I can corrupt you

POV Клаус - Пожалуйста, Клаус, отпусти меня, - хнычет Кэролайн и я, обреченно вздохнув, отпускаю её и на тех местах, где я касался её руками, остаются багровые кровоподтеки. Всего секунда и от нее и след простыл. А я продолжаю стоять в пустой слабоосвещенной комнате, ощущая на губах привкус поражения. Еще неделю назад я не дал бы ей так просто уйти. Неделя - как мало для Клауса-гибрида и как много для Клауса-человека. * * * Неделю назад. Я как обычно проснулся с рассветом. Несмелые лучи раннего солнца едва пробивались сквозь непроглядную стену черных хмурых туч, освещая часть комнаты, где стояла кровать. Я подставил слабым лучам свое лицо, ощущая едва осязаемое тепло. Я позволил себе еще немного поваляться в теплой кровати, а затем отправился на свой привычный ежедневный ритуал – пробежка. Да-да, знаю, вампирам это не к чему, наша фигура, застывшая в рассвете лет и так безупречна. Поверьте, это нужно не чтобы укрепить и без того сильную мускулатуру и даже не из-за девушек так любящих бегать в парках по утрам. Я не мог признаться себе в этом, но пробежка делала меня более человечным. Да, я все тот же жестокий беспощадный маньяк, который не моргнув и глазом сию минуту вырвет любому сердце, если это понадобится, который вынашивает сотни и более замысловатых коварных планов. Но где-то внутри меня остался маленький уголок. Уголок человека, пускай и тысячелетнего, и технически мертвого, но человека, который любит бегать по утрам, любит подставлять свое лицо теплым лучам солнца, любит посидеть в кресле с книгой или поговорить с умным человек, любит рисовать закаты, восходы, пейзажи, портреты; человек, который просто любит и который потерял всякую надежду обрести семью. Я ставлю iPod на максимальную громкость и просто бегу. Оставив позади все мысли, все планы. Сейчас я никто - маленькая частичка Вселенной. Вдруг тишину разрывает раскат грома и крупные дождевые капли, словно легкие пушинки опускаются на землю. Я люблю непогоду, но не этот еле накрапывающий дождик, под которым любят гулять влюбленные парочки, считающие, что это безумно романтично. Нет, я люблю ливень, грозу, ураган. Я продолжаю бежать, ускоряя темп и я уже весь мокрый, насквозь, вплоть до самых костей. Ураганный ветер проясняет все сомнения, которые поселились в моей голове, а гроза дает невиданную силу, адреналин от которого срывает крышу. В эти минуты я – не я. Я кто-то без проблем, кто-то, кого, не тяготит прошлое, кто-то совсем другой, иной, кто-то нереальный, но безумно радостный. Еще один раскат грома, за ним другой, третий, а я продолжаю бежать. Куда? - не знаю. Зачем? – не знаю. Сейчас я не знаю ничего. В эти минуты я – чистый белый лист, не исписанный, нетронутый. Вода смешалась с зеленью, с асфальтом и я вдыхаю этот дивный запах. Дождь пахнет свободой, он дарит покой, он дарит ясность, он дарит силу, и ничего не требует взамен. Я убежал уже на приличное расстояние от дома, и вдруг мой вампирский слух уловил чье–то сердцебиение. Совсем недалеко под деревом стояла девушка и куталась в легкую курточку, я свернул с намеченного пути и подбежал к ней. - Доброе утро, - вежливо поздоровался я. - Не слишком-то оно и доброе, - угрюмо произносит она. Кажется, кто-то не любит дождь, про себя подмечаю я. И в этот момент вампирские инстинкты берут верх над человеческими. Я голоден, чертовски голоден. Вчера я был так занят с Тайлером, а потом и с Кэролайн, что не смог как следует перекусить. - Прости, - это все что я могу произнести, прежде чем подбежать к ничего не понимающей девушки и вонзить клыки в кожу её шеи. Ведь в конце концов, я - не человек. Закончив "завтрак", я аккуратно оттаскиваю тело в кусты и подставляю лицо прохладному дождю, позволяя ему смыть остатки моей сущности. Пора было возвращаться домой. Я развернулся и направился по проторенной дорожке обратно. Но сегодняшний день, казалось, был полон сюрпризов. Пробегая очередную аллею местного парка, я не смог не заметить юную и изрядно похорошевшую после вчерашнего дня мисс Форбс. Правда счастливой она не выглядела. На девушке не было спортивного костюма, и я задался вопросом: зачем она здесь? Кэролайн тоже меня заметила и уверенным шагами спешила к тому месту, где я стоял. Нужно заметить, что выглядел я сейчас чертовски привлекательно: волосы были еще мокрыми, а по рельефным мышцам груди стекали пригоршни дождя, мокрая футболка прилипла к телу, выделяя изгибы живота. Аккуратным движением руки я отбрасываю с влажного лба мокрые волосы, слегка встряхивая головой, так что с концов светлых прядей во все стороны летят искрящиеся прозрачные капли. Но на Кэролайн мой внешний вид не произвел нужного эффекта. Я почувствовал ее злость еще задолго до того, как она подошла. - Доброе утро, красавица, - я поздоровался первым согласно этикету и грациозным движением склонил голову. - Где Тайлер? - проигнорировав мое приветствие, выпалила мисс Форбс. Теперь причины ее гнева становились мне все более и более ясны. Спорю на свою несуществующую душу, что юный Локвуд оставил ей какую–нибудь сопливую записочку, в которой он сожалеет о содеянном и с удивительной печалью пишет, что он ее безумно любит, но они не могут быть вместе и бла-бла-бла. Хотя, о чем это я, все, на что способен тестостероновый мозг моего гибрида – это послание на автоответчике. - Ну? - нетерпеливости Кэролайн не было предела. - Я понятия не имею о чем ты, - как можно более беззаботно ответил я и для большей достоверности развел руками в разные стороны. - Ты и не имеешь понятия, да неужели? Ты же чемпион заговоров шантажа и манипуляций. Теперь настала моя очередь злиться. Да, я далеко ни святой и никогда не претендовал на лавры всеобщего любимца, но неужели это все что она видела? - Я думаю, тебе стоит вернуться домой, - сквозь зубы процедил я. Но Кэролайн твердо стояла на своем: – Скажи, где он? Куда ты его отправил? - Во–первых, даже если бы я что-то и знал, то ничего не сказал, а во–вторых, ты забываешь с кем разговариваешь. И если вчера я спас тебе жизнь, то это не значит, что сегодня я не смогу ее у тебя забрать, - гневно выпалил я и тут же пожалел о сказанном. - Как раз наоборот, я прекрасно помню с кем разговариваю. Надеюсь, мы найдем способ тебя убить. И я буду той, кто воткнет кол в твое бездушное сердце. Кэролайн развернулась и отправилась восвояси, оставляя меня наедине с разгоравшимся во мне огнем ненависти. Я смутно помнил, как добрался до дома. Единственным желанием было по быстрому собраться и покинуть этот ненавистный городишко. Каждый приезд сюда оставлял лишь плохие воспоминания. Мои глаза наткнулись на собственное отражение в смутном оконном стекле и я удивился произошедшей во мне перемене. Всего за несколько минут этой девчонке удалось выбить почву у меня из-под ног. «Этого больше никогда не повторится», пообещал я себе. Остаток дня прошел без приключений. Я, как обычно, занимался ремонтом особняка: выбором паркетной доски, краской для стен, интерьером комнат. Я, разумеется, смог бы нанять дизайнера, но это был мой дом и я сам хотел продумать в нем все до мельчайших подробностей и деталей. Наконец, день медленно, но верно клонился к вечеру, последние ярко алые лучи осветили поляну перед моим домом, и ночь полноправно вступила в свои владения. Идти куда–то сегодня совсем не хотелось. Я мог наткнуться на Кэролайн, а учитывая, как мы расстались в последний раз и мою неустойчивую психику - это было не лучшей идеей. Поэтому я остался дома. Звук потрескивающих поленьев в камине успокаивал, а причудливо танцующие языки пламени на хрустально боку моего бокала наполовину наполненным моим любимым красным вином, завораживали. Я расположился рядом на мягкой софе с альбомом и карандашами. Немного пригубив напиток, я взял в руки карандаш, закрыл глаза и пустил фантазию в полет. Мои руки порхали над листом бумаги с зажатым карандашом в тонких пальцах подобно мотылькам. Я творил хаус из ломанных черточек и линий, но постепенно из-под всего этого черно-серого безумия начал проглядывать полупрофиль и складываться в дивной красоты лицо. Удивительное лицо юной девушки в обрамлении распущенных волос с нежными полными губами; из-под едва уловимого серого цвета вычерченных линий проступили глаза, такие манящие, святящиеся беззаботной уверенность и теплотой души, растушеванные легкими прикосновениями пальцев. Я вскинул взгляд, когда карандаш ослаб в моих пальцах, с альбомного листа на меня смотрела Кэролайн, точнее всего лишь её набросок, но этого было достаточно, чтобы я снова вспомнил сегодняшний инцидент. Нет, я не питал к этой девочке романтических чувств, просто было не приятно услышать о себе правду. Я никогда ее не любил. Правда ранит, поэтому я предпочитаю элегантную ложь, так проще. Пока я предавался очередным философским размышлениям, в доме неожиданно погас свет. - Чертовы рабочие, - сказал я, мысленно посылая им свои проклятия. Вдруг меня обдало подбирающимся ко мне холодом, и казалось, что по коже побежали мурашки. Разумеется, вампиры не чувствуют подобных вещей. Но в нем было что-то замогильное, противо природное. Внезапно я оказался в центре непонятного вихря. Бокал давно валялся разбитым на полу, сверкая искрами хрусталя, подобно рассыпанным бриллиантам с тиары королевы, а вино уже алело пятном на моем винтажном ковре, напоминая капли человеческой крови. В правом боку что – то кольнуло. При детальном рассмотрении это оказался до боли знакомый кинжал. Я понимал, что не один в доме. Следующие два удара пришлись на правую лопатку и живот. Я содрогнулся от боли, чувствуя, как внутри меня хрустят сломанные ребра. Сомнений не оставалось, предприимчивые братья Сальваторе воскресили всю мою семейку. Последний удар пришелся в самое сердце. Открыв глаза, я столкнулся с взглядом пронзительных невыносимо знакомых карих глаз. Напротив меня стоял мой брат Элайджа. - Элайджа, какой сюрприз. Я попытался разрядить обстановку, но все было тщетно. В его глазах плескалась ненависть ко мне. И я его понимаю. С моей стороны было не очень по–братски заколоть его, но я всегда ставил, и буду ставить свои интересы превыше всего, даже превыше моей семьи. Мы недолго пребывали в одиночестве. Кол, Финн и Ребекка не заставили себя долго ждать, словно появившиеся из-под земли теперь они стояли посреди моей комнаты. Все они выглядели так же, как и в момент их убийства. Самым комичным, пожалуй, был Финн. На нем все еще была одежда из Средневековья: зеленый бархатный камзол, расшитый по бокам золотыми нитями, коричневые, уже слегка стоптанные, замшевые сапоги и грубый кожаный пояс; его волосы были длинны и доходили непослушными грязными кудрями до плеч, и на губах его была несколько пугающая улыбка. Он напоминал, скорее ожившего персонажа из приключенческого романа о пиратах, нежели моего брата. Чуть более современнее выглядел мой младший брат - Кол. Он стоял, скрестив руки на груди, его темные глаза пылали яростью и гневом, на губах горела дьявольская несносная ухмылка; его каштановые волосы были коротко острижены и растрепанны, будто он отчаянно укладывал их пару минут назад, на нем были коричневые брюки, слегка устаревшие пыльные ботинки, мятая рубашка с подвороченными рукавами и распахнутый жилет. И завершали хит–парад Бекка и Элайджа, их одежда хоть и была из нынешнего века, но свежестью и опрятностью явно не отличалась. Элайджа стоял, засунув руку в карманы потрепанных брюк, он был все в том же костюме, еще со дня жертвоприношения, русые волосы были слегка растрепанны, а глаза лихорадочно блестели. И лишь Ребекка выделялась среди них, да, её платье цвета спелой вишни изрядно помялось и запылилось, но все также идеально облегало её хрупкий силуэт. Её белокурые нежные волны волос обрамляли лицо, и распущенные волосы в приглушенном свете комнаты казались мерцающими огоньками золота, как танцующие языки пламени в камине, который располагался позади неё. И лишь мягкая и хищная улыбка, которая изгибала её губы и темные глаза полные презрения и ненависти - портили образ невинной нимфы. Каждый из них жаждал если не моей смерти, то моей шкуры уж точно, это невооруженным глазом читалось на их лицах. Кто-то больше, кто-то меньше, но уж точно пролить мою кровь хотелось всем. - Друзья мои, ну что же вы стоите? Прошу вас, присаживайтесь, - и жестом я указал им на свободный диван из слегка потертой кожи, привезенный из Каира. - Мы тебе не друзья, Ник, - наконец прервала затянувшуюся тишину Ребекка. Пожалуй, перед ней я виноват больше всего. - И вообще, ублюдок , если мы с тобой еще разговариваем, то это не значит, что мы не хотим тебя убить, - поддержал сестру Кол, который стоял ближе всех к ней. Даже слишком близко. Бедняга провел в гробу больше века и не знал о последних нововведениях. Я поспешил его просветить. - Свежие новости, Кол. Меня нельзя убить. Теперь я, выражаясь твоим языком, бессмертный ублюдок. Эта новость его не обрадовала. На слегка выступающих скулах заходили желваки, а ноздри хищно раздулись. Рядом стоящий Финн громко хмыкнул. То ли для того, чтобы тоже выразить недовольство, то ли для того, чтобы напомнить о своем присутствии. Мои парламентерские способности подсказывали, что за один вечер к консенсусу мы не придем. Нам всем нужно время. - Друзья, я предлагаю отложить все разговоры до завтра, наверху есть свободные спальни, вы можете с комфортом там обустроиться. - Неужели ты думаешь, что мы останемся здесь? – злобно хмыкнул Кол, нахмурив брови. - Да, а у тебя есть еще какие–то варианты? Или ты настолько привык спать в гробу, что даже после воскрешения не хочешь его покидать? Кол зарычав, стремительно сорвался с места и сбил меня с ног. Он уже занес руку для удара, но сквозь тишину прорезался еще один знакомый голос. - Прекратите! На пороге комнаты стояла моя мать.