I can corrupt you

I tried to stop but I’m in too deep The pain inside don’t let me sleep

POV Клаус Однажды, кто-то сказал, что Бог любит нас всех одинаково. Этот человек так ничего и не понял. Бог нас всех ненавидит, особенно меня. Я сижу в темной комнате, в моей руке стакан с виски, а в душе – война. Стоит мне на секунду закрыть глаза, как память услужливо подсовывает картинки извращенного прошлого. Я пытаюсь разобраться, что со мной происходит, но не могу найти ответа. Она – всего лишь одна из миллионов, простая, ничем не примечательная игрушка. Но она – МОЯ игрушка. Да, наверняка ей внушили не сопротивляться, но это не умаляет моего гнева. Она будет наказана, потому что я и есть Бог. Я решаю, карать или миловать, решать чужие судьбы, кто достоин жить, а кто биться в агонии под моими клыками. - Слышишь, я Бог! Я! – обессиленно кричу в потолок, но в ответ лишь тишина слышится и легкий шорох на кровати. Кэролайн. Я уже почти забыл, что принес ее из подвала в свою спальню. Ее волосы разметались по подушке и мне не необходим свет, чтобы увидеть их посеребренное сияние от отблесков луны во тьме. Я хочу прикоснуться к ней, почувствовать своей кожей, но вовремя одергивая руку от миловидного бескровного лица. Я желаю и ненавижу ее. Я хотел бы схватить ее в свои объятия и так сжать, чтобы она сломалась, разбилась подобно фарфоровой кукле, я желал бы истерзать ее, упиться смертью – ее смертью. Я ненавижу так, что хочется плакать и кричать, хочется рвать глотки и убивать. Я ненавижу ее за дерзкий нрав, за то, что она добра ко всем кроме меня, за то, что ее все любят, за ее презрение и ее жалость, за теплое прикосновение и за ту бурю, что она посеяла во мне. Я подбираю с пола альбом с рисунками и с остервенением начинаю вырывать листы. Она повсюду. На каждой странице. Анфас, профиль или в пол-оборота, во весь рост, наброски её лиц в линиях, законченные работы и вовсе состоящие из одних штрихов. Она повсюду, моя собственная кровавая муза, никогда я так остервенело не писал чьи-то лиц, как её. Черные зияющие глаза прожигающе глядят на меня с безмолвного листа бумаги, я так и не осмелился дорисовать форму лица, лишь глаза. Пугающие и бьющие своей ненавистью ко мне. Через секунду комната, словно снежная поляна, усыпана белыми клочками бумаги, а я обессиленно опускаюсь на пол. Мое лицо совсем рядом с нее. Мы дышим одним воздухом. И задыхаемся им же. - Тайлер… – резко выдыхает она, жмурясь в полутемном бреду сна. И этого достаточно, чтобы пробудить во мне зверя. Внутри разгорается пламя, от которого не спастись, которое сожжет всех дотла. Я не просто хочу ее убить прямо сейчас, я хочу, чтобы она мучилась, чтобы горела так же как я, чтобы ненавидела, и желала смерти сама. Я резко вылетаю из комнаты, чтобы не поддаться порыву и не придушить ее во сне. Нет, месть - это блюдо, которое подают холодным, а мое будет еще и невероятно горьким. Еле–еле перебирая ногами, я, наконец достигаю кабинета. Резкий запах разложившейся плоти щекочет ноздри. Внутри все было тщательно прибрано, а в воздухе все еще пахло освежителем – но мне казалось, что я чувствую удушливый запах мертвых тел. Им пропиталось все: занавески, мебель, ковер. Сейчас, сидя в кресле, я ощущаю присутствие их душ. Это я сделал. Я убил их всех по одному. Медленно, смакуя каждый момент. Они, словно рыбешки, трепыхались и бились в моих руках, плача и умоляя отпустить их. Самый бесценный момент – это последняя вспышка жизни в глазах жертвы. То, как всего за одну короткую секунду человек из настоящего времени переходит в прошедшее, полностью перечеркивая будущее. До моего слуха доносятся шорох неуверенных шагов, я знаю, кому они принадлежат. Еще минута и Кэролайн, кутаясь лишь в тонкую белую простынь, переступает порог единственного места в доме, куда ей лучше не соваться. - Что ты здесь делаешь? – злым и одновременно уставшим голосом спрашиваю я. Она не отвечает, не шевелится и кажется, даже не дышит. Кэролайн смотрит на потемневшие капли крови на обоях и закусывают нижнюю припухшую губу. Тогда я немного отодвигаюсь, чтобы не видеть ее больше и поворачиваюсь к потемневшему небу, что поглощает бледный свет луны. Луна, от которой сейчас на небе осталось только едва заметное сияние, которое растает, рассеется во мраке. - Что ты здесь делаешь? – прерывая тишину вновь спрашиваю я. Она медлит с ответом, а затем с неохотой поворачивается в мою сторону. И, впервые я вижу в ее взгляде страх, а еще покорность. - Я хотела поговорить, - несмело шепчет она лишь одними губами, но мой вампирский слух достаточно чуток, чтобы уловить ее ответ. - Нам не о чем говорить, ты можешь идти, - небрежно киваю рукой, но вопреки моим ожиданиям она, словно мраморная статуя, продолжает стоять на месте. Я поднимаюсь с кресла и сокращаю расстояние между нами до минимума. Сейчас мы снова в опасной близости друг к другу. - Я ХОЧУ, чтобы ты ушла, - выдыхая в её губы и чувствую запах её пота и крови. - Нет, - в ее ответе проскальзывают стальные нотки, и эта вспышка неповиновения окончательно выводит меня из себя. Она лишь продвигает мое лицо к себе, почти соприкасаясь своим носом с моим. - Знаешь, я всегда могу заставить тебя это сделать.- невзначай бросаю я, продолжая смотреть на неё. - Заставь, потому что по своей воли я отсюда не уйду, - выдает она и опускает взгляд, теперь смотря из-под ресниц. Чертовски прекрасно, но не сработает. Не со мной. Глупая, упрямая, настырная девчонка. Неужели она не понимает, что всего одно движение, один взмах руки и ее существование прервется самым неприятным для нее образом. - Прости, но я не люблю повторять дважды - произношу я и уже с привычной легкостью сворачиваю ее шею, подхватывая обмякшее тело и прижимаю к себе.