Шерлок BBC. Сборник драбблов.

Джон не собирается прощать Шерлока. Не сегодня, не завтра, никогда. Ватсона бесят его улыбки, насмешки, подколы, как ни в чем не бывало. Его бесит Шерлок. А особенно его губы. Джон не собирается прощать Шерлока. Даже когда тот извинился. Даже когда начал опять играть на скрипке. Даже его любимую мелодию. Которую детектив ненавидел. Джон хотел уйти от него. Не разговаривать, не общаться, забыть. Мужчина был серьезно намерен вычеркнуть Холмса из своей жизни. Навсегда. - Уходишь? - Детектив встал в дверной проем, как ни в чем не бывало. - Ухожу, Шерлок. Дай пройти. Ухмылка на лице Холмса. - Слишком поздно, Джон. Мужчина не помнит, почему ответил на поцелуй этого долбанного гения. Не понимает, почему обнял в ответ, помогал расстегивать рубашку, оставлял засосы на шее. Джон хотел освободиться от этого кошмара, но лишь стонал, когда Шерлок сжимал член сквозь ткань штанов. - Ненавижу, - шептал врач, когда мужчина целовал каждый сантиметр его тела, не давая расслабиться. Он не хотел быть зависимым, не хотел этих подачек. - Поздно, Джон, - улыбался Шерлок, растягивая его. Детектив знал, что Джон противится своим чувствам, что ненавидит его всей душой за ложь, за боль, за одиночество. Но знал Холмс и другое - изголодавшееся желание, чувство потребности, которое усиливалось с каждым взглядом в родные глаза. - Отпусти меня, - стонал Джон, когда мужчина вошел в него, сжимая руки и не отпуская. Громкие стоны, пошлые звуки, единство душ и тел. Они нашли друг друга, нашли, хотя и отказывались понять свою потребность. Джон насаживался на член детектива, подчинялся ему, ненавидел. Ненавидел за то, что любит, за то, что хочет, за то, что опять исполняет его желания. Шерлок прижимал ближе, прижимал крепче, не желая отпускать. Уже никогда. - Джон, - молил мужчина, совершая последние толчки. - Уйди от меня, - просит врач, едва отойдя от оргазма. - Слишком поздно, Джон. - Отвечает Шерлок, целуя того в шею. - Слишком поздно.