I can corrupt you

This reality is really just a fucked up dream With the flesh and the blood that you call your soul

POV Кэролайн Тесная комната с низким потолком и серыми, заунывными бетонными стенами. Проржавевшая груда железа в углу - кровать, матраса, разумеется, нет. Деревянный с зарубками стул, напоминает одноногую жертву войны. Тусклый свет лампочки придает этому месту особый привкус отчаяния. Воздуха катастрофически не хватает. На полу стоит стакан из потресканного хрусталя, куда капала вода с потолка. Я сижу и зябко жмусь в уголке, куда меньше всего падает свет. Сколько я уже здесь? Не знаю, но достаточно, чтобы сойти с ума. Я прошла все стадии горя. Сначала было отрицание. Проснувшись впервые, я думала, что это всего лишь кошмарный сон, что мои друзья придут и спасут меня, но этого не произошло и отрицание плавно перешло в агрессию. Я разбивала руки в кровь об стену, но после каждого удара окровавленные культи снова возвращались в первоначальное состояние – бесполезно, тогда агрессия перешла в торги, а торги в депрессию. Я была маленькой наивной дурочкой, которая полагала, что пересмотрев все телевизионные программы, я знаю жизнь. Я видела насилие, жестокость, кровь, убийство, и думала, что знаю, каково все это чувствовать. Наивная, только сейчас я по–настоящему понимаю, что это такое. Я потеряла счет его приходам, его издевательствам надо мной. Сколько раз он насиловал меня? Сколько раз кусал? Сколько раз пускал мне кровь? Все это превратилось в один беспрерывный кровавый кошмар. Он ждал, каждый раз ждал, что я буду ползать у него в ногах, умолять на коленях выпустить меня, умолять его гребанное величество пощадить меня, но нет. Я поклялась себе, что эта жестокая, бездушная тварь меня не сломает. И тогда наступило принятие. Пускай я умру. После всего, что произошло - я готова. Одинокая слезинка скатывается с моих ресниц и катится по щеке. Я просто хочу знать, всего одну вещь, перед тем, как умереть. - Господи, за что? – риторический вопрос слетает с моих губ. И тут камеру оглашает безудержный хохот. - Наивная, неужели ты еще не поняла, что Бога нет? - красивый, бархатный голос принадлежал Колу Майклсону, а рядом с ним стояла его младшая сестра - Ребекка. Они словно два падших ангела пришли по мою душу. Что ж, это в стиле Клауса, он никогда не пачкает руки и потому прислал вместо себя других палачей. Было что-то странное в этих двоих, что-то отталкивающе – противоестественное, в том, как они смотрят друг на друга, как касаются, словно есть только сейчас, только миг, мгновение. Мне было как-то неуютно рядом с ними, казалось, что одним своим присутствием я лезу во что-то слишком личное, интимное. Наконец, Ребекка прерывает тишину. Она совсем близко ко мне, стоит лишь протянуть руку и ухватить её за длинные волосы отливающие платиной. - Ты не будешь сопротивляться нам и кричать. Ты запомнишь лишь, что к тебе приходил Клаус и снова издевался над тобой, потом он ушел и ты заснула. Поняла? – сквозь зубы выговаривает блондинка, внимательно разглядывая мои глаза. - Да, - как загипнотизированная повторяю я. Мой голос эхом отзывается в тесной комнате и смотрю на этих двух, точнее в пустоту, что позади. Я могу собрать последние силы и попытаться сбежать, но не хочу. И это не нормально. Рука Ребекки поднимается вверх и медленно очерчивает контур моей ни чем не прикрытой груди. Я мгновенно вспыхиваю, но это лишь веселит белокурую бестию. Ноготь царапает сосок до крови, и она наклоняется совсем близко ко мне, чтобы слизать кровавую каплю. И я чувствую мягкое слегка влажное прикосновение языка по моей грязной коже. Это странно, среди этого бедлама я смотрюсь органично – я голая, грязная, вся в крови и в глазах моих зияют дыры, а они такие чистые, свежие, холенные. Портят всю картину. Я закрываю глаза и боюсь пошевелиться. Все это очень дурной сон, просто очередной кошмар. Но Ребекка убеждает меня в обратном. Ее язык ласкает мою грудь, а тонкие руки блуждают по телу. Я застыла, перестав дышать и жду, когда она наиграется со мной, но, кажется, мое бездействие приводит ее в бешенство. - Что не хочется, шлюшка? Не нравится?- кричит Ребекка, толкая меня на кровать, из-за чего я слышу, как хрустит мой позвоночник, и нависает сверху, - А с Тайлером ты стонала и выгибалась как заправская сука. Крики Ребекки прерывает Кол, вовремя кладя на её плечи свои руки, и та мигом успокаивается и замолкает. - Тише сестренка, дай мне для начала разогреть нашу девочку, а потом ты сможешь присоединиться, – с лукавой, пугающе-ласковой улыбкой произносит он. Место сестры теперь занимает брат. И игра начинается. Игра не на жизнь, а на смерть. Игра, из которой мне не выйти победителем Кол мгновенно подхватывает меня и накрывает мои губы своими. Я смутно пытаюсь осознать происходящее, а его влажный язык, уже сплелся в страстной битве с моим, по ощущениям его язык чем-то похож на язык Ребекки. Внутри меня бушует ураган эмоций от страха и ужаса до любопытства и интереса. Кол, пользуясь моим замешательством, вновь толкает меня на кровать и оказывается сверху, поудобнее усаживаюсь на меня. - А ты красивая, - произносит Кол и, не дав мне даже попытки, что-либо возразить снова начинает терзать мои губы. Я пытаюсь вырваться, но он с легкость пресекает эту попытку, сломав мне руки со слышимым хрустом. Откуда-то сбоку слышится издевательский смешок. Волна боли прокатывается по телу, парализуя все инстинкты. Его грубые ласки не приносят удовольствия, оставляя после себя лишь россыпи синяков и ссадин по телу. Шершавый язык влажной дорожкой скользит по шее, а затем к нему присоединяются клыки. Они, словно, ножи, скользят по маслу моей кожи, оставляя после себя реки крови. Я хриплю и задыхаюсь, пока его рот наполняется багровой ароматной жидкостью, а остатки змеиными дорожками расползаются по телу. - Подвинься, я тоже хочу, - наконец, капризным, даже детским голосом произносит Ребекка, и уже через секунду я чувствую, как ее язык движется по внутренней стороне бедра, слизывая остатки кровавого пиршества. Её белокурая голова оказывается между моих раскинутых ног. Большим пальцем она нащупывает мой клитор и начинает массировать его, слегка надавливая. Из моих губ срывается рваный стон, который заглушается поцелуем Кола. Я вся горю. Возбуждение и отвращение разрывают меня на части, это неправильно. Чем сильнее я сопротивляюсь, тем быстрее падаю в бездну. Кол, вдоволь насладившись, отходит в сторону и наблюдает за нами. Мои волосы белокурым золотом разметались по кровати, а щеки залились румянцем. Кровь смешалась с потом и грязью. Сейчас я похожа на портовую проститутку, которую отловила кучка матросов. Чувствую я себя примерно также. Очень скоро к пальцам присоединяется язык. Она начинает чертить им невообразимые узоры, окончательно лишив меня рассудка. Затуманенным от удовольствия взором, я вижу Кола, он уже успел раздеться и ему не терпится присоединиться к нам. Пока я отхожу от бурного оргазма, он оттаскивает свою сестру от меня, прижимает ее к стене и целует. Страстно, смачно, безудержно. Рука Ребекки перемещается на его член, чуть сжимая головку, и начинает его гладить, даря Колу ни с чем несравнимое удовольствие. - Давай сестренка, покажи, как ты любишь своего братика, - выдыхает Кол, сплетаясь дыханиями с девушкой. И голова Ребекки опускается все ниже и ниже. Она бережно берет его член в рот и из-под ресниц невинно смотрит на своего брата и начинает. Я смотрю на них и не могу оторваться. Это мерзко, неправильно и противоестественно, но в тоже время прекрасно. Ее рот двигается с такой скоростью, что я перестаю различать очертания ее головы. Сначала Кол направляет ее, обращаясь на удивление бережно или даже нежно, но спустя некоторое время не выдерживает напряжения и кончает. Ребекка заглатывает все и с блаженной улыбкой произносит, проводя рукой по губам: - Ты даже не представляешь, как я скучала по тебе, - и они, взявшись за руки, направляются ко мне. Кол приподнимает мое обессиленное тело и насаживает на себя. И тут мой мир рассыпается на осколки. Мы давно запутались, где, чьи тела, стоны теряются в какофонии звуков, и я распадаюсь на миллиарды атомов. Где-то на задворках сознания я слышу скрип двери, и яркий луч света бьет мне прямо в глаза. - Что здесь происходит?! – дрожащим от гнева голосом спрашивает Клаус. И этого достаточно, чтобы шестеренки в моей голове заработали. Не дожидаясь ответа, он со всей силы отталкивает брата и сестру от меня. Я чувствую запах крови и перегара, и это плохой знак. Таким я еще не видела Клауса. - Не сердись, братец, - с довольной ухмылкой произносит Кол, - Мы просто немного поиграли с твоей игрушкой. Мы же семья, а у семьи - все общее… Видимо, это стало последней каплей и Клаус резким движением просто сворачивает ему шею. - Забери его, иначе я за себя не ручаюсь, - рычит он, небрежно указывая сестре на тело. Дважды повторять Ребекке не приходится, и лишь запах дорогого парфюма напоминает о ее пребывании здесь. Мы остаемся вдвоем. Глаза в глаза. Я – полностью обнаженная, уставшая, измученная, ничего не понимающая и он – окровавленный, пьяный, злой, знающий ответы на все мои вопросы. Меня снова начинает сотрясать озноб, а из глаз маленькими прозрачными капельками капают слезы. Но я не отвожу взгляда, ожидая его реакции. Он медленно, не разрывая зрительного контакта, приближается ко мне, еще секунда и его кулак врезается мне в живот. Я сгибаюсь пополам от адской боли и падаю с кровати на ледяной бетон пола, а он уже заносит ногу для удара. - Дрянь, тварь, мерзкая шлюха, - удары и ругательства, сыплются на меня, как из рога изобилия. Но я молчу не в силах сопротивляться, не потому что боюсь его, а потому что виновата. Не знаю почему, просто чувствую, и поэтому молча сношу все удары. Больнее мне уже не будет. Сейчас я ненавижу себя даже больше, чем его. Он поднимает меня за волосы и заставляет посмотреть в глаза. Я вижу там ненависть, злость, а еще боль, тоску и невыносимое одиночество. Я поднимаю обессиленную руку и глажу его щеку. Она небритая и поэтому колючая, как и он сам. Сейчас мы похожи как никогда. Две сломанных куклы. Только одна нашла в себе силы самой стать кукловодом, а вторая так и продолжает плыть по течению. - Прости, - одними губами повторяю я. - Никогда, - выплевывает он и швыряет меня, словно пушинку в стену. И я снова отправляюсь в забытие.