Хозяин для двух слуг

Лишь поздно вечером Сиэль посадил Элизабет в экипаж, заверив суетливую невесту, что, конечно же, тоже будет скучать. Едва карета скрылась за холмом, юный граф вернулся в дом, где его терпеливо ожидали верный дворецкий и не менее верный секретарь. Сиэль смерил обоих демонов взглядом, раздраженно приударил тростью. - Опустись, - коротко скомандовал он Клоду. Фаустус покорно преклонил колено, помедлив лишь для того, чтобы снять с лица очки. Сиэль молча отвесил демону хлесткую пощечину. - Веди себя почтительно по отношению к Элизабет, - сухо, без эмоций, приказал мальчик. – Я не желаю больше выслушивать от нее жалобы на тебя. - Слушаюсь, мой лорд. Смиренно склоненная голова, ровный голос и лишенные напряжения плечи – сколько уже раз Сиэль видел Клода в таком положении? Чертов демон. Любое наказание он воспринимал как награду. Резко развернувшись, Сиэль направился в кабинет. За его спиной, все еще коленопреклоненный, умиротворенно улыбался секретарь. - Мазохист, - со злым неодобрением хмыкнул Себастьян. Улыбка Клода переросла в оскал. Водрузив очки обратно на переносицу, он плавно поднялся на ноги, с трепетом коснувшись щеки, на которую пришлась пощечина. … Из того, что удалось выяснить Себастьяну, вероятность причастности барона Нельсона к преступлениям не то, чтобы возросла, но явно не уменьшилась. Барон частенько устраивал в своем поместье детские праздники, на которые мог попасть всякий, кому не исполнилось больше пятнадцати. Своих детей у него не было. Семь лет назад усыновил мальчика десяти лет. Поддерживал два работных дома и сиротский приют. Не считая случая, который и привлек к нему внимание Сиэля, больше детей на территории поместья не пропадало. С неприкрытым отвращением Сиэль признал, что все-таки придется следовать слову, которое он так неосторожно проронил перед лордом Рендалом. … Поместье барона Нельсона располагалось недалеко от центра Лондона. За чугунными воротами развернулся празднично украшенный парк, по нему носились, весело хохоча, юные гости. Из радушно распахнутых дверей дома лилась задорная музыка и детский смех. Всюду пахло карамелью и сладкой ватой. Сиэля от этого места пробрала дрожь. Сам он, под стать местным детям, явился к барону на праздник в не по размеру больших штанах на подтяжках, грубой, холщевой рубашке и потертой жилетке. Ботинки выглядели ужасно, но Себастьян подобрал их так, чтобы ноге было комфортно. Правый глаз с печатью договора скрывала длинная челка парика соломенного цвета – практически все жертвы были светловолосыми. В руках Сиэль теребил старенькую, потертую шапочку, прикасаться к которой в иное время откровенно побрезговал бы. Проходившие мимо ребята через одного задевали его, кто вскользь, кто намеренно. Сиэль не огрызался, только поминутно извинялся и время от времени съеживался, стараясь казаться меньше и незаметнее. Столь скромное и забитое поведение он избрал для себя тоже неслучайно: помощники Клода донесли еще одну интересную деталь, объединявшую всех жертв, включая тех, чьи тела не были найдены. И деталь эта заключалась в тихом нраве мальчиков. Скрепя сердце, вспыльчивый Сиэль преобразился в милого и трогательно ранимого ребенка со взглядом барашка на заклание. - Бисквита, юный гость? – склонился к нему Себастьян с подносом лакомства. Здесь он играл роль официанта. На краткое мгновение Сиэль позволил себе наградить слугу злобным взглядом, отчего улыбка Себастьяна стала чуточку больше. Юный граф взял себя в руки и, потупившись, отрицательно покачал головой. - Прошу Вас, юный гость, наслаждайтесь вечером, - едва ни промурлыкал демон, удаляясь. Ему безумно нравилось видеть строптивого хозяина в образе ничтожного червяка. Выждав пару минут, Сиэль направился из парка в дом, где длинной вереницей тянулись столы с едой. В центре зала приглашенные циркачи устроили целое представление – волшебное и смешное до слез. Здесь же находился и сам хозяин дома – барон Арчибальд Нельсон. Тучный, с поредевшей шевелюрой и непропорционально большим ртом, облагороженным усами, он сидел в кресле среди ребятишек и вместе со всеми смотрел представление. Казалось, он искренне увлечен. Сиэль задумался, каким образом привлечь к себе внимание барона. Пожалуй, проще всего было бы спровоцировать конфликт с кем-то из детей постарше и выставить себя жертвой… - Первый раз здесь? – дружелюбно спросил высокий парень, прислонившийся к стене рядом с Сиэлем. Окинув его быстрым взглядом, юный граф отбросил идею с провокацией. Судя по возрасту и дорогой одежде, человек перед ним являлся никем иным как приемным сыном барона. Фредерик. - Здесь все так… дорого, - ломким, лишь самую чуточку испуганным голосом проронил Сиэль, вновь взявшись нервно сминать головной убор в своих руках. Не переиграл ли он? Фредерик рассмеялся, покровительственно похлопав Сиэля по плечу. - Не волнуйся! Даже если ты что-нибудь сломаешь или разобьешь, никто не станет тебя ругать. Хочешь есть? И словно в ответ живот Сиэля забурчал – проклятая маскировка требовала от него пропустить обед и ужин. Смутился мальчик вполне искренне. - Пошли! – скомандовал Фредерик и повел Сиэля к одному из столов с блюдами. Самолично накладывая еды для гостя, сын хозяина дома, наконец, представился: - Я – Фредерик Нельсон. А тебя как зовут? - Финни, - смущенно улыбнулся Сиэль, – я – Финни Флетчер, - и тут же запальчиво спросил, - А здесь, правда, кормят? Фредерик на мгновение опешил. Глянув на тарелку в своих руках, он с улыбкой протянул ее Сиэлю. - Значит, ты сирота, - поужинав, ребята расположились, по предложению Фредерика, в одной из комнат поместья. За закрытыми дверями было тихо и спокойно, а сын барона Нельсона умел вести беседу в той особой манере, что располагала к полному доверию. - Да, - кивнул Сиэль, сгорбившись. – Я… я, наверно, теперь уже никому не нужен. Без родителей я… я… Первый же всхлип заставил Фредерика заключить Сиэля в объятия. Мальчик замер в чужих руках, а Фредерик утешительно поглаживал его по голове. - Мне очень жаль, - до боли искренне прошептал он. … Вот только сожалел он не о прошлом своего нового знакомого. Сиэль убедился в этом в следующую секунду: объятие превратилось в стальную хватку на затылке, а к лицу мальчика прижали кусок ткани с печально знакомым сладковатым запахом хлороформа. Сиэлю почудился издевательский смешок Себастьяна. Следом наступила тьма.