Голова Эммы настойчиво гудит, мысли спутались в один большой ком, который вот-вот разорвется на миллионы маленьких кусочков. Она уже готова взорваться, а ведь надо вести машину по ночным улицам Сторибрука, параллельно пытаясь переварить произносимые брюнеткой слова. Если бы их говорил кто-то другой, то Свон уже давно отвезла бы его в сумасшедший дом в смирительной рубашке и помахала ручкой на прощание. Регина говорит серьезно, слегка взвинчено, но уверенно. Эмма не понимает, что из этого хуже: крайность абсурдности этого бреда или то, что она начинает верить каждому слову, выходящему из уст мэра Миллс.
Она впивается в руль с силой, аж костяшки побелели на пальцах. Эмма честно старается сконцентрироваться на дороге, но получается с неимоверным, просто адским трудом.
- Так… Давай ещё раз, если я что-то пропустила. Ты – Злая Королева, наславшая проклятье на жителей Зачарованного Леса, которые теперь вынуждены коротать жизнь в штате Мэн, не помня о прошлом, - сказала девушка с непрошеным сарказмом, не отводя расширенных от переизбытка эмоций глаз от пролегающего впереди асфальта.
- Да, - коротко отрезала Миллс.
- И Генри похищен Румпель…штумпелем, который точит на тебя зуб. И кролик, которого я видела – не воспаленный бред разгулявшегося воображения.
- Румпельштильцхеном…
- Не суть дела. Ну что? Я должна поверить в это? Хоп – и всё? Ты понимаешь, как это всё звучит. Может кто-то выкрал книгу у Генри, как тогда, когда она пропала на прошлой неделе, а потом в ней появилась новая история.
- И записка и кролик тоже подделки, да? В этом склепе я храню остатки своего волшебства, и меча там не было. Это что-то значит. Голд бы не стал просто так засовывать меч идиота-Прекрасного в мой…
- Меч Прекрасного? Ах, точно, мои родители – Белоснежка и Принц, а я – Спаситель, которому суждено разрушить проклятье, как я могла забыть, - еле сдерживая истерические нотки сказала Эмма.
В машине вдруг стало невыносимо тихо, напряжение невидимыми струнами пролегло меж двумя мамочками. Регина гневно прищурилась, бросая исполненный недоумения и злости взгляд на вмиг утихшую и немного пристыженную блондинку. Свон на секунду закрыла глаза, представляя, как в детстве, что она невидимка и никто не сможет до неё добраться.
- Спасительница, значит? Я так и знала, что не может быть всё просто. Теперь как только мы освободим Генри, ты попытаешься забрать его к своим чудесным родителям, которые, в свою очередь, захотят моей крови. Что ж, мисс Свон, ради безопасности моего сына я готова пойти на это. Но учти… я не сдамся вот так, без боя, - голос Регины стал надменен и холоден, но в конце предательски дрогнул. Королева шумно выдохнула, стараясь прилепить обратно безразличную маску.
- Да иди ты к чёрту, ненормальная! Думаешь, что я откажусь от общения с тобой из-за проклятья тридцатилетней давности, хотя ты вырастила моего сына умным и добрым мальчиком? Думаешь, я просто так каждый день за тобой ухаживаю, стараюсь тебе угодить? Злые Королевы не смотрят мультики, поедая пиццу. Они не шепчут имя сына через ночные кошмары…
- Так это был не сон? Тот случай… - Регина забыла про желание вновь установить меж ними стену, а Эмма поникла, осознав, что сболтнула больше, чем хотела.
- Да, Регина. Если эта хрень, написанная в книжке - правда, то выбор всё равно стоял не за тобой. Они сами решили бросить меня, - горечь зашевелилась внутри Эммы от этой мысли, но она быстро вернулась в прежнее русло. - Тем более, ты явно изменилась в лучшую сторону. Возможно, раньше тебе просто нужен был человек, который будет на твоей стороне по собственной воле. Который будет защищать тебя и заботиться, но не слепо потакать каждому слову… Злой Королеве нужен рыцарь на белом коне, - на последней фразе Эмма сдавленно засмеялась. По лицу Регины тоже пробежала легкая усмешка.
- Ты слишком глубоко копаешь, Свон. Глупая, несобранная, безответственная девчонка, бросившая ребёнка десять лет назад. Почему ты думаешь, что мне так будет нужна твоя опека после выздоровления? – Королева не была бы собой, если бы просто призналась всем и в первую очередь себе в слабости.
- Потому что даже сейчас твоя рука сжимает моё колено, - усмехнулась Эмма, не показывая, что слова мэра задели её. Каждая колкость Регины – попытка открестится от привязанности к другому человеку.
Миллс, чувствуя, как кровь приливает к лицу, резко убрала руку от ноги блондинки. Даже при тусклом свете в ненавистном «жуке» она могла разглядеть наглое насмешливое выражение лица Эммы. Регина поступила, как маленький ребёнок, но слишком поздно поняла ошибку. Всё естество Злой Королевы сейчас бурлило от ненависти к этому лицу и желания стереть с него ухмылку.
- Ох, ну не начинай дуться.
- То есть, ты хочешь сказать, «Спасительница», что готова считать меня дальше своей семьёй после всего, что я сделала? – спросила Регина неверующим голосом, словно не сомневаясь с отрицательном ответе.
- Ваше тупейшее величество, я готова выслушивать ваши колкости и смотреть с вами мультики до конца моих дней. Будь взрослым человеком: засунь гордость в задницу хоть один раз в жизни и признай, что я тоже тебе нужна.
Регина ничего не сказала, позволяя ярости ускользнуть прочь, успокаивая расшатанные нервы и сбившиеся с курса мысли. Лицо Королевы выражало невозмутимое спокойствие. От такого упорного желания Свон доказать значимость брюнетки, значимость их выстроенных за такое короткое время отношений и доверия, оказанного ими обеими, в груди королевы разлился приятный жар, а на душе возникла непривычная легкость. Пусть Генри в опасности – они вытащат их сына из лап чудовища, и никто не сможет этому помешать. Ответом послужило не признание Королевой собственных ошибок, к такому ходу событий Регина ещё не готова. Ладонь, робко подрагивая, несильно сжала пальцами джинсы Эммы, ласково теребя под собой ткань.
***
- Ты спрятал яйцо у неё?
- Нет, дорогуша, я спрятал яйцо в ней…- голос Голда наполнился пьяным азартом, напоминающем о его прошлых выходках в образе Тёмного.
- О чем речь? – Эмма была единственной, кто не понимает суть этой бурной беседы.
- Вам придется вырезать его из дракона.
- Дракона?!
- Не бойтесь, мисс Свон, это у вас в крови, - усмехнулся Румпель.
- Если бы я знала, что всё так кончится, то не стала бы похищать твою милую пассию. И что она в тебе нашла, Румпель?
- Ваше величество, завидуйте молча. Ты мне ещё заплатишь за это, можешь не сомневаться, - от упоминания Белль лицо мужчины мгновенно исказила ярость, руки нервно начали теребить трость. – Сейчас ты не способна даже самостоятельно встать. Какого это, Регина? Быть слабой и беспомощной? Какого было Белль все эти двадцать восемь...
- Замолчите. Оба, - стальной голос Эммы перебил Румпеля. - Я сделаю всё, чтобы вы отпустили Генри, только не устраивайте здесь драматический спектакль.
- Отлично. Значит, мы договорились. И, мисс Свон, вы же взяли из склепа абсолютно все?
- Да…
Рука Эммы неуверенно потянулись в бугорку в заднем кармане джинсов. Она совсем забыла про маленький пыльный мешочек, который валялся на постаменте вместе с мечом и книгой. Блондинка ведь даже не посмотрела, что лежит внутри. Немного помешкав, она неуверенно протянула его Голду. Он тотчас выхватил его, без объяснений положив во внутренний карман пиджака. Эмма нахмурилась, но в итоге решила не тратить время на пустые расспросы.
- Вы готовы, мисс Свон?
- К убийству дракона? Пфф, вы ещё спрашиваете. Моё любимое развлечение, после пробежек за кроликами в камзолах.
***
Они подъехали к зданию глубокой ночью, когда даже отъявленные пьяницы и кутилы мирно храпели в уютных постельках. Голд не останавливаясь проследовал внутрь, не удостоив припарковавшегося рядом с его машиной «жука» взглядом. Эмма потратила несколько минут, помогая Регине сесть в кресло, до этого мирно лежавшее на заднем сидении. Мэр Миллс была в шатком состоянии после эмоциональных бесед с бывшим учителем, однако присутствие рядом уверенной и относительно спокойной Свон сглаживало собой и часть тревоги за жизнь Генри, и вообще все происходившее за последний день дерьмо, в одну секунду разрушившее её жизнь в Сторибруке.
- Так, дальше ты не поедешь. Сиди здесь, наслаждайся свежим воздухом и жди моего возвращения. Вам с Голдом слишком опасно оставаться вдвоём. Чего-чего, а драки хромого и женщины в инвалидной коляске мне для полного счастья не хватает.
- Эмма, не верь ему.
- Ты принимаешь меня за полную идиотку? Когда мы только пришли, я готова была его убить. Теперь я понимаю, почему он устроил этот цирк.
- Эта Белль сама напросилась…- грубо отрезала мадам мэр.
- Слушай, сейчас я иду драться с драконом с золотой зубочисткой в руках, - выдохнула Эмма, наклоняясь к хмурому лицу Регины. – Я могу умереть.
- Не говори глупостей. Ты не умрешь.
- А если умру? Я только нашла вас с Генри, нашла друзей и дом, только моя жизнь стала напоминать нечто стоящее…
- Спасительница справится, - рука Миллс мягко легла на напряженные плечи Эммы, - во имя Злой Королевы. Идёт?
Эмма, до этого слишком взбудораженная, чтобы над этим задумываться, поняла, что их с Региной сейчас разделяют всего каких-то два дюйма. Она чувствует слабый аромат духов, смешанный с ночным воздухом, ощущает родное тепло на плече. Кровь внутри начала слишком быстрый бег, дыхание стало куда-то пропадать, словно невидимый вор стащил его. Взгляд уставшего мэра был завороженный, будто она тоже заметила их излишнюю близость только сейчас.
- Если я умру, то у меня есть последнее желание.
- Какое?
Губы блондинки грубо накрыли вымученным поцелуем приоткрытые уста Королевы, руки Эммы неспешно зарылись в копну тёмных волос. Весь мир для мэра вдруг исчез, провалился в неведомую пропасть, оставляя лишь их двоих. По телу начали бег приятные мурашки, тихий стон слетел с губ, но был пойман дрожащей от волнения Эммой. Блондинка с нежностью исследует губы Регины, и, к своему радостному удивлению, ощутила неуверенную попытку гордого мэра ответить. Язык Миллс проскользнул к ней в рот, не встретив сопротивления, с интересом проходясь по поверхности губ. Эмма перехватила его своим, чувствуя, как сердце вот-вот выскочит из груди.
Воздуха в легких почти не осталось. Поцелуй может быть спасительным, но дышать всё равно надо. Эмма медленно отстраняется и смущенно бежит к Голду, боясь обернуться и увидеть отчуждение в почти чёрных и таких родных глазах.
Регина дрожащими пальцами проходится по губам, ощупывая следы нежных прикосновений Эммы. Она ненавидит любовь. Любовь – это слабость. А теперь Королева, к своему счастью, понимает, что слаба вдвойне.
