Эталон джентльмена (The Measure of a Gentleman)

- Вы потерялись, капитан Уотсон? Твою ж мать! Он просто не мог победить. Джон на мгновение прикрыл глаза, прежде чем ответить хорошо ему известному бестелесному голосу. - Нет, мистер Холмс, – тяжело произнёс он. – Не потерялся. Отчётливое чирканье спички привлекло внимание Джона, и он постарался взглядом найти место, откуда шёл звук. Длинные пальцы мистера Холмса осветились слабым светом загоревшегося фитиля бледно-кремовой свечи, а всё остальное было окутано устрашающей тенью до тех пор, пока пламя не разгорелось. Неяркий свет колеблющегося пламени стал постепенно заливать комнату, так что теперь Джон мог увидеть мистера Холмса, лежащего на спине на диване. Его длинные ноги покоились на подлокотнике, а лицо было обращено к Джону. Одна рука мистера Холмса в небрежном жесте лежала над головой, в светлых глазах отражалось пламя, так что казалось, они светятся изнутри. Джон задержал дыхание, краска залила его лицо стремительной горячей волной, потому что даже при том, что мистер Холмс был полностью одет, Джон никогда за всю свою жизнь не видел более эротичного зрелища. Зная, что он по-прежнему находится в тени, Джон позволил себе задержать взгляд. Он не должен был заботиться о личности мистера Холмса, чтобы оценить его красоту. Мистер Холмс не ответил, и между ними повисла тишина. - А Вы, мистер Холмс? Почему Вы здесь? – Джон пожалел о своих словах, как только произнёс их, потому что без сомнения знал, кто загнал сюда Холмса. Его кузен был способен заставить мёртвого встать из могилы и бежать сломя голову. - Я считаю, что в течение вечера поучаствовал в достаточном количестве праздничных мероприятий, – сухо ответил Холмс. – Но у меня есть свои покои, где я могу уединиться. Я думаю, что Вам сейчас эта комната нужна больше, чем мне. Джон поёжился от его знающего тона, а мистер Холмс изящно переменил позу, при этом его львиные движения завораживали. Какой-то шум снаружи заставил Джона, оказавшегося в этой комнате незваным гостем, замереть, и он про себя проклинал мистера Холмса, который остановился, вставая с дивана, очевидно, тоже услышав звук. Огонёк свечи решил позабавиться с глазами Джона, и тому показалось, что медленная улыбка проступила сквозь резкие черты мистера Холмса, но так же быстро, как появилась эта мысль, улыбка Холмса исчезла, будто её и не было вовсе. Мистер Холмс встал и обошёл свечу, стоявшую на полу, поправляя и разглаживая свою одежду прежде, чем подойти к двери и Джону, который напряжённо замер напротив неё. Но с Джоном происходило что-то ужасно неправильное. Он должен был отодвинуться, отстраняясь от двери, чтобы дать мистеру Холмсу пройти, давая им обоим свободу и уединение, в которых они нуждались. Но, несмотря на то, что лицо мистера Холмса теперь было в тени, которую свеча отбрасывала на его силуэт, Джон чувствовал его колебания, когда сам не мог двинуться с места. - Капитан Уотсон, уверяю Вас, мне было бы гораздо проще оставить Вас здесь, если бы Вы позволили мне… - Нет, – это слово жило своей собственной жизнью, помимо желания Джона вырвавшись из его уст. Милостивый Боже, что он наделал? На секунду между ними повисло молчание, и Джон был уверен, что его сердце замерло вместе со звуками их голосов. - Нет? – Ошеломлённо спросил мистер Холмс. – Тогда что же нам делать? Здесь нет гостей, чтобы их обсудить, нет паро… Мистер Холмс резко замолчал и внезапно посмотрел на касающиеся его груди руки Джона. Под пальцами Уотсона его сердце забилось сильнее, пульс участился, выдавая ложь, которую он пытался спрятать за спокойным тоном. Между ними осталась только темнота, глубокие тени и смутное представление о форме и изгибах тел друг друга. Джон задался немного легкомысленным вопросом: если он не увидит, как это произойдёт, будет ли это реальным? Дыхание мистера Холмса сбилось, когда бывший военный медленно провёл ладонью по ткани рубашки, а его пальцы начали распускать галстук. - Вы мне даже не нравитесь, – рассерженно произнёс Джон и тут же поморщился от собственных слов. - Нет, – ответил мистер Холмс. Джон решил не пытаться выяснить, является ли сказанное Холмсом подтверждением его мыслей или сомнением относительно их правдивости. Мистер Холмс сделал полшага вперёд, опираясь на руку Джона – их единственную точку соприкосновения. Тёплое дыхание опаляло лицо Уотсона, и он почувствовал непреодолимое желание увидеть глаза мистера Холмса, посмотреть на них с такого близкого расстояния, чтобы определить их истинный цвет и понять, почему они постоянно меняли оттенок. У Джона от сюрреализма ситуации закружилась голова, но его это не заботило, даже если должно было заботить. Он хотел этого, хотя бы сегодня вечером. - Собираетесь ли Вы остановить меня, мистер Холмс? – Он рвано дышал, и слова прозвучали робко. Руки и ноги Джона дрожали, а кровь гудела в жилах. Мистер Холмс издал слабый звук. - Нет. Джон грубо притянул его к себе за рубашку, их рты неловко столкнулись, заставив замолчать голос в голове, предупреждавший, что завтра он будет сожалеть о случившемся, потому что, Бога ради, этот мужчина испытывал к нему лишь презрение и пренебрежение. Поцелуй не был волнующим, нежным, полным сладкого обещания или вытекающим из глубокой неизменной привязанности. Он происходил из грубых физических желаний и потребностей, которые Джон слишком долго игнорировал. По крайней мере, именно это он сказал сам себе. Мистер Холмс положил руки по обе стороны от головы Джона, плотно прижимая ладони к двери, а Джон ещё ближе притянул его за рубашку, так что теперь их тела вжимались друг в друга, и Уотсону пришлось повернуть голову в сторону, чтобы дышать. Мистер Холмс, улучив момент, начал касаться своим тёплым, влажным ртом открытых участков шеи Джона, безошибочно лаская языком чувствительную кожу под челюстью. Руки Джона смыкались на талии мистера Холмса, сжимая её пальцами через слои ткани. - Капитан Уотсон, – простонал мистер Холмс, слегка прикусывая зубами кожу вдоль челюсти Джона и плотнее вжимаясь бёдрами. - Ох! – Резко выдохнул Джон. – Мистер Холмс, я думаю, – его руки скользнули вниз, под сюртук Холмса и принялись сжимать его ягодицы, – что мы прошли этап формального обращения, – он притянул мистера Холмса вперёд, так что теперь их тела составляли, казалось, единое целое. Он хотел, нет, ему нужно было услышать, как этот великолепный рот произносит его имя, даже если он не мог увидеть этого. - Джон, – сразу прошептал мистер Холмс, как если бы он ждал разрешения, и Джон не мог остановить дрожь, которая побежала вниз по позвоночнику, или болезненную эрекцию, что вжималась в бёдра другого мужчины. Шерлока. Бёдра Шерлока. Выпуская из рук рубашку Шерлока, Джон потянулся пальцами к пуговицам и стал расстёгивать их одну за другой, пока не почувствовал кожи, великолепной, тёплой, гладкой кожи. Шерлок склонился к нему без предупреждения, со стоном прижимая руку Джона к своей груди. Он поднял голову, и их губы встретились, отчаянно и агрессивно. Они дышали дыханием друг друга, вдыхая и выдыхая влажный воздух, циркулировавший между ними. Их языки сплетались и изучали, скользя по зубам и нёбу в такт пульсации в паху Джона. Убрав ладонь с груди, Джон обнял Шерлока, а затем опустил руку вниз к бедру и дальше, подхватив Шерлока под коленом. Он подтянул его бедро так, чтобы они стояли, идеально переплетя ноги, такое положение заставляло сердца биться ещё сильнее. Они двигались в том ритме, который они оба знали из опыта, или инстинктивно, или сочетали возможные варианты, но, тем не менее, их движения были удивительно синхронны. Шерлок, до этого момента державший руки подальше от Джона, используя их в качестве опоры, теперь одновременно передвинул их так, что одна обхватила затылок Уотсона, и пальцы стали перебирать короткие светлые волосы, а другая проникла между их телами и нетерпеливо зарывалась в бриджи Джона, ловко расстёгивая их. Джон не успел бы возразить, даже если бы хотел, когда Шерлок потянул вниз его панталоны. Пальцы Холмса обхватили длинный твёрдый ствол Джона, тёплые и уверенные, и, Боже, Джон знал, что долго он не продержится, если Шерлок будет так его касаться. Он прервал поцелуй, резко вырываясь из объятий Шерлока, его руки царапали бледную кожу под рубашкой и жилетом, в то время как тот уверенно ласкал его тело. Это было неправильно: они стояли в углу, практически полностью одетые, когда должны были обнажённые лежать на кровати, но Джон не мог отдышаться, чтобы возразить, а рот Шерлока вернулся к его чувствительной шее, горячие поцелуи спускались по возможности низко над воротником рубашки и галстуком. Проклятая одежда! Наконец рука Джона вновь нашла тело Шерлока: по спине под пальцами перекатывались мышцы и гладкая, влажная от пота кожа. Рука на его члене на мгновение остановилась, а затем отодвинулась, и Джон издал протестующий звук. Он испытал облегчение, когда почувствовал, что Шерлок потянул свои штаны вниз вместе с панталонами и наклонился вперёд, пока они не коснулись кожей кожи. Тепло между ними обжигало. Шерлок вскрикнул при контакте, и замер тяжело дыша, словно он был на краю. - Ты так близко, – пробормотал Джон. Он отпустил бёдра Шерлока, но сразу же обхватил оба их члена рукой, сжимая их вместе. Шерлок дёрнулся всем телом. - Да, – прошипел он, обеими руками сжав бёдра Джона, ставшие для него точкой опоры. Он прижался лбом к джоновой челюсти, а встрёпанные кудри щекотали тому лицо. - Двигайся. Джон весело фыркнул. - Требовательный, да? Шерлок ответил, достаточно сильно нажав кончиками пальцев на его бёдра. Утром, несомненно, Джон увидит синяки на своём теле. От этой мысли он судорожно застонал. Он стал гладить их члены рукой. Пальцы, проходящие над набухшими головками и назад, смешивали предэякулянт. Джон дразнил щель Шерлока пальцем, пока Холмс не забился напротив него, не сумев устоять на месте. Их члены скользили друг по другу, трение было почти ошеломляющим, интенсивные пульсации всё нарастали и подталкивали Джона к пропасти оргазма. Шерлок нетерпеливо дёрнул Джона за бёдра, и он подчинился, двигая запястьем так, чтобы доставить удовольствие партнёру. И хотя он не мог видеть Шерлока, он мог чувствовать, что тот плавится под его руками, тонкий и дрожащий. Но в мгновение горячий, влажный импульс проскользнул между ними, и рука Джона покрылась спермой, а они оба стали совсем скользкими. Шерлок повернул голову, чтобы снова найти рот Джона своими губами и жадно целуя его с глубоким гортанным стоном, вызывая сбивающие с ног, ошеломляющие волны оргазма. Настолько интенсивные и яркие, что Джон кончил с громким криком. Он был совершенно разбит тем, что занимался любовью стоя у двери с человеком, который считал себя гораздо лучшим, нежели Джон. Они осели друг против друга, при этом Шерлок тяжело опирался на Джона большей частью своей массы, как будто не мог контролировать собственное тело. Их дыхание постепенно успокаивалось, а кровь остывала. Тяжёлый мускусный запах секса висел в воздухе, и Джон вдыхал его, упиваясь, пока мог себе это позволить. Джон почувствовал, как изменилось настроение Шерлока, словно бы тот заявил ему об этом в лицо. Обратно просочилось напряжение, руки Холмса ослабили хватку на бёдрах Джона. Тогда Уотсон мягко отпустил их опавшие члены, обтёр липкую руку подолом рубашки, а затем заправил её обратно, в то время как Шерлок предположительно сделал то же самое, хотя в слабом свете далёкой свечи Джон мог слышать только шелест ткани. В тишине, звуки, с которыми удалялись улики только что произошедшего, казались оглушительными. Когда Шерлок замер перед ним, его силуэт был нечитаемым, но Джон боролся с желанием, чтобы огрызнуться на то, что он знал, за этим последует. - Капитан Уотсон, – этого следовало ожидать; словесная пощёчина, в которой мистер Холмс выкажет своё сожаление, но это не означает, что она не ранит. - Нет, – прервал Джон категорически. - Вы не знаете, что я собираюсь сказать, – сухо произнёс Шерлок. Джон невесело рассмеялся; приятная усталость от секса с Шерлоком Холмсом испарилась в одно мгновение. - Я считаю, что всё, что начинается с «капитан Уотсон» после того, что мы только что сделали, мне не нужно или не стоит слышать, – руки Джона вытянулись по швам. – Мистер Холмс, я не какая-то обморочная горничная. Мы взрослые люди, и я ничего не жду от Вас и никогда не буду. - Вы должны понимать, что мы… – снова начал Шерлок. - О, я понимаю. Я просто не вижу смысла в дальнейшем обсуждении, а Вы? – Джон проигнорировал тот факт, что его голос звучал грубо. – Вы явно хотите меня, и всё же Вы так же явно стыдитесь этого желания. И больше говорить не о чем, – Джон отступил в сторону. Шерлок колебался, а затем потянулся к двери, открыв её достаточно, чтобы тёплый свет из холла осветил его. Его лицо пылало, то ли от секса, то ли от неприятного разговора, Джон не знал, и его волосы торчали под странными углами. Несколько влажных локонов прилипли к лицу, и если бы всё пошло по-другому, Джон бы пригладил их пальцами. Выражение лица Шерлока было таким же, как и всегда: холодным и отстранённым, с той лишь разницей, что его полные губы, порозовевшие и слегка опухшие сейчас, были плотно сжаты, а напряжённые морщинки собрались вокруг глаз. Он на мгновение остановился, как будто собирался что-то сказать, но в последний момент передумал. Откашлявшись и сглотнув так, что дёрнулось адамово яблоко, он не глядя на Джона выскользнул наружу и тихо закрыл за собой дверь. Джон стоял в темноте, глядя на дверь в течение долгого времени прежде, чем приложиться лбом к прохладному дереву и, закрыв глаза, стал проклинать себя дураком десятки раз.

***

Шерлок в темноте прислонился к оконной раме, наблюдая, как последние гости покидают Незерфилд, не замечая его. Под их каблуками хрустел гравий дорожки, кареты и фаэтоны, управляемые лакеями, останавливались перед усталыми гостями, собирающимися домой на ночь. Приглушённые голоса с трудом пробивались сквозь стёкла, искажая разговоры, но он даже не думал к ним прислушиваться. Он был взволнован и обеспокоен, его ум тянулся в слишком многих направлениях сразу, и он чувствовал, как эти тонкие, хрупкие нити ломаются. Мысли переполняли мозг, воинственно боролись за позиции и доминирование, но один рефрен повторялся снова и снова: Что такого есть в Джоне, что заставляет меня забыть себя? Заставляет меня хотеть его? Тем временем, Гарриет и миссис Уотсон вышли из парадной двери, их головы склонялись близко друг к другу, и они оживлённо о чём-то говорили, и хотя Шерлок не мог узнать, о чём именно они говорили, высокий тон их голосов действовал на его уже порядком потрёпанные нервы. Молли Уотсон и Грег вышли следующими, идя на почтительном расстоянии друг от друга. Они остановились на ступеньках и спокойно и вежливо заговорили, но на лице мисс Уотсон расцвела улыбка. Грег потянулся к её руке, запечатляя нежный поцелуй на костяшках пальцев. Молли наклонила голову и сказала что-то, отчего Грег рассмеялся, прежде чем идти дальше, чтобы помочь ей сесть в карету, которая только что подъехала. Когда Джон, наконец, появился снаружи, руки Шерлока, которые он всё это время держал сложенными под подбородком, упали на подоконник, чтобы крепко за него ухватиться, а разум благословенно затих. Джон высоко держал голову и уверенно шёл, спускаясь по ступеням, где собирался ненадолго остановиться и поговорить с Грегом. Шерлок наблюдал за тем, как он твёрдо пожал руку Лестрейда и весело ему улыбнулся в тёплом свете фонаря. Грег похлопал его по плечу и бросил счастливый взгляд на карету, прежде чем вернуться обратно в Незерфилд и оставить Джона в покое. Джон Уотсон на мгновение остановился, глядя на землю, свет фонаря по-прежнему играл с тенями на его лице, а пальцы сгибались в кулаки у бёдер. Ах. Не так уж и спокоен. Подняв голову и расправив плечи, Джон Уотсон бойко кивнул сам себе – Бравый солдат. С чем ты воюешь теперь, Джон? – а затем шагнул к карете и забрался внутрь. Карета Уотсонов покатилась вниз по дорожке, и Шерлок глубоко вздохнул, втягивая воздух через нос и понимая, что на несколько долгих секунд задержал дыхание, отчего лёгкие начало жечь. Отвернувшись от окна, он тяжело опустился на ближайший стул, закрыв глаза и пытаясь избавиться от очередной волны мыслей, снова заполняющих его разум.