Темный космос

Не без усилий, но им все-таки удалось стереть с лица земли главарей «Кровавой стаи» и «Затмения». Черт, он охотился за этими ублюдками целую вечность, но сумел уничтожить их только после того, как весь его отряд ушел на тот свет… Сидонис, будь ты проклят, поганое отродье… Он сморгнул и тряхнул головой. Гул в черепной коробке усиливался с каждой секундой, конечности уже начали отниматься. Он был вымотан, и останавливаться было уже нельзя, иначе его мозг выключится окончательно. - Осталось расправиться со «Светилами», и я смогу с чистой совестью покинуть эту помойку…, - сказал он самому себе. Надо же хоть как-то подбодрить себя, черт побери. Краем глаза он увидел, что Шепард поравнялась с ним. Ее сосредоточенный взгляд сканировал все доступное пространство на предмет опасности. Он явно видел, что ее глаза перестали представлять собой нечто органическое: микросенсоры внутри ее радужки вращались с бешеной скоростью, видимо, захватывая углы зрения, недоступные обычному человеку. Судя по тому, что ее взгляд казался довольно пустым и рассеянным, он понял, что сейчас она считывала информацию со внутренней стороны роговицы. Черт, она с каждой минутой походила на человека все меньше и меньше. Ему пришлось обратить внимание на его визор: сейчас он выдавал ему множественные предупреждения о нестабильной работе его сердца и заторможенности ЦНС. *Биииип - внимание, нарушение сердцебиения! Биииип - внимание, химическое повреждение нервной системы! Биииип - внимание, опасность для жизни!* - Твоя игрушка верещит, как заведенная, Гаррус. Выруби ее к чертям, нам сейчас нельзя отвлекаться, - холодно сказала она, не глядя на него, - сюда направляется «Летун». Отряд, приготовиться. Теперь его приближение услышал и он. Спустя несколько секунд, яркий луч света «прострелил» одно из окон коттеджа. Он ослеп. Впервые за долгое время его охватила паника. Такое же ощущение он испытал, когда облажался перед отцом во время их первой тренировки по стрельбе. В тот день его мать забрали в больницу с первым приступом. Духи, зачем он был так жесток и бесчувственен. Хороший турианец, идеальный член общества… я ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, отец. Он не видел ничего, но слышал, насколько суматошно было движение вокруг. Поганец Тарак что-то истошно орал, но ни один его вопль не был слышен из-за жуткого шума его сломанного «самолетика». Последним, что он услышал, было его имя. И прежде, чем зрение соизволило вновь вернуться к нему, он страстно поцеловался с вражеской ракетой взасос.