I can corrupt you

Данную главу я хочу посвятить своей музе, своей фее, своему лучику света Annie J. Дорогая, спасибо, тебе за поддержку) На написание этой главы меня вдохновила песня Depeche Mode – In Your Room

Автор

* * * POV Клаус - Мама, ты здесь? – в ответ тишина. Я прохожу в комнату, здесь темно и только крохотная свеча, слегка потрескивая пламенем, горит на столе в маленьком кованом подсвечнике. Я наклоняюсь над полированной поверхностью дерева, собираясь ее задуть, но мои глаза натыкаются на свиток древнего пожелтевшего от времени пергамента, лежащего рядом. «Mortem pagina» или «смертельная связь» гласит аккуратная надпись украшенная завитками, выведенная знакомым почерком. Ее почерком. - Что это? - задаю я вопрос в пустоту, не решаясь дотронуться до свитка. Но в голове уже царит полный хаос. Одна мысль страшнее другой. И, наконец, пазл собирается воедино, собирая все оторванные и потерянные кусочки головоломки. Ей не нужна семья и все мы ей тоже не нужны. Эстер вернулась, чтобы мстить. Всем нам. Руки предательски трясутся, а на глазах наворачиваются слезы. Как? Как я мог настолько забыться, чтобы поверить, что действительно могу быть счастлив? Жизнь расплачивается со мной, за каждую убитую жертву, забирая самое дорогое. Забирая семью. Гнев кипит в моей крови раскаленной лавой и я выбегаю из комнаты. Все мои чувства душат меня изнутри, мое сердце бешено колотится о стальные прутья ребер подобно как в клетке. Мне нужен свежий воздух. Срочно. Мне нужно прочистить мысли, иначе я вырву её черное прогнившее сердце, прямо здесь, прямо сейчас на глазах всех этих деревенских простачков, возомнивших себя Богами Олимпа. Я шумно и рвано вдыхаю воздух. Глаза наливаются рубиновой кровью, смешиваясь с приглушенными огоньками золотого, а сквозь кожу прорезается сетка черных вен. Губы искривляются в ухмылку, уголки поднимаются все выше, оголяя белоснежные клыки, готовые запачкаться свежей кровью. - Простите, Вы не могли бы мне помочь? - обращается ко мне какой-то незнакомец. - О, нет, зато ты мне можешь, - оскаливаюсь я и в следующую минуту уже разрываю его сонную артерию на горле и начинаю наслаждаться ее содержимым. Кровь ртутными каплями стекает вниз по его шее, смешиваясь с серой дорожной пылью. Парень все еще дергается в конвульсиях, пытаясь освободиться от моего стального захвата. Его пальцы в предсмертной судороге цепляются за атласный лацкан моего смокинга. Наивный. Живым от меня еще не уходил никто. Его кровь теплая и вязкая с легким металлическим привкусом. Но это не помогает. Я все еще чувствую всепожирающую ненависть. Она словно паразит, вытягивает из меня все силы и питается моей душой, я готов захлебнуться в своей боли, как в крови. Я брезгливо отталкиваю от себя уже не нужное тело. Его лицо мертвой маской смотрит на меня. - Не волнуйся, я похороню тебя со всеми почестями, - произношу я, а в следующую минуту заливаюсь безумным смехом. - Клаус? – снова кто-то окликает меня. И я знаю кто это еще до того как повернусь. Кэролайн, её руки сложены на её юбке, а на плечи была накинута воздушная шаль. Мягкий контур её лица, словно нарисованный прикосновениями ветра и полупрозрачная дымка платья окутывает невесомо хрупкую фигуру, словно вечерний туман. Как я могу думать об этом? Не знаю, она неправильно действует на меня, и от этого я начинаю смеяться еще сильнее. Почему? Потому что плакать не могу. Она видит мой окровавленный рот и рядом лежащее бездыханное тело, она сканирует всю местность вокруг меня, боязливо обхватывая себя руками. Не нужно быть Эйнштейном, чтобы сложить два и два. Ее глаза наполняются ужасом, вперемешку с бешенством и безоговорочным страхом, гремучее сочетание. Но мне нравится. Я физически ощущаю ее злобу. - Ты больной ублюдок! - кричит она. А я продолжаю стоять и смеяться. Это смех больного ненормального человека. Человека, который уже никогда не будет прежним. Человека, в голове которого есть только одно желание. Желание убивать. Блондинка сокращает расстояние между нами. Сейчас мы всего в нескольких миллиметрах друг от друга. Она заносит руку для удара. Но я быстрее, а еще ловчее и старше и мудрее. Этого факта Кэролайн не учла. Так же как и то, что сейчас меня лучше не злить. Я с легкостью перехватываю ее руку и заламываю за спину. Форбс начинает вырываться, но уже поздно. Отступать назад бесполезно. Я хочу поиграть. Хочу заставить ее почувствовать то, что чувствую я. Подчинить, унизить, сломать. - Да, дорогая, я ублюдок, а сейчас ты узнаешь насколько больной, - шепчу ей, прикусывая мочку ее уха. Не отрывая губ, я захватываю её кожу зубами и больно кусаю, чувствую соленую влагу, что падает на мои щеки. - Пусти меня, - я слышу мольбу в тонком голосе. - Ну, уж нет, дорогая. Ты обидела меня. А я привык наказывать неучтивых сучек. Я толкаю ее к дереву и, не дав понять, что происходит, набрасываюсь, разрывая спереди мной же подаренное платье. Лунный свет слабо освещает происходящее, но моего вампирского зрения хватает, чтобы рассмотреть ее прелести: стройные ножки, утянутые в белые ажурные чулки и закрепленные поясом на тонкой талии, она предусмотрительно не одела бра, и поэтому передо мной она предстает во всей красе, её грудь красива, белоснежна и тяжело вздымается. Одной рукой я снова заламываю Кэролайн руки в перчатках из тонкого венецианского кружева, а вторая уже пробирается к ней в трусики. - Отпусти меня, чудовище, мразь, тварь. Я убью тебя! - продолжает кричать Форбс, её крохотные кулачки упираются мне в грудь, пытаясь отстранить меня от нее. Ее непокорность доводит меня до экстаза. Сломать эту белокурую миниатюрную куклу с фарфоровым личиком и королевскими замашками будет сложно, но тем интересней обещает быть процесс. Резко я выдирая из ее волос холодные клыки гребня, позволяя им струится по ее узким плечам и спине волнами лучистого, светлого золота. Большим пальцем я нащупываю ее клитор и начинаю массировать его, слегка надавливая. Из ее уст срывается рваный стон и он растаял на моих губах. Сучка любит пожестче. Поворачиваю её лицом к себе, чтобы видеть страх в ее прекрасных глазах, ее пальцы с болью цепляются за мои плечи. Я не возражаю, мне нравится чувство, когда ее ногти впиваются мне в кожу. Провожу пальцем, задевая ногтем по тонкой коже от пупка и вверх к ее грудям и проходя между ними, оставляя тонкий неглубокий порез. Она всхлипывает, но молчит. Мои зубы лезвиями проходят по ее выпирающим сладким ключицам. Интересно, какова она на вкус? В штанах становится невыносимо тесно, и я спешу выплеснуть накопившуюся во мне злобу. Вместо пальцев, которые танцевали в ней, присоединятся член. Одним резким и грубым движением я вхожу в нее, на вампирской скорости вновь поворачивая блондинку ко мне спиной, припечатав её нежное личико к жесткой коре дерева и густые капли смолы замерцали на ее бледном лице. Из глаз Кэролайн текут слезы. Ей больно, я знаю это. Она такая узкая и горячая и мне так комфортно в ней, удивительно. Ее запах ежевики поселяет вздор в моей голове, какая она сладкая и она моя и это сводит с ума. Спина вампирши касается моей груди, руки сжимают ее соски, а губы ласкают мягкую кожу шеи. Удовольствие, горячее и смертельное, прошло сквозь меня. - Сегодня ты моя куколка и я буду делать с тобой все, что я пожелаю, - с садистским удовольствием шепчу я. Она не сопротивляется. Умница. Зачем еще больше злить зверя. Мои клыки смыкаются на ее шеи и я кусаю. Она вскрикивает от неожиданности. Ее теплая кровь с привкусом корицы и еще чего–то восточного наполняет мой рот и я кончаю в нее. Бурно, агрессивно с единым с ней криком. Кэролайн трясется, я чувствую, как ее дрожь проходит сквозь и мое тело. Я не мог видеть ее лица, но я знаю, что она плакала, безудержно, безутешно, как маленький ребенок. И от этого я чувствую себя еще лучше, с великой радостью я топчу ее душу, вдавливая в грязь, разрушая куклу изнутри. Как чертовски. Восхитительно. Прекрасно. Мы оба облегченно вздыхаем. Я провожу рукой по ее белокурым волосам и аккуратно поворачиваю бедняжку к себе. Неужели она думает, что это все? Наивная. Кэролайн безмолвно смотрит на меня, ее бескровное бледное лицо, мокрое от слез и перепачканное от смолы выражает полное отстранение от всего происходящего. Смирилась? Это верно. - Прости, дорогая, - произношу я, а потом с легкостью сворачиваю ее тонкую шею, ломая позвонки. Подхватываю мертвую блондинку на руки и иду к черному входу в особняк. Я бросаю пока еще бездыханное тело в подвал и с силой дергаю задвижку. Пусть пока оклемается, а потом мы начнем все с начала. Я поднимаюсь в уборную и привожу себя в порядок. Настала пора показаться гостям, ведь, в конце концов, я хозяин дома.