***
Закат на Корусанте был красив: заходящее солнце окрашивало шпили зданий во все оттенки оранжевого и багрового, создавая удивительное зрелище. Но сейчас, в зале Высшего Совета, им никто не любовался. Там находились трое: двое человек - уже виденный нами магистр Винду, и девушка в традиционном толотском головном уборе и один гумандоид, низкий ростом и с зеленой кожей. Обычный гражданин Республики мог даже не обратить на них внимание, и не стоит его винить в его не мудрости — сложно представить, что в них он бы смог распознать магистров Ордена Джедаев. — Он медленно идет на поправку, магистры, — произнес Винду, глубже закутываясь в свою робу. — Но я повторюсь: я не уверен, что ему место в этом Храме. — Решение совета оспариваешь ты, мастер Винду? — произнес один из магистров, самый старший на вид, шевеля своими длинными ушами — Я не оспариваю решение Совета, магистр Йода, — Винду потер виски, будто пытаясь отогнать усталость. — Я лишь пытаюсь предусмотреть всю опасность, что несет его пребывание в Храме. — Послушать вас, магистр Винду — отозвалась с соседнего кресла до сего молчавшая магистр. — Так стоит лишить его жизни. Во избежание. — Возможно, так было бы лучше для всех, магистр Галлия — резко ответил Винду. Его слова вызвали минутную паузу, в течение которой Йода и Галлия переглядывались, неизбежно натыкаясь на сталь в глазах Винду. Винду выдохнул, сжав рукой крепче рукоять своего меча. — Я хочу сказать, магистры, что мы не знаем, в каком состоянии находится … Реван, — последнее слово далось магистру с трудом. Будто он говорил то, во что не верил. — И нет никакой уверенности, что мы не приютили у себя двойника. — Но тесты на ДНК показали ведь полное совпадение, не так ли? — Галлия немного наклонила голову. — Да, — с очевидным трудом признал Винду. — Но судя по характеру его импульсов Силы, и принимая во внимание все жертвы… — Мысль донести ты хочешь, что Темной стороной объят утерянный мастер, ммм? — закончил за ним Йода. — Да, — коротко кивнул Винду. Вновь наступила минутная тишина, позволив бликам заходящего солнца играть на спинках кресел магистров, сейчас пустующих. — Выслушать его хотел бы я, — заговорил Йода. — Приговаривать без суда — не путь джедаев, ммм. Справедливы должны мы быть. — Соглашусь, — кивнула Галлия. — Чему бы не было предвестником его появление, мы должны это узнать. — А если будут еще жертвы? — в голосе Винду звучал холод, но решение Йоды он оспаривать не стал. Последний вопрос так и остался без ответа.***
От экранов Медею отвлек звук грохота, донёсшийся из палаты. Торопливо оглянувшись на экраны, она выругала себя за глупость, а затем обратила внутренний взор вглубь палаты. Её пациент был вне своей кровати, на полу, и барахтался, пытаясь подняться. Пройдя сканирование, она чуть ли не забежала в палату. Протянув к нему свою руку, её вновь пробило это жуткое животное чувство опасности, которое она подавила в себе усилием воли и тревогой за жизнь своего пациента. Он оглянулся и посмотрел на её руку, будто она была ядовитой змеей, но после секундного размышления принял помощь. Опираясь на неё, он проковылял до своей кровати. — Вам же еще нельзя ходить, — Медея из-за всех сил старалась скрыть в своем голосе волнение. — Ваши мышцы еще не до конца окрепли… — Я знаю, — сухо оборвал он её, принимая более-менее устойчивое положение на кровати. Удостоверившись, что он в порядке, Медея уже хотела было уходить, как вдруг его голос остановил её на пороге: — Зачем я здесь? — обернувшись, она увидела, как он, сгорбившись, сидел на краю кровати, ощупывая руками свои ноги. И явно не довольный тем, что видел и ощущал. — Вы в Храме Джедаев на Корусанте, — она поправила повязку на глазах, которая сбилась из-за спешки. — Мы пытаемся вас… — По твоим глазам, одежде и этим стенам я уже давно догадался, что я в Храме Джедаев, — в полумягком свете палаты его карие глаза как будто блеснули. Он сказал ей больше слов, чем говорил за неделю. И Медея не знала, хороший ли это знак. Её собеседник бросил изучать свои собственные колени и поднял свою голову на неё. Впервые за все это время Медея увидела в нем не только безжизненный дух апатии, но … интерес? — Ты не ответила на мой вопрос. Зачем. Я. Здесь? — он будто выплевывал каждое слово, и Медея могла покляться, что его голос, его связки, буквально дрожат от сдерживаемых эмоций. Она глубоко вдохнула, и закрыла даже свой внутренний взор, стремясь осознать его вопрос. Мягкое прикосновение Силы, столь родной для неё, позволило расслабится и отпустить ту нервозность, что всегда возникала в его присутствии. И в этом состоянии, близком к медитации, она вдруг поняла. Он спрашивает не только неё. Это крик человека, которого вытянули из бездны и вытащили на свет. Крик полный боли и непонимания, для чего он здесь. Вопрос, не столько к ней, сколько к самой Силе. Еще несколько мгновений она размышляла, что ему ответить. И решила быть честной. — Мы не знаем, — она покачала головой. — Никто не знает: магистры, мастера, даже самые мудрейшие из нас. Они не знают… и они боятся этого. Как и я. Его голова дернулась, будто она отвесила ему пощечину, и склонилась на грудь. Его плечи поникли, и апатия вновь завладела им. — Спасибо за честность, — пробормотал бывший мастер-джедай, и опустился на кушетку, закутываясь в одеяло своими непослушными руками. Выходя из его комнаты, она услышала его шепот, едва слышимый. «Почему ты мне не отвечаешь? Почему ты молчишь?!». Его плечи задергались, и звук, вырвавшийся из его груди, утробный, едва слышимый, напоминал рыдание.***
С этого момента в её пациенте будто произошел некий перелом. Буквально на следующее утро он позвал Медею и попросил достать ему датапад. Смущенным голосом он проговорил, что ему очень интересно было бы узнать, что произошло в Республике — и в Галактике, в его отсутствие. Воодушевленная его интересом, Медея через своих знакомых запросила датапад, который ей принес протокольный дроид через несколько часов, недовольно попискивая. Поблагодарив дроида, она принесла его Ревану, сопроводив просьбой не сильно увлекаться. «Интересно, на что я надеялась?» — задала Медея себе вопрос, слыша попискивание все новых и новых запросов, которые бывший мастер-джедай вбивал в датапад. Её консоль была соединена вместе датападом (как объяснил дроид, для целей безопасности), и бесконечные уведомления о все новых и новых запросах окончательно поставили точку в её силах на день, заставив утомленно забраться на кушетку и закутаться в свою мантию. Очнувшись на следующий день, она даже не сразу поняла, что проснулась, поскольку консоль встретила её все теми же непрекращающимися звуками новых запросов. Включив голосовое распознавание и заварив себе каф, она решила узнать, чем же именно интересовался мастер, пока она спала. Голосовому переводчику понадобилось, казалось, несколько часов, прежде чем он смог перечислить все те запросы, что Реван вбил в датапад. Старого мастера, казалось, интересовало все — полная история Республики, текущий состав планет, население, вооруженные силы, текущий состав Сената… У Медеи кругом пошла голова от такого обилия информации. А запросы все не прекращались. Перемотав переводчика, Медея смогла выделить то, что заинтересовало мастера сильнее всего — запросы, касавшиеся Руусанской реформы. После первого запроса последовало очень много уточняющих: Ревана интересовали как перемены в обществе, так и в Ордене Джедаев. Были так же и запросы, касающихся ситхов, но очевидно, что после первой пары пустых страниц он бросил исследования в данной области, очевидно понимая, что ничего важного он так и не найдет в Голонете. «Интересно, спал ли он?» — задала себе вопрос медик, понимая, что очевидным ответом будет «нет». Приведя себя в порядок, она подхватила кружку кафа и прошла в палату. Она застала мастера в том же положении, что и оставила: опирающегося о изголовье кровати и держащего в своих подергивающихся руках датапад. Пальцы, все еще слушающиеся с трудом, вбивали все новые и новые запросы, и Медея невольно поразилась его умению так быстро поглощать и обрабатывать новую информацию. То, что она в ученичестве запоминала днями, он изучал за часы и даже минуты. Обратившись к нему внутренним взором Силы, она впервые почувствовала исходящие от него живые эмоции, более неприкрытые щитом апатии: всепоглощающий интерес, удивление, и глубоко внутри — разочарование, будто его отнюдь не обрадовало все то, что он узнал. — Я заметил, что за все время меня посещаете только вы, — при виде её Реван отложил датапад. — Значит ли это, что я нахожусь на изоляции? Или же вас просто бросили мне на съедение? — она не видела, но могла покляться, что впервые за все время на его лице появилась улыбка. Сам факт этой шутки настолько выбил Медею из колеи, что она застыла на входе, прижимая к груди пакет с медикаментами и кружку кафа, часть которого расплескалась ей на мантию. — Н-н-нет, никакой изоляции, — она спешно положила пакет на подголовную тумбочку. — Просто мы находимся на одном из нижних уровней, и сюда редко кто заходит без нужды. — Но за все это время, никто даже не пришел вас проведать, — вторая фраза, которая выбила пол у неё из-под ног. Потянувшись к нему с иглой для анализов, она вдруг почувствовала, как он взял её за свободную ладонь. Его прикосновение было… интересным, как будто она прикоснулась к дроиду, накопившему статический заряд. Она неловко высвободила свою руку и поправила повязку на глазах. — Все просто: у меня нет друзей в Храме, — она ответила ему с неловкой улыбкой, после чего жестом предложила продолжить процедуру. Увидев его кивок, она профессионально, без лишних движений, забрала кровь на анализы и сверила показания датчиков, подсоединенных к его телу. Все говорило о том, что он идет на поправку. Введя новый препарат в капельницу, она обернулась к нему, будто предчувствуя, что ему есть что сказать. И не ошиблась. — Я хотел бы извиниться… за то, что произошло, — она буквально кожей могла различить смущение в его голосе. И искреннее сожаление: миралук сложно обмануть в таких моментах. — Все хорошо, это не ваша вина, — стремясь скрыть стеснение, она крепче запахнула свою мантию, вспоминая, есть ли в её каморке чистящие средства, или вновь придется подниматься за ними наверх. И искренне надеясь, что он не увидит пятно. — И я понял, что так и не знаю ваше имя, — по шутливым ноткам она поняла, что её надежда не оправдалась. Улыбнувшись от глупости ситуации, она представилась: — Медея.***
Их следующий день был омрачен сообщением, пришедшим с утра на датапад самой Медеи: Верховный Совет Джедаев хотел видеть Ревана, и как можно скорее. Со вздохом отложив датапад, она сказала самой себе, что этого момента было не избежать. Поискав у себя хотя бы нечто, напоминающее костыль, она нашла старый подарок её мастера — ветку дерева с её родной планеты Альферидис. Эту ветку она получила, когда мастер взяла её в падаваны — один из самых (если не самый) счастливых день для самой Медеи, и задумавшись о символичности, она зашла в палату. Реван к этому моменту уже проснулся, и отложил датапад. — Совет Джедаев? — поинтересовался он. Медея просто кивнула. — Что же, это был лишь вопрос времени, прежде чем их любопытство пересилит их опасения, — он с кряхтением поднялся на руках на кровати. Отложив палку, она принесла ему комплект одежды и с улыбкой наблюдала, как прославленный мастер, ветеран сотен битв, борется со штанами и своими непослушными ногами. В ответ на все её порывы помочь она натыкалась на упертый взгляд карих глаз. После четвёртого раза она бросила свои попытки, понимая, что даже таким неловким способом он пытается сохранить собственное достоинство. С грехом пополам одевшись, она вручила ему палку, после чего они медленно дошли до турболифта на верхние этажи. С каждой секундой, что уносил их вверх, она чувствовала, как быстрее начинает биться её сердце. И оглянувшись на её спутника она поняла, что сейчас он переживает то же самое.***
Распахнувшись, двери турболифта пропустили их в центральную часть Храма. Медленно, озираясь по сторонам, они двинулись вперед по направлению к башне, где заседал Верховный Совет. Шаг за шагом они преодолевали помещения, по которым туда-сюда сновали юнлинги, оборачивавшиеся на них и оглядывавших озорными взглядами. Рыцари, мастера и их падаваны были более сдержанны в своих взглядах, но тоже не могли сдержать искреннего любопытства, которое вызывала их пара. Пройдя центральную часть, Реван вдруг остановился. Обернувшись, Медея увидела, как он неотрывно уставился на покрытую мхом колонну, стоявшую, как некий обелиск, в центре живописного сада. — Я хочу подойти к ней, — его голос немного дрожал, и Медея, заткнув подальше все свои мысли о спешке, помогла ему подойти к колонне. Подойдя, он отложил палку и опустился перед ней на колени, проводя по камню своей рукой. Заинтересовавшись, она подошла ближе и посмотрела на колонну. При близком взгляде она обнаружила, что та вся покрыта письменами — часть на общегалактическом, часть — на других языках: видимо, на коренных языках жителей планет. Прочитав несколько, она поняла, что это были имена. Посмотрев на самый верх, она увидела имя, с которого будто началось исчисление всех остальных имен. Письмена были полустёртые и потрепанные временем, но она все же смогла их прочитать. Алек Сквинкваргасимус. Осознание, чье это имя, прошло через её тело будто подобно электрическому току. Обратив взгляд вниз, она увидела, как Реван заботливо проводит по каждому имени, освобождая их из плена мха. Его щеки сотрясались, будто от беззвучного плача. — Я не спас вас, мои друзья — тихо он обратился к колонне, подняв взгляд на самый вверх. — Но я не допущу такой ошибки дважды. Медея молчала.***
Турболифт вновь возносил их вверх, в Башню Верховного Совета, но вместо предчувствия чего-то радостного, каждая секунда порождала волнение. Покосившись на Ревана, Медея увидела, как с каждой секундой он будто выпрямляется, а его тело впервые перестало дрожать, будто он собственной волей взял собственные мышцы в кулак. Турболифт распахнулся, и их приветствовал ряд молчаливых стражей, застывших, будто статуи, на своих постах. Сделав первые шаги Реван вдруг резко протянул ей палку. Поколебавшись несколько секунд, Медея приняла её. Все расстояние до зала Совета он прошел абсолютно сам, без её помощи. В его движениях появилась жесткость и расчетливость — нечто, что Медея до этого момента ни разу не видела. Он держался так, будто бы не было этих мучительных недель восстановления атрофированных мышц, и он только что сошел с трапа своего корабля на очередную встречу с Советом. Дойдя до двери, ведущей в зал Совещаний, он замедлился и сделал несколько глубоких вздохов. — Что же, прямо в логово терентатеков, — усмехнулся он и шагнул внутрь. Последовавшая за ним Медея удивленно вздохнула: ВСЕ магистры присутствовали на встрече, заняв свои места в креслах совета. Они сразу же обратили свои взгляды на Ревана, буквально проигнорировав её, и Медея тихо заняла место у самого входа, решив наблюдать за представлением. И о Сила, оно предвещало быть горячим. На негнущихся ногах Реван прошествовал прямо в центр зала, позволив каждому магистру вперить в себя взор. После небольшой заминки, он наклонил свою голову в жесте уважения: — Приветствую уважаемый Верховный Совет. — И мы приветствуем тебя, мастер Реван, — поприветствовала его мелодичным голосом сидящая почти по центру магистр. — Меня зовут Ади Галлия, позвольте я представлю вам остальных. Минуту она перечисляла имена магистров, во время которой Медея изучала лицо Ревана. Её внутреннее ощущение подсказывало ей, что хоть его память и цепко ловит эти имена, он не собирается высказывать им более почтительности. Видимо, ощутили это и сами магистры: на лицах некоторых из них возникли озадаченные гримасы. Невозмутимым было лишь лицо Мейса Винду, который сидел на своем кресле так, будто готов в любую минуту сорваться с места. — Не буду скрывать, уважаемый мастер — продолжила Галлия, — что нас всех крайне интересует ваше… возрождение, скажем так. Мы полагаем, что оно является предвестником событий, которое затронет не только наш Орден, но и всю Галактику. Никто ранее из членов Ордена не возвращался из мертвых, и мы бы хотели узнать об этом подробнее. — Нет, — сухо ответил на её тираду Реван, вызвав на лицах члена совета озадаченность (а у некоторых — и возмущение). Ухмыльнувшись, он продолжил: — Нет, потому что мне нечего рассказать вам, магистры. Я не планировал никоим образом возвращаться из мертвых. Так что это — такая же загадка для меня, как и для вас. — Понимаю, — кивнула магистр. — Пути Силы неисповедимы. Как ваше здоровье? Я вижу, вы идете на поправку. — Усилиями Медеи, да — он кивнул в сторону тихо застывшей миралука, которая поежилась от столь неожиданного внимания. — Прекрасно, — судя по всему, Галлия играла роль голоса Совета. — Мы надеемся на ваше скорое восстановление. — Интересно узнать, для чего, — Реван скрестил руки на груди. — Я сомневаюсь, что вам нужен такой, как я, в эти времена благословленного, — он особенно выделил голосом последнее слово, — мира. Магистры поморщились. Винду коротко переглянулся с Йодой, но один взмах его короткой лапки будто оборвал его вопрос. — Такой как вы, мастер? — переспросила Ади Галлия. — Я — воин, магистр Галлия. Я был рожден во времена, когда Республика содрогалась от ударов всех её возможных врагов. Я мыслю, как воин, и не подхожу к вашим миролюбивым временам. — Вы принижаете свои таланты, мастер, — магистр улыбнулась. — Вы наставили на путь множество величайших джедаев своего времени. — И основал академию ситхов, да, припоминаю. Видя округленные лица совета, с которых в один момент слетели все мечтательные улыбчивые маски, и как нахмурилось лицо Винду, Медея поняла, что последняя фраза была чистой издевкой. И они клюнули на неё. — Это нас и беспокоит, — впервые подал голос Винду, и его голос был мрачен. — Ваше появление — недобрый знак. — Мы уже обсуждали это, магистр Винду, — неожиданно резко ответила Галлиа, недовольно тряхнув своим головным убором. Резкий смешок привлек внимание совета, и обернувшись к Ревану они увидели, как тот давится от смеха в свой собственный кулак. — Вас что-то забавляет? — спросил иктотчи Сэси Тийн, впервые вышедший из своих собственных раздумий. — Да, уважаемый Совет, — Реван убрал кулак от лица. — Забавно, как малейшего упоминания ситхов было достаточно, чтобы заставить вас занервничать. — Мы — выше простых эмоций, — заявил Эвен Пиелл , резко рубанув ладонью воздух перед собой. Реван наклонил свою голову, посмотрев внимательнее на магистра. — Тогда почему вы боитесь меня, магистр Пиелл? — вопрос, будто приобретший физическую форму, повис посреди совета. — Прошу прощения? Реван вытянул вперед свою руку и попытался сжать ладонь в кулак. Негнущиеся пальцы сопротивлялись, но воля джедая взяла над ними верх, и они медленно сомкнулись. — Я едва могу сжать ладонь, чтобы держать в руках меч, — тихо проговорил Реван. — Но я все равно чувствую исходящий от вас страх и волнение. И говоря вас, я имею в виду не только вас, магистр Пиелл, — он оглядел всех членов совета, одного за другим. — Я говорю про всех вас. Пиелл попытался было возразить, но бывший мастер продолжил: — Я понимаю ваши чувства. Ваше смятение. Для вас, я — реликт из той эпохи, про которую вы забыли после Руусанской реформы. Я видел такие же взгляды на лицах простых жителей во время войны, когда я высаживался на новую планету, еще не тронутую насилием. Для них я был предвестником грядущих бед — как и для вас сейчас. Совет молчал. Галлия нахмурилась, как и сидящий по правую руку от неё Йода. — Поэтому я не желаю быть для вас живым напоминаем о том, что вы решили забыть, — продолжил Реван. — Я задержусь в Храме ровно настолько, сколько понадобится моему телу, чтобы излечится от ран, после чего я бы хотел его покинуть. — Джедаем быть снова не желаешь ты? — спросил Йода. Реван покачал головой. — Я умер джедаем, магистр Йода. Я столь же джедай, как и те, чьи имена высечены на обелисках памяти. И я не вижу для себя будущего в этих стенах, которые забыли о кровопролитии и войне. Возникшую паузу после его слов решилась нарушить только Ади Галлия — Что-нибудь мы можем сделать для вас, мастер Реван? — Да. Я бы хотел получить доступ к нашему голокрону. Его просьба вызвала гомон: джедаи явно были к ней не готовы. — Узнать о событиях минувших хочешь ты, ммм? — Да, — кивком подтвердил предположение Йоды Реван. — Слишком многое стерто, слишком многое сокрыто. Я бы хотел узнать, что случилось с ситхами за те времена, что я был… мертв. Посмотрев на остальных членов совета, Йода закивал. — Просьбу твою исполним мы, как знак признания жертвы твоей великой. — Спасибо, — благодарность в голосе Ревана звучала искренне. — Но какие у нас будут гарантии, что после того, как вы нас покинете, вы не используете свою силу против Ордена? — хмуро поинтересовался Винду. — Только мое слово, магистр, — улыбнулся Реван. Винду это явно не устроило, но дальнейшие его возражения были прерваны взмахом короткой лапки Йоды. — Обдумать нужно Совету сегодняшнюю встречу, ммм. Восстанавливайте силы, мастер. — Благодарю, — Реван вновь кивнул, после чего направился к выходу. Медея поспешила вслед за ним, не желая оставаться наедине с магистрами. Войдя в турболифт, Реван грузно навалился на поручень. Медея подхватила его за плечо, позволив перенести часть нагрузки на неё. Ответом ей был его взгляд, полный благодарности. — Они забыли, что значит война, — прошептал он. — Этот продолжающийся мир стоил им их силы и мудрости. Затаив дыхание, она продолжила его слушать. — Они смотрели на меня, как на угрозу их стабильности. Как торговец смотрит на контрабандиста, доставшего бластер. Он повернул свою голову к ней, и Медея увидела, как последние следы апатии покидают его глаза, уступая место чему-то новому. — А любой, кто позволил себе пасть в объятья ложного мира; кто забыл, что значит война, неизбежно встретит её на своем пороге.