Хозяин для двух слуг

Ближе к полуночи Сиэль оставил гостей. Себастьян, предусмотрительно напомнивший милорду о времени, сопроводил его в спальню. - Беседа с господином Кристофером удовлетворила Ваше любопытство? – спросил он, застегивая на мальчике пуговицы ночной рубашки. Сиэль медлил с ответом, разглядывая обращенное к нему лицо. Себастьян был красив красотой почти ангельской – темной, но изящной и совершенной. Всякий провожал его завороженным взглядом. Эти глаза кровавой бездны, в которых так легко было потеряться, эти пряди волос, словно шелковистая тьма, эта улыбка падшей святости – все это лицо, оно искушало. И голосом, что слаще меда, он так легко ронял ядовитые речи, и руками, на коих держалось все поместье, так просто обрывал жизни. Идеальное зло. Честное, открытое. И прекрасное. - Что такое, милорд? – мягко спросил Себастьян. Спросил так, будто догадывался; так, будто уже давно знал. - Почему у тебя такое лицо? - Прошу прощения? - Ты мог принять любой облик. Почему выбрал этот? Настал черед Себастьяна разглядывать юного графа. Увы, но ничего кроме приятной задумчивости Сиэль в его выражении лица понять не смог. Клод в этом отношении был проще, понятнее. Но был ли Клод проще Себастьяна, потому что он такой и есть, или подобное лишь тактика, маска демона? Где начинался истинный характер, а где продолжалась игра? И не все ли равно самому Сиэлю? Подумав над этим, граф хмыкнул, отбросив вопросы. Они – всего лишь его пешки, продолжение рук. Умелые, надежные, но не более. Глупо привязываться к собственным палачам. Дамоклов меч висел на тонком волосе, и, когда придет время, демоны эту нить оборвут. Сиэля разрежет на ровные половинки, чтобы насытить тех, кто некогда верно служил. - Неважно. - Милорд? - Свободен. Я хочу спать. - Тогда приятных Вам снов. Закрылась за дворецким дверь, стихло эхо его шагов, и лишь дождь да гроза за окном настойчиво не давали Сиэлю заснуть. Перестук капель, утробные раскаты грома, и где-то там, в коридоре, Финни или Мейлин разбили очередную вазу, вызвав глухое раздражение Себастьяна. - Стать человеком – гордыня никогда не позволит вам опуститься до подобного, не так ли? – прошептал Сиэль с непонятной вдруг ему самому горечью. Демоны не любят и не привязываются – лишь искушают, с насмешкой наблюдая падение души. Лишь… искушают… … В грозу Сиэлю всегда снятся дурные сны. В кошмарах он беспомощен и беззащитен: там он не может отдать приказ, там нет его демонов. Есть только он сам и память – грязная и мерзкая, хрипло шепчущая и визгливо хохочущая десятками разных голосов. Ужас подбирался медленно, почти лениво, словно хищник, загнавший добычу в тупик. Сюжет кошмара невнятный, обрывистый, сотканный из сотен тысяч фрагментов. Сиэль бежал и не мог убежать, кричал, но беззвучно, звал, но бесполезно, и падал, падал, падал на дно в ту самую ночь, когда все началось. Вдруг ненавистные лица исчезли, едва появившись. Вдруг Сиэль лежал в постели родителей. Он утопал в огромных для него подушках и слышал ровное дыхание спящей мамы. Рука отца водила по волосам лениво и легко, баюкая, снимая страх перед грозой. В их объятиях Сиэлю мирно и спокойно, он под защитой, и ничего плохого нет и не будет… «Неправда», - шепоток упрямого «Я», не принимавшего подачек и жалости, вклинился в мирную ночь и, будто вызвав рябь на глади воды, разрушил образ, согнал сон. Сознание пробудилось раньше тела. Казалось, что Сиэль еще спал, но он уже был здесь, в безрадужной реальности. И в этой безрадужной реальности кто-то гладил его по голове – легко и осторожно, словно хрупкое, но безмерно дорогое сокровище. Сиэль открыл глаза. - Кто здесь? Ладонь пропала с его лба, и долгую томительную минуту знакомая фигура во тьме хранила молчание. - Что ты здесь делаешь, Клод? - Вам снился кошмар, милорд. - Я, кажется, запретил вам обоим заявляться ко мне в спальню без повода, - в раздражении приподнялся на локоть Сиэль. Клод невозмутимо поправил на переносице очки: - Вы кричали во сне. - И что? – упал голос мальчика до злого шепота. - Не пристало графу Фантомхайву кричать и звать слуг по такой мелочи. По-крайней мере в присутствии гостей. - Но ты меня не разбудил, - прищурился Сиэль. - Разве? – Клод наклонился: согнулся пополам, удерживая руки по швам, словно игрушечный солдатик, что в детстве у Сиэля был любимой игрушкой. Лицо его вдруг оказалось в сантиметрах от лица Сиэля. Крупные, резные скулы, глаза цвета горчичного меда, теплые и живые, высокий открытый лоб и неизменно аккуратная стрижка – совершенен, как и Себастьян, но иначе. Нетерпеливый, подчеркнуто внимательный, с бурей тяжелых эмоций за каменной маской – Клод подчас озадачивал Сиэля. Себастьян думал и вел себя как демон, но Клод будто балансировал на тонкой грани с человечностью – простой и ущербной. Настоящей. - Почему ты пришел, Клод? - Вы звали меня, милорд. - Это не ответ на мой вопрос. Мне приказать? - Я всего лишь Ваш преданный слуга, - ласково прошептал Фаустус. Кончиками пальцев он провел от подбородка мальчика вверх по бархатистой щеке, к виску, отведя отросшую прядь волос за ухо. Нет, Сиэль определенно не понимал своего секретаря. - Чего же ты от меня хочешь? – задался он вопросом. - Этого, - склонился Клод ниже, пока не дотронулся губами слегка приоткрытого рта своего хозяина.