Майкрофт в зонтовых тонах

POV Майкрофта) Наконец, автомобиль, в котором везли меня, где-то остановился. Чьи-то грубые руки вцепились мне в плечи и бесцеремонно вытащили на улицу. Затылок ужасно болел, а перед глазами всё расплывалось. Внезапно, меня вдобавок еще и начало мутить. Зная, что я, возможно, смогу увидеть Пусю, я терпел - этих людей лучше не злить. Меня втолкнули в какое-то темное помещение. (Вероятнее всего, в подвал) И заставили идти вниз по лестнице, я чуть не споткнулся, но смог устоять на ногах. Наконец, лестница кончилась. И мы оказались в тусклом коридоре. Он освещался только блекло-оранжевым светом из приоткрытой двери. Меня затолкнули в дверь, и я чуть не столкнулся лицом к лицу с упитанным лысым мужчиной. На его лице была повязка с прорезями для глаз. Одет он был во все черное, обтягивающее. Что-то мне все это не нравится... Меня привязали к стулу. Вокруг зажглись свечи. - Надо было раздеть тебя, для начала. - С улыбкой проговорил этот неприятный тип и дотронулся своей потной ладонью до моей щеки. - Но это мы потом исправим. Я еле сдержался, чтобы не передернуться от отвращения. Он приказал похитителям развернуть стул, и я в ужасе застыл. На полу была начерчена пиктограмма, на углах которой, в подставках, стояли складные зонты непонятных цветов. А посередине лежал он - мой Пуся!! Я сжал пальцы в кулаки. Что они собираются делать с ним?! А, присмотревшись, понял, что у Пуси на ткани были чуть заметные дырки. - Твари!.. - закричал я, за что меня ударили по лицу и разбили губу. - Зачем же так категорично? - мерзко проговорил тот лысый, достал какой-то платок, и, размазав мою кровь по губе, запихал его мне в рот. - Сиди смирно. Я недовольно замычал, но на это никто уже не обратил внимания. В комнате появилось еще несколько людей в черных мантиях, с занавешенными лицами и со свечами в руках в форме... Зонтов? Я нервно хихикнул от абсурдности ситуации. Люди встали по углам звезды. Напевая непонятную мантру на странном языке, один из них достал ножницы, другие, бормоча слова, покачивались, как душевно-больные. Затем, главный (тот, который толстый) отстегнул мою руку и, полоснув ножом, наполнил сосуд (тоже в форме зонта) моей кровью. Я вскрикнул, руку привязали обратно к стулу, и кровь из нее стекала на пол. Толстый подошел к Пусе, и отхлебнул из сосуда глоток. Остальные в этот момент пронзительно запели. Слуха музыкального у них не было абсолютно, и я поморщился, желая, чтобы эти "вопли" прекратились. Наконец, песня кончилась, толстый передал чашу одному из сектантов, а сам взял ножницы и нагнулся к Пусе. Моё сердце в этот момент подпрыгнуло. И тут, этот лысый извращенец, со всей дури воткнул ножницы в Пусю. Я попытался закричать, брыкался, я не мог смотреть, как они его мучают. Затем ножницы взял другой сектант и сделал то же самое, а потом передал их следующему. Это было ужасно, если бы я мог, я бы их там всех поубивал! Нельзя издеваться над беззащитным зонтиком! Мои дерганья вскоре надоели Толстому, и его люди вкололи мне что-то, чтобы я мог только смотреть, но не мог пошевелиться. У меня даже язык отнялся. А тем временем эти бессердечные люди продолжили измываться над моим возлюбленным. Последний из них взял чашу и пролил на Пусю мою кровь, затем взял его, и стал раскручивать, как Шерлок когда-то. Гады, гады! Бессердечные сволочи! Если бы я мог рыдать, я бы непременно это сделал. Но, поскольку это невозможно, я лишь мог чувствовать, как мое сердце обливается кровью. Когда истязания Пуси прекратились, два сектанта взяли меня, вместе со стулом, и понесли куда-то. Я не мог шевелиться, а из глаз ручьями текли слезы. Как же мы с Пусей умудрились вляпаться в эту ситуацию, как овсянка, липкую, и противную! Ей только двери смазывать. Меня заперли в комнате, похожей на тюремную камеру. Тут не было даже окна. Я свернулся в клубок прямо на полу (кровати тут тоже не было) и, прижимая к себе раненую руку, заснул. Действовала эта гадость, которую они мне вкололи.