I can corrupt you

POV Кэролайн Я очнулась на полу в луже собственной крови. Я почувствовала, как хрустнули кости позвонков, очевидно срастаясь и резко села, предприняв попытку встать, но ноги подкосились, и вновь рухнула ничком на пол, приземлившись лицом в багровое пятно, что не успело впитаться в бетонный пол. Я еле сдерживалась, чтобы не закричать в голос. Осмотрев себя, я поняла, что на мне только высокие рваные чулки и туфли и все мое голое тело покрывали разводы крови, ран не было, а кровь была, причем повсюду. Моя кровь смешалась с грязью и сыростью этого подвала, мое лицо было покрыто пылью и разводами от косметики. Казалось, что избита и унижена не только я, но и моя душа. Я вся грязная. Грязная, словно дешевая шлюха. Мое тело сейчас напоминает зону катастрофы: повсюду яркими пятнами алеют кровоподтеки и ссадины, синяки, словно сапфиры россыпью украшают мою шею, руки и ноги. Венцом всего этого являлся огромный зияющий укус на моей шее - метка его хозяина, прикасаюсь к рваной ране рукой и тут же одергиваю, из нее сочится кровь, и я слышу, как она шипит из-за находящегося в ней яда. Я оглядываюсь, пытаясь понять, где я. Память услужливо подсовывают картинки моей недавней встречи с Клаусом. Сколько я уже здесь? Час? Десять? Сутки? И самый главный вопрос: почему меня не ищут? Неужели все настолько заняты собой, что не заметили моего отсутствия? Но потом я нахожу ответ на все свои вопросы. Клаус. Этот больной ублюдок наверняка постарался, чтобы мой отъезд выглядел как можно более естественно. В комнате висит лишь лампочка слабого освещения на потолке, поэтому тут темно, как в могиле. Это моя могила. Могила, в которой Кэролайн Форбс умерла. Кто я теперь? Его игрушка и как долго он будет играть со мной, прежде чем вырвет мне сердце и бросит в какую–нибудь придорожную канаву? Я не боюсь смерти, я уже мертва. Я боюсь того, что он может сделать со мной. Сломать, уничтожить, унизить, разбить, как куклу. А если я откажусь подчиняться? Кого тогда из моих близких он убьет первым? Вопросы, вопросы, вопросы. Кругом сплошные вопросы, но ответов нет. Неожиданно дверь отворяется с низким скрипом и из тени выходит хозяин дома. Он одет во все черное, словно падший ангел Азазель, пришедший за моей душой. - Вижу, ты уже пришла в себя, - констатирует Клаус, подходя ближе ко мне. Его светлая челка упала на его лицо и в темноте сияют его пронзительные глаза, а на губах играет лукавая улыбка. Я прижимаю ноги к груди и отодвигаюсь от него, но спина упирается в холодную каменную стену, загоняя меня в ловушку. Здесь слишком тесно. Слишком мало места для нас обоих. Я зажмуриваю глаза, жадно глотая ртом воздух, в тайне надеясь, что это всего лишь сон. Клаус следит за каждым моим движением. И скоро комнату оглашает смех. Тот самый смех больного маньяка и чудовища. По моей спине пробегают мурашки, мое тело начал бить озноб, и слезы стали медленно капать из глаз. Мне страшно и он это прекрасно знает, играя на моих чувствах. Его пальцы касаются моей кожи и мне кажется, что я горю. Горю в адском пламени, из которого не выбраться. С моей груди его пальцы перемешаются на шею и останавливаются в зоне укуса. - Выглядит паршиво. Я киваю в знак согласия. Я знаю, чего он ждет. Унижения, просьб, мольбы. Нет, уж лучше я умру, но никогда не прогнусь перед этим монстром. Никогда не стану плясать под его дудку. Я вскидывая на него взгляд, мечтая испепелить дотла, мечтая, чтобы ему было больно так же как мне. - Ты же знаешь, что я могу тебя излечить? - спрашивает Клаус, - Нужно всего лишь попросить. Тебе не в первой. – он все также оставался пугающе спокойным и слова произносил с некой ленцой, будто мурлыкал их. Где–то внутри меня зреет мысль, что я не хочу умирать. Что действительно еще молода и не видела жизни, не вкусила всей её прелести, мне еще столько нужно узнать, столько постичь. С другой стороны унижаться перед Клаусом было за гранью моего понимания. - Подумай, у тебя есть десять минут. Он и правда издевается надо мной. Все, что было на балу - фарс, дешевый розыгрыш, попытка пустить пыль в глаза. Он был так галантен, вежлив, обходителен, а в душе оставался все тем же монстром. Десять минут – это так мало, но за это время вся жизнь пролетела перед глазами, а она была не такой уж и длинной. - А что если я откажусь? - Тогда я буду вынужден применить силу. - Что ты… – мой вопрос потонул в моем же крике. Я подскочила на месте, когда воздух рассек какой-то звук, всего в миллиметрах от меня. Я в панике поднимаю на него глаза, пряча лицо в волосах. Клаус обходит меня по кругу и встает за спину. Всего секунда и хлыст, пропитанный вербеной со свистом обрушился на мою спину, оставляя причудливые кровавые узоры. Я пытаюсь сдержать слезы, но у меня ничего не получается и стон сорвался с моих губ. Я чувствую, как что-то теплое и влажное струится и спускается вниз по спине, обжигая поврежденные участки тела. - Пожалуйста, прекрати, - наконец прошу я шепотом, умоляя его. Но Клауса не остановить. Каждый удар сильнее и глубже предыдущего, хлыст входит в мою кожу и скользит по ней, как в масле. Мне кажется, он дошел до самого сердца, располосовав его на маленькие кусочки мозаики. Мозаику, которую уже не собрать. Кровь сочится из моих ран и рассеченной спине и Клаус наклоняется, чтобы слизать рубиновые дорожки. Мое тело предательски реагирует на прикосновения его губ и языка. Он улавливает эту перемену во мне и продолжает. Он упивался моими стонами и криками, моей болью и унижениями. Сейчас я сжалась в клубок и тихо скулила, но тут он внезапно убрал рукой волосы, которые налипли к моему лицу и откинул их назад. - Ты изменила свое решение, дорогая? – шепчет он, наклоняясь ко мне, проводя языком по моей разбитой губе, он аккуратно смещает рот на мою неприкрытую шею и нежно проводит кожей губ по ней, затем спускает ниже, слегка задевая пупок. Его язык скользит по мне, по моей коже, вызываю мурашки во всем теле. Вся ненависть, злоба, агрессия – все пропадает. Сейчас в моей голове пустота. Я округлила глаза, когда он оказался где-то позади, опускаясь на колени, и резко двинул свой палец в меня. Я ахнула от страха, мое дыхание превратилось в хрипящий крик. Его рука ложится на мою горящую от боли задницу. Он двигается во мне, сгибая и разгибая свои пальцы во мне, мой клитор буквально пел от боли. Для меня ничего не существует кроме его запретного наслаждения, что он давал мне, с моих губ срывается разом несколько громких стонов и я против своей же воли двигаю бедрами навстречу его на удивлении нежным движениям внутри себя. Я уже почти готова кончить и отключиться, когда он неожиданно отстраняется. Я издаю протестующий стон и мои зубы начинают стучать от холода, а он просто смотрит на меня и улыбается, той самой очаровательной улыбкой, которой он улыбался во время нашего танца. - Я знаю, что тебе понравилось, любовь моя. – он мягко провел губами по моему уху. Я качаю головой в разные стороны в знак отрицания и понимаю, что еще немного и моя голова оторвется от шеи, меня разрывало на части от всей боли, что свалилась на меня огромнейшим грузом. Но кого я обманываю. Мое тело все еще чувствует на себе его властные руки, его легкие прикосновения, доводящие до экстаза. Я распласталась на ледяном полу не чувствуя конечностей, не чувствуя даже самой себя, меня бил озноб, а кровавый пот скатывался по моему телу потоками. - Я зайду вечером, - глухо произносит он и уходит, оставляя меня в темноте один на один с демонами, рвущими мою душу в клочья.