***
Поездка, а точнее полет на колдомобиле был молчаливым. Дина сидела на заднем сиденье и с любопытством рассматривала метку. Она водила по ней рукой и чувствовала тепло, разливающееся по телу. Почему она согласилась сбежать? Сейчас бы стояла в первых рядах, рядом с Темным Лордом. Ее размышления прервал Рудольф. Белла... Беллатриса, ты что, вернулась? Это ты? — он отвлекся от «пилотирования» и уставился на свою «жену», которая широко улыбнулась. Твоя жена не возвращалась, но я тут. И я тоже Белла, не забывай. Рудольф вернулся к рулю, обдумывая ситуацию. И что вообще с ней происходит, если она — это еще она? С ума сошла? Все же есть вероятность того, что все вернется на свои места... Беллатриса. Ты помнишь, что было... перед тем как мы сбежали, в общем? — Дина задумалась и что-то приятно-теплое полыхнуло в ее глазах. Лучик надежды? — В общем, не говори моей жене. Мне с ней еще жить долгую-долгую жизнь. Прошу. Беллатриса разозлилась на него, и чтобы не выдать свои чувства впилась ногтями в свои колени. Боль отрезвляла. Она ухмыльнулась и буквально выплюнула гадкие для нее слова: Я буду делать то, что я хочу, «пингвин». Рудольф, безусловно, не ожидал такой реакции. Он зло сжал зубы и ускорил колдомобиль. «Когда это все закончится?» — думал он. «Алохомора», — прошептал Рудольф, направляя палочку на замок двери. Тот, не сопротивляясь, отперся. В доме было тихо и пусто. Никого! Они прошлись по комнатам, и Рудольф констатировал для обоих понятный факт, что в доме никого нет. Вдруг Рудольфу попалась на глаза фотография жизнерадостной бабули и трех внучат. Это твоя мать? — спросил он и повертел фотографию в стеклянной рамке в руках. Одно неуклюжее движение — и рамка с фото оказались на полу, причем в разбитом виде. Убери свои руки и заткнись! — рассвирепела Дина. Она даже хотела влепить ему звонкую пощечину, но влетела красивая сова сипуха. Беллатриса выхватила у нее записку (будто это было для нее привычно) и холодно добавила: Мы отправляемся по этому адресу. Рудольф хотел ей высказать все, но все же сдержал себя и сел в колдомобиль, открыв карту. Ехать нужно было через лес и поскорее, нельзя было забывать о том, что на них ведется охота. Сейчас они оба летели к тому самому замку. Беллатриса нарушила молчание: На фото была я с внуками, — так холодно и просто. Неужели? Рудольф в шоке повернулся к ней и хотел что-то сказать, но даже удивиться толком не успел: в их колдомобиль врезался горящий шар, затем еще один. Все вокруг полыхало. Невыносимо жарко! Дина закричала, потому что подол ее платья зажегся и лез со своими жаркими поцелуями к ее коже, Рудольф пытался включить какую-то функцию колдомобиля, но безрезультатно, вскоре огонь добрался до его мантии. Двери наконец-то открылись, их средство передвижения начало падать. Дина и Рудольф выпрыгнули из автомобиля прямо в озеро. Точнее Рудольф прыгнул в озеро, и Дина задела дерево и только потом упала в воду. Раздался крик боли. Когда Рудольф всплыл, он оглянулся: рядом никого не было. Паника, паника, паника! Он набрал больше воздуха и окунулся под воду. Безмолвной русалкой на дно озера опускалась синеющая Дина. Он, что были силы, поплыл к ней. Слава Мерлину это было магловское озеро без настоящих русалок! Он подхватил Дину и поплыл наверх. Сил было все меньше и меньше... Наконец они выбрались на сушу, Рудольф достал волшебную палочку и направил ее на Дину. Эванэквус! — из губ Дина полилась вода, поднявшаяся из ее легких. Она вдохнула воздуха и широко открыла глаза. Жива! Но не успел Рудольф обрадоваться, как Дина скривилась от боли и закричала. Что? Что болит? — Рудольф пытался спросить у нее, но та запиналась и из-за боли не могла сказать что-то внятное. Тогда он снова наложил на нее заклятье, теперь обезболивающее. Нога, болит нога... Я не могу на нее встать! Я не могу пошевелить! Рудольф тяжело вздохнул. Это перелом. У него не было с собой даже сумки с залечивающим зельем. Ничего не было! Так, я адрес помню. Возможно, нам удастся трансгрессировать, — он помог ей подняться и поставил рядом с собой. Но ничего не получилось! Трансгрессия не помогала! Значит, у них не было возможности трансгрессировать. Скорее всего их сейчас ищут пожиратели, которые их и подбили. И у Дины перелом ноги... Вдруг Рудольф вспомнил, что она говорила перед падением и хотел было, все-таки, удивиться, но решил отложить эту тему. Ей сейчас и так нехорошо. Осмотревшись, Рудольф сделал вывод (вспомнив карту и вид сверху), что идти им несколько километров. Что же, придется добираться пешком. Другого выбора просто нет.Часть 17.
11 июня 2015 г. в 21:51
Гвиневра и Беллатриса уже полчаса сидели в саду перед замком на теплом пледе, вкушая бутерброды (мастерски приготовленные Беллой). Рядом был фонтанчик, пели птички, раздавался шум леса и смех двух пожилых женщин. Казалось, они находились в сказке.
Инициатором пикника была Гвиневра. Сейчас она без конца рассказывала забавные истории из ее долгой-долгой жизни. Теперь Мерлин предстал в подсознании Беллы в другом образе: веселый парень, умеющий шутить, а вовсе не серьезный старикан с длинной бородой (коим он, если честно, сейчас и являлся).
Но все же Беллатрису не покидало ощущение, будто Гвен заговаривает ей зубы. А что, если она ее жалеет? Если она решила «разукрасить» ей последние деньки?
Беллатриса нахмурилась и перестала смеяться, что не ускользнуло от внимания Гвен.
Беллатриса, что-то случилось? — ровным голосом спросила волшебница.
Что? — Белла отвлеклась от мыслей и, прежде чем ответить, подумала пару секунд. Стоит ли говорить сейчас? Наконец она собралась и выпалила одной фразой: — Гвен, я вчера ночью все слышала. Я все знаю.
Гвиневра побледнела. Она закрыла лицо руками и тяжело вздохнула. Она шептала что-то, но слишком тихо.
Ты ни в чем не виновата, — все же удалось расслышать Белле часть ее слов. — Теперь успокойся и расскажи мне все. Для чего это вообще нужно? Почему Мерлин не может просто обратиться в этом мире с помощью заклинания?
Ах, Белла... Все не так просто, как ты думаешь. Он сейчас в определенном месте, в особом месте. Оттуда нельзя просто прийти, а потом опять вернуться. Нужно... заменить. Мерлин во вечном сне.
Беллатриса испуганно уставилась на Гвен. Она знала, что такое вечный сон... Это ничего!Пустота! Неужели это ее участь? Ни рая, ни ада. Лежать и думать, не в силах пошевелиться или сделать хоть что-то. Хотелось встать и убежать далеко-далеко.
И... я там буду вечно? Навсегда?
Нет, что ты. Даже ты не достойна такой участи. Твоя плата за грехи не вечный сон, а смерть... Ты попадешь туда на время, а потом, когда Мерлин свершит все, что предначертано и вернется... тебя распределят. В ад, или же в рай. Но думаю... сон покажется тебе очень долгим и томительным.
Беллатриса нервно сглотнула. Еще бы ей это не показалось вечностью! Однажды на нее наложили заклятье Петрификус Тоталус и оставили на сутки. Хотелось бы сказать, что сильнее мук она не испытывала, но в памяти всплыл Азкабан.
Беллатриса побледнела и отогнала от себя незваные мысли. Есть, и даже пребывать в этом чудесном, пышущим жизнью, месте больше не хотелось. Она вяло посмотрела вдаль и задумалась:
«Всем ведь без меня будет лучше? Темный Лорд повержен, друзей нет, с Рудольфом отношения не особо теплые... Рудольф! Дина!» — щеки Беллы заполыхали от страшных мыслей.
Гвен! Что с Рудольфом и Диной? — она обхватила щеки руками и прошептала: — А если они мертвы?
Нет, Белла. У каждого из них свое предназначение в этой истории, они живы. И, да... нам нужно послать сову в твой дом с координатами замка... Они прибудут сюда. По крайней мере, так велел Мерлин.
Гвиневра, как ни в чем не бывало, настрочила записку и отдала ее сове, сказав адрес. Будто она делала это каждый день. Тем не менее, Беллатриса немного успокоилась.
Кхм, — начала Гвен. Кажется, она собиралась что-то сказать, но все не знала как. — Белла... у тебя никаких странных ощущений не было? Этой ночью, к примеру...
Что? Этой ночью? — она призадумалась. И вспомнила. — Да, было. Я не знаю, как сказать... Ну, будто... Будто я чувствовала, что моя злость передается куда-то. И будто она не моя больше. Это странно, да?
Волшебница тяжело вздохнула и начала говорить, говорить, говорить. Во время своего «сна» она, оказывается, успела узнать очень многое. Из всей этой болтовни она смогла понять самое важное.
Ее. Тело. Проклято.
И лекарство просто и обыкновенно, как в сказках. Это любовь, которая будет бороться с проклятьем. Нам остается надеяться, что она влюбится в Рудольфа.
Беллатриса тяжело вздохнула. Влюбиться в Рудольфа — непростое дело...