ПОЛУМРАК

В палате не было никого, кроме Спиртоса – Дос постарался устроить нашего медведя с наибольшим комфортом. Однако на лице Спиртоса наслаждение комфортом не читалось – он лежал с самым грустным лицом, какое только можно вообразить. При этом лицо это было покрыто синяками и ссадинами везде, где им нашлось место, а шею охватывал пластиковый корсет. – Досталось тебе, – признал я и осторожно уселся на краешек койки. Под Спиртосом она казалась игрушечной. – На меня подъемным краном скинули какие-то мешки, – стал рассказывать Спиртос, размахивая забинтованными руками. – Дос мешки расшвырял, а я встать не могу – тут когда рентген сделали, сказали, шейные позвонки треснули. Хотели операцию делать, но у Доса магловских денег не хватило, и он решил, что мне лучше просто отлежаться... А что у тебя на лице? Ты тоже подрался? Я рассказал о своем приключении с полицией. Спиртос слушал внимательно, и лишь время от времени прикасался к краю корсета, пытаясь просунуть пальцы и почесать шею. – Всё правильно, – заключил он, когда я дошёл до моего видения в темноте камеры. – Вот значит, как ты про меня узнал – тебе Дос по Полумраку весточку послал. И что же нам дальше делать, Араратик? Надоело мне так валяться. И больно, если честно... – Очень? – Да так. Пока не очень...Дос мне говорит, потерпи, раньше времени не светись... Интересно тут маглы лечат – я, стало быть, лежу просто так, значит, лечусь? – Может, тебя в лазарет? – с надеждой спросил я. – В наш, в дозорный... Тебя там за пять минут починят. – Нет, что ты! – возмутился Спиртос. – Дос сказал, пока рано. У нас ведь секретная экспедиция! Вот вернутся они – тогда можно... Слушай, лети-ка ты за ними. Я тут ещё полежу. Неплохие они, магловские врачи, хотя и немного бестолковые. Даже наркотики мне колют, чтобы я не скучал. – Наркотики? – я покачал головой. – Это их обезболивание. Они же не знают, что ты не магл... Никуда я, конечно, не полечу – с Досом Драпаньяну безопасно. А тебя тут оставлять не хочу. Вот что... Встать сможешь? – Конечно! – Спиртос, слегка крякнув, почти без усилий сел в кровати, но тут же с рычанием повалился на спину. – Вот ведь зараза! – простонал он. – Всего каких-то два или три позвонка, а какие неудобства. Ни сесть, ни пойти... Что ты бледный, Араратик, как эльф в обмороке? Мне почти даже не больно, просто мешает... Двигаться мешает. Боюсь: а вдруг так хрустнет, что голова отвалится... Лети с ними, я останусь. Дос сказал, я в хороших руках... В смысле, они ничего забесплатно мне делать не будут, поэтому не навредят... – Лежи! – сказал я. – И никуда не... не уползай. Я скоро. Получилось не слишком скоро, но мне повезло – я вернулся в палату с больничной каталкой. Минут десять Спиртос перелезал с койки на каталку, в конце концов он на неё взгромоздился, и мы поехали к грузовому лифту. По дороге я отводил глаза маглам – ну, это легко и не требует погружаться в Полумрак, так что мы не светились. Лифт оказался платным, но вместо автомата, глотающего монетки, (как в некоторых теплисских многоэтажках), в кабинке имелась санитарка, которой было всё равно, кто я и куда везу больного. Она взяла у меня мою последнюю пятерку (оставшуюся после того, как я в поисках больницы, где лежал Спиртос, изъездил на такси весь Порт), опустила её в звякнувший мелочью карман и сослалась на отсутствие сдачи. Я не стал её душить или отводить ей глаза – зачем? – флюиды и так были на исходе, причем флюиды казённые. Стиснув зубы, я дождался нужного этажа и помчал Спиртоса во двор, где мы незаконно завладели одной из карет «скорой помощи». Я загрузил туда Спиртоса, а к нему – штук семь или восемь канистр с бензином, которые вынес из больничного гаража – отводить глаза никому не пришлось. Мы рванули в Теплиси. Плана у меня не было никакого. Меньше чем через восемь часов, весь затёкший от сидения за рулем, с кругом идущей головой, выпученными глазами и подергивающимися руками я остановил машину у родного подъезда на Небоцапах. До двенадцатого этажа добрался, задыхаясь, как магл–астматик. Капитан Блад опять заставил меня ждать. Я заколотил в дверь из последних сил, заорал что-то и даже разок двинул ногой, что, разумеется, не в моих правилах, но я в тот момент о правилах не задумывался. Конечно же, Блад опять не скинул цепочку. – В чем дело? – из-за приоткрывшейся двери сверкнул синевой его глаз. – У меня регистрация в порядке. Только вчера проверяющий заходил... – Это я, капитан. Вы меня не узнали? – Узнал... Хотя впервые вижу тебя небритым. Это ужасно. – Капитан, я пришел просить вас об одной вещи. – О какой? – Вам нужно всего-навсего спуститься на первый этаж... – Нет, – прервал меня Блад. – ...И осмотреть моего друга. Он ранен! – продолжал я, не обращая внимания на прозвучавший отказ. – У него, кажется, что-то с позвоночником. – Нет, – повторил Блад. – У вас есть свой лазарет. Чего ради ты притащил этого своего друга сюда? Он захлопнул дверь перед моим носом. Тяжело дыша, я уставился на табличку с номером, чувствуя себя самым тупым на свете и мысленно желая Бладу провалиться ко всем дайверам... Дверь снова приоткрылась. – Это Драпаньян? – спросил Блад негромко. – Можешь его сюда принести? – Нет! – заорал я. – Это Спиртос! И я не смогу его затащить даже на первый этаж! – Не устраивай истерик, Арарат! – возмутился Блад. – Используй Полумрак. Или у тебя совсем котелок не варит? – Нам нельзя, – сказал я тогда, глотая невесть откуда взявшиеся слезы. – Мы не можем... У нас... Пока нельзя входить в Полумрак... Мы были в Порту, я его только что привёз... Я угнал машину... На Спиртоса скинули целую тонну мешков, он не может идти... И... вы же врач, Блад! Ему больно, понимаете? Он-то сильный, и он Мрачный дозорный, но ему всё равно больно. – Я уже давным-давно не врач, – устало возразил Блад. – Что за чушь! Вы не понимаете, да? Драпаньяну... ему поручено... важное дело... – я понизил голос до елё слышного шепота. – И мы с ним... За нами следили... И пришлось защищаться. На Спиртоса напали, он едва не погиб. А вы – вы отказываетесь просто оказать ему помощь? – Я не могу, – сказал Блад. – Не могу выходить из дому. – Почему не можете?.. Думаете, куда-то надо идти? Машина у самого подъезда... Я так остановил, чтобы... –Нет. Я поклялся, что не переступлю порога своего дома. –Но почему? Блад отвел взгляд. –Чтобы не поддаться искушению – найти отца Артура и перегрызть ему глотку. Я ведь пират, ты забыл? Он продолжал с нарастающей яростью: – Как ты думаешь, почему я решился пройти регистрацию добровольно? Почему позволил вашим дозорным поставить на моей груди клеймо? Это ведь не потому, что я вдруг потерял вкус к свободе, стал законопослушным и смиренным. Я просто хотел перестать убегать и прятаться, чтобы иметь возможность сдержать свою клятву. – Капитан, я вас прошу... – И вот я, зарегистрированный пират, живу в своём доме. И никогда его не покидаю. Это моя клятва, - да, я произнёс её в сердцах, но до сих пор не жалею об этом. Этот подлец, похитивший у меня любовь всей моей жизни... – Капитан!.. – Благодаря моей клятве он до сих пор жив. И ему удалось воспитать замечательного сына... Которого, правда, принимают то за пирата, то за Дракона... – Прошу вас, – я сполз по стене и встал на колени, цепляясь за дверь и не давая Бладу ее закрыть. – Прошу вас, капитан! Смиренно вас прошу... Только помогите... Мне больше просить не у кого. Я... я исполню любой ваш приказ. Хотите, кровь у меня пейте! Всё, что угодно... – Пальцы убери, защемлю! – Блад холодно глядел на меня сверху вниз. Я замотал головой. – Встань! – приказал капитан. Я поднялся. Блад скинул цепочку и распахнул дверь. – Всё, что угодно? – капитан улыбнулся уголком бледных губ. – Интересно... Он рывком втащил меня в прихожую и прижал к стене. – А вдруг я и впрямь захочу выпить твою кровь, послав к чертям свою аллергию? Я закрыл глаза. Пусть что хочет со мной делает. Только бы после этого он спустился и помог Спиртосу. Сволочь, пират проклятый! Кровопийца! Пусть читает мои мысли, наплевать! Пальцы капитана скользнули по моей шее, расстегнули пуговицу на воротнике. Дыхание его обдавало холодом. Почему он не отдает мне приказа, подумалось мне, - как в тот раз, когда он чуть не укусил меня? Почему? Его ладонь, гладкая, твердая, как камень, скользнула по коже... Я вскрикнул от неожиданной боли, пронзившей изнутри грудную клетку, и открыл глаза. Блад уже отступил на шаг. Он стоял, уронив руки, и с грустью смотрел на меня. – Какой ты эмоциональный, Арарат, – сказал он так, будто не было этих тягостных мгновений, не было ледяного дыхания на моем лице. – Вот, опять ревёшь... Что у него, говоришь, с позвоночником? Блад на моих глазах превратился в мягкого, интеллигентного доктора. – Меш...ки, – сказал я прерывающимся голосом. – Мешки упали... – Ну, так пошли, – предложил он. – Чего ты стоишь, как столб? У тебя, кстати, трещина была в ребре – неужели не чувствовал? Да, я её только что зарастил... Но с синяками ничего поделать не могу... Ты ведь кинто-до занимаешься, да? Хорошо держишь удары. Поработай ещё над защитой... Он вышел из своей квартиры, даже не вспомнив о том, чтобы закрыть дверь, легко побежал по ступенькам вниз, я тут же отстал на два пролета. До меня доносилось его бормотание, он вспоминал какие-то случаи из практики, переломы и вывихи. Потом я расслышал обрывок фразы или мысли – «почему бы снова не...» , – но только обрывок. Когда я доковылял до низу, Пётр Блад уже сидел в «скорой», щупая шею слегка растерянному Спиртосу и развлекая его эротическим анекдотом. Корсет был сломан и валялся рядом. – У меня там так жутко хрустнуло, – сообщил мне Спиртос. – А потом они как будто повернулись и на свои места сели. Позвонки, то есть. – Это капитан Пётр Георгиевич Блад, мой сосед, – сказал я. – Я тебе про него рассказывал. – А! Это вы проверяли Драпаньяна! – вспомнил Спиртос. – Что, сесть уже можно?.. – он повертел шеей. – Славный малыш, этот Драпаньян. Только ест плохо – все время надо заставлять... А вы бы шли к нам в лазарет работать, доктор! – Нет, спасибо. У вас и без меня хватает... врачевателей, – Блад удостоил меня взгляда. – Займись маглами, Арарат! Я обернулся. Двое маглов внимательно наблюдали за происходящим внутри «скорой». – Нечего тут смотреть, – сказал я. – Подумаешь, человека пьяного вырвало! – Нечего смотреть, – повторили маглы, развернулись и ушли, постепенно забывая всё только что увиденное и услышанное. – Ну всё! – Спиртос выскочил из «скорой». – Я как огурчик! Он прямо так, как был – в больничной пижаме и носках – походил по двору, разминая ноги и размахивая руками. Капитан тоже вышел... Я схватил его руку и попытался поцеловать, но Блад не дал мне этого сделать. – Опять какие-то припадки! – возмущенно воскликнул он, отдергивая руку. – Я ваш раб! – вялым голосом произнес я. – Что хотите, со мною делайте. – Тебе надо лечиться, Арарат, – сказал Блад. – Или по крайней мере выспаться. Эй, Спиртос! Подите сюда! Возьмите вот это, – он указал на меня, – отнесите на двенадцатый этаж и уложите спать. Да и вам не мешало бы... А я пока спрячу автомобиль – не стоит его оставлять тут, на виду... Спиртос поднял меня на руки, как будто я ничего не весил. Я с облегчением прижался щекой к пижаме, пропахшей хлоркой и ещё чем-то до отвращения больничным. Я услышал голос Блада: – Знаете, в чём дело, Арарат – там, наверху, я вспомнил любопытный факт. Я ведь уже однажды нарушал свою драгоценную клятву! Я вторгся к вам домой, вытащил из ванной – из-за Драпаньяна, когда все думали, что он Дракон. Помните ведь? Так что клятва уже нарушена, и ничего с ней не сделается больше... – Драпаньян не Дракон, – сказал на это Спиртос. – Это признали официально. Его даже в Мрачные мушкетёры приняли... Вы разве не знаете? Что ответил Блад, я уже не помню. Хлопнула дверца, раздался звук мотора – Блад уехал прятать угнанную мной «скорую», а я погрузился в сон, как ложка, тонущая в банке с вареньем.