грюм не казались довольными, но они доверяли Ремусу. Люпин и без того выглядел не лучшим образом, и минувшее полнолуние оставило отпечаток на его лице. Упоминание Лили и Сириуса сделало все только хуже. Гарри вновь ощутил укол вины и боли. Он закрыл глаза на миг, пытаясь спрятать эти чувства глубоко внутри себя. Он представил коридоры Хогвартса, пустые, но солнечные. Все его волнение было спрятано в недрах замка. Он мог плакать ночью под одеялом, но здесь и сейчас не было места для жалости. Гарри глубоко вздохнул. Ремус вышел из гостиной. Кингсли и Грюм последовали за ним. Грозный Глаз напоследок бросил на Гарри столь красноречивый взгляд, что расценить его иначе, нежели как угрозу и часовые нотации, было нельзя. Дверь за ними закрылась, и Гарри остался со Слизнортом наедине. Зельевар выглядел абсолютно растерянным. — Могу я попросить вас наложить Заглушающие чары? — спросил Гарри. — Я правда не хотел бы, чтобы все в коридоре нас слушали. — Да-да, конечно, — Слизнорт достал из кармана волшебную палочку. Он взмахнул ей и произнес заклинание. Едва заметное мерцание пролетело по воздуху. — Спасибо, — Гарри тоже растерялся. Перед сном, когда он лежал в темноте и слушал сопение Рона, он придумывал тысячу разных способов начать этот разговор. И вот, Слизнорт сидел перед ним и ждал, и Гарри резко забыл все, что хотел сказать. — Дамблдор рассказывал мне о вас, — задумчиво произнес он спустя пару секунд молчания. — Надеюсь, только хорошее? — Слизнорт не слишком искренне улыбнулся, но Гарри поддержал его тон: — Так и есть. Он говорил, что вы преподавали у моих родителей. — Да, так и есть. Лили была почетным членом моего клуба, — Слизнорт вновь улыбнулся, и на этот раз улыбка его была мягкой и грустной. — У меня все еще есть фотографии того выпуска. — Правда? — Вам, наверное, говорили… У вас ее глаза. Очень редкий цвет, — Слизнорт, казалось, немного расслабился, предавшись воспоминаниям. — Спасибо. — Но на отца вы, конечно, похожи больше. Знаете, я преподавал еще у вашего деда, Флимонта Поттера, — Слизнорт невесело усмехнулся. — Вижу фамильное сходство. — Я редко могу узнать что-то новое о них, — сказал Гарри, немного слукавив. — Вы были с ними близки? — Я трепетно отношусь ко всем моим подопечным, — признался Слизнорт. Он уставился себе под ноги, и его взгляд помутнел. — Но Джеймс больше предпочитал тренировки по квиддичу, нежели светские вечера. А что ваша мама… Она была действительно чудесным человеком. Очень доброй, приветливой… А ее талант к зельеварению! Редко встретишь человека с такой интуицией. — Кажется, вы действительно к ней привязаны. — Возможно, так и есть, — Слизнорт тяжко вздохнул. — Знаете, я ушел из школы почти сразу после ее выпуска, и я рад, что она осталась одним из моих последних воспоминаний о Хогвартсе. На прощание она даже подарила мне рыбку… Я был глубоко опечален, когда услышал, что случилось. Несколько раз я даже бывал в Годриковой Впадине, там, где похоронены ваши родители… Но вы знаете, конечно. Гарри пристально разглядывал его лицо. Гораций по-родительски любил Лили, и воспоминания о прошлом ранили его. Он говорил лишь о хорошем, но во взгляде его была скорбь. Гарри чувствовал, как давит, как проникает куда-то в глубину. Он поступал бесчестно, и это ранило его самого. Стоило ли Слизнорту вообще знать правду? Нужно было рассказать Слизнорту о Лили, об ужасе, через который она прошла из-за Волдеморта, чтобы испугать его, шокировать, выбить почву из-под ног. Но Гарри не мог. Слизнорт был стар и жил в страхе перед своими ошибками. Что было в его жизни, кроме памяти о днях, когда ему не приходилось скрываться? Гарри не хотел марать его чистые воспоминания. Он подумал о Дамблдоре. Тот бы не остановился, не стал бы так рисковать. План всегда был превыше чужих чувств, и разве Гарри не хотел взять все в свои руки? Если он собирался взять ответственность за свою жизнь, ему нужно было взять и все остальное. Но он не был Дамблдором. Закрыв глаза, он мог вспомнить холодный ветер на крыше Астрономической башни. Вспомнить, как Драко цеплялся за него. Как хрустел снег под ногами. Как развевались длинные рыжие волосы. Гарри. — Она умерла, пытаясь защитить меня, — произнес Гарри. — Ваша мать была очень храброй волшебницей, — тихо отозвался Слизнорт. — И Волдеморт забрал ее у меня, — ему не нужно стараться, чтобы эмоции наполнили его голос: его гнев и боль всегда прятались внутри. Несколько мгновений Слизнорт молча разглядывал его, и на его морщинистом лице отражалось настоящее страдание. Возможно, годы общения с Дамблдором научили его смотреть между строк. — Он ищет меня, мистер Поттер. — Как он искал моих родителей. Как он искал Лили. — Я не обладаю храбростью вашей матери, как бы сложно ни было это признать. — Вы боитесь его, и это разумно, — Гарри напирал. Ему ничего больше не оставалось. — Он разрушил не только мою семью. Вы слышали о родителях Седрика? Или о других смертях? Он будет убивать снова и снова. И он убьет вас, если найдет, потому что вы знаете о крестражах. Слизнорт вздрогнул. Он вскинул голову и круглыми глазами уставился на Гарри. Мгновение царила оглушающая тишина. — Ч-что? — Вы же понимаете, что он никогда не остановится? Будете вы помогать Ордену или нет — неважно, он уже идет за вами, — произнес Гарри твердо. Ему казалось, что они сидят где-то в другом месте, а вовсе не посреди уютной гостиной. — Я не понимаю, о чем вы говорите, — Слизнорт отвернулся. Его руки затряслись. — Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. — Нет. Вы что-то путаете. — Это вы рассказали Тому Реддлу о крестражах, и теперь он хочет убить вас из-за этого знания, — правда была его главным оружием. — Я… Я этого не делал. — Мистер Слизнорт, — Гарри склонил голову набок. Он знал, что так будет. — Мне известно все. Я знаю, что много лет назад Том Реддл остался после одного из собраний вашего «Клуба Слизней» и сказал, что наткнулся на упоминание неизвестного заклятия. И вы рассказали ему, что это заклятие означает. — Откуда вы это знаете? — тихо спросил Слизнорт. — Это неважно. — Вы не можете меня винить, мистер Поттер, — плечи старика поникли. — Я не знал, что так будет! Я и подумать не мог! Ни секунды! — Я вас вовсе не виню. — Разве? Я знал, что это все не просто так! Это все Дамблдор придумал, так? — Нет. Я обратился к вам, потому что другого выхода у меня нет. Я понимаю, что вам тяжело об этом говорить… — Вы не понимаете! — оборвал его Слизнорт. — Том был просто ребенком. Как я мог?.. — Нет ничего плохого в том, что он был вам дорог. — Плохого? Конечно, нет. Вы бы знали, как тяжело ему было поначалу. Ну как я мог его заподозрить? — глаза Слизнорта заблестели от слез. — Он рос у меня на глазах. В какой момент все изменилось? Том… Я до последнего не верил. — Он был таким всегда, — сказал Гарри. — Он обижал детей в своем приюте. — Я этого не знал, — Слизнорт покачал головой. — Я видел перед собой мальчика, который изо всех сил старался стать частью волшебного мира. А затем — талантливого, умного, красивого юношу, которому не было равных во всем Хогвартсе. Я был так горд им. — Он обманул не только вас, но и многих других. — Дамблдор меня предупреждал, — шепотом поделился Слизнорт. Его лицо раскраснелось. — Вы не виноваты. Том Реддл бы все равно стал Волдемортом. — Но это я рассказал ему о крестражах. Профессорам нельзя объяснять ученикам запрещенную магию, но я все равно это сделал. И теперь он бессмертен. — Он вовсе не бессмертен, — уверенно произнес Гарри. — Он сделал шесть крестражей, но мы уничтожили почти все. Остался всего один. Я думаю, что это большой изумруд, который он держит при себе. — Если вы все знаете о крестражах, зачем обращаетесь ко мне? — Потому что я знаю не все. Вдруг он замаскировал его? У меня нет возможности перебирать все вещи, окружающие Волдеморта. Мне нужно знать, как найти крестраж. — Боюсь, у меня немного знаний о таком предмете, — Слизнорт покачал головой. — Мне нужно все, что вы знаете. — Это было так давно, мистер Поттер. Я уже ничего не помню. — Хоть что-то вы должны помнить. — Это то, что я очень старался забыть. Я ничего не знаю, ничего. — Ладно, — Гарри подавил раздражение в голосе. — Тогда скажите, как вы вообще о них узнали? Слизнорт помолчал пару секунд. Он словно потух, превратившись в свою бледную тень. Совсем иные воспоминания мучили его — воспоминания, далекие от радости, что дарила ему Лили Поттер. Глядя на него, Гарри словно ощущал присутствие Тома Реддла: казалось, он может разглядеть его отражение в глубине глаз старого профессора. Наконец, Слизнорт сказал: — Я прочитал о них много лет назад, когда был еще студентом и занимался моим выпускным проектом, чтобы стать мастером зельеварения. И я не искал информацию о них специально, не подумайте обо мне дурно… Я случайно наткнулся на это заклятие в одной книге об алхимии. Как и любой зельевар, я мечтал создать второй Философский камень, и я думал, что это заклятие поможет из-за своих особых свойств… Но это было не так. Вот и все. — И где же я могу найти эту книгу? — вкрадчиво спросил Гарри. — В Отделе Тайн, — ответил Слизнорт, с жалостью взглянув на него.