Печать Бастет: Осколки душ

Пеплогривка быстро перестала обращать внимание на новеньких и уткнулась в книгу, чтобы внимательно перечитать материал домашнего задания, по которому Копуша планировал сделать зачёт. И оттого гораздо сильнее удивилась, когда услышала, что та заметная девушка, Орешница, изъявила желание занять свободную парту справа от неё, хотя ей и было предложено несколько более удобных, по мнению Пеплогривки, мест. Она прошла через половину класса, поставила на пол маленькую (и как в неё только всё умещалось?), но, похоже, очень тяжелую сумку, после чего подмигнула своей новой соседке и сразу же перевела взгляд на доску, где Копуша старательно выводил мелом дату. Пеплогривке этот жест совершенно не понравился, и она уткнулась в учебник, но сосредоточиться на получении знаний у неё никак не выходило, потому что взгляд то и дело возвращался к странной незнакомке, и все мысли были заняты только одним вопросом – почему же, собственно, появление в классе Орешницы Велингтон так взбудоражило её? - Ну вот, ещё одна гламурная дура в общую компанию, - донесся до девушки чей-то грубый шепот с задних парт – это был либо Крольчишка, либо Совка, хотя для Пеплогривки эти двое не слишком-то отличались. – Хотя, быть может, именно она согласится… - Замолкни, придурок, - отозвался никто иной, как Ветерок – уж его-то голос было трудно не узнать. – Не будь так уверен на её счет. - Неужели ты с ней… - А ну тихо там, урок начался! – прежде чем собеседник Ветерка успел задать свой вопрос, прикрикнул на них обоих Копуша, не слишком громко и не слишком уверенно, но шепчущиеся после этого почему-то замолчали или же стали говорить тише, так что Пеплогривка их больше слышала. Все новенькие, так или иначе, удостаивались внимания Ветерка и его своры. Парней он обычно испытывал на прочность – понятными способами, с девушками флиртовал, тоже по вполне ясным причинам. Пеплогривка либо была недостаточно привлекательна, либо отпугивала её «чокнутость», поэтому её главный атаман местного хулиганья, можно сказать, пропустил. А вот блистательная Орешница, конечно, будет ещё очень долго отбиваться от толп поклонников, прежде чем каждый из них поймет, что ему ничего не светит или же пока она не выберет кого-то одного. Хотя связаться с кем-то из местных парней могла только самая тупая дура или просто наивная маменькина дочка, Орешница вполне могла попасть не в ту компанию по чистой случайности. В таких случаях стоило предупреждать о возможной опасности, но Пеплогривка подумала и решила, что это не её дело, и вообще, докучать новенькой ей не хотелось, так что лучшим решением для неё, пожалуй, было сидеть и помалкивать. Тогда Пеплогривку впервые и посетило ощущение дежавю. Только оно было какое-то странное, как будто что-то повторялось, но совершенно иначе, словно события приняли какой-то новый оборот – пошли совсем не так, как должны были. И это чувство тоже выводило её из равновесия. Пестроцветик, которая села на ближний к двери ряд, за вторую парту, целых пол-урока внимательно разглядывала Пеплогривку из-под приоткрытых век, словно делала вид, что ей было совершенно неинтересно то, чем она занималась, хотя горящий взгляд зеленых глаз выдавал девушку с головой. Иногда она отводила глаза, иногда прятала их за спутанными волосами, а пару раз даже соизволила отвлечься на бормотание Копуши, но всё остальное время напряженно буравила Пепллогривку взглядом и страшно её этим раздражала. Урок проходил и без того достаточно напряженно, а когда Копуша сделал ей замечание о том, что она опять витает в облаках и вызвал к доске на устный зачёт, а девушка провалилась, потому что не смогла как следует сосредоточиться и вспомнить хоть что-нибудь из того материала, который так старательно заучивала, её настроение испортилось хуже некуда. Прозвенел звонок, и Орешницу, естественно, обступили со всех сторон, но та, вместо того, чтобы отвечать на глупые вопросы, встала со своего места и подошла прямо к Пеплогривке, чем сильно удивила не только её саму, но и всех остальных, кто оставался в классе. Девушка заулыбалась и оперлась на парту, после чего сразу объяснила причину своего странного поведения: - Слушай, а мы с тобой никогда раньше не встречались? – она приблизилась к лицу Пеплогривки – вероятно, затем, чтобы та рассмотрела её как следует, потому что сама сразу же отвела взгляд. - Да нет… Вряд ли, - отозвалась девушка просто из-за растерянности и тоже отвернулась. – Прости. - Что ж, быть может, я ошиблась, - Орешница замолчала, но отходить, почему-то, не спешила. Она вдруг вздрогнула и дернула Пеплогривку за цепочку, так что висящий на ней кулон выскочил из-под блузки и оказался у девушки в руке. – Ух ты, у меня когда-то был похожий! - А ну отдай! – что-то ударило в голову Пеплогривке - она дернулась и вскочила, своротив стул, на котором сидела. – Не смей его трогать! Орешница слегка опешила и разжала пальцы. Пару секунд, пока Пеплогривка старалась справиться с эмоциями, та смотрела на неё с жалостью в глазах и даже, кажется, хотела что-то сказать, но девушка не выдержала и рванула прочь, по пути запнувшись о пару других стульев и врезавшись в нескольких одноклассников. Орешница не побежала за ней, хотя, кажется, намеревалась – к счастью, кто-то задержал её, и ушей Пеплогривки достигли приглушенные насмешки, что-то вроде «Не беспокойся, она всегда такая» или «Лучше не подходи к ней, она ненормальная». Девушка не хотела ничего слышать, поэтому выскочила в коридор и здесь же врезалась в Копушу, который как раз возвращался в класс. Пеплогривка, конечно, растерялась, но как только опомнилась, то тут же начала рассыпаться в извинениях. Учитель сразу заметил, в каком она была состоянии, и наклонился к её лицу – спросить, что случилось, но внезапно замер, не сводя взгляда с кулона, который так и оставался висеть на груди девушки неприкрытым. - Откуда это у тебя? – он отскочил от неё в сторону, как от огня, и в ужасе уставился прямо на Пеплогривку, которая не могла ни слова выговорить от изумления. - Это… просто… - заметив, что Копуша так и продолжает таращиться на кулон, Пеплогривка спешно убрала его под воротник. – Хватит, не смотрите! - Иди за мной! – он схватил её за руку и потащил по коридору, а девушке ничего больше не оставалось, кроме как подчиниться, хотя сильнее всего ей хотелось ударить учителя со всей силы и убежать. К счастью, эмоции Пеплогривки не взяли верх над разумом, и она подумала о последствиях необдуманных действий. Пока её тащили по коридору, девушка ловила на себе заинтересованные взгляды изумленных свидетелей и чувствовала, что после сегодняшнего дня слухов о ней будет ещё больше, а о спокойной жизни вообще можно будет забыть! Но это, вообще-то, было последнее, о чём она думала, потому что гораздо сильнее её пугало то, как вёл себя Копуша: он был словно в панике, дергано двигался, стрелял глазами по сторонам и что-то приглушенно бормотал себе под нос – прямо как сумасшедший! Пеплогривка ничего не понимала, ей было страшно и хотелось провалиться под землю, так что она не сразу поняла, что ведут её прямо к директору. - Огнезвезд! Он стоял в коридоре, шагах в десяти от двери своего кабинета, и разговаривал с кем-то, одетым в военную форму. Увидев Копушу, мужчина заметно удивился, отослал своего собеседника прочь и придержал переволновавшегося учителя за плечи, так что тот чуть не навалился на его грудь. Пеплогривка все ещё морщилась от боли из-за того, что мужчина очень крепко сжимал ей запястье, и в глазах у неё почему-то начинало мутнеть. - Что это значит? – строго спросил Огнезвезд и рывком заставил Копушу разжать пальцы. На руке девушки остался белый след, прямо на глазах начавший синеть. - Мы сегодня же обязаны удалить эту ученицу из школы, - тот немного успокоился и заговорил решительным, серьезным тоном, которого Пеплогривка у него никогда раньше не слышала. – Она не должна здесь оставаться. «Что?» - девушка по-прежнему никак не могла понять, что вообще происходит и сильно удивилась, услышав из уст учителя такие страшные слова. – «Как это вообще… Понимать?» - Что она сделала? – Огнезвезд с явным сомнением покосился на Пеплогривку – он знал, конечно, что ни на что ужасное она способна не была, к тому же, не совсем адекватное поведение Копуши сразу бросилось ему в глаза. - Она… Она просто… - мужчина постепенно успокаивался и, кажется, начал понимать, что обвинить Пеплогривку ему, в общем-то, не в чем. Но он всё-таки попробовал. – У неё это… Кулон на шее. Я видел его раньше. Он… Значит плохие вещи. Или как-то так… - А ну стой, - директор остановил сбивчивое бормотание Копуши и удивленно приподнял бровь. – Мне стоит исключить эту девушку из школы только потому, что она носит на шее какой-то кулон, я правильно тебя понял? Учитель, услышав это, совершенно точно понял, что потребовал полную чушь, но отступать не спешил. И Пеплогривку это только больше испугало. - Но это действительно важно! – продолжил он уже не так взволнованно, но не менее уверенно. – Этот кулон – он плохой, я точно знаю. - Чем осуждать вас за вашу странную просьбу и мучить бедную девушку, давайте, так и быть, взглянем на этот ваш «нехороший кулон», - пробормотал Огнезвезд со вздохом и обратился к Пеплогривке. – Покажите мне его. - Я… Не могу, - девушка сказала это даже прежде, чем успела как следует обдумать ответ. - Почему? – нахмурился директор. Реакция Пеплогривки сильно его удивила. Она и сама не могла объяснить как следует. Просто что-то подсказывало ей - этого делать не стоит, и дело было даже не в очередном запрете родителей, а в каком-то внутреннем предчувствии, потустороннем голосе, который не был слышен, но ясно ощущался, словно для разговора с ним и вовсе не требовались слова. Пеплогривка не имела ни малейшего понятия, откуда взялся этот кулон, зачем он был нужен и что в нём хранится, но точно знала, ещё с момента пробуждения в больнице, что он значит для неё что-то важное, что его всегда надо держать при себе и бережно хранить. Девушка не показывала кулон никому, кроме родителей и, наверное, врача – даже сестрам, и, кажется, не зря, а эта Орешница просто пришла чёрт знает откуда и всё испортила! Теперь из-за неё Пеплогривка совсем не знала, что ей делать. - Покажи кулон, - Огнезвезд начал говорить мягче, когда заметил на лице девушки напряжение. Протянул руку, но Пеплогривка отстранилась. - Исполняй, что тебе говорят! – Копуша рванулся вперед, с невиданной прежде скоростью, и дернул за цепочку, как Орешница несколькими минутами ранее, но ещё сильнее – удивительно, как она после этого не порвалась. Пеплогривка подавила вскрик ужаса. Глаза Огнезвезда расширились. Копуша снова, казалось, с трудом осознавал, что с ним происходило. В конце коридора собирались все новые и новые зеваки-слушатели, заинтересованные происходящим. - Откуда… Он у тебя? – проговорил Огнезвезд то же самое, что и Копуша до этого, но очень осторожно, и Пеплогривка поняла – директор тоже откуда-то знает эту вещь. - Я не знаю! – на этот раз девушка закрыла кулон рукой. Она задрожала и попятилась. – Отстаньте от меня! Она хотела бежать, но не решалась, поэтому глядела пол, прямо под ноги, и желала лишь того, чтобы всё это поскорее закончилось. Она чувствовала, что Огнезвезд хочет задать ей ещё много вопросов, потому что он тоже, как и Копуша, нашел что-то очень страшное в том кулоне. Она думала, что теперь её точно не оставят в покое и поэтому очень удивилась, когда Огнезвезд вдруг сказал: - Я разочарован в вас, - обращался он к Копуше, чем вызвал волну удивления и ужаса со стороны последнего. – Ваше поведение крайне меня возмутило. Учитель не должен применять насилие к своим ученикам, а тем более клеветать на них. Это не уровень нашей школы, вы должны понимать… - Но разве вы… - Довольно, молчать! – Огнезвезд по-настоящему разозлился. – Я жду вас у себя в кабинете, прямо сейчас! Там мы проведем воспитательную беседу и обсудим ваши дествия. В класс на замену придет кто-нибудь другой, - директор вздохнул и посмотрел на Пеплогривку – девушка видела, каких усилий ему стоило сохранять самообладание. – Ступай в общежитие, к себе в комнату. Сегодня ты слишком… переволновалась и вряд ли сможешь продолжить учебу, так что я освобождаю тебя от занятий. Отдохни, как следует. Он резко развернулся, прошел до кабинета и распахнул дверь настежь – Копуша, будучи уже в полном отчаянии, бросил на Пеплогривку последний мимолетный взгляд, сморщился то ли в ужасе, то ли в отвращении, и поплелся за ним. Пеплогривка осталась стоять посреди коридора в расстроенных чувствах, в полной растерянности - она была безумно благодарна Огнезвезду за то, что он сделал, но никак не могла понять, почему он так поступил. Неужели… Пожалел её? Девушка почувствовала себя как-то даже жалко из-за того, что она не могла справиться со своими эмоциями. Теперь, когда всё закончилось, собственное поведение показалось ей глупостью. Злясь на саму себя, Пеплогривка собиралась было отправиться, как ей и было велено, в общежитие, но не тут то было – пока она была погружена в раздумья, те вольные слушатели, столпившиеся в обоих концах коридора, подошли к ней вплотную с явным намерением устроить допрос. Девушке это совершенно не понравилось. - Эй, ты же та… эта… Со второго года?.. – спросил какой-то незнакомец, толкнув её в плечо. Пеплогривка не ответила. - Я слышал, у неё что-то с головой, - заметил кто-то из задних рядов. - В каком смысле? Девушка знала, что если попробует вырваться, всё будет только хуже. Хватило уже того представления, которое она устроила перед Огнезвездом – всё, пора уже прекращать злиться и кричать, лучше уж в таком случае стоять молча и не сопротивляться и, быть может, к ней потеряют интерес, после чего отстанут. Правда, пока её только дергали за одежду, говорили что-то на ухо, спрашивали без конца «Девочка, ты немая?» и уговаривали сказать что-нибудь. Пеплогривка знала, что скоро не выдержит и заплачет – как бы это ни было глупо, в данной ситуации она чувствовала себя настолько опустошенной, что не могла сделать ничего другого и была вынуждена позориться ещё сильнее, не в силах остановить этот бесконечно тянущийся кошмар. - Ах, вот ты где! – кто-то схватил её за руку и силой рванул к себе, после чего потащил (снова!) по коридору, но на этот раз хотя бы мягче и прочь от беснующейся толпы. Толпа смеялась, кричала что-то ей вслед, потом некоторые, самые смелые, прильнули к двери директорского кабинета, видимо, решив, что лучше будет подслушать, в чём дело – когда Пеплогривка заворачивала за угол, она увидела, что дверь приоткрылась, услышала крик Огнезвезда и громкий топот десятка ног по полу. Только в другом коридоре, рядом со входом на запасную лестницу, Пеплогривка поняла, что её спасителем была Орешница – хотя, можно ли было назвать спасителем того, по чьей вине беда вообще произошла? Девушка не знала и поэтому даже не стала её благодарить, а только сухо кивнула, прижалась спиной к холодной стене и съехала на пол, держась за голову. Рука болела ещё невыносимее, чем утром, грудь что-то давило, и по горлу словно ногтями проехались – слез не было, но ощущение складывалось такое, будто она была готова вот-вот заплакать. - Прости меня! – Пеплогривка сильно удивилась, когда Орешница упала перед ней прямо на колени и склонила голову. – Я... не думала… совсем не подумала, что такое может… У неё сразу сложилось впечатление, что Орешница имела в виду вовсе не происшествие с Копушей, а нечто совершенно другое, но девушка не стала заострять на этом внимание. Велингтон выглядела так, словно действительно собиралась удариться в слезы, и Пеплогривка невольно прониклась к ней сочувствием. Это надо ж было так убиваться по подобному пустяку… Пустяку не для неё самой, конечно, но для Орешницы уж точно. Пеплогривке вдруг стало неловко, и она решила, что пора бы избавиться от общества девушки, тем более, навязанного. Сейчас ей очень хотелось побыть хоть немного в одиночестве. - Ты разве не слышала? – пробормотала девушка, не убирая рук от лица. – В этой школе все считают меня ненормальной. Если будешь со мной возиться, заклеймят такой же. - Боюсь, что мне уже некуда падать, - Пеплогривка не видела выражения лица Орешницы, но серьезный тон девушки её удивил и даже испугал. – Так что ничего… Ничего не случится, если теперь я буду рядом. Пеплогривка нахмурилась и подняла голову – Орешница села рядом с ней на полу, поджав под себя ноги. Выражение её лица казалось задумчивым, а во взгляде застыла глубокая печаль, которая была чем-то большим, чем просто мимолетной эмоцией – непонятно было, что спровоцировало такую резкую перемену настроения, и Пеплогривка, заметив её, очень удивилась, поскольку этот образ совершенно иной Орешницы, что раскрылся теперь перед ней, совершенно не вязался с тем, который она уже составила о новенькой в своей голове. Они сидели близко, почти прижавшись друг к другу, в абсолютно пустом коридоре, всего несколько секунд, но за это время Пеплогривку внезапно посетило странное ощущение - девушке показалось, что они с Орешницей были знакомы уже очень давно, рядом с ней она вдруг почувствовала себя совершенно спокойно и с удивлением, даже неким ужасом поняла, что была готова многим с ней поделиться вот прямо здесь и сейчас. Это пугало её, ведь на самом деле они знали друг друга меньше двух часов, а Пеплогривке находиться рядом Орешницей было даже приятнее, чем с сестрами, которые для неё были самыми близкими людьми во всем мире. А может, ей просто так казалось. - Я… - хотелось уйти. Хотелось добавить «пойду к себе», но Пеплогривка не смогла. Хоть она и боялась, гораздо сильнее страха было желание успокоиться. – Слушай, ты говорила, что у тебя был такой же кулон. И… Я подумала, быть может, ты знаешь, что он значит… Орешница подняла голову и на несколько секунд замерла в глубокой задумчивости, словно не знала, какой придумать ответ. Но затем она вдруг махнула рукой и печально вздохнула. - Я солгала – просто для того, чтобы разговор завязать, - девушка попробовала улыбнуться, но улыбка вышла кривой, и она спрятала её в ладонях. - Но зачем? – растерянно спросила у неё Пеплогривка. - Ну… просто… Я же сказала, что ты сильно похожа на одну мою знакомую. - Но я не она. - Может быть, - Орешница горько усмехнулась и отвела глаза. - Но я всё равно могу ответить на твой вопрос. Этот кулон... Очень важная вещь, и ты правильно делаешь, что до сих пор носишь его. И верно держишь его от всех в секрете – вот уж не знаю, какой чёрт дернул меня вытащить его на свет… Я ещё раз извиняюсь за это, правда. И за всё то, что произошло потом… В общем, я не знаю и не могу сказать точно, что значит кулон, но не сомневайся, что тебе не стоит относиться к нему, как чему-то плохому. - Копуша так не считает, - заметила Пеплогривка с насмешкой. - Он просто боится, - серьезно ответила Орешница. - Чего? – девушка слегка опешила и даже привстала от удивления. - Этот кулон – хороший знак, - ответила та, полностью проигнорировав её вопрос. - Примерно тоже самое говорила… - пробормотала Пеплогривка почти себе под нос, но Орешница каким-то образом умудрилась услышать её. - Кто?! – она резко вскочила и чуть ли не навалилась на девушку, но вовремя притормозила, испугавшись своей собственной импульсивности. - Звонок уже был – тебе, наверное, в класс пора, - Пеплогривка ответила Орешнице тем же, а именно, оставила её вопрос без внимания. Она сделала так потому, что вспомнила: Лепестянка запретила говорить кому бы то ни было о знаке на руке, и, хоть она ни коим образом не упоминала кулон, девушка чувствовала, что его это тоже касается. Пеплогривка сама не знала почему, но по каким-то причинам она была склонна верить Лепестянке и теперь загорелась желанием снова с ней встретиться, чтобы та объяснила ей всё, что знала. А продолжать разговор с Орешницей, который вызывал в её душе столько разнообразных чувств, девушка не хотела и поэтому поспешила отделаться от неё как можно скорее. - Ты сегодня целый день проведешь в общежитии? – но риск опоздания девушку, видно, не очень смущал, поэтому она задержалась и задержала Пеплогривку, которая уже было собиралась пойти на лестницу. - А тебе зачем? – Орешнице не следовало знать о встрече с Лепестянкой, поэтому Пеплогривка решила не отвечать, только напряженно нахмурилась и почти сразу же почувствовала странную боль в голове, словно что-то целенаправленно старалось пробиться к её разуму. - Я думала зайти к тебе сегодня, - почему-то Пеплогривке отчетливо показалось, что Орешница врет, но вслух она этого не сказала, только сделала несколько шагов назад, к лестнице. - Не надо, - отрезала она. И бросилась вниз по ступеням. Как только Орешница исчезла из виду, головная боль исчезла. Да и дышать сразу стало легче, так что Пеплогривке было трудно поверить в совпадение – что-то в этой Орешнице всё-таки было не так, и в этом уже не приходилось сомневаться. Лучше им будет поменьше встречаться, хотя… Что-то подсказывало Пеплогривке, что новенькая так просто от неё не отделается. Где-то в глубине души ей было приятно, что хоть кто-то проявил к ней доброту и понимание (после этого у неё снова отчетливо возникло ощущение дежавю), но зародившийся в душе страх был гораздо сильнее этого теплого чувства. Пеплогривка была очень осторожной и не могла игнорировать свои предчувствия, которые буквально кричали о том, что от встречи с Орешницей не стоило ждать ничего хорошего. Хотя, как человек, она ей всё-таки понравилась. Сначала Пеплогривка хотела пойти в свою комнату, как ей и велел Огнезвезд, но на половине пути она остановилась, потому что внезапно поняла – там она не будет одна, ведь придут сестры и, разумеется, начнут расспрашивать её о произошедшем, успокаивать и просто докучать. И так даже не скажешь, кто в этом случае будет раздражать больше – Медобока, которая действительно способна понять, но со своей вечной привычкой слишком глубоко лезть в чужие дела или Маковка, совсем непроницательная, но способная вовремя остановиться и оставить человека в покое? В конце концов, Пеплогривка решила, что, чем искать большее и меньшее зло, лучше не выбирать вовсе и вместо общежития отправилась, куда глаза глядят. Она действительно не знала, куда себя деть, чтобы лишний раз не попадаться никому на глаза – вариант отправиться в библиотеку сразу отметался, потому что там всегда было достаточно народу, идти на улицу же не следовало из-за снующий там военных. В конце концов, Пеплогривка не придумала ничего лучше, чем подняться на крышу, где уж точно не могло быть никого кроме неё. Вход на крышу находился в главном корпусе, в одном из крайних боковых коридоров, где даже во время перерывов между уроками почти никто не ходил, потому что кабинеты, там находящиеся, пустовали, а в соседний с ними склад наведывались достаточно редко. Дверь всегда была заперта на замок, во избежание несчастных случаев, но у Пеплогривки был с собой ключ, который она носила прикрепленным к петле на внутренней стороне пиджака. Девушка давно его заимела – как-то раз, ещё в начала года, Бурый попросил её зайти на склад и взять там для него кое-что – он дал дочери целую связку ключей, и девушка подумала, что один из них уж точно должен был открывать доступ на крышу, куда она с первого дня хотела попасть. Так и оказалось – Пеплогривка быстро нашла нужный ключ, открепила его на время, затем попросила одного из «ловцов» сделать копию, пока он будет Снаружи, а оригинал вернула на место, так что Бурый даже ничего не заметил. С тех пор девушка могла бывать на крыше всякий раз, когда ей было грустно, или хотелось побыть одной. Основная причина, по которой Пеплогривке так нравилось бывать на крыше – это потрясающий вид, открывающийся с неё. «Новая высота» была построена вдали от Столицы, почти что в глуши – с одной стороны она была окружена лесом, а с другой – горами. Как раз эти самые горы придавали красоту местному пейзажу, который, правда, уже растерял былое осеннее очарование, но, несмотря на это, по-прежнему восхищал своей обширностью: с крыши было видно, как вершины гор цепляли облака, как по склонам до самой земли сползали деревья – это всё потому, что школа находилась на возвышенности, поднимающейся над раскинувшейся впереди низменностью. Отсюда вела только одна дорога, которую тоже было видно сверху – по ней проезжали машины со снабжением, которыми пользовались «ловцы» для того, чтобы выезжать в ближайший город, который находился примерно в часе езды. У «ловцов» в школе был свой крупный бизнес: они брали с прочих учеников, которые «Новую высоту» покидать боялись под страхом наказания, заказы на всякую запрещенную еду, на предметы быта, которыми их в школе не снабжали, а иногда и на всякие запрещенные вещи вроде сигарет, сомнительных лекарств и даже холодного оружия, а те брали с них за это плату. Криминальщина ещё та, в общем. Почему всеобщих любимцев-скупщиков называли именно «ловцами», Пеплогривка не имела ни малейшего понятия, но это словно пробуждало в ней какие-то нехорошие ассоциации. Она стояла, облокотившись на железный бортик рядом с самым краем крыши, и думала обо всем этом, когда до неё неожиданно донеслись чьи-то шаги. Девушка вздрогнула и резко обернулась, воображая самое страшное, но перед ней стояла та, вторая новенькая, по имени Пестроцветик. Она выглядела уже не такой серой мышкой, как в классе – может, потому, что рядом не было притягивающей к себе внимание Орешницы, но в любом случае теперь девушка преобразилась, сделавшись радостной и даже взволнованной. - Нашла, - улыбнулась Пестроцветик и тут же сделала несколько шагов по направлению к Пелогривке. – Ну, наконец-то я тебя нашла. - Что ты здесь… делаешь? - Пеплогривка инстинктивно попятилась, вплотную прижавшись к бортику. – И для чего меня искала? - Хотела с тобой познакомиться, а ждать до завтра было как-то неохота, - объяснила та. Затем приблизилась ещё ближе и, не скрывая своей заинтересованности, стала внимательно разглядывать девушку с ног до головы. – Так вот ты какая… Ну, надо же… - Хватит, не говори такие вещи! – растерялась Пеплогривка. А затем вдруг опомнилась. – Разве тебя не наругают за то, что ты сейчас не на уроке? - А никто не узнает, - усмехнулась та и в наглую продолжила таращиться на собеседницу. - Но как же… Пеплогривка поняла, что спорить бесполезно. Пестроцветик, видно, была из тех людей, которые не слушали, что им говорили, если были заняты чем-то особенно увлекательным – в её случае, занятие было достаточно странным, которое она, впрочем, почему-то считала «знакомством». Пеплогривка в принципе не любила, когда на неё прямо смотрели, а такое поведение для девушки вообще переходило все границы. К счастью, Пестроцветик быстро закончила и уже вскоре встала рядом с ней, зачем-то роясь в кармане своего пиджака. - Так, ясно, а теперь ещё один вопрос, - пробормотала она, а затем вытащила в свет что-то блестящее, на цепочке. – Какие эмоции возникают у тебя в душе, когда ты смотришь на этот цвет? Блестящая штучка оказалась стеклянной бусинкой, внутри которой находилось вещество едко-зеленого оттенка, очень сильно похожего на тот, что был у огромного знака под окнами общежития. Пестроцветик буквально сунула эту бусину Пеплогривке в лицо. - Беспокойство, - честно ответила она. А затем снова опомнилась. – Что ещё за психологический тест? - А воспоминания? – проигнорировала её вопрос девушка (да что за дурацкая привычка?) – Какие-нибудь приходят на ум? - Нет, - Пеплогривка попробовала отстраниться и решила, что пора бы уходить. – Хватит, оставь меня в покое. Пестроцветик неожиданно дернулась и замерла – она словно отвлеклась на что-то, что не было доступно слуху Пеплогривки, и простояла так несколько секунд, после чего вздохнула и быстро пошевелила губами, выговорив про себя какие-то слова. - Что такое? – девушка слегка опешила от поведения собеседницы. И после такого её-то называли ненормальной? - Нет-нет, ничего, - отмахнулась та. - Уходи, - повторила свою просьбу Пеплогривка. - Что ж, приятно было познакомиться, - Пестроцветик на удивление быстро согласилась, даже отошла в сторону и убрала цепочку обратно в карман. – Уверена, нам еще доведется поговорить и не раз, ну а пока… Бывай. С этими словами Пестроцветик убежала с крыши, оставив Пеплогривку в одиночестве и растерянности. Как-то уж слишком много для одного дня с ней приключилось странных ситуаций, заставляющих теряться – девушка сама чувствовала, что всё это предсказывало приближение чего-то нехорошего, долго размышляла над этим, а с крыши так и не ушла вплоть до обеда, хотя даже на нем она пробыла всего пару минут, схватив свою порцию второго со стола и тут же исчезнув. После уроков народу в библиотеке было мало, и до самого вечера девушка просидела там, напрасно стараясь отвлечься за книгами. За всё время, как ни странно, никто не потревожил её, и даже мобильный не трезвонил, хотя Пеплогривка думала, что сестры попробуют с ней связаться. Вот уж совсем на них не похоже. А потом настало время идти на встречу с Лепестянкой. Пеплогривка боялась, хотя сама не знала, чего именно. Она хотела знать, что вокруг неё происходит и по каким причинам, но чувствовала, что это знание начисто перевернет её привычную жизнь с ног на голову, поэтому старалась особенно не торопиться к клумбам за третьим корпусом, где Лепестянка должна была ждать её. По дороге девушка снова пыталась залезть как можно глубже в свою память и вспомнить хоть что-нибудь самостоятельно, надеясь, что где-то в потерянных воспоминаниях были спрятаны ответы на интересующие её вопросы, но раз за разом натыкалась на привычную туманную стену. Все это окончательно испортило Пеплогривке настроение, и к месту встречи она дошла уже в совершенно удрученном состоянии. Лепестянки, что странно, нигде не было. Хотя, она сказала «встретимся вечером», а вечер, на самом деле, весьма растянутое понятие, и девушка могла подразумевать под ним промежуток времени, как до ужина, так и после него, а то и вовсе часы перед самым отбоем. Да уж, в этом она поступила весьма непредусмотрительно. Но Пеплогривка в любом случае решила ждать. Просто потому, что больше не могла томить себя пустыми раздумьями и неведением. Девушка стояла, прижавшись к холодному столбу, и смотрела в мерцающие окна, искренне поверив в то, что сегодня все разрешится. - Пеплогривка, - обратились к ней из темноты. Через секунду старый фонарь высветил у стены стройный силуэт. – Давно здесь стоишь? Это была вовсе не Лепестянка. Перед девушкой стояла Орешница – услышав её голос, Пеплогривка очень удивилась, а увидев, в каком облачении предстала перед ней Велингтон, даже испугалась немного и попятилась назад от неожиданности. На Орешнице была военная форма, пиджак и юбка однотонного цвета, а также высокие сапоги и перчатки. И так много жуткого было в этом образе, что сердце Пеплогривки замерло, а глаза расширились в ужасе. В приглушенном свете фонаря, с ледяным выражением на лице и во взгляде, да ещё и в этой одежде, Орешница была похожа на вырвавшегося из преисподней демона. «Остерегайся военных…» - эхом раздался в голове голос Лепестянки. - Тебе не нужно бояться, - Орешница подошла ближе и улыбнулась – что-то блеснуло над левым нагрудным карманом её пиджака. «Особенно тех, у кого на груди эмблема с кошачьей головой». - Что это значит? – выговорила Пеплогривка кое-как, стараясь не терять самообладания. Неведомо почему, но её эмоции вдруг вспыхнули, и страх сменялся необъяснимым, неконтролируемым ужасом. - Я – глава специального отдела военно-исследовательской организации «Бастет», прибыла в эту школу для того, чтобы помочь тебе, Пеплогривка, - Орешница говорила медленно и ровно, тон её голоса немного успокаивал, но всё же не настолько, чтобы девушка перестала пятиться. – Ты ждала здесь кого-то? - Какое… вам дело? – Пеплогривка неожиданно даже для себя осознала, что, даже не успев обдумать сказанное Орешницей и принять это к сведению, она уже напиталась какой-то особой ненавистью, которую не боялась показывать. В услышанное она поверила так легко, словно каждый день сталкивалась с чем-то подобным. - Лепестянка Хиноми… - протянула Орешница, после чего постаралась встретиться с Пеплогривкой взглядом. – Она обещала рассказать тебе что-то, верно? Сказала не доверять никому… хранить свою тайну, потому что только она может объяснить правду? Пеплогривка молчала. То чувство, которое она испытывала рядом с Орешницей теперь, разительно отличалось от того, что посетило её утром в коридоре. Сейчас между ними были только напряжение, страх и ненависть. - Она солгала тебе, - продолжила Велингтон вкрадчиво. – Она хотела… Загнать тебя в ловушку. Одурачить и использовать… - Зачем ей это? – резко высказалась Пеплогривка. В сказанное она нисколько не верила. - Потому что она работает на нашего врага, - охотно объяснила Орешница. – На нашего с тобой врага. Из-за угла неожиданно показалась Пестроцветик. На ней тоже была военная форма с эмблемой, а перед собой девушка вела Лепестянку, руки которой были связаны за спиной, а на её лице одновременно застыла ненависть и обреченность, застывшая в стеклянных, ничего не выражающих, глазах. Девушка шаталась из стороны в сторону, затем внимательно вгляделась в Пеплогривку – от такого взгляда той стало не по себе. - Скажи ей, - велела Орешница. - Я действительно обманывала тебя, - согласилась та. – Вот… Вот и всё. Если бы эти девки мне не помешали, я бы, конечно, совершила задуманное. А теперь… Поздно уже раскаиваться. Сначала Пеплогривка ощутила новую волну ужаса от того, что её доверие к Лепестянке оказалось преданным. То, во что девушка искреннее верила, вероятно, было ложью, и это не могло не задеть девушку за живое. Но оправившись от потрясения, Пеплогривка заметила, что Лепестянка призналась во всем каким-то совершенно обыденным тоном, словно говорила о походе в магазин или о чём-то совершенно скучном, не имеющим большого значения. Хотя сомневаться, в общем, было не в чем, ведь это действительно была Лепестянка, самая настоящая, и именно она произносила эти слова… Не выдержав, Пеплогривка поделилась с Орешницей своими подозрениями. - Кленовница – ненормальная, - ответила та после небольшого замешательства. – Своих «пешек» она доводит до состояния, когда они уже не могут адекватно воспринимать действительность и давать оценку своим действиям. - Кленовница… - пробормотала Пеплогривка, готовая поклясться, что где-то она уже слышала это имя. – Стой-стой, но ведь утром… - Поверь, только мы можем помочь тебе, - надавила на неё Орешница. – Ловцы… будут охотиться за тобой… «Какие ещё "ловцы"? Уж явно не те, о которых я вспоминала сегодня днем!» - Ты нужна им, потому что ты не такая, как все. Если они узнают… - Орешница замолкла, собираясь с мыслями. – Именно поэтому Бастет принял решение оберегать тебя. Мы чуть всё не провалили, подвергнув тебя опасности… Не заметили чужую пешку под своим носом, но теперь… Всё будет по-другому, если ты согласишься сотрудничать, и я очень тебя прошу сделать верный выбор и перестать бояться, - девушка снова попробовала приблизиться к ней. - Хотя всё это, должно быть, слишком неожиданно для тебя… Но ты себе же сделаешь хуже, если станешь сопротивляться. Орешница говорила быстро и путано, так что Пеплогривка не разу осознала весь смысл сказанного ею. Но даже переварив в голове полученную информацию, она по-прежнему мало что понимала. - Что всё это значит? – решительно спросила девушка. Она перестала отходить назад и остановилась. - Я не могу объяснить тебе всего прямо здесь, - Орешница явно обрадовалась сговорчивости девушки. – Но если пройдешь с нами… Конечно, можешь быть уверена, что мы не сделаем тебе ничего плохого! Если согласишься, то скоро обо всем узнаешь. - А если нет? – изогнула бровь девушка. - Мне не хотелось бы… Думать о таком варианте. Проще говоря, у Пеплогривки всё равно не было выбора. Она не могла справиться с двумя противниками, да ещё и военными, вероятно, вооруженными. Верить Орешнице ей было трудно, ведь не существовало никакой гарантии, что она не лгала также, как Лепестянка, но в любом случае… Если окажется, что эта некая организация «Бастет» действительно хочет помочь ей, Пеплогривка останется в выигрыше, а если нет… Исправить что-то уже нет никакой возможности. Разве что, закричать, но вряд ли из этого что-то выйдет – военные точно все предусмотрели и готовы к такому повороту, а Пеплогривка такими действиями только испортит с ними отношения. - Ладно, я согласна, - в конце концов, кивнула девушка. В ответ на это Орешница заметно просияла. – Но с одним условием. - Ох, ну надо же, - Пестроцветик, лица которой Пеплогривка до этого не видела, выглянула из-за головы удрученной Лепестянки, замершей в прострации, и усмехнулась. – Орешница, ты это предвидела? - Да, подозревала, что так будет, - вздохнула та. – Ну, так какие условия? - Кое-что вы мне прямо сейчас скажете, - отчеканила девушка, всем видом выражая свою твердую позицию. – Я имею в виду знак у меня на руке. И то, что он всё время болит… А также провалы в памяти. Уверена, всё это как-то связано и с болезнью, о причине которой я не имею ни малейшего понятия. - Да, ты права, всё так, - с готовностью кивнула Орешница. – Всё это является следствием одной проблемы… Того, что происходит с тобой. - И чего же? Орешница несколько секунд молчала. А потом, собравшись с мыслями, вновь встретилась с Пеплогривкой взглядом и серьезно проговорила: - Ты одержима монстром.