ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПРИНЯТЬ

Итак, незаметно подошел к концу месяц, предшествующий дальнейшей учебе. И если сначала Виктор думал, что это достаточно большой срок, то на деле оказалось, что отнюдь. Как летние каникулы или отпуск пролетают в один миг, оставив после себя сожаление о быстротечности времени, так и в этот раз: казалось, только вчера Морозов, окрыленный, находясь в тумане эйфории после поступления, вернулся домой, как вот уже через три дня следовало приступать к занятиям. Он решил последовать совету Демиара и провел этот месяц, практически не вылезая из тренировочного зала. Конечно, отъезд Рамира доставил Шанхару затруднения: ни телохранители, ни Мираш заниматься с ним не могли. К охране претензий по этому поводу не было вообще: по реакции Демиара Виктор понял, что телохранители и так ходят по краю, а подталкивать их в пропасть шерри-дан не хотел и никогда бы не стал. Поэтому даже не заикнулся о помощи. У Мираша была семья и работа, и просто физически не хватало времени еще и на занятия с братом. Но поддержка пришла, откуда Виктор уже и не надеялся ее получить. Отец-шер, который противился затее Шанхара даже больше супруга, неожиданно встал на сторону своего ребенка. Но, в отличие от Рамира, он не стал тренировать Виктора: телосложения шера и шерри разительно отличались друг от друга, как и возможности. И то, что считалось нормой для одного, было абсолютно неприемлемо для другого. Учить новичка всегда легче, чем исправлять уже полученные неправильные навыки, и пусть уж Шанхара начнет учить мастер своего дела, чем потом мучиться и переучивать. Шер Линтар не был учителем по физической подготовке, а уж тем более – мастером боевых искусств. Его уровень знаний можно было назвать базовым, как, впрочем, и у Рамира – то, что знал и умел каждый шер, но не более. Но отец не обладал той бесшабашностью, что была у Рэма, он просто не мог переступить через себя и напасть на Шанхара даже понарошку, особенно когда перед глазами маячила тусклая татуировка на лице ребенка. Поэтому он посоветовал уделить внимание физической подготовке, чем Виктор и занимался, изнуряя себя упражнениями. Однако Морозов знал, что этого будет мало. Он прекрасно понимал, что выполнить условие Шакурая и зацепиться ему удалось по чистой случайности, и вряд ли случай поможет ему в дальнейшем. Надеяться надо не на капризную удачу, а на себя, свои возможности. Нужно будет приложить массу усилий, чтобы остаться в школе Демиара, чтобы тот не потерял интерес к новому ученику, практически навязанному ему случаем. Да, ему удалось удивить Шакурая, но это разово. Что он может противопоставить ему в дальнейшем? Всех его навыков хватит едва ли на то, чтобы вызвать зевок у Демиара. Чем он может удивить того, который достиг в своем деле всех возможных высот? Да, то, что Шанхар шерри-дан, уже было необычно, но эта новизна быстро пройдет. Надолго ли хватит терпения Шакурая? Как скоро ему наскучит возня со слабым мелким шерри, чье желание он считал лишь блажью? Необходимо было что-то, что заставит шера-дана поверить, что порыв Шанхара не просто капризное «хочу» избалованного шерри, не просто минутное желание достичь невозможного, не просто жажда новизны или острых ощущений. Нет, это цель, которую необходимо обязательно достичь, любыми способами. Но с чего начать? Отец был прав: учить чему-то новому должен мастер. Но ведь и старые знания никуда не делись. Правда, применить из всего арсенала своих прошлых навыков Виктор практически ничего не мог. Тело было другим, к нему, как к оружию, следовало сначала привыкнуть, «пристреляться». Морозову и так удалось достичь многого: теперь он хотя бы знал, что у этого тела все-таки есть мышцы. Даже не стоило демонстрировать Шакураю что-либо из приемов прошлого: Виктор догадывался, что ничего, кроме смеха, это у шера-дана не вызовет. Надо заинтересовать, а не веселить. Тогда что? На Шерханаре не было огнестрельного оружия, чтобы можно было удивить Демиара меткостью стрельбы, а аналог – энергошокеры – были на вооружении у Стражей Жизни и телохранителей, а также медиков и ученых. Найти это оружие в свободном доступе не было возможности, а никто просто так, по мановению хвоста, Шанхару, конечно же, его не даст. Еще, пожалуй, и спрячут подальше, чтобы глупый маленький шерри не навредил себе ненароком. Значит, этот вариант тоже отпадал. Что остается? Тренироваться с посохом, кнутом или деревянной палкой, имитирующей меч, - дохлый номер: Виктор понятия не имел, как обращаться с этим оружием. А вот ножи… В бытность свою на Земле Морозов неплохо метал ножи и решил развить это умение и здесь, раз ничего другого не оставалось. И тут опять пришел на помощь отец: в своей мастерской он выточил для Шанхара комплект небольших метательных ножей – как раз по руке шерри-дана, - выправив их из уже имеющихся в наличии. А также оснастил зал новыми мишенями из твердого дерева, ведь старые Виктор очень быстро измочалил в щепки. Дерево было настолько прочным, что приходилось прилагать много усилий, чтобы нож воткнулся в мишень, а не отлетал от нее, что было дополнительным плюсом. Кроме того, родители, оценив ожидающие Шанхара трудности с передвижением и его будущий график, купили ему четырехместный шурхран, чтобы шерри-дан мог в любое время беспрепятственно передвигаться по огромному Шикагану, не полагаясь на наемный транспорт. Тем более что школа Демиара находилась на достаточном отдалении от медицинской, кстати, совсем недалеко от дома, где жил Мираш с семьей. Так что личный транспорт был просто необходим и решал множество проблем, ведь нужно было еще периодически ездить в Центр, да и шерри-дана Нарина Морозов забывать не собирался. Управлять шурхраном, Шанхар, конечно же, не умел, но оба телохранителя прекрасно с этим справлялись, да и все равно в одиночку шерри-дан передвигался только по дому. В общем, жизнь обещала стать очень насыщенной. Тут не было времени на рефлексию и лишние размышления. Виктор понял, что он очень ошибался насчет родителей: им было далеко не все равно, получится у него или нет. И отговаривали они его лишь потому, что беспокоились о нем. Да, поначалу не верили, что получится, а кто бы поверил? Но своим поступлением, пусть и по чистой случайности, он словно сломал какую-то невидимую стену между собой и отцами. Скорее всего, свою роль сыграл энтузиазм брата, та безоговорочная поддержка, которую оказал брату Рамир. И на фоне этого оставаться и дальше в стороне, когда Рэм уехал, родители просто не смогли. Это изменившееся отношение вселяло в Виктора еще больше уверенности и желания не разочаровать. Через две недели после отъезда брата состоялось вручение аттестатов, после которого Шикаган на три дня погрузился в пучину непрерывного праздника. Отсидеться дома Шанхару никто не дал, ведь такое масштабное гуляние проходило лишь раз в год. По такому случаю все семейство, включая Мираша с супругом и ребенком, выбралось на улицы мегаполиса. До этого момента Морозову не представлялось возможности рассмотреть все красоты города, куда занесла его смерть. Было как-то не до этого, хоть Виктор и часто мотался по Шикагану, но по делам, а не ради праздного удовольствия. И вот так свободно пройтись по улице, а не разглядывать мелькающие дома через стекло шурхрана выпало впервые. По улицам бродили толпы разряженных шерхаинов; на площадях развернулись огромные ярмарки, где от красок рябило в глазах, от запахов свербело в носу, а шум множества голосов очень быстро сливался в монотонный гул. Отовсюду слышалась музыка: уличные оркестры, да и просто музыканты-одиночки веселили гуляющий народ, стоя прямо вдоль дорог. Движение транспорта было перекрыто, и улицы на время превратились в пешеходные. Дома, украшенные разноцветными лентами и переплетением стеклянных трубок, с наступлением темноты начинали светиться, являя взору причудливые изгибы горящих гирлянд. Шум, гам, веселый смех, музыка и песни раздавались из каждого закоулка Шикагана, а увеселительные заведения работали в круглосуточном режиме. Гуляли везде, даже в самых отдаленных от центра города районах. Но наибольшее оживление, конечно же, царило на главной площади мегаполиса – Дворцовой. Но народ не только веселился. Время праздников и гуляний, как известно, является очень урожайным для определенного слоя населения, и Шикаган в этом плане не отличался от других городов. Веселая хмельная толпа – что может быть лучше для мошенников и воров? Кому праздник, а кому и аврал. Патрулирование улиц было усилено в разы, все силы Стражей Жизни были брошены на это. Кроме того, повсюду мелькали серьезные лица телохранителей, сопровождающих своих подопечных. Многие шерхаины именно в этот праздник находили свою пару: знакомились, начинали ухаживания. Но и о безопасности забывать не следовало. За эти три дня Виктор даже несколько устал от веселья, но и расслабился, забыв на время о своих заботах и тревогах. Он никогда до этого не видел столько шерхаинов в одно время и в одном месте. И все они были разные. Казалось бы, что такого? Обычная праздничная толпа, мало чем отличающаяся от Земной. Но сочетание человеческих и кошачьих признаков одновременно и в таком количестве выглядело как-то… забавно, что ли. Ну, необычно – это точно. Виктор еще помнил, как воспринимал язык шерхаинов, когда очнулся в Центре, и представление о том, как звучит их речь – эти взмяки и мурлыканье – вызывало невольную улыбку. И радовало, что во время праздника никто особо не обращал внимания на его «дефект»: свободных шерри-данов было множество, а напряженные лица шера Сарена и шера Голхира, а также маячившие рядом фигуры отца и брата напрочь отбивали желание у кого бы то ни было подойти с праздным любопытством или с целью знакомства. Но праздники прошли, и опять догнали будни. Вновь занятия в зале; встречи со стариком-учителем; чтение книг об этом мире, которые подсовывал ему шерри-дан Нарин; поездки в Центр – все это закрутило Морозова, безжалостно съедая оставшееся до учебы время. За неделю до начала занятий он съездил в медицинскую школу, подав туда документы о зачислении. А после поехал в школу Демиара: необходимо было узнать расписание занятий и подписать необходимые документы. Там его встретила тишина: экзамены уже прошли, а новичков шер-дан принимал поодиночке, предварительно беседуя с ними, а потом устраивая пробный поединок, наподобие такого, как с Шанхаром, чтобы выяснить уровень подготовки. Конечно, здесь уже обходилось без всяких игр и поддавков, ведь желающие поступить были обученными Стражами Жизни, а количество мест было ограничено – Шакурай не набирал большие группы. Поэтому претенденты бились на полном серьезе, отстаивая свое право на учебу у такого мастера. И даже высокая оплата обучения мало кого останавливала. Помня о том, где находится кабинет шера-дана, Виктор поднялся на третий этаж, минуя гулкие пустые залы, и постучал в среднюю дверь. Раздалось короткое «войдите», и Морозов вошел в кабинет. Помещение было небольшим, и большую его площадь занимали шкафы, стоящие вдоль двух свободных стен, и навесные полки, битком набитые папками с бумагами. Папки были везде, даже на широком подоконнике. И даже стол у окна был завален папками и бумагами. И за ним практически не было видно хозяина кабинета – Демиар просто закопался в этом бумажном ворохе. Было видно, что это действительно рабочий кабинет, а не место для чаепитий и праздных бесед. - А, Шанхар, присаживайся, - устало махнул рукой Шакурай, указав на один из стульев, стоящих по другую сторону стола. Он оторвался от документа, что читал в этот момент, и откинулся на спинку кресла, потирая слегка покрасневший глаз. – Не передумал? - Нет, - твердо ответил Виктор. - Хорошо, - Демиар слегка улыбнулся. – Я в общем-то так и думал – твой отец внес оплату за месяц. - Почему только за месяц? - Думаешь, большой срок? Я тоже так подумал, но решил не мелочиться, - совершенно серьезно пояснил Шакурай. Виктор почувствовал, как резко поднявшаяся от этих слов волна раздражения мгновенно трансформировалась в злость, но постарался сдержать эмоции. Шер-дан в это время пристально наблюдал за ним. - Не будем тянуть время, - сменил тему Демиар и, покопавшись в бумагах на столе, вытянул из-под кипы тонкую папку. – Прочитай внимательно и подпиши, если согласен с условиями, - и протянул один из листов Шанхару. Это был свод правил, которые были приняты в школе Шакурая. В общем, ничего необычного, обычный регламент, если бы не один пункт, повествующий о полной ответственности шерри-дана Шанхара Раннару за ухудшение состояния его энергетических нитей. Справедливо, так-то. Виктор подписал. - Теперь вы, - кивнул Демиар телохранителям. Те так же внимательно изучили документ и подписали. – Возьмешь его с собой и заверишь в Центре, чтобы специалист, курирующий тебя, был в курсе. Потом вернешь мне. Дальше это, - несколько листов, оказавшихся договором: кто кому что должен, чем обязан и на что имеет право. – И вот это, - новая бумажка, оказавшаяся графиком занятий. – Расписание оставь себе. Остальное будет храниться у меня. Вопросы есть? - Нет, - отрицательно качнул головой Морозов, вчитываясь в договор. - Насчет прогулов помнишь? - Да, я все помню. Но что делать с посещениями Центра? В эти дни я могу не успеть. - Предупредишь заранее. В общем-то у тебя три часа свободных после основных занятий, так что успеть должен. Обучение начинается через неделю. Каждый день, с пяти вечера до восьми. Я специально для тебя выделил время, когда один из залов будет свободным, чтобы не отвлекать ни тебя, ни других и не устраивать бесплатное зрелище. - Спасибо. Такого уж Виктор точно не ожидал. Он думал, что будет заниматься на виду у всех и был уже готов ко всеобщему вниманию и, возможно, насмешкам. Но Демиар продумал даже эту деталь. - Цени, - усмехнулся Шакурай. – Ладно, иди, у меня еще куча дел, - и вновь закопался в свои бумаги. Морозов, окрыленный, вымелся за дверь. Раздражение и злость куда-то ушли, стоило вновь подумать о том, насколько серьезно к нему отнесся Демиар, хотя с виду казалось, что шер-дан воспринимает все это лишь как интересную игру. Интересную, пока она новая и еще не успела наскучить. Но, возможно, Виктор и ошибался. Эти перепады настроения уже порядком измотали самого Шанхара. Они были настолько резкими, что порой он сам не знал, как отреагирует в той или иной ситуации. С отъездом Рамира градус напряжения вроде бы снизился, но чем ближе было время начало учебы, тем более нервничал Виктор, и даже посещение Центра помогало лишь на три-четыре дня. Такое же успокаивающее действие оказывали разговоры с шерри-даном Нарином, но вот дома, в тренировочном зале, когда никого не было рядом и не на ком было сорвать раздражение, Морозов вымещал злость от неудач – если они были – на ни в чем не повинных мишенях. И вот осталось всего три дня, а Виктор уже весь извелся. Он сам себе напоминал неуравновешенного подростка, у которого бушуют гормоны и его бросает из крайности в крайность. И теперь он в полной мере понял тот скепсис, с которым относились к нему окружающие. Дело было не в физической слабости, а в моральном состоянии. И постепенно в голову начало закрадываться сомнение в правильности своих действий, а, как известно, сомнение – это первая трещина, совсем маленькая и вроде бы незаметная, но именно от нее, такой незначительной на первый взгляд, начинают рушиться самые мощные здания. Теперь они поменялись местами: семья поддерживала и ободряла, а Шанхар сомневался. Он понимал, что так нельзя, но ничего не мог с собой поделать и с каким-то странным ужасом представлял, как на все это отреагирует Демиар. Выгонит, наверное, сразу, чтоб не связываться. Виктор бы выгнал. Вот в таком вот состоянии он и отправился в первый день на учебу. Краткие вступительные лекции не смогли принести успокоения, да и едва ли Шанхар понял хоть что-то из услышанного, да и не слышал он ничего. К пяти часам он уже так себя накрутил, что едва не забыл нужный документ, что необходимо было передать Шакураю, и в здание школы приехал буквально за пять минут до начала занятия. Залы на первом и втором этажах были заняты, а вот на третьем было пусто. Морозов потоптался на пороге, не зная, то ли ждать здесь, то ли зайти в кабинет. И эта неопределенность нервировала еще больше. Но Демиар сам разрешил его сомнения. - Здравствуй, - кивнул он, заходя в зал, - давай сюда, - и забрал из рук шерри-дана несчастную бумажку, отложив ее на подоконник высокого окна. – Так, шеры, прошу вас отойти в сторону, чтобы не мешать занятиям, но не покидайте зал, - обратился он к телохранителям Шанхара. Эти приготовления еще больше взвинтили Виктора. – Итак, Шанхар, ты готов? - К чему? К разминке? Или… - Или, - усмехнулся Шакурай. – Чтобы нам было проще, обращайся ко мне по имени, здесь не место официозу, договорились? - Да. Так что мне делать? – немного нервно спросил Морозов. - Встань в центр, - указал шер-дан, по-прежнему стоя у окна. Виктор повиновался и напряженно замер в середине зала. Шакурай следил за ним пристальным взглядом, еще больше нагнетая обстановку, а потом медленно двинулся по направлению к Шанхару. Походка Демиара была расслабленной, он был безоружен, но при этом сам напоминал оружие. Виктор помнил то ощущение опасности, которое испытал в их первую встречу. И сейчас оно вновь накрыло его, когда он смотрел на приближающегося мастера. - Боишься, - не вопрос – утверждение. – Страх – это плохой помощник, - Демиар говорил спокойно, пристально вглядываясь в расширенные зрачки ставших почти черными глаз. – Зачем ты пришел сюда, если боишься? – продолжал он, начиная обходить шерри-дана по кругу, заставляя его поворачиваться вокруг себя. И от этого вкрадчивого голоса в душе Виктора действительно шевельнулся страх. – Или ты думаешь, что я пожалею тебя? Войду в твое положение, проявлю участие и сочувствие? Ничего не дается просто так, всего нужно добиваться собственными силами. Но если ты слаб, если ты сомневаешься в своих силах, если ты боишься, то либо преодолей себя, либо оставь дело тому, кто с ним справится. Представь, что ты Страж и ты сейчас на задании. Ты в ночном патруле, рядом твой напарник. И вы нарвались на банду каких-нибудь отморозков. Твой напарник как раз разбирается с ними, оставив на тебя одного противника – меня. Что ты будешь делать? Если ты испугаешься, то тем самым подставишь своего напарника, ведь он фактически останется один. А ведь он надеется на тебя, вы партнеры. Ты должен прикрывать ему спину, а как ты это сделаешь, если в любой момент готов показать свою? Ты проиграл тогда, когда впустил в свое сердце страх. Ты трус, избалованный шерри, который возомнил о себе больше, чем ты есть на самом деле. Ты привык все получать по первому требованию, не прилагая никаких усилий для этого, впрочем, как и все шерри. Глупый и маленький, привыкший прятаться за чужими спинами. Там твое место, вот и возвращайся туда. - Это не так! – прошипел Виктор, прижимая уши и сжимая кулаки. Скачок эмоций произошел, как обычно, резко и неожиданно, и толчком к этому стали последние слова Шакурая. Страх сменился вспышкой ослепляющей злости, от которой даже в глазах на миг потемнело. - О, а вот это что-то новенькое, - спокойно протянул Демиар, останавливаясь напротив. – Злость – это тоже плохо, но все же лучше, чем страх. Злость, ярость, бешенство – они туманят сознание, заставляют делать глупости, идти на настоящее безрассудство. Туда же можно отнести и отчаяние. Но когда от тебя зависит не только твоя жизнь, но и чужая, твой разум должен быть абсолютно ясным. Ты должен видеть, слышать и ощущать абсолютно все, что тебя окружает в данный момент. Каждая деталь, даже, казалось бы, незначительная, любое движение или взгляд – ничто не должно ускользнуть от твоего внимания. Например, ответь мне, сколько раз я обошел вокруг тебя за время урока? Не знаешь. Ты слушал мои слова, но не обращал внимания на вроде бы мелочи. А иногда они играют решающую роль. Как тогда, когда ты «выиграл» в нашем поединке. Случайность? Мелочь? Но какие последствия. Запомни это состояние, что ты испытываешь сейчас. Со злостью я работать смогу, но с трусом связываться не желаю. На сегодня урок окончен. Шер-дан, подхватив документ с подоконника, быстро покинул зал, оставив Морозова полностью деморализованным. Урок длился не более двадцати минут, но вымотал Виктора так, будто Демиар без остановки гонял его по залу палкой все положенные три часа. Это было невыносимо: невыносимо ощущать себя настолько никчемным. И неважно, что некоторое из сказанного Шакураем было не совсем справедливым. В главном он все же был прав.