Heaven Help Us

Беспечную атмосферу моей квартиры разразил один громкий, настойчивый звонок. Берт вскочил с кресла и помчался облаивать двери, а рыжая навострила ушки, что было весьма несвойственно ей в таких ситуациях: обычно она прячется под стол. Скорее всего, Ричи подумала, что это Джерард. Я невольно глянул на часы с одной лишь мыслью: «кого это там принесло?» — Брайан? Ты должен был прийти через час, — потрясенно выпалил я, уставившись на коллегу, застывшего в дверном проеме и светящегося нагнетающе беспричинной улыбкой. — О, прости. Ты, наверное, не успел еще спрятать шмотки Джерарда. — Молко состроил понимающую мину. — Ладно. Я могу постоять за дверью, — он сделал шаг назад, — а ты пока уберешь совместные фотографии в рамочках с сердечками. — Черт, как же так. Ты застал меня врасплох. Мой сарказм заметно разрядил нависшую напряженность. На моем лице ровным счетом не было никаких компрометирующих эмоций, потому что я уже научился просеивать колкие шуточки этого клоуна. Видимо, при таком раскладе Брайану даже приятнее язвить. Это как играть в твистер: сначала ты кропотливо стараешься никому не навредить, а потом все игроки валятся на пол, как хрупкий карточный домик. Вот именно этого сладостного момента он и дожидается: когда рухнет мое терпение, обвитое местами рвущейся сетью из расшатанных нервов. Я позволил Брайану пройти, и в этот же момент рыжая вприпрыжку, с поджатым хвостом спикировала под стол. Берт изучающе блуждал носом по штанине моего коллеги, на что тот, хотя и пытался это скрыть, отреагировал немного испуганно. Я впервые видел такое растерянное выражение лица у Молко. — Он ведь не укусит? — спросил парень, с опаской протянув руку к моему псу, на что тот с толерантностью подставился под его ладонь. Берт — одно из самых дружелюбных животных на этой планете. Он даже не бросается на кошек, пока ему не дашь команду. Признаться, я никогда и не давал команду, ведь мы с этой овчаркой в чем-то похожи. Может быть, поэтому я считаю его моей самой любимой и верной собакой? Но это сейчас не так важно. Я нашел, чем немного приструнить Брайана, а то он уже с порога демонстрирует, насколько сильно у него в крови разбушевалась харизма. — Он кусается, если его кто-то нервирует. Просто не делай резких движений. Молко побледнел на два тона, а моих губ коснулась легкая торжествующая улыбка. Как ни странно, я позаботился обо всех «уликах» еще вчера, поэтому Брайан заметно поутих и стал выглядеть слегка разочарованным. Когда мы приступили заканчивать эскизы, Берт почему-то приклеился к Молко, улегшись рядом с ним на полу и начав пристально наблюдать за каждым его движением. Парня это постоянно нервировало, что у меня вызывало лишь ощущение долгожданной победы. Впервые не он меня нервирует. Вот. Наконец-то сосредоточенность стерла с лица коллеги всяческие признаки нахальства и фальшивости. По крайней мере, какие он пытался обнажать в первую очередь, скрывая свои истинные качества. Я все еще лелеял надежду подружиться с ним, как минимум потому, что это развеяло бы нависшую надо мной и Джерардом угрозу «разоблачения». Свое желание везде совать свой нос я отодвинул на второй план. — Скажи мне, ты всегда жил в этом городе? — невзначай разбавил тишину я, потянувшись к линейке. Он хлопнул меня по руке, не отрываясь от своего занятия. Берт сразу насторожился, а Брайан вздрогнул от неожиданности. Я бы выдал своей овчарке Оскар за гениальную игру в сторожевого пса. Он ведь не знает, что мы просто не должны пользоваться линейкой. — Нет. — Его голос стал насыщаться нотами серьезности. — Когда моя мать… — Он сразу осекся и тряхнул головой. — Впрочем, лет семь. — А где ты жил раньше? — Я мог раздувать наш разговор только своими вопросами: он обычно не спрашивает, а предполагает вслух, чтобы потом посмотреть на реакцию человека и сделать верный вывод. — В одном Европейском городе. Пять очков твоему Пуффендую, если угадаешь в каком. Я в ответ лишь усмехнулся и вернулся к рисунку. Разговор не удался, и я был существенно разочарован в своем обаянии. Когда оставалось лишь несколько штрихов, Брайан вдруг заговорил, все так же не отрывая взгляда от работы: — Как думаешь, важно ли делить свою жизнь с кем-то? Почему нельзя жить в одиночестве? Я был, мягко говоря, обескуражен таким вопросом в лоб. Насколько я помню, за все время нашего знакомства от Молко исходили не столько вопросы, сколько утверждения о том, что я гей, педик, насосал на должность и прочее в этом роде. — Семья, какая бы она не была, выполняет особые функции. Даже элементарная семья из двух человек — жены и мужа — удовлетворяет многие потребности, например, в любви, заботе, в защите. О сексе, наверное, уже не стоит говорить. Это само собой. И да, может, я и не прав, но, черт возьми, всегда приятнее вернуться туда, где тебя кто-то ждет. — Я ни секунды не задумывался над своим ответом. — А если ты имеешь в виду друзей… хм. Мало кто может обойтись без друзей, согласись. Должен быть кто-то, кому ты можешь рассказать все, что наболело, попросить совета. Не всегда ты можешь прийти к той же самой жене и спросить, что тебе делать, если ты переспал с другой. — Банально. Я слышал это миллион раз. Но вот что тебе скажу. — На этот раз Брайан оторвал взгляд от рисунка и установил между нами зрительным контакт. — Никому не интересно слушать о проблемах других людей. Неужели ты такой наивный? Совета они дают лишь для того, чтобы ты поскорее отвязался. — Нет. Это не так. Мне интересно слушать. Парень несколько секунд вонзал в меня пристальный взгляд, после чего опустил голову к рисунку и тихо сказал: — Ты просто какой-то идиот. Я про людей говорю. — Слушай, почему ты постоянно цепляешься? Мы давно не в школе, где подростки осуждают недостатки других, чтобы поднять свою собственную самооценку. — Я не выдержал и уже демонстративно выпустил карандаш из рук, скрестив руки на груди. Я встал с пола, намереваясь уйти из комнаты, но Молко сразу сообразил, что ему удалось меня чем-то зацепить. А ведь действительно удалось, потому что сейчас он не прикидывался клоуном. Он говорил искренне. — Фрэнк, подожди. — Я не ожидал этого, поэтому просто остановился на месте, прокручивая в голове возможные варианты продолжения этой реплики. — Ты умный парень, на самом деле. Просто еще слишком наивный и добрый. И многие люди легко могут этим пользоваться. Я понимаю, что ты пытаешься наладить со мной отношения, но я не хочу пользоваться твоей добротой, потому что знаю, что к таким как я не тянутся. Ты прав. Я подмечаю недостатки других. Но это не совсем заниженная самооценка. Я не знаю, как это даже назвать. Я давно перестал отслеживать собственное состояние. Прости. — Он, словно стыдясь сказанного, отвел взгляд в сторону моего пса, который примостил морду у него на коленях. Я не мог поверить, что слышу это. Нормальный человек в этом парне еще жив! Пришлось задать вопрос, ответ на который я уже знаю: — И что же случилось такого, что так тебя разбило? Почему ты не хочешь, чтобы тебе помогли? — Это никому не нужно. Я не хочу обременять других… Брайан задумчиво нахмурился, но в этот момент в прихожей раздался заливистый лай Ричи. Я был вынужден выскочить из комнаты, уже ожидая увидеть, что в квартиру ворвалось с десяток пиратов, но оказалось, что собака просто услышала хлопушки во дворе. Где-то минуты две я ее успокаивал, а потом вернулся в свою комнату. Молко встретил меня лишь с одной фразой: — Тебе звонили. — Кто? — Я подошел к кровати, чтобы отыскать там свой телефон. Насколько я помню, там я его и оставил. Мы ведь сидим рядом с кроватью. Не дай бог, если это звонил Джерард. Брюнет ведь мог увидеть определитель. — Откуда я знаю. Я тебе не секретарша, — фыркнул он. — Да ну? — Там высветилось «мама». Я с облегчением рассмеялся, убедившись в правдивости его слов, и уселся на пол, оставив телефон покоиться на своем прежнем месте. Не буду же я говорить «мам, я не пупсик» при Молко. Это обеспечит мне еще добрую порцию идиотских прозвищ. — Ладно, — продолжил я, уже и забыв главную причину, по которой мы собрались у меня в квартире, — знаешь, мне кажется, тебе можно помочь. Если ты не хочешь друзей, почему бы не обратиться к психологу? Я уверен, все бы было хорошо. Ты ведь не такой… — Даже если я расскажу тебе, ты не поймешь. — Он тяжело вздохнул, и я заметил, как погодно переменился его взгляд. — Психолог не заменит, понимаешь… Раздался негромкий гудок моего телефона. Я проклял все на свете в этот момент. У меня почти получилось. Почти получилось! Я поднялся за телефоном и с ужасом вгляделся в экран. Джерард. Что же делать? Я встал с кровати, но Брайан тут же окликнул меня: — Можешь не уходить, я все равно буду подслушивать. Плохая в квартире звукоизоляция. Твоя мама, наверное, переживает. Не нервируй женщину, изверг. Где твоя доброта? Спасибо, мама, что, сама того не зная, прикрыла меня. — Да? Привет, мам. Несколько минут я не слышал ничего. Похоже, Джи не сообразил. Он кашлянул и специально продемонстрировал легкую хрипоту своего голоса: — Это я, Фрэнк. — Да, мам, я тоже очень скучал. Джерард снова замолчал. Я краем глаза глянул на коллегу, который не особо прислушивался. Он просто гладил Берта. Пока все идет плавно. Теперь другая проблема: Джерард, который явно разозлится. — Фрэнк, что происходит? Ты где? — Я просто работаю, мам. Я дома. Тут немного неподходящее время… Я хотел положить трубку, дабы избежать расспросов, но Брайан, словно на зло, громко рассмеялся, а Берт, словно на зло, начал лизать ему руку. — Мне показалось, или у тебя дома Молко? — Все хорошо, мам, мы просто работаем. — Ты совсем умом тронулся, сынок?! — Джерард еле удерживался от крика, чего я и ожидал от него. — Я же просил тебя! — Мам, я позвоню тебе вечером. Мне тебя плохо слышно. Я очень люблю тебя. И я очень скучаю. Безумно скучаю. — Я прикрыл ладонью трубку, будто так эти слова дойдут до моего собеседника лучше. Я сбросил звонок и отключил телефон. — Он рассказал тебе. — Внезапно раздался поникший голос Молко. — Что? — Я почти ничего не расслышал. Брайан поджал губы и начал быстро собирать карандаши вместе с разрисованными листами бумаги, потом он резко вскочил с места, от чего Берт в растерянности засуетился вокруг него, и направился к выходу, оставив меня и моего пса в полном негодовании. Черт возьми. Где же я ошибся?