Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ! — Какого черта ты здесь делаешь? — Привет, — ответил Гарри и улыбнулся. Он чувствовал запах пыли и слышал крики Пожирателей, но все это казалось ему чем-то далеким и ненастоящим. Он отказывался от этой реальности, и весь его мир заключался в пространстве между ним и Драко, в прикосновении горячих ладоней к лицу. Его губы все еще саднило. — Поттер, — Малфой легко шлепнул его по щекам. — Это ловушка. Косой переулок под антиаппарационными чарами. Ты это понимаешь? — Понимаю, — ответил Гарри. Он все еще улыбался, и встревоженное выражение на лице Драко казалось ему таким очаровательным. Он разглядывал его жадно и пристально, впитывая каждую черту, запоминая каждый взгляд. Малфой был таким красивым. Умереть, глядя на него, было бы не так плохо. — Тогда что ты тут делаешь? — Драко отпустил его лицо и вцепился в плечи. — А сам как думаешь? — Гарри склонил голову на бок. — Они напечатали твое фото в Пророке. Он ухватил его локти, крепко сжимая. Далекий шум доносился до них, но Гарри не собирался поддаваться панике: это были последние, драгоценные мгновения, и он хотел бы провести их рядом с Малфоем. Они не могли сбежать отсюда, он прекрасно это понимал — рано или поздно Пожиратели должны были найти их. У них было несколько минут, чтобы поговорить, но Гарри уже ничего не хотел объяснять. Драко знал, что он любит его и готов на все ради него — разве все остальное было важно? — Поттер, — Малфой не позволил себя обнять. — Ты должен уйти. Сейчас. — Мне показалось, ты рад меня видеть, — Гарри улыбнулся. Честно говоря, он бы предпочел провести последние мгновения своей свободной жизни в поцелуях и объятиях. Он снова попытался притянуть Малфоя к себе, но тот ловко вывернулся. Он уставился на него со странной смесью чувств на лице: смущение, страх, раздражение… Драко обернулся посмотреть на дверь, откуда доносились далекие крики и непонятный грохот, и страдальчески скривился. — Как я могу быть не рад? — в его голосе было только смятение и боль. — Но я не хочу, чтобы ради этой встречи ты рисковал своей жизнью, идиот ты несчастный. Зачем ты вообще пришел? — Я должен защитить тебя, — Гарри коснулся его ладоней. Кожа под его пальцами была такой нежной… Драко не казался ему слабым, и всего секунду назад он ощущал его твердое тело под своими руками. Однако его уязвимость, его обреченность перед всей этой ужасной ситуацией, казалось, проступала сквозь каждую черту. Он понятия не имел, что происходит. Гарри не хотел ему говорить. — Гарри, — вкрадчиво произнес Драко. Он снова коснулся его лица, заставляя смотреть себе прямо в глаза. Он выглядел так, словно пытался донести до него важнейшее знание, в то время как Гарри был несмышлёным учеником, и Гарри казалось это таким… чарующим. Словно они снова были в Хогвартсе. Эти дурманящие мысли спасали его от ужаса. — Я не могу уйти с тобой. Не только из-за моей семьи. Он… может выследить меня. Взгляд Гарри невольно упал на его предплечье. Там, под черной тканью, скрывалась Метка — он мог увидеть ее, если бы захотел. Страшный череп, выпускающий изо рта змею. Гарри мог бы ужаснуться тому факту, что этот знак теперь марает кожу Драко, но его собственный секрет был гораздо страшнее. Если бы они не нашли способ снять Метку, то рано или поздно она бы выцвела, стала лишь тусклым напоминанием о войне — со своими же тайнами Гарри не мог так поступить. Он мягко улыбнулся. Это было неважно. — Я знаю, — он потерся щекой о его ладонь. — О твоей Метке. — Знаешь? — Драко прищурился на мгновение. — Тогда что… Его глаза распахнулись. Малфой хотел отстраниться, но Гарри вцепился в него, притягивая к себе. Он уткнулся ему в шею, не желая отдаляться от него ни на миг — сколько времени у них осталось? И что будет потом? Гарри предпочитал об этом не думать. Он боялся так долго, не мог решиться, и теперь, когда пути назад уже не было, он ощущал освобождение. Он снова мог обнимать Драко. Сколько же возможностей он упустил… В Хогвартсе ему казалось, что время имеет для него особое значение, ведь он всегда знал о своей судьбе, однако теперь он понимал — он упускал его так же, как и все остальные. Все эти ссоры, разговоры, шатания — им стоило просто запереться в Выручай-Комнате и не выходить оттуда, пока не онемеют губы. Они могли заниматься сексом, гулять под руку, быть вместе… И все, что у него осталось, это последнее объятие. Гарри сжал его крепче, обхватив руками и коснувшись носом шеи. Его губы заскользили по нежной коже. Он не хотел, чтобы Драко видел его слезящиеся глаза. Он хотел быть сильным ради него. — Нет, — выдохнул Малфой ему на ухо. — Ты этого не сделаешь. — Я должен тебя защитить, — повторил Гарри упрямо. Драко задергался в его руках, пытаясь вырваться, но Гарри не собирался его отпускать. Он знал, что Малфой будет недоволен, но у него не было права возмущаться: разве он не поступил точно так же? Если бы Драко знал правду, он мог бы сказать, что Гарри отдает в руки Волдеморта победу над всем их миром, но это было не так. Гарри был не единственным, кто принял это решение — Драко должен был понимать, что Гарри не станет наблюдать за ним издалека, молча принимая его героическую смерть. Не будет. Драко тоже не хотел стоять в стороне. Но у него был шанс спастись. — Нет, — Драко уперся руками ему в грудь и с силой оттолкнул от себя. Гарри ударился о столик, к которому его прижимали минуту назад, и ахнул от боли. Малфой смотрел на него с ужасом и яростью во взгляде, и в этот миг он снова был таким же, как и раньше: следы несчастья и затаенной болезни пропали. Взгляд серых глаз был острым и пронзающим. — Драко… — Гарри не хотел, чтоб он так смотрел на него. Не хотел. — Нет, — повторил Малфой. — Ты с ума сошел? Решил сдаться? — Другого выхода нет, — Гарри оперся руками о столик, осознав, что поцелуи закончились. Если Драко хотел провести это время, выясняя отношения, что ж, так тому и быть. Но это не мешало ему разглядывать его. Его светлые волосы, растрепавшиеся после этих напряженных событий. Прядь, упавшая на лоб. Ровные брови. Что-то, видимо, отразилось на его лице, потому что Драко нахмурился и покачал головой. — Я не верю тебе. Ты? Сдаться? Что он с тобой сделал? — Это неважно, — Гарри опустил глаза. — Он убьет тебя, если я не дам ему то, что он хочет. Все просто. Нам повезло, что он не сделал этого раньше. — Он не убьет меня, Гарри, — Драко шагнул к нему, словно не в силах поддерживать это расстояние между ними. — Если бы хотел, убил бы давно. Он… С ним что-то… Я ему нужен. Наша семья владеет столькими богатствами. Темный Лорд не позволит этому наследию пропасть. Он пытался утешить его, убедить… Но что-то в его словах показалось Гарри странным. Неприятное чувство сжало его внутренности, и желание схватить Драко и сбежать стало почти невыносимым. Даже если уверенность Малфоя имела под собой основания — это ничего не меняло. Тени под его глазами, заострившиеся черты лица, тот пустой взгляд… Его пытали, держали в заточении и использовали, как приманку. Гарри вспомнил один из своих кошмаров, и ужас поднялся в нем, подобно цунами. — Что он делал с тобой? — спросил он тихо. Драко вздрогнул. — Ничего, что я не смог бы вынести, — ответил он через пару секунд колебаний. Он вскинул подбородок и расправил плечи, пытаясь выглядеть храбрее. — Это не первый раз, когда я сталкиваюсь с подобным, правда? Мы встретили Квирелла еще на первом курсе, помнишь? — Помню, — Гарри посмотрел на его щеку. Шрам снова был скрыт чарами и походил на почти невидимую тень. Он помнил день, когда он оставил этот след на теле Драко — незаживающая рана, расползающаяся черным пятном по его идеальной коже. Люциус пытался отомстить ему за это, и у него были причины. — Ты всегда страдал из-за меня. — Я говорю вовсе не об этом. — Но это правда. Вы все страдаете из-за меня. — И ты думаешь, что если сдашься, все прекратится? — разозлился Драко. Гарри отвел глаза и ничего не сказал. Все было ясно без слов. Малфой прищурился, и его голос наполнился чистым гневом: — Это не так. Думаешь, он оставит меня и мою семью в покое? Думаешь, Уизли и Грейнджер перестанут с ним бороться? Вовсе нет. Единственное, что изменится — у нас больше не будет тебя. Не будет надежды. — Может, мне надоело быть надеждой? — Гарри тоже мог злиться. — Ты пришел к нему, когда он пригрозил убить твоих родителей. А мне он угрожает постоянно. Он поймал нас в Отделе Тайн и пытался заставить меня… заставить выбрать, кого убить. Сказал, что если выберу одного, он пощадит остальных. А когда я не выбрал, он поджег Джинни. Поджег! Рона пытали, Джордж потерял ухо и только пришел в себя, Седрика укусил оборотень, а ты в плену! Если я могу это прекратить, если есть хоть шанс… — Ты прекрасно знаешь, что станет только хуже, — Драко ухватил его за подбородок, не позволяя отвернуться. Гарри чувствовал, как слезы вновь наворачиваются на глаза. — Мы больше не в школе. И все твои друзья знали, на что шли. — Ничего они не знали. Они никогда с ним не сталкивались, никогда… — Но я сталкивался. — И что? Значит, я не могу пытаться спасти тебя? — Твоя жизнь ценнее моей, — покачал головой Драко. В голове Гарри словно взорвалась петарда. Он попытался вырваться, но Малфой удерживал его, разглядывая со странным выражением на лице. Его ярость вдруг улеглась, сменившись чем-то мягким, тихим, уязвимым… Он выглядел влюбленным, и Гарри больно было ощущать на себе этот взор. Он не хотел это терять, не хотел это выслушивать, не хотел, чтобы все так закончилось… — Как ты можешь так говорить, — прошептал Гарри, глядя вниз. — Ты просто не понимаешь, вы все не понимаете… Моя судьба уже решена. Волдеморт будет преследовать меня, пока не поймает, и я не собираюсь больше убегать и подставлять дорогих мне людей. — Это ты не понимаешь, — упрямо повторил Драко. — Ты постоянно берешь на себя ответственность за окружающих, за целый мир, но это неправильно. Ты должен думать и о себе. Думаешь, твои друзья будут рады, если ты погибнешь ради них? Думаешь, я буду рад, что спасся ценой твоей жизни? — Ты просто не знаешь всего. — Я знаю, что ему нужно содержимое, а не сосуд, — сказал Драко жестко. Гарри вскинул на него глаза. Несколько долгих секунд он ничего не чувствовал и ни о чем не думал, и смысл этих слов не доходил до него… Но на самом деле он все понял — просто не хотел принимать. Ему показалось, что вся его кожа вдруг покрылась сажей. Черная грязь пачкала пальцы Драко, его ладонь, его лицо… Она была даже в воздухе, потому что Гарри выдыхал ее из своих легких — из глубин его тела, где скрывалась эта темнота. — Не трогай меня, — сказал он тихо. Но Драко не убрал руки. Он наклонился к нему и зашептал лихорадочно и жарко, пытаясь убедить его: — Должен быть способ достать это из тебя, — он словно не осознавал весь ужас ситуации. — Мы просто должны найти его. И тогда тебе не придется жертвовать собой, и все будет хорошо, понимаешь? Как он мог так говорить? Как он мог стоять рядом с Гарри и не испытывать отвращения от понимания, кого именно он касался, целовал, любил… Эта грязь вовсе не была эфемерной, она была живой и жаждущей, и Гарри мог ощутить ее внутри себя. Он был так близок к чудовищу, он делил с ним душу — разве можно было представить связь крепче? Гарри испытывал отвращение к самому себе. — Нет, — он отвернулся. Голос его звучал сипло и слабо, а сердце неистово колотилось в груди. Драко не отпускал его и вглядывался в его лицо, ничего не боясь. Его серые глаза были полны надежды и веры, и он почти светился от своей уверенности. — Прекрати. — Гарри, — Драко обхватил его щеки, вынудив поднять лицо. — Мы достанем из тебя крестраж, хорошо? Я найду способ. — Это невозможно, — Гарри ничего не видел перед собой. — Даже Дамблдор не знал, как это сделать. Ты не сможешь. Ты вообще не должен был знать. — Я не уверен, что Дамблдору вообще было дело до твоего выживания, — Драко обвел пальцем его скулу. — Как и тебе, видимо. И ты еще удивляешься, почему я не сказал тебе, что собираюсь сделать? — Потому что это нельзя изменить! — Гарри пихнул его, но Малфой с неожиданной силой удержал его. Его грудь была твердой и тяжело вздымалась, и он снова прижимал Гарри к этому несчастному столику, не позволяя отступить. — Я знал с самого начала, что мне придется умереть, и давно с этим смирился. Но вы все — другое дело. Вы не должны были знать обо всей этой мерзости, обо всем… — А ты не думаешь, что мы заслуживаем знать? Что я заслуживаю? — Это мое дело, — Гарри уставился на его розовые губы. — Моя жизнь. Драко прищурился и отпустил его. — Тогда не лишай меня права распоряжаться моей жизнью. Если у меня есть шанс спасти людей, которых я люблю, я им воспользуюсь. Мне не нужно твое разрешение, как и тебе не нужно мое. Гарри судорожно вздохнул. Как все до этого докатилось? Он не хотел ссориться, не хотел, чтобы Драко разочаровывался в нем. Но что он мог сделать? Волдеморта не победить, пока Гарри жив — такова была правда. Дамблдор обещал помочь, но он умер, и Гарри не позволял надежде проникнуть в свое сердце. Он не хотел сдаваться, не хотел умирать, но он просто не мог и дальше это выносить. Выбери одного — прозвучал в его голове шипящий голос. Они не сталкивались с подобным. Волдеморт не преследовал их. Они не понимали. Гарри сжал кулаки и опустил лицо. — Прости, — Драко подался вперед и обнял его. — Прости. Я не хочу этого. — Думаешь, я хочу? — Гарри шмыгнул носом. — У меня просто нет другого выхода. — Дай мне шанс все исправить, — Драко уткнулся лицом в его шею, и его горячее дыхание пустило мурашки по коже Гарри. — Я найду способ. — Как? О крестражах ничего не известно… — Кое-кто знает о них больше других, — Драко напрягся и не позволил Гарри посмотреть на себя. — Пока я среди Пожирателей, моих родителей не тронут. И я могу быть рядом, слушать их разговоры, читать книги… Если решение есть, его можно найти только там. Его слова походили на холодные потоки, обрушивающиеся на голову Гарри. Драко был просто безумцем: как он вообще дошел до этой идеи? Гарри вспоминал все те дни в Хогвартсе, когда Малфой казался потерянным и расстроенным и постоянно зарывался в книги. Нужно было отобрать их у него, нужно было предупредить Снейпа. Гарри бы столько всего изменил, если бы мог — лишь бы Драко никогда не знал о крестражах и не пытался добыть информацию из-под носа Волдеморта. — Он ничего тебе не расскажет, — ответил Гарри тихо и обреченно. Его собственные планы были далеки от идеала, но план Малфоя был настоящим безумием. — Даже не все Пожиратели знают о крестражах. — Но все же он говорит с ними, — Драко вздрогнул. — Недавно он говорил с Краучем-младшим, и я случайно услышал этот разговор. Темный Лорд сказал, что нужно усилить охрану в каком-то месте, где он жил в молодости. Это может быть связано. Много мелких деталей, и я собираю все, что возможно. Если есть хоть крошечный шанс… Гарри нахмурился. Они все еще обнимались, и он чувствовал сердцебиение Драко своей грудью… Тот действительно верил в это. Он хотел быть героем, быть смелым и отважным — он бросался вперед так же, как когда-то он бросился за Гарри в Тайную Комнату, считая, что ему под силу сразить чудовище. Но это было не так. Он почти умер в Тайной Комнате. Странное предчувствие охватило Гарри. Он подумал о словах Драко, о возможной зацепке… Что-то ему очень не нравилось, но он не мог понять, что именно. И он понятия не имел, что ему делать дальше. Они словно спрятались в пузыре, который защищал их от всего мира, но это было иллюзией. Дым уже почти развеялся. Скоро Пожиратели должны были отправиться их искать, и тогда у них будет всего пара секунд, чтобы решить… Гарри собирался прийти в руки Волдеморта сегодня. Но теперь… Словно вторя его мыслям, снизу донеслись голоса. Их сопровождал треск заклинаний и топот шагов — если это были Пожиратели, то они были очень, очень злы. Малфой повернул голову на шум и резко изменился в лице: он мог сколько угодно храбриться, но испуганный взгляд выдавал его с головой. — Слушай, — зашептал он. — Ты должен уйти. Сейчас. — Драко… — Дай мне шанс все исправить. — Я не могу тебя оставить. Драко раздраженно зарычал. Он схватил Гарри за руку и потащил его в коридор. Они выскочили на лестницу в тот самый момент, когда первый этаж вдруг посветлел: Гарри увидел в проеме между перилами, как пропала клубящаяся внизу тень. Он не успел ничего сказать: Малфой до боли сжал свои пальцы и дернул его за собой. — Куда ты идешь? — шепнул Гарри. — Понятия не имею, — так же тихо ответил Драко. — Но нужно увести тебя от них. Они поднялись на тот этаж, где Гарри прятался раньше. Дверь в комнату с разбитым окном была приоткрыта, и Гарри потащил Малфоя туда. Голуби разлетелись в стороны, и шум их крыльев показался Гарри оглушительным. Но выбитое окно манило к себе. — Мы можем подняться на крышу, — предложил он, выглядывая наружу. За окном был небольшой карниз: он вел к водосточной трубе, по которой вполне можно было забраться наверх. — Заблокируй дверь. Малфой огляделся недоуменно. — Как? — он развел руки в стороны. — У меня нет волшебной палочки. — Тогда я это сделаю, — Гарри выхватил палочку и попытался припомнить все заклинания, которые он знал. Он понимал, что это не остановит Пожирателей, но каждая лишняя минута наедине с Малфоем казалась ему победой. И что они собирались делать дальше? Гарри не продумывал никакого побега: его гораздо больше заботили переговоры с Волдемортом. А теперь — сомнения охватили его. Драко был уверен, что его не тронут, но как они могли полагаться на эти догадки? Как сильно Волдеморт хотел защитить волшебное наследие? Как сильно он хотел заполучить Гарри и крестраж? Он долгое время почти не появлялся в кошмарах Гарри. Битва за Хогвартс что-то надломила в их связи, раз Волдеморт предпочитал оставаться в тени. Если бы не Отдел Тайн, может, у них могло быть чуть больше времени… Но почему? Потому что Волдеморта занимала политика? С чего бы ему щадить Драко? — Не трогай дверь. Мне нужно будет уйти. Гарри обернулся. Драко стоял около окна, обхватив себя руками. Черный костюм облегал его силуэт, делая его высоким и тонким. Светлые волосы все еще были растрепанными, и Драко не пытался поправить их. Он мелко дрожал, не зная, куда деть руки, и смотрел на грязь вокруг себя с выражением брезгливости и отчаянья на лице. Он был так не похож на себя. Гарри вдруг вспомнил последний раз, когда они были в классе: Драко всегда поглядывал на него, пряча усмешку, и вид его спины, обтянутой мантией, его зеленого галстука, его пальцев, стучащих по парте, помогал Гарри лучше переносить тяжелые времена. Волдеморт забрал у него даже это. Они могли бы учиться сейчас, могли бы… Драко посмотрел на него. — Я скучал по тебе, — вдруг сказал он. — Они ничего мне не рассказывали. — Драко, я… — Я больше всего на свете хочу вернуться к тебе, — он не отводил глаз. — И именно поэтому я не дам тебе этого сделать. Гарри молчал. — Если ты сдашься, ты сделаешь это ради себя, — произнес Драко твердо, и уверенность в его голосе совсем не сочеталась с его несчастной фигурой. — Не ради меня. Твоя жертва мне никак не поможет. Гарри видел страх в его глазах — легкий блик неуверенности. — Хорошо, — сказал он, наконец. Драко выдохнул и оперся о стену позади себя. — Но это не значит, что я оставлю все так. Я тебя вытащу. Малфой кивнул, и на его лице отразилась странная эмоция. Он протянул руку, и Гарри ухватился за нее, как утопающий хватается за последнее спасение. Его ладонь была влажной, а пальцы подрагивали. Драко смотрел ему в лицо почти завороженно, а потом вдруг опомнился: он расстегнул ворот своей рубашки и вытащил серебряную цепочку. На ней болтался небольшой кулон — дракон, раскинувший свои крылья. Малфой посмотрел на него с легкой тревогой, а потом вложил в руку Гарри. — Это обещание, — сказал он. — Верни мне его, когда мы встретимся снова. Гарри вцепился в его пальцы до боли. Он вдруг осознал, что Драко хочет оставить его прямо сейчас: Малфой собирался уйти вниз, к Пожирателям, чтобы отвлечь их от Гарри и дать ему возможность сбежать. И если он собирался сделать это, то лучше момента было и не найти. Но Гарри не мог заставить себя. Он смотрел на разбитое окно и чувствовал, как все внутри него сжимается от отчаянья. Он так хотел снова увидеть Драко, а теперь он должен был бросить его — одного среди врагов. Волдеморт будет пытать его, и это будет его вина, его вина… Малфой обнял его, и Гарри обхватил его за талию, прижимая к себе. Он пытался поймать его запах среди чужих и незнакомых, пытался запомнить каждый изгиб его тела. Он уткнулся носом в нежную точку под его ухом и принялся целовать его шею, мягкую белую кожу. Он хотел бы вцепиться в нее зубами, оставить свой след. Драко тихо выдохнул ему на ухо, прижимаясь ближе и позволяя ласкать себя. — Я сильнее, чем ты думаешь, — шепнул он, выгибаясь в его руках так, что Гарри казалось, будто он создан специально для него. Его твердая грудь, его бедра — они были такими идеальными под руками Гарри. Он вцепился в него, втискивая в себя так сильно, что ему показалось — еще миг, и Драко останется с ним навсегда. Он так хотел его. До безумия. — И я не один. Его слова, словно молния, прожгли тело Гарри. — Что? — шепнул он, оторвавшись от белого горла. — О чем ты? — Не спрашивай меня, — Драко мягко отстранился. — Не волнуйся. Я справлюсь. Гарри внимательно смотрел на него, заставляя отвлечься от мыслей о последних поцелуях. То, что Драко сказал — значило ли это, что кто-то среди Пожирателей помогал ему? Защищал его? Слова Дамблдора всплыли в его памяти, и смутная надежда заставила его сердце забиться быстрее. Цепочка, обернутая вокруг его пальцев, потеплела, и Гарри подумал, что этот кулон ему что-то напоминает… — Драко, — сказал он тихо. — Ты знаешь кого-нибудь из Пожирателей с Патронусом голубем? Малфой вздрогнул. — У моей мамы такой Патронус, — он отвел взгляд. — Зачем тебе знать? — Просто так. Она в Малфой-Мэноре? Он держит вас там? — Ее, — Драко с каждой секундой казался все более напуганным. — Он не живет там. У него есть особняк, там рядом озеро и лес, но я не знаю, что это за место. — Особняк? Чей он? Реддлов? Волдеморт не мог жить в особняке Реддлов — он знал, что Гарри известно про это место. Снейп когда-то упоминал дом, который Волдеморт сделал своей базой, и никто не знал, откуда взялось это здание. — Думаю, он принадлежал другой чистокровной семье, — ответил Драко. — Я не знаю, какой. Может, он убил их всех и завладел их имуществом. Гарри закусил губу. Такую судьбу Волдеморт готовил для семьи Малфоев? Собирался отобрать их богатства? У него должна была быть какая-то база раньше, до того, как он исчез в Годриковой Впадине: в конце концов, не мог же он просто жить у своих последователей. Но что это было за место? Кого он убил, не оставив о них даже памяти? Лестница громко заскрипела под топотом чужих шагов. — Иди, — Драко подтолкнул Гарри к окну. — Убегай. Ты сможешь добраться до Дырявого Котла. Беги по крышам. Не аппарируй, пока не окажешься в маггловском Лондоне. И не оглядывайся. Все, что он показывает тебе, это ложь. — Но… Малфой дернул его к себе и крепко поцеловал в губы. — Сейчас, — приказал он. Драко кинулся к дверям, оставив Гарри у распахнутого окна. Он обернулся, посмотрев на него широко распахнутыми глазами, прежде чем пропасть в полумраке. Он захлопнул дверь, и Гарри остался один, совсем один — словно весь этот разговор ему привиделся. Пару секунд он просто не мог пошевелиться, не веря, что это происходит: он дал Драко уйти прямо в лапы этих чудовищ, он должен был остановить его, должен был сделать все, чтобы его защитить… Но Малфой считал, что в этом нет смысла. Может, так оно и было — его родители все еще были в плену. Гарри до крови укусил себя за щеку: и как он должен был поступить? Как? То странное, отчаянное облегчение, которое овладело им, когда он принял решение сдаться, пропало, и он снова оказался вынужден принимать решения, от которых зависели жизни его любимых. Это чувство сжимало его изнутри, и слезы выступали у него на глазах от чувства собственной беспомощности. Развернувшись, он высунулся в окно. Карниз был не слишком большим, но достаточным, чтобы по нему можно было пройти. Снаружи стояли какие-то дома: Гарри понятия не имел, кому они принадлежат — волшебникам или магглам, — но добраться до них было невозможно. Если бы он умел летать… Идея пришла ему в голову совершенно внезапно. Стиснув зубы, он накинул цепочку Драко себе на шею и выбрался в окно. Осторожно, стараясь не смотреть вниз, он пополз в сторону: труба была совсем близко. Всего пара окон. Он прислушивался к шуму: где-то вдалеке начинал гудеть маггловский Лондон, чьи-то голоса сливались в неопределенный крик. Где-то позади него раздался треск заклинания: видимо, Пожиратели добрались до той комнаты, в которой он прятался. Где был Драко? Что он им сказал? Они не тронут его. Гарри ухватился за трубу и ахнул, осознав, насколько напряженными были все его мышцы. Его тело, казалось, готово было просто расслабиться и рухнуть вниз, и только усилием воли он заставил себя подняться. Труба была вовсе не прочной, но ему требовалось совсем немногое: всего лишь пару раз нащупать ногой выступ, а потом лечь животом на черепицу. Гарри казалось, это длилось целую вечность. Все происходящее походило на какой-то кошмар, и в какой-то момент он осознал, что слезы все это время стекали по его лицу, заливаясь в рот. Он вытер их рукавом, а потом кое-как встал на четвереньки, пытаясь осознать, где он вообще находится. Крыши домов в Косом Переулке были разными: некоторые были плоскими, некоторые треугольными, на некоторых сверху были площадки. Трубы торчали как попало, построенные явно с помощью магии. Гарри добрался до ровного места и встал на ноги. Ветер заставил его покачнуться: он явно не был готов к побегу по крышам, когда шел сюда. С его точки обзора он не мог разглядеть то, что творилось около дверей гостиницы, но зато отсюда было хорошо видно Дырявый котел — и количество людей в черных мантиях, столпившихся перед ним. Они заполняли Косой переулок, будто волны, и Гарри понятия не имел, как ему выбраться отсюда живым. Драко был где-то внизу, и эта мысль не давала ему покоя. Пожиратели могли подумать, что ему на выручку пришел целый Орден Феникса, ведь никто из них не подозревал, что Гарри может сунуться в такую передрягу в одиночку. Но он был совсем один. Его друзья могли отправиться следом, но они не проникли бы внутрь — это было бы самоубийством. Если они были где-то поблизости, то наверняка ждали снаружи, пытаясь придумать способ проникнуть в крепость, которой стал Косой Переулок. Гарри поглядел на соседние крыши. У него была только одна мысль — простая и самоубийственная. Совсем недалеко был магазин «Все для квиддича», и Гарри вполне мог бы позаимствовать одну из их метел. Вопрос был в том, как ему стоило добраться до них. Он подумывал снова наложить на себя чары невидимости, но Пожиратели наверняка были готовы к такому. Скромная попытка применить Акцио не увенчалась успехом. Оставался путь сверху. Сглотнув, Гарри опустился на колени и пополз к краю: ему нужно было точно знать, в окна какого дома он должен залезть. Пытаясь подавить чувство тошноты, сжавшее его внутренности, он выглянул на улицу. Внизу толпились журналисты, выскочившие из кафе, и Рита Скитер была среди них. Желание плюнуть ей на голову было таким сильным, что Гарри пришлось приложить усилие, чтобы подавить его. Он не увидел Драко — вероятно, того уже увели куда-то. Но отсюда был виден магазин «Все для квиддича» — нужно было преодолеть пять домов. Это не казалось слишком тяжелым испытанием. Крыши домов липли друг к другу, и по ним можно было пройти. Сжимая палочку в руке, Гарри перепрыгнул с одной крыши на другую: соседняя была плоской, и он пробежал через нее чуть ли не бегом, стараясь прятаться за маленькими домиками для голубей. Он прислушивался к крикам внизу: в основном это были команды, куда и кто должен идти. Шрам постепенно начинал нагреваться: Волдеморт узнал о случившемся и должен был явиться с минуты на минуту. Гарри кинулся вперед. Пожиратели не могли знать, где именно был Драко: в дыму все потерялись, и он мог придумать правдоподобную ложь. Но хватит ли ему способностей к окклюменции, чтобы защитить себя? Снейп когда-то уверял его, что Драко очень способный, и Малфой как-то сумел продержаться рядом с Темным Лордом все это время. Но сейчас… Гарри шмыгнул носом и перебрался на соседнюю крышу. Она была уже треугольной, и пробежать по ней, как по земле, не представлялось возможным. Уцепившись за острый край, он начал пробираться вперед. Крыша была скользкой, и старая черепица дрожала под его шагами. Гарри уже нацелился на край трубы, откуда ему было бы удобно переползти на более удобную площадку, когда вдруг черепица под его правой ногой хрустнула. Этот звук показался ему до ужаса громким, и в следующий миг Гарри потерял равновесие: его нога скользнула ниже, и он больно упал на бедро, кое-как хватаясь на скат. Он обернулся: старая черепица соскользнула вниз и пропала за краем крыши. Он слышал, как она разбилась о землю. Несколько долгих секунд Гарри думал, что все обошлось, но вдруг визгливый голос прокричал: — Кто-то на крыше! Гарри показалось, что все его мышцы разом наполнились огнем. Он подтянулся, вновь вставая на ноги, и понесся вперед, с трудом разбирая дорогу. Его сердце колотилось в груди, боль в ногах становилась почти невыносимой. Гарри казалось, что он в любой момент может просто рухнуть и больше никогда не встать, но он продолжал нестись вперед. Перепрыгнув ограждение, он почти впечатался в высокую каменную трубу. Крики внизу стали громче. Дверь на крышу располагалась в небольшой надстройке. Простая Алохомора открыла ее, и Гарри, едва не застонав от облегчения, влетел на чердак. Тот был темным и пустым: на полу можно было заметить перья и помет, какие-то ящики. Старые балки потемнели от времени. Отсюда вела только одна дверь, и Гарри бросился к ней. Но не успел он добежать до нее, как дверь вдруг распахнулась. На пороге стоял молодой человек — он был немного старше самого Гарри. Его светлые волосы были растрепаны, а на привлекательном лице отразилось изумление. Несколько долгих секунд Гарри смотрел на парня, не зная, был ли тот убегающим жителем этого дома или врагом, но затем он заметил золотую нашивку на его мантии. А — Академия. Вероятно, это был студент из авроров. — Круцио! — Остолбеней! Они произнесли заклятия одновременно. Две искры ударились друг в друга, и волна магии откинула Гарри на пол. Под его руками и ногами заскользили перья и грязь, но он сумел подняться до того, как аврор — предатель — появился в дверях. — Авальцео Лассо! — рявкнул он. С кончика его волшебной палочки вырвалось красное лассо: оно попыталось обвиться вокруг шеи Гарри, но тот вовремя выставил перед собой левую руку. Волшебная веревка до боли стиснула его предплечье, прожигая ткань насквозь. — Сектумсемпра! — рявкнул он, прерывая заклятие аврора. Тот увернулся, и страшная усмешка лишила его лицо всякого очарования. — Я слышал, ты начал убивать, Поттер, — он прижался к косяку двери, готовясь в любой момент скрыться за ним. — Что об этом думают твои дружки? Где они, кстати? Бросили тебя одного? — Обезъяз, — шепнул Гарри. Глаза аврора распахнулись: он явно не знал этого сглаза. Его рот захлопнулся, и Гарри воспользовался этой заминкой. — Затмись! Авис! Оппуньо! К его удивлению, это сработало. Он понятия не имел, чего аврор от него ждал, но явно не этого: он промычал что-то неразборчивое и пропал за дверью, отбиваясь от налетевшей на него стаи птиц. Гарри прыгнул за ним, оказавшись на узкой лестнице. — Отключись! — его заклятие поразило цель. Аврор сполз по стенке: царапины на его лице кровоточили. Гарри, не глядя на него, бросился вниз по лестнице. — Джош, ты его нашел? — голос откуда-то с лестницы обрушился на него. — Что у вас там происходит? — ему вторил женский крик с первого этажа. На площадку вышел такой же молодой аврор, как и тот, которого Гарри оставил наверху. Но он не успел даже опомниться, когда Гарри выскочил перед ним. — Империо! — у него не было времени сомневаться. Этот юноша — темноволосый, с огромными карими глазами — смотрел на него с ужасом и словно бы восхищением. Гарри увидел эту эмоцию на его лице, прежде чем ее сменило расслабленное равнодушие. — Скажи ей, что здесь никого нет. Скажи ей, что вы видели, как Поттер побежал в соседнее здание. — Элиза, — послушно крикнул парень через пару секунд колебания. Если он и противился заклятию, то не слишком активно, и это было Гарри лишь на руку. — Здесь никого нет. Поттер побежал в соседнее здание. — Что? — девушка, видимо, эта самая Элиза, крикнула снизу. — Вот дьявол! Он достанется Маркусу! Мал, хватит там копаться! — Скажи им, что вы пойдете по крышам, а они пусть идут внизу, — сказал Гарри. — Мы пойдем по крышам, а вы идите внизу, — повторил аврор. Гарри услышал шаги и грохот двери. Он выдохнул с облегчением. — Это ты, — вдруг просипел аврор, продавив его заклинание. Гарри перевел на него взгляд. — Ты Поттер… — Нет, — сказал Гарри. — Тебе показалось. Отключись. Юноша рухнул на лестницу. Гарри посмотрел на него с сожалением, а потом, аккуратно переступив, стал спускаться вниз. Он вцепился в палочку так, что рука немного тряслась от напряжения. Каждая клеточка его тела ждала нападения. Но его не происходило. Видимо, авроры рассредоточились по зданиям и толпились на улице, оцепив весь переулок. Гарри спустился вниз. Лестница вела в темный узкий коридор за магазином, и он осторожно выглянул в приоткрытую дверь. В ту же секунду ему в затылок уперся кончик волшебной палочки. — Не двигайся, — произнес женский голос. Гарри сжал палочку и чуть повернул голову. Была ли эта девушка — Элиза? Одна из авроров, из Пожирателей? Он лихорадочно думал о том, что делать дальше, но женщина вдруг опустила палочку. — Поттер? — шепнула она. — Ты Гарри Поттер? Гарри медленно обернулся. За его спиной стояла вовсе не одна из Пожирателей: это была женщина лет тридцати, одетая в темное платье. Ее темные волосы были неряшливо завязаны в пучок, а лицо выглядело бледным и осунувшимся. — Да, — тихо ответил Гарри. — А вы? — Сесиль, — сказала она. — Это магазин моей семьи. Ты… Тебя ищут. Тут только что были… эти. Они вернутся, ты должен уходить. — Мне нужна метла, — Гарри повернулся к ней. — Пожалуйста. У меня есть деньги в банке Гринготтс, и если я смогу, я верну вам все… — Метла? — она вдруг коснулась его плеча. Ее испуганный взгляд преисполнился чего-то мягкого. — Сейчас, подожди… Сесиль развернулась и скрылась в глубине дома. Гарри остался стоять в дверях: иногда он выглядывал в зал, проверяя, чтобы никто из Пожирателей не зашел внутрь. Сердце, казалось, готовилось выскочить из его горла. Эта крошечная передышка позволила Гарри прочувствовать всю ту боль, что по-прежнему скрывалась в его теле. Ободранные руки, уставшие ноги и раскаленный шрам. Силы, казалось, закончились уже давным-давно, но Гарри все еще был на ногах. Сесиль вернулась, держа в руках метлу. У нее было отполированное черное древко, а прутья идеально прилегали друг к другу. Глаза Гарри расширились, когда он узнал ее. — Держи, — женщина протянула ему метлу. — Это подарок. Гарри осторожно взял в руки «Молнию». Ему показалось, что метла приятно завибрировала, стоило ему коснуться ровного крепкого древка. — Но она дорогая, — он посмотрел на женщину с удивлением и смущением. Та не выглядела настолько обеспеченной, чтобы разбрасываться такими вещами. — Почему вы мне помогаете? — Ты же Гарри Поттер, — Сесиль неуверенно улыбнулась ему. — Все здесь верят, что ты вернешь нам надежду. И если эта метла поможет тебе сделать это снова, мне не жаль отдать ее. Они не победят, пока ты жив. Спасайся. Слезы выступили у нее на глазах. Она была так напугана, но она старалась держаться, старалась помочь ему. Гарри подумал о Малфое, оставшемся где-то позади, и об этой женщине, прячущейся в глубине своего магазина… Он сжал метлу. — Спасибо, — сказал он. — Как мне лучше выйти? Я не хочу подставлять вас. — Разбей стекло, — Сесиль кивнула на витрину. — Обычным Бомбардо, чтобы мы смогли его починить. И улетай. Скорее! Гарри сглотнул. Он вышел в зал, прячась за прилавком. Сесиль смотрела на него круглыми глазами, словно он был чудом, а не грязным мальчишкой, уставшим и с мокрым от слез лицом. Гарри улыбнулся ей, а потом взобрался на метлу и направил палочку на витрину. — Бомбардо, — произнес он и тут же взлетел. Стекло в витрине разлетелось во все стороны, и Гарри вылетел наружу. Он ничего не успел разглядеть. Все слилось в сплошное серое пятно с яркими всполохами. Кто-то кричал, кто-то даже успел послать в него парочку заклинаний, но Гарри был уже далеко. Он поднимался все выше и выше над Косым Переулком, подставив лицо холодному воздуху, и метла в руках была такой послушной, словно она ждала его. Она уносила его к облакам, и Гарри знал, что нужно аппарировать — сейчас, вот сейчас… Боль накрыла внезапно. Гарри на мгновение замер, чувствуя только ветер и холод, а затем его тело расслабилось, и он полетел вниз. Он сжимал метлу в руке, зная, что должен вновь взобраться на нее, сжимал палочку, пытаясь использовать хоть какое-то заклинание… Он вдруг увидел себя — крошечная фигурка, стремительно приближающаяся к земле. Волдеморт поднял руку, нацеливая на него волшебную палочку. Он был так силен — и так восхищен происходящим. Если бы Гарри мог получить хоть толику его силы… Гарри… Сейчас или никогда. Гарри распахнул глаза и аппарировал. Серое небо, стремительно удаляющееся от него, вдруг словно притянуло его обратно. Рывок, с которым его затянуло в аппарацию, был настолько сильным, что Гарри закричал от боли и ужаса: этот крик был абсолютно беззвучным, и он пропал где-то в пустоте. Гарри казалось, что прошла целая вечность, наполненная тошнотой, агонией и отвратительно сжимающимися внутренностями: его вертело, крутило, растягивало во все стороны, и оно никогда не прекращалось. Он кричал и кричал, пытаясь хоть как-то ослабить это страшное чувство — оно походило на смерть, на нечто настолько чрезмерное, что он едва ли мог выдержать. А потом его крик вдруг стал реальным. Гарри рухнул на снег, и из его горла вырвался странный, отчаянный хрип. Все тело мгновенно обрело форму, и боль стала всепоглощающей: она больше не была сосредоточена в нескольких местах, а вместо этого проникла в каждую клеточку его тела. Гарри, видимо, потерял сознание на какое-то время, потому что следующим его ощущением были чужие голоса и чьи-то руки, касающиеся его головы. — Гарри! Гарри! Он увидел перед собой Гермиону. Она троилась и кружилась над ним. — Гермиона, — просипел он, не веря своим глазам. — Я тебя сейчас просто убью, Гарри! — Гермиона вцепилась в его плечи и начала трясти его, словно тряпичную куклу. — Ты! Просто! Невыносимый! Тупица! — Гермиона, хватит, — Фред появился откуда-то сбоку. — Отпусти его. Гермиона отпустила и тут же разрыдалась, закрыв лицо руками. Гарри смотрел на нее, не смея даже вздохнуть лишний раз: ему казалось, что в любой момент он снова потеряется в реальности, и ему бы не хотелось очутиться в каком-то другом месте. Он цеплялся за образ своей лучшей подруги, пытаясь прийти в себя. Шрам болел, но еще сильнее болел бок — прикосновение свитера походило на прикосновение ножа, медленно расковыривающего плоть. — Кровь, — это был голос Рона. — У него кровь идет. — Сейчас, я придумал, — Фред достал палочку, и в следующее мгновение Гарри перестал ощущать под собой снег. Он видел, как рядом с ним толпились и остальные, но не видел их лиц. Фред занес его в палатку: теплый и знакомый запах показался ему таким родным, словно он покинул это место много лет назад. — Мерлин, — это был Джордж. — Какого черта, Гарри! Его опустили на диван. Гарри тяжело дышал, глядя на то, как друзья окружают его. Ему все еще было больно, но зато ему больше не казалось, будто он в любой момент может потерять сознание. Он молча смотрел, как заплаканная Гермиона опускается на колени перед диваном и достает волшебную палочку. — Рон, принеси все, что у нас есть, — надрывно произнесла она. — Кто-нибудь… надо послать Ремусу и Седрику Патронус… — Я сделаю, — сказал Джордж. — Надо снять с него одежду, — Фред навис над ней. — Гарри, ты можешь сам? Гарри кивнул. Он попытался сесть, но любое напряжение пресса вызывало новый приступ боли. В итоге свитер с него просто стянули вместе с футболкой, заставив вытянуть руки. Это потребовало таких невероятных усилий, что у Гарри сбилось дыхание: он чувствовал, как пот стекает по его лицу. Сердце все еще колотилось, как безумное, а грудь тяжело вздымалась. Гарри чуть приподнял голову, глядя на себя: начиная от правого соска и до самой тазовой кости тянулась красная полоса. Сначала он подумал, что это просто размазанная кровь, а потом понял — в этом месте не было кожи. Это была чистая алая плоть. Его замутило. — Все в порядке, — Гермиона гладила его по голове, забыв про свои угрозы расправы. — Мы тебя вылечим. Сейчас. — Тебя расщепило, — Фред все еще стоял над ним. — Ты должен нам сказать, где еще больно. Мы не можем крутить тебя с такой раной. — Только здесь, — шепнул Гарри. Они ничего не могли сделать с болью в шраме, а все остальное казалось теперь бесконечно ничтожным. Он не мог оторвать взгляда от раны: она была такой ровной, словно кто-то скальпелем срезал часть его тела. Гарри не мог в это поверить: он вдруг ощутил себя таким хрупким и уязвимым, всего лишь слабым человеком. Вся его кровь, все его кости и органы — все это можно было сломать и разорвать. Гарри понятия не имел, сколько времени он просто лежал на этом диване, глядя на своих друзей. До него не сразу дошло, что на диване сидела и Джинни: она была бледной и растрепанной и куталась в старый халат, который был ей велик. Она смотрела на его живот с ужасом и сочувствием, и Гарри, глядя в ее огромные распахнутые глаза, ощущал безмерную вину. Остальные больше ничего не говорили, просто смотрели и вздрагивали каждый раз, когда Гермиона поливала его рану новой порцией зелья, и Гарри дергался от боли. Это длилось целую вечность. — Бадьян немного помог, — сказала, наконец, Гермиона. — Ты должен сесть, я перебинтую. Гарри глянул на рану: тонкий слой сморщенной кожи затянул ее, но это все равно выглядело мерзко. Но хотя бы боль стала терпимей. Шрам почти перестал его беспокоить: то ли Волдеморт не смог прорваться к нему через эту завесу боли, то ли он отступил. Но почему? Гарри позволил себе не думать об этом какое-то время. Рон притащил ему новую футболку, а Гермиона, шмыгая носом, начала перебинтовывать его торс. Гарри страшно было представить, сколько запасов ушло на его рану: он видел пустые склянки, скопившиеся на столике. Он смотрел на красное лицо Гермионы, растерянных близнецов и Рона, испуганную Джинни… Они волновались за него. Люпин и Седрик были неизвестно где, и Гарри лишь надеялся, что им хватило ума не лезть в Косой Переулок… — Где Ремус и Седрик? — спросил он, когда боль стала достаточно терпимой, чтобы он мог сидеть и ясно думать. Его голос был сиплым и тихим: он сорвал горло, пока кричал. Гермиона вытерла лицо. — Они пошли в Орден за помощью, — ответила она тихо. — Когда стало понятно, что ты… Она вдруг ударила его по колену — не сильно, но ощутимо. — Как ты мог, Гарри? — Гермиона уставилась на него со слезами на глазах. — Чего ты хотел этим добиться? Мы думали, что ты уже… Мы думали… Она посмотрела на остальных. — Я проснулась под новость, что ты решил покончить с собой, — произнесла Джинни. Ее голос был хриплым. — Я думала, это мой очередной кошмар. — Я не решил покончить с собой, — возразил Гарри слабо. — Я просто… — Просто что? — разозлилась Гермиона. — Ты знал, что это ловушка! Знал, что у Малфоя Метка! Зачем ты туда пошел? Гарри отвел глаза. Голова все еще болела, и слова Гермионы походили на раскаты грома. Он не знал, что сказать. Друзья смотрели на него с тревогой, и он не хотел вновь становиться причиной их разочарования. Мог ли он сказать им правду? Мог ли он объяснить им ту темную пропасть, на дно которой он опускался? Гарри посмотрел на Джинни — он был так виноват перед ней, так сильно… Снаружи раздалось два хлопка. В следующую секунду Люпин и Седрик влетели в палатку, покрытые снегом. — Гарри! — Ремус подскочил к нему и принялся лихорадочно ощупывать. — Слава Мерлину! Ты в порядке? Он отдернул руки, заметив, что Гарри морщится от каждого прикосновения. — Его расщепило, — пояснила Гермиона. — Я сделала все, что могла, но у нас не так много лекарств… — Как ты себя чувствуешь? — требовательно спросил Люпин. — Расщепление может быть и внутренним, и если вовремя не принять меры… — Нормально, — ответил Гарри, прерывая его взволнованную речь. Он аккуратно коснулся забинтованного бока. Он был таким слабым, и руки совершенно отказывались ему подчиняться. Едва ли его внешний вид и сорванный голос подходили к слову «нормально». — Болит только тут и голова. — Как это произошло? — Ремус опустился рядом с ним. — Думаю, я аппарировал сюда прямо из Косого переулка, — Гарри обвел взглядом окруживших его друзей. Он поймал взгляд Седрика: тот ничего не говорил, только смотрел на него — тяжело и непонятно. Его губы были плотно сжаты. Он все еще держал палочку в руке. — Но это очень далеко, — Фред опустился на диван рядом с Джинни. Джордж сел рядом. Они смотрели на него так, словно опасались, что Гарри в любой момент может хлопнуться в обморок — или учудить что-то странное и опасное. — Как ты это сделал? — Я не знаю, — Гарри уставился в пол. Ему казалось, что все случившееся было сном. Разве мог он быть в Лондоне, рядом с Драко, а теперь вдруг оказаться на этом старом диване? Может, все это ему просто привиделось. Или же он сошел с ума, и эта палатка была его безумием. — Я летел на метле, а потом начал падать, и… Просто сделал это. — Ты можешь рассказать все с самого начала? — Ремус неотрывно следил за ним. Он словно бы постарел на несколько лет, и Гарри больно было видеть эту тревогу на его лице. — Если ты хочешь прилечь, то стоит так и поступить. Но ты должен сказать, могли ли тебя отследить. — Нет, — сказал Гарри тихо. Он оперся рукой о диван, чтобы не упасть. — Я все расскажу. Он рассказал им все — ну почти все. Он не хотел, чтобы они думали, будто он готов в любой момент покончить с собой. Это было не так. Гарри просто принял эту идею, и жизнь Драко — и жизни всех остальных — значили для него гораздо больше того мучительного существования, что ждало бы его, если бы они все погибли. Смерть больше не пугала его. Они слушали его молча, иногда переглядываясь. Они осуждали его, были недовольны и разочарованы, и Гарри не знал, как справиться с этим — в конце концов, уходя, он думал, что больше никогда их не увидит. И сейчас он с трудом мог поверить, что они сидят рядом с ним, и ради этого ощущения он мог смириться с их неодобрением. — А потом я очутился здесь, — Гарри посмотрел на выход из палатки. — Не уверен, что я вообще знал, куда аппарирую. Поэтому, думаю, получилось неплохо. — Неплохо? — повторила Гермиона. — Неплохо? Ты мог умереть! Чего ты этим добился? — Я не мог не пойти, — просто ответил Гарри. — Мне жаль. — Гарри, ты просто… — она вскочила на ноги. Рон тут же поднялся и крепко обнял ее. Взгляд, которым он наградил Гарри, был полон осуждения. — Мы едва спаслись из Министерства, — сказал он неожиданно твердо. — А сегодня ты выбрался оттуда только чудом! Рано или поздно удача от нас отвернется. — Полагаю, Гарри не собирался выбираться, — сказал вдруг Седрик. Он не стал садиться, как все остальные, и стоял за диваном, скрестив руки на груди. — Не так ли? Ты решил, что Волдеморт оставит Малфоя в покое, если получит тебя? Гарри посмотрел ему в глаза. — Не только Малфоя, — ответил он тихо. Его взгляд прошелся по их несчастным лицам и снова остановился на Джинни. Она натягивала рукава халата на свои худые запястья. Болел ли ее шрам? Насколько он был большим? Он не мог задать эти вопросы, но знал, что она пережила ужасную боль из-за него. И Рон, чьи руки все еще тряслись. И Джордж, которого больше нельзя было перепутать с братом — Гарри не было в Хогвартсе, когда его ранили, но он все равно ощущал свою ответственность. — Гарри, — Гермиона смотрела на него так, как никогда в жизни. — Что ты такое говоришь? — Вы видели, что случилось в Отделе Тайн. Оно случится снова. — Это не твоя ответственность, Гарри, — Ремус строго взглянул на него. — Драко сказал точно так же. — Малфой намного лучше тебя понимает, что происходит, — Гермиона отошла от Рона и уперла руки в бока. — Не смей о таком даже думать! Мы боремся все вместе, мы знали, на что шли. И Малфой тоже знал. Это было его решение. — И может быть, он мертв сейчас, — Гарри ощутил, как все внутри него сжалось от ужаса. Он больше не мог испытывать такие эмоции. — Вдруг он ошибся? Вдруг его убили, потому что я сбежал? — Тебе вообще нельзя было идти туда, — Гермиона покачала головой. — Теперь Вол… Волдеморт будет знать, что может тобой манипулировать, — заметил Рон. — Но что я мог сделать? — Ты мог посоветоваться с нами, — сказал Люпин. — Мы бы что-нибудь придумали. — Это бы ничего не изменило, — Гарри с тоской посмотрел на него. — Все равно, — настояла Гермиона. — Нельзя так делать, Гарри. Ты вообще подумал о нас? Каково нам было проснуться и понять, куда ты ушел? Ты мог умереть. Наш вчерашний вечер был бы последним воспоминанием о тебе. Она была зла и безмерно расстроена. Гарри хотел обнять ее. — Мне жаль. Я просто не хочу, чтобы случившееся в Отделе Тайн повторилось. Драко попал в руки Волдеморта из-за меня. И я сам его вытащу. — Ты с ума сошел? — спросил Седрик. Он смотрел на Гарри так, словно хотел его ударить, и в его голосе не было ни капли мягкости. — Хочешь повторить этот подвиг? Ты не в себе, Гарри. Ты прекрасно знаешь, что будет, если Волдеморт тебя схватит. Это тебе нельзя рисковать собой. За его словами стояло гораздо большее, нежели беспокойство. Глядя на его фигуру, его заострившиеся черты и бледную кожу, Гарри думал: а волновался ли Седрик о нем? Или его тревожила только потеря крестража? Эта мысль болью отозвалась внутри него. — А знаете, — вдруг сказал Джордж, — я думаю, Гарри прав. Они все — и Гарри в том числе — уставились на него удивленно. — Да, — кивнул Джордж уверенно. — Никто из нас не был на его месте. — Ты что несешь, — Фред дернул его за локоть. — Думаешь, Малфой был бы рад, если бы Гарри погиб, защищая его? — Это выбор Гарри, — сказал Джордж, повернувшись к нему. — Если бы мой любимый человек был в плену, а Волдеморт угрожал бы убить его, я бы тоже сделал все, чтобы спасти его. Глаза Фреда опасно блеснули, а пальцы сжались на локте Джорджа. Он выглядел серьезным и недовольным, и в его лице не было ни капли привычной насмешки. — Это не значит, что мы должны с головой бросаться в опасные авантюры, — возразила ему Гермиона. — Гарри бы никак не спас Малфоя, заявившись туда! — А ты бы просто сидела на месте, Гермиона? — Джордж посмотрел на нее осуждающе. — Когда мы обнаружили, что Гарри пропал, то сразу обратились к Ордену. А что мог Гарри? Если и существует способ вытащить Малфоя, то Орден точно не будет этим заниматься. У кого Гарри мог попросить помощи? Вы бы так и говорили ему, что тут ничего не поделать. Он откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди. — Я не хочу, чтобы ты пострадал, — сказал он Гарри. — Поэтому я с тобой. — И я, — вдруг сказала Джинни. Рон подскочил, обернувшись. — Не смотри на меня так. Я согласна с Джорджем. — Джинни! — Знаете, — она отвела взгляд, уставившись куда-то в пустоту, — когда мы были в Отделе Тайн, и Волдеморт начал говорить Гарри все те ужасные вещи… Я смотрела на него и думала, что понимаю, почему Гарри ничего не делает. Я бы лучше умерла, чем сделала такой выбор. Жить, зная, что кто-то страдает из-за меня и моих решений, было бы… ужасно. И я понимаю, почему Гарри готов на все, чтобы это прекратилось. На ее глазах выступили слезы. Она шмыгнула носом, когда Джордж обхватил ее за плечи, прижимая к себе. — Черт с вами, — Фред опустил лицо. — Я в деле. — Но… — начал Гарри, но Фред прервал его, тыкнув пальцем в его сторону: — А ты лучше молчи, Гарри. Все ради того, чтобы Малфой как следует вправил тебе мозги, когда мы вернем его. Джордж посмотрел на него, и что-то стояло за этим взглядом, какие-то слова, которые никто не мог понять. Гарри заметил, как Фред придвинулся к нему, и все стало чуть лучше. — Но как мы вытащим Малфоя? — спросила Гермиона беспомощно. Внезапная смена сил на спорящих сторонах выбила ее из колеи, и она желала образумить их всех. — Он хочет спасти своих родителей. А забрать его силой мы не сможем из-за Метки. — Люциус в Азкабане, — Ремус откинулся на спинку дивана рядом с Гарри. — Даже будь у нас весь Орден Феникса, мы не смогли бы взять его штурмом. — Даже если каким-то чудом мы вытащим Люциуса, с чего бы ему помогать нам? — Гермиона уселась на пол рядом со столиком, заваленном бинтами и оставшимися лекарствами. Ее глаза все еще были красными и опухшими, а губы тревожно поджимались. — Он сдаст нас всех Волдеморту, чтобы вымолить себе прощение. Это безумие. — Может и нет, — Гарри заставил себя расслабиться. Он чуть сполз на диване, пытаясь принять позу поудобнее. Сейчас ему хотелось просто лечь спать, но он не хотел оставлять друзей наедине с их беспокойством. Они должны были понять. — Драко сказал, что Патронус его матери — голубь. — Думаешь, это Нарцисса предупредила Орден? — удивился Люпин. — Она могла. Сомневаюсь, что верность Волдеморту для нее важнее Драко. — Даже если так, — Рон нахмурился. — Как она нам поможет? Она сама черт знает где. — Если Драко и Нарцисса будут на нашей стороне, то и Люциус присоединится, — Гарри уставился в потолок. Он вовсе не был так уверен в том, что говорил, но какой еще выход у него оставался? Если родители Драко будут в безопасности, то только заклятие и собственное упрямство будет удерживать его по ту сторону баррикад. — А если нет? — спросила Гермиона. Это могло случиться. Люциус был подлым человеком, и он мог отказаться им помогать — в конце концов, это ставило его семью в еще более шаткое положение. Но с другой стороны… Гарри смутно помнил, каким он был в его старом видении. Осунувшийся, бледный и несчастный — тень былого великолепия. Он помнил, как трое Малфоев испуганно переглядывались, пока Беллатриса командовала в их доме. Он помнил, как Драко плакал у него на коленях, узнав, что его отец в тюрьме. — Я покажу ему мои воспоминания, — сказал Гарри. — Он редкостный мерзавец, но семья — это все, что у него осталось. — Это все еще не решает проблему того, что в Азкабане нас ждут только в качестве пленников, — усмехнулся Фред. — А мы точно не будем пробовать этот вариант. Мы знаем хоть кого-нибудь, кто там бывал не в камере? — Я там был однажды, — сказал вдруг Люпин. — Много лет назад. — Ты… — Гарри повернулся к нему, позабыв про Люциуса. Рана внутри него снова открылась, и он не знал, сколько понадобится времени, чтобы мысли о Сириусе перестали его терзать. — Ты навещал его? — Тогда я думал, что он виновен, — глаза Ремуса совсем потухли. Он сполз вниз, словно силы разом покинули его тело. — Хотел посмотреть ему в лицо. А он просто смеялся и говорил, что я пожалею о своем визите. И был прав. Гарри коснулся его руки. Люпин помолчал пару секунд, а затем продолжил, пытаясь звучать бодрее: — Есть две точки на берегу и на острове, и аппарировать можно только между ними. На входе нужно сдавать палочку. Внутрь пускают по одному или вдвоем, если навещают члены семьи. И только в сопровождении надсмотрщика. — Значит, нам всего лишь нужно, чтобы кто-то зашел внутрь и вывел Люциуса так, чтобы охрана Азкабана не обратила на это внимание, — кивнула Гермиона. — Звучит прекрасно. Наши планы становятся все лучше и лучше. Почему бы вам не послушать меня и… — Вообще-то у меня появилась идея, — сказала Джинни, прервав ее. Она не успела ее рассказать: Седрик вдруг развернулся на пятках и вышел из палатки. Штора с громким шелестом опустилась за его спиной. На несколько секунд воцарилось тяжелое молчание. Гарри смотрел ему вслед: ему вдруг показалось, будто что-то холодное и скользкое опустилось на него, запустив свои щупальца глубоко в его сердце. Он хотел подняться, потратив на это свою последнюю энергию, но Ремус вдруг удержал его. — Дай ему немного времени. Он очень волновался за тебя. — Волновался? — внутри что-то вдруг потеплело. — Конечно, — ответил Ремус. — Поэтому я не думаю, что он хочет услышать что-нибудь от тебя сейчас. Гарри медленно кивнул. Может, это было правильно: он прекрасно понимал, что ранило Седрика так сильно, и он был одной из причин этой боли. Если бы он мог облегчить ее… вес на его плечах ощущался непомерно огромным, и каждую секунду он грозил окончательно раздавить его. Гарри сжался, обхватив себя руками. — Что за идея? — обратился он к Джинни. Та все еще смотрела на дверь. — А, — она повернулась и оглядела остальных. — Ну, у нас не так много вариантов, да? Мне в голову приходит только один человек, который может зайти в Азкабан, потребовать Люциуса и не вызвать никаких вопросов. А вам?