Heaven Help Us

      Я вышел из аптеки, купив по совету врача японскую мазь от синяков. Запах этой мази тошнотворный: он резко отдает тухлой капустой и какими-то засоленными грибами. Но у меня нет выбора. Мне сказали, что синяки сойдут за считанные дни. Благо, у меня их не так много, потому что мне вовремя приложили холод к пострадавшим от ударов местам. Я решил, что нужно поблагодарить этого американца, каким бы странным он мне ни казался. Денег у меня не так много, но что-то подсказывало мне, что если я подарю парню вино, он сочтет это «подношение» за хорошую благодарность. — О, каким ветром? — удивленно встретил меня блондин, когда я постучал в его номер. — Э. Я хотел поблагодарить тебя за то, что не бросил в беде, — неуверенно пробормотал я и вручил ему бутылку дорогого вина. Он озадаченно поглядел на бутылку и перевел взгляд на меня, после чего на его лице возникла солнечная улыбка, как тогда, когда он пытался меня подбодрить. — Проходи, не стой у порога. Я прошел в его номер и уверенно присел на полюбившийся мне диванчик. Американец поставил на стол вино, которое я ему принес, и присел рядом, начав внимательно всматриваться в мое лицо. Ненавижу, когда на меня так смотрят. — Тебе повезло. На лице почти нет никаких синяков. Вот только под глазом. Тебе надо купить темные очки и проблема решена. — Да, наверное. Между нами снова повисла гнетущая неловкость. Я не знал, что еще ему сказать. О чем вообще можно говорить с успешными людьми, чтобы не выглядеть глупо? — Как тебя зовут? — внезапно спросил он. Блять. Я до сих пор не знаю его имя. Я придурок. — Меня Фрэнк зовут. — Я глупо улыбнулся и протянул ему ладонь. Ничего тупее со мной никогда не происходило. — Я Джерард. — Мой знакомый не менее глупо улыбнулся и пожал мне руку. Я чувствовал себя так, словно вся мебель в этом помещении ожила и начала насмехаться надо мной. Хотелось провалиться сквозь землю. — Фрэнк, скажи, ты один? — На этом вопросе я вздрогнул. Я сначала подумал совсем не о том. — Один? В каком смысле? — Ты приехал сюда один. Почему? Одному ездить на отдых скучно. — Я бы мог взять с собой своих собачек, но вряд ли кому-то это понравится. — О, как мило. У тебя дома собачки. — Джерард нарочно выделил последнее слово так, словно пытался подчеркнуть мое одиночество своим презрительным тоном. — Да. Я один. Родители подарили мне путевку сюда. Они думали, что я полечу со своей девушкой, но мы с ней расстались прямо в мой день рождения… Тогда… Когда я попал в аварию. — Мне не очень хотелось вспоминать это. — А, так вот почему ты был в таком состоянии. — Блондин поджал губы. — Почему ты тогда так просто отпустил меня? — Я просто не хотел добивать тебя. Мне стало тебя жалко. — Он снова выделил последнее слово едким тоном, от чего оно несколько раз отдалось у меня в голове злорадным эхом. — Ненавижу, когда меня жалеют. — Я несколько раз сжал кулаки, чтобы успокоить себя. — Только ты виноват в том, что вызываешь жалость своим видом. У меня тоже нет девушки, меня тоже бросали, но я не выгляжу так, словно только что вылез из гроба и не знаю, куда мне податься. — Слова Джерарда словно пчелы жалили каждую клеточку моего тела. — Знаешь что. Легко говорить человеку, который всего добился в жизни. — Я вскочил с дивана, будучи не в силах и дальше выносить его причитания. Только я имею право себя пинать. Я уже собирался удалиться отсюда, но парень схватил меня за руку и вынудил остановиться. — Ты кто такой, чтобы судить меня?! — выкрикнул я, отдернув руку, однако, уже передумав уходить. — Ты не знаешь, через что прошел я, чтобы стать тем, кем ты меня видишь. — Я взглянул ему в глаза, где проскользнула тень сожаления и сочувствия. — Ну, давай. Расскажи мне свою историю золушки. Может быть, и мне станет легче. — Я демонстративно плюхнулся обратно на диван. — Я не буду ничего тебе рассказывать. Ты неадекватно реагируешь. — Джерард гордо вздернул нос, напоминая этим самым мою учительницу по химии, с которой я часто ссорился из-за того, что она предвзято ко мне относится. Блять. Прекрасно. Решил принизить меня? — А ты почему один? — бросил я. — Я приехал сюда по работе. Так вышло, что следующая встреча у меня через два дня. Поэтому сейчас я сижу в номере. И, да. В жизни я действительно один. — Американец выглядел не менее гордым, даже когда говорил о своем одиночестве. — Но ты счастлив и один, потому что у тебя все есть. — Ты считаешь, что богатство — это то, что делает человека счастливым? — Мой лоб сейчас загорится от его пронзительного взгляда. — Да. Когда у тебя есть хорошая работа и деньги, то семья, дети, любовь — все это приложится со временем, — уверенно отвечал я, глядя прямо ему в его гордые, отдающие легкой сумасшедшинкой глаза. — Количество денег у тебя в кошельке не прямо пропорционально количеству взаимной любви, которую ты получаешь от людей. Деньги развращают. Они притягивают только лживых и корыстных людей, — с горестью в голосе заключил парень и отвернулся, точно я — непробиваемый, бесполезный слушатель. Теперь я ощущал себя котом, которого пытались научить гавкать. — И поэтому ты один? Ты боишься того, что тобой воспользуются? Блондин молчал. Судя по всему, я попал в яблочко. Не нужно обладать дедукцией Шерлока, чтобы это понять. Я решил не продолжать эту душещипательную дискуссию и вышел за дверь, оставив Джерарда наедине со своими мыслями и обвинениями. Вернувшись к себе в номер, я со всей своей накопившейся злости и дурости пнул ни в чем не повинный стул. На самом деле я не держал зла на Джерарда. Нет. Он говорит вразумительные вещи, и я прекрасно осознавал это. Я просто не мог принять его слова. Я подхожу к окну и любуюсь открывающимся видом оживленного города. Толпы людей внизу — суетливые муравьи, сливающиеся в одну большую чёрную массу. Небо ярко, как отполированная медь. Здесь высоко…