Обмен телами, или бабушке снова 30

Беллатриса резко встала с кровати, тяжело дыша. По спине прокатилась холодная капелька пота, и волшебница мелко задрожала от холода, так внезапно пробившего ее тело. В последнее время кошмары не давали ей покоя. Мысли постоянно путались, а сама она боялась, что сны могут оказаться вещими. А вдруг сны, где пытают тело Беллы, а точнее саму Дину, сбудутся? Хотя, пенсионеры-мозгошмыги тоже не покидали ее во снах… «А вдруг и они вещие? – негодовала Беллатриса. – Нет, бред». Девушка потерла лицо руками и вяло улыбнулась, успокаивая себя мыслью о том, что скоро она вернется в свое тело. Гвиневра непременно должна помочь ей! Беллатриса решила, что к миссии «Вполне выполнимая теория мозгошмыга» (а сокращенно «ВПТМ») следует приступать немедленно. Кстати, волшебница до сих пор не понимала названия. Его предложила Гвен, так и не объяснив смысла. Впрочем, нашу Беллу не особо тревожило название. Волшебница, держась за спину, встала с кровати и направилась в ванную. Комната средних размеров не отличалась особыми украшениями или мебелью. Над раковиной стояло большое зеркало, в которое волшебница смотрелась каждое утро. Вот и сегодня она стояла перед ним и пронзительно смотрела на «свое» отражение. Хоть внешность бабушки Дины и была привлекательной (для ее возраста, конечно), Белла уже давно не улыбалась и не умилялась, смотря на зеркало. Она так соскучилась по своей непослушной гриве, по темным блестящим глазам и по не отличавшимся особой красотой зубкам. А главное - она соскучилась по магии. Как же плохо без нее жилось! Беллатриса до сих пор удивлялась терпению маглов. Они всю жизнь без магии! Удивительно… От мыслей ее отвлек будильник, прозвеневший где-то далеко в комнате. «Сегодня я опередила тебя», – мысленно усмехнулась Белла. Волшебница решила не отвлекаться на будильник и просто покрепче заперла дверь в ванную. К Беллатрисе вновь пришли мысли о том, что она скоро окажется в своем теле. Это несказанно ободрило ее, в следствии чего девушка поспешно (и уже более радостно) умылась, убрала волосы в пучок и оделась. Погода на улице была прекрасная. Ни жарко, ни холодно – самое оно! Девушка лучезарно улыбнулась погоде и поспешила к дому Гвиневры, адрес которого она предусмотрительно списала из первых попавшихся документов, находившихся в сумочке. А это, собственно говоря, ей удалось благодаря сонливости новоиспеченной подруги (нет-нет, в библиотеке спала не только Белла). В тот момент леди в очередной раз засопела над наискучнейшей книгой, а Белла решила не будить ее, а воспользоваться положением. Хитрость в крови у слизеринцев! Через минут пятнадцать Беллатриса уже стояла перед дверью. Дом Гвиневры оказался довольно таки милым. Он был теплых оттенков, а на двери вместо современного звонка висел колокольчик с бантиком. А еще перед домом были посажены самые разнообразные цветы, абсолютно не сочетавшиеся друг с другом. Но на самом деле это выглядело замечательно! Казалось, будто ты попадаешь в маленькую пеструю сказку. Белла в очередной раз умилилась и потянула за колокольчик, а тот в свою очередь издал присущий ему звук. Сначала по дому разлетелся звук колокольчика (и Белла не сомневалась в том, что без магии тут не обошлось), а потом раздались чьи-то тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и Беллатриса ахнула от изумления. И оно было отнюдь не приятным. Перед ней стояла та самая мисс Змееутка! Не та волшебница, с которой она корпела над книгами, а та, которую она впервые повстречала в библиотеке. Те же утиные губы, тот же взгляд. И ни капли разума! – Что тебе надо, наглая тварь?! – завопила Гвен. Точнее, женщина, которую абсолютно не хотелось называть таким именем. Сначала Беллатриса стояла в удивлении, потом замялась. Но меньше чем через минуту уже взяла себя в руки. – Гвен… С тобой все в порядке? – Беллатриса помахала руками перед ее лицом, когда та вдруг впала в непонятное состояние. – Гве-ен! Гвиневра дернулась и удивленно уставилась на Беллу. Ее зрачки расширились, дыхание было прерывистым и тяжелым. – Гвен, очнись! – Белла потрясла ее за плечи. После очередной реплики Беллатрисы Гвен распахнула глаза еще шире и упала на пол, ее тело пробило дрожью. Глаза были стеклянные, лицо не выражало абсолютно ничего. Казалось, будто ее лицо заморозили, а тело подвергают круциатусу. Беллатриса упала рядом с Гвен на колени, и начала трясти ее, постоянно произнося ее имя. Закусив губу, волшебница побежала на кухню в поисках воды. Зайдя в нужную комнату, она резко остановилась. Очередное удивление. На полу кухни были разбросаны пустые склянки и колбы, посуда и прочие предметы, когда-то находившиеся на столе. Но Белла тут же опомнилась и схватила графин, который в целости и сохранности прибывал на холодильнике. По дороге девушка пролила чуть ли не всю воду, так сильно она торопилась. Гвиневра по-прежнему лежала на полу. Белла подбежала к ней и вылила все содержимое на лицо весьма и весьма странной подруги, шепча не менее странные и бессвязные слова. Гвен вдруг замерла и широко распахнула глаза. Она, по-прежнему лежа на полу, уставилась на Беллатрису. – Беллочка, милая!.. – тихо прошептала она, и наша волшебница облегченно вздохнула, радуясь тому, что перед ней вновь ее подруга, а не какая-то там мисс Змееутка. – Я тебя умоляю... – голос становился все тише и тише, слабее и слабее. – Найди сок бурбона… Все остальное в кладовке, Белла… Умоляю! Беллатриса вцепилась в руки Гвен и испуганно смотрела на то, как угасает ее подруга, до сих пор не понимая смысла ее слов. Она их слышала, но не понимала. – Три дня, осталось три дня! Я не могу, я слаба, Беллочка! Я тебя умоляю… Сок бурбона, кладовка… Ради Мерлина… Глаза Гвиневры медленно закрылись, и она безжизненно рухнула на пол.