Печать Бастет: Осколки душ

Медобока не знала, когда именно это началось. Но сначала пришел нервоз. Какая-то навязчивая паранойя, желание постоянно что-то делать, куда-то идти, но главное – подальше от взгляда Пеплогривки, от её пронзительного, совершенно пустого взгляда, за которым не было совершенно ничего, и от бесцветного голоса, хрипло выговаривающего их с Маковкой имена. - Мне кажется… Что это не она, - шептала девушка на ухо сестре в одно из тех редких мгновений, когда они оставались одни – для этого им пришлось запереться в туалете и плотно захлопнуть за собой дверь. - Ну а кто ещё? – хмурилась та и раздраженно сдвигала брови к переносице. – Я понимаю, что ты очень переживаешь из-за нашего с ней конфликта… тем более что мы уже практически месяц не разговариваем… но не паникуй, пожалуйста. Здесь уже ничего нельзя сделать, только ждать, пока она сама остынет. Медобока хмурилась и напряженно прислушивалась к звукам в коридоре. Сквозь звенящую тишину до неё отчетливо доносились шаги и громкое дыхание. - Эй, вы там, освободите ванную! – крикнула Пеплогривка раздраженно, резко дернув ручку на себя, и девушка зажмурилась, вздрогнув и случайно задев плечом умывальник. - Да подавись! – достаточно грубо выплюнула Маковка и, распахнув дверь ударом ноги, потащила испуганную сестру прочь. Та замерла на секунду у порога, подняв взгляд от бледных дрожащих рук, от тонкого вязаного свитера, скрывающего шею, на исчерченное злобой лицо и бледные глаза, впившиеся в Медобоку с такой жгучей ненавистью, что девушка едва ли нашла в себе силы двинуться с места и дойти до комнаты. Там она в изнеможении оперлась на стену и съехала по ней на пол, закрыв лицо вспотевшими ладонями. Её трясло с ног до головы и тошнило, потому что хриплый голос Пеплогривки начал мерещиться повсюду, даже в собственном дыхании, и она не могла избавиться от ощущения, что сестра по-прежнему стояла над ней со своим неизменным выражением лица, в котором вот уже почти месяц нельзя было прочитать ничего кроме искренней злобы и осуждения. Маковка стояла рядом и прекрасно видела, в каком состоянии находилась Медобока, но она не умела утешать, её слова никогда не помогали, а только мучили ещё больше, поэтому девушка решила, что единственным верным решением будет молча уйти – так она всегда и делала. Пропадала на целый день и возвращалась ночью, чтобы с первыми лучами солнца вновь умчаться по своим неотложным делам, не вникая во взаимоотношения сестер и умело избегая скандалов. - Что б ей провалиться, - процедила Маковка сквозь стиснутые зубы, и Медобока интуитивно почувствовала, что искреннее пожелание сестры звучало куда более грубо, но та намеренно сдерживала себя и свои эмоции. «Ты никогда не скажешь ей этого в лицо». Медобока судорожно выдохнула, и как только дверь со скрипом захлопнулась, поплелась к столу за стаканом воды. Ничего не мешало ей также уходить, веселиться с одноклассниками и засиживаться у них допоздна, чтобы не встречаться с Пеплогривкой лицом к лицу лишний раз, но что-то останавливало её, чей-то настойчивый голос (возможно, совести) заставлял переступать раз за разом через себя и свой собственный страх. - В конце концов, она моя сестра, - шептала девушка в перерывах между глотками. И чем чаще она это повторяла, тем меньше верила собственным словам. Ей начало казаться, что Пеплогривка пропала. Ещё давно, в день их ссоры. Вместо неё пришел кто-то другой. На самом деле, Медобока была практически уверена в этом, но Маковка только хмурила лоб на её слова и, должно быть, считала сестру инфантильной дурочкой, раз уж она отказывалась признавать очевидное – Пеплогривка изменилась, испортилась, сломалась под давлением общества. Ну да, она же была сумасшедшей и раньше. Из-за этой проклятой болезни… Которой, возможно, и не существовало вовсе. Ни у кого, в конце концов, не было никаких доказательств. - Это всё моя вина, - шептала Медобока, но теперь наоборот: чем чаще произносила, тем сильнее убеждалась. – Если бы я ничего не говорила родителям, а хоть раз постаралась по-настоящему её понять, тогда, возможно… Бросив стакан на ненаправленную кровать, девушка ринулась к двери в ванную и громко забарабанила в неё, сама не до конца веря тому, что действительно это делает. Впрочем, никто не отозвался. - Эй, Пеплогривка, ты можешь выйти? Я всего лишь хочу поговорить… Из ванной не донеслось даже грозного отклика – более того, Медобока только теперь поняла, что не слышала звука льющейся воды или каких-либо звуков вообще. Ей стало не по себе. Девушка несколько раз дёрнула за ручку, но дверь, ясное дело, оказалась заперта изнутри. - Пеплогривка… В дверь неожиданно постучали. Медобока была так напугана отсутствием ответа от сестры, что не посмела сдвинуться с места – стук повторился, на этот раз настойчивее, и девушка в конце концов решила, что невежливо заставлять нежданного гостя ждать, поэтому поспешила впустить его, в душе отчаянно надеясь, что с Пеплогривкой всё в порядке. На пороге стояла Пестроцветик. Медобока удивилась, увидев её, потому что они никогда раньше с глазу на глаз не общались, и немного испугалась, потому что было в Шиман нечто такое, что заставляло девушку дрожать без причины и опускать глаза всякий раз, когда их взгляды встречались. Пестроцветик неплохо общалась с Пеплогривкой (Медобока сама несколько раз видела) и, вполне вероятно, пришла в эту комнату именно к ней. Девушка уже была готова сказать, что сестра в ванной и не может выйти, но, не успела она и рта раскрыть, как Пестроцветик обратилась прямо к ней: - Что же ты делаешь? Медобока была сбита с толку этим вопросом. Предчувствия подсказали ей, что не стоило пускать гостью за порог, хотя та определенно теснила её вглубь комнаты, намереваясь войти. - Не трогай Пеплогривку, хорошо? – прошептала Пестроцветик, и Медобока почувствовала (или ей только показалось?), как сквозь бархатный тон её голоса проступала ядовитая угроза. – Ты не нужна ей. - Аааа… Какое тебе дело? – Медобока испуганно вздрогнула и, поддавшись испугу, толкнула девушку в грудь. – П-потом поговорим. Я занята. - Она оттуда не выйдет, - Пестроцветик никак не отреагировала на толчок и кивнула в сторону ванной. Затем добавила, не сдержав ухмылки. – Пока я не захочу. Медобоке эти слова не понравились, но у неё не хватило духу потребовать объяснений. Она знала только, что должна захлопнуть дверь как можно скорее, любым способом попасть в ванную и убедиться, что с Пеплогривкой всё хорошо, что она - это действительно она. И неважно, насколько сестра зла на неё и что скажет, только бы увидеть её живую, настоящую…. - Прекращай совать нос не в свое дело! – Пестроцветик неожиданно схватила её за плечи и встряхнула, не жалея силы – от ужаса Медобока не сумела опомниться и почти повисла у девушки на руках. Она кое-как сумела пошевелиться, но в то же мгновение замерла – и вовсе не страх на этот раз привёл её в оцепенение. Отчаянно-злобный, искренно яростный взгляд выворачивал наизнанку душу Медобоки, и в тот самый момент она понимала, что это был тот же самый взгляд – да-да, именно тот, которым на неё смотрела Пеплогривка в течение последнего месяца. И кажется, она всё поняла. Хотя многого не могла себе объяснить, всё равно приняла правду где-то на подсознании и, резко вывернувшись из холодных цепких рук, ударила Пестроцветик каблуком по ногам – та болезненно сморщилась и невольно шагнула назад. Вероятно, если бы у Медобоки в тот момент было бы что-нибудь в руках, она непременно наградила бы девушку ещё одним ударом в живот или лицо, но так она просто ещё раз толкнула её в стену и бросилась прочь по коридору. Пестроцветик не стала бежать за ней, а осталась на месте, усмехаясь и глядя вслед с приятным изумлением на лице. Медобока не знала, куда ей бежать теперь. Кому сказать, кто поверит? Любой, при ком она станет нести чушь о том, что Пеплогривка – ненастоящая, только покрутит пальцем у виска. А время неминуемо уходило. Казалось, ещё немного – и грозный взгляд, холодные руки сова настигнут её. Вскроют грудную клетку, схватят за горло и сожгут заживо, оставив умирать в долгих мучениях. - Что вообще происходит с этим местом? – спросила Медобока сама у себя и резко замерла посреди коридора. На всём пути через жилой корпус ей на глаза не попалось ни единой живой души. Снова стало нехорошо. Странные, навязчивые мысли начали посещать девушку: в какое-то мгновение ей начало казаться, что она – единственный человек в этой школе, а то и во всём мире, в то время как остальные – куклы, бездушные роботы, которые только играют в жизнь, пытаясь её обмануть. Медобока снова ускорила шаг, но бежать на этот раз боялась, потому что не была уверена в том, куда придет и что увидит, если зайдет за очередной поворот. Но повсюду было пусто. Через запотевшие окна на фоне серого асфальта отчетливо выделялись ряды военных машин перед корпусами, но людей нигде не было видно. Несмотря на комендантский час, Медобоке страшно захотелось выскочить на улицу, вдохнуть хоть глоток свежего воздуха, и она сделала это – затем замерла на крыльце, судорожно вглядываясь в черноту леса впереди, за невысоким забором. Там, в тишине и сумраке, её наверняка не преследовали бы навязчивые страхи, не было бы ни цепких рук, ни яростных взглядов – только деревья, трава и далекое небо. На самом деле, Медобока могла бы сбежать прямо сейчас, если бы захотела, но ей пришлось отдёрнуть себя – это было слишком глупое и необдуманное решение. - Я просто себе накручиваю, - прошептала девушка, отворачиваясь. И добавила, зажмурившись: - Ну же, успокойся! Паническая атака миновала. Стерев с лица капли пота, Медобока выровняла дыхание и, всё ещё борясь с головокружением, пошла вдоль стены в пока не ясном для себя направлении - как оказалось, ноги сами привели её к той части здания, где жили Бурый и Медуница. Девушка сомневалась, что родители поверят рассказу про Пеплогривку, но сейчас ей, в первую очередь, хотелось просто обнять кого-то близкого и родного, знакомого с детства – взрослого человека, рядом с которым ей уже не будет так страшно. Даже если мама и папа не уделяли ей достаточно внимания раньше, даже если стали косвенной причиной раздора сестер, ей хотелось хотя бы услышать голос живого человека, а не какой-нибудь бездушной куклы или жестокого кукловода. И она услышала. - Вы обещали, что всё будет готово быстрее, - голос был мужским, но принадлежал отнюдь не Бурому. – Как жаль, что вы так расслабились и забыли о собственных обязательствах. - Но ваше превосходительство… Медобока дернулась и вжалась в стену рядом с дверью, отчаянно пытаясь задержать в груди громкое, судорожное дыхание. Её поразила интонация Медуницы – дрожащая, с нотками паники, преисполненная ужаса и мольбы. Она знала, что только к одному человеку во всём Леоне было позволено обращаться «ваше превосходительство», но просто не поверила своим ушам. - Вы разочаровали меня, - после этих слов воздух потяжелел, и дышать стало нечем, несмотря на сильный ветер, с остервенением бьющий в дрожащие окна над головой Медобоки. - Я с самого начала была уверена, что так будет, - прошептал кто-то, и девушка с ужасом признала голос своей учительницы – Кисточки. – Если бы вы не заменили меня ими… - Довольно! – грозно ответил голос, и теперь уже нельзя было сомневаться ни на секунду, кому он принадлежал. – От вас от всех никакого толку в последнее время. - Именно потому ты так нуждаешься во мне, да? Когда Медобока услышала последнюю фразу, первые несколько мгновений она даже не могла определить, мужчина это сказал или женщина. Голос был сухим, бесцветным, совершенно неживым, но даже при этом он обладал такой внутренней силой, что грозный бас Звездоцапа меркнул до писка на его фоне. Этот голос наполнил не только комнату Медуницы и Бурого изнутри, он просочился наружу, и Медобока почувствовала себя так, как если бы говоривший стоял перед ней и кричал прямо в ухо. - Меня тошнит от их вида, - бросил Звездоцап наконец, выдержав значительную паузу. – Всего лишь мусор под ногами. Повсюду. Они ничего не делают, только пищат и стонут от боли. - Остынь, - донеслось в ответ, на этот раз спокойнее, так что можно было понять: говорила немолодая женщина. – У нас не так много времени, чтобы тратить его на них. - Не так много времени! – взвыл Звездоцап. – Да за последнюю неделю мы ни капли не продвинулись и не продвинемся, пока… Он замер на полуслове, и повисла тишина – видимо, женщина сказала что-то очень тихо, потому что Звездоцап мгновенно успокоился и сказал максимально ровно, но с плохо скрытой злобой в голосе: - Это ваш последний шанс. Если не справитесь сейчас, сами понимаете, что вас ожидает. - Вы так добры! – не выждав ни секунды, воскликнул Бурый, и Медобока услышала хлопок – она не знала, что это было, но с ужасом подумала, что отец, может быть, даже упал на колени перед главнокомандующим. Она была в полном шоке после того, что услышала. Это было… Мерзко. И страшно. Почему Звездоцап сейчас в «Новой Высоте»? Кто эта жуткая женщина с ним? И что имела в виду Кисточка, говоря о том, что её когда-то заменили? Медобока не знала ответов и, на самом деле, не хотела знать. Она боялась сдвинуться с места, потому что чувствовала: её вот-вот заметят, и тогда тоже придется падать в ноги кому-то, съеживаться от страха и молить о пощаде. - Иди за мной, - девушка вздрогнула, когда услышала знакомый голос спереди, из-за лестницы. Она совсем не ожидала увидеть сейчас этого человека, но мгновенно схватилась за него, как утопающий за соломинку, и протянула к нему тонкую, бледную руку. Огнезвёзд шёл быстро и молча – за несколько минут он довел её до самого крайнего здания школы, где остановился, переводя дух. Лицо у него было бледное, губы дрожали, но бархатный взгляд изумрудных глаз всё равно оставался спокойным и тёплым. Как только Медобока заметила его на себе, то тоже мгновенно расслабилась - ей захотелось, наплевав на всё, броситься директору на шею, потому что он был настоящим, и впервые за долгое время, казалось, можно было не сомневаться, что перед ней живой человек, а не бездушная кукла. - Что ты там делала? – спросил он, наконец, положив свои тёплые, мягкие руки девушке на плечи. Та долго не могла ничего выдавить из себя. - Я не знаю… мне страшно, - сорвалось, наконец, с дрожащих губ. – Я говорила с Маковкой, потом с Пестроцветик… я, кажется, узнала… Пеплогривка… Медобока произносила ещё много бессвязных слов, чередующихся со всхлипами – слёзы текли по её щекам без остановки, и плечи вздрагивали, потому что даже рядом с Огнезвездом девушка не могла быть полностью уверена, что находится в безопасности. Тени продолжали подступать к ней со всех сторон, сужая круг, и она явственно чувствовала, что ещё совсем чуть-чуть – и удавка сомкнется на её шее, переломив позвоночник. Она будто чувствовала, что её собственные шаги прокладывали видимую тропинку для Смерти, и та шла по пятам, не отставая и дыша в затылок. Было страшно, но одновременно хотелось повернуться – встретиться с чудовищами лицом к лицу, чтобы больше не мучиться от неизвестности. - Тебе нужно уходить отсюда, - произнес Огнезвезд, наконец. – Всем нужно уходить. Скоро в школе начнётся настоящий кошмар… Так что я просто не могу подвергать жизни учеников опасности. - Что Звездоцап и та женщина… собираются сделать? – тихо спросила Медобока, огромными усилиями заставив себя успокоиться. Ей было ясно, что они готовят нечто очень опасное, и на этот раз простым комендантским часом всё точно не ограничится. - Даже я не до конца уверен, - директор помолчал немного, глядя куда-то в сторону, а затем сказал: - Как и у всех военных объектов, у «Новой Высоты» имеется путь мгновенного отступления. Это подземная железная дорога, которая выходит на поверхность с другой стороны холмов, около деревни Мистал. В нашем распоряжении достаточно рабочих челноков для эвакуации учащихся. Я уже попросил Крутобока собрать их на нижнем этаже, но не уверен, что он нашел всех. - То есть… Эвакуация уже началась? – изумленно уточнила Медобока. - Именно. Насколько мне известно, два челнока уже отправились в путь. Ещё несколько стоят заполненными… Но как минимум один – пустой, хотя количество мест должно примерно соответствовать количеству учеников. - Кто-то ни о чём не знает так же, как и я, - догадалась девушка, и в то же мгновение все её собственные страхи и горести отступили на второй план – это проявился природный дар к сопереживанию и острое желание помочь тем, кто оказался в опасности. «Интересно, а Маковка тоже покинула школу? Только бы с ней всё было хорошо…» - Мы должны отыскать их всех и уехать как можно скорее, - прошептал Огнезвезд, судорожно, протирая вспотевший лоб. – Пока Звездоцап и Рябинка заняты… я уверен, они даже ничего не заметят. - Н-но… Стойте. А что насчёт моих родителей? – девушка испуганно вздрогнула и обернулась в ту сторону, где в плену Звездоцапа и его ужасной спутницы остались загнанные в угол Бурый и Медуница. Она прочитала ответ в потухшем взгляде Огнезвезда, который тот старательно отводил, явно пытаясь подобрать правильные слова. Медобока ахнула – она не могла поверить, что ей придется оставить родителей здесь, в самом эпицентре опасности. Сейчас, когда им так требовалась помощь… В конце концов, они тоже в непростом положении! Да их проблемы, должно быть, сильнее чем у кого бы то ни было, судя по тому, что говорили главнокомандующий и сопровождавшая его женщина... - Но мы ничего не можем сделать, - выдохнул Огнезвезд, качая головой. – Твои родители… они сами выбрали для себя такой путь. Им следовало бы понимать, что всё может так обернуться. - Но всё-таки! – сердце Медобоки обливалось кровью, и ей было трудно молчать. - Тихо, - шепнул Огнезвезд и приложил палец к губам. – Я… попробую что-нибудь сделать. Но ничего не обещаю. Девушка спокойно взглянула на него, и в её глазах отчетливо читалось: «я понимаю». Понимала она, прежде всего, то, что в этой ситуации на самом деле мало что зависело от них. Работа её родителей… да, с ней определенно было что-то нечисто. Медобока считала её опасной, мерзкой и никогда не одобряла - она боялась и отчасти понимала теперь, почему Медуница и Бурый так старательно пытались отдалить дочерей от себя – прежде всего, младших. Но… почему с Пеплогривкой они не поступили так же, когда была возможность, и оставили её в Столице вместо того чтобы отправить в «Новую Высоту»? Вряд ли она была намного глупее своих младших сестер. А значит, основная причина заключалась в чём-то другом. - Быстрее, у нас очень мало времени! – Огнезвезд схватил её за руку и бросился за угол здания, не позволив девушке докончить мысль. Бегала она плохо и, мгновенно запутавшись в ногах, едва не упала на землю – к счастью, сумела удержать равновесие, всё-таки удивленная столь сильной и внезапной спешкой. - Эй, куда это вы собрались? Когда Медобока услышала этот голос позади себя, она замерла от ужаса, как вкопанная, и уже не смогла сдвинуться с места. Огнезвезд сморщился, раздраженно цокнув, и заслонил девушку собой, встав прямо напротив темной фигуры в двадцати шагах от них. Это была Пеплогривка. Высокая, широкая в печах, она скалилась и держала нож в руке, как будто была готова в любой момент броситься на своего директора и на сестру, как свирепый хищник бросается на добычу. - Что будем делать?.. – только и сумела промолвить Медобока, на которую был направлен пронзительный, по-животному яростный взгляд. В руке Огнезвезда тоже оказалось оружие – это был пистолет, который он вытащил откуда-то из-за пояса и крепко сжал, подняв прямо перед собой. Пеплогривка не шелохнулась. Медобока смотрела с ужасом на то, что происходило перед ней – она была изумлена одновременно тем, что у директора был с собой пистолет и отсутствием всякой реакции у Пеплогривки, хотя тот целился прямиком ей в голову. - Ты ведь уже догадалась, что она ненастоящая, - прошептал мужчина и без промедления выстрелил. Конечно догадалась. Но даже так это было просто ужасно – смотреть на то, как пуля вонзается в череп кого-то, кто так безумно похож на горячо любимую сестру, как по бледной коже течет вязкая чёрная жидкость, похожая на кровь. Выстрел оказался своеобразным сигналом, потому что в следующее же мгновение лже-Пеплогривка сорвалась с места и с невиданной яростью бросилась прямо на противника, напрочь игнорируя те несколько пуль, что ударили по ней следом. То, что Пеплогривка была ненастоящей, не имело большого значения. Когда Медобока смотрела на её израненное тело, то мгновенно забывала об этом. Сестра, изнывающая от боли и мучений, мерещилась ей. Возникало противоречивое желание помочь девушке, несмотря на то, что та была врагом и наверняка намеревалась её убить. Медобока не умела переступать через себя и предавать, изменяя привязанностям. Она знала, что должна отвернуться, а иначе нервы и самообладание могут подвести. Огнезвёзд прекрасно сражался. Подглядывая краем глаза, девушка не могла сдержать изумленных вздохов. Этот добродушный, каменно спокойный мужчина, уже немолодой, с невиданной точностью и расчётливостью выпускал пули одну за другой, удерживая противницу на расстоянии, и двигался так, будто больные ноги и лишний вес (на которые он, бывало, жаловался в шутку) совершенно ему не мешали. Огнезвёзд был профессионалом, и у лже-Пеплогривки не было перед ним ни малейшего шанса. Она захлебывалась в собственной чёрной крови, падала и снова поднималась, с трудом волочила израненные ноги, пока в какой-то момент не упала окончательно – так, что встать уже не смогла. Тогда Огнезвезд приблизился к ней и, наставив пистолет прямо в грудь, выпустил подряд несколько пуль. Девушка задергалась и, издав предсмертный вой, затихла. - Это не она, это не она… - повторяла Медобока без конца, но так уж вышло, что себе она уже не верила. Слёзы невольно заструились по щекам, и девушка никак не могла понять, потеряла она сестру или нет – в конце концов, это была последняя Пеплогривка в «Новой Высоте». Где находилась настоящая, и вообще, жива ли она, никто не знал. - Не расслабляйся, - произнес Огнезвезд, обернувшись к ней, и Медобока испуганно попятилась, глядя на пистолет и напряженную до предела жилистую руку, сжимающую его. – Это было только начало. - Какого чёрта?! – взвыл отчаянный голос, и Пестроцветик собственной персоной выскочила из-за угла. – Вы… вы… - Беги и найди остальных, - прошептал мужчина сквозь стиснутые зубы и быстро сунул ей в руку что-то. – Используй это, если будет трудно… я задержу её, она тебя не догонит. Но у Медобоки не было сил. Собственное тело её не слушалось, и она могла только изумленно рассматривать две маленькие самодельные бомбочки у себя в руке. - Хотя бы повернитесь ко мне! – потребовала Пестроцветик. – Вы высказываете такое громадное неуважение, директор, вам нельзя вести себя подобным образом даже с учениками! - Спускайтесь по аварийной лестнице в третьем корпусе на самый нижний уровень. Дальше там везде висят указатели, - дал Огнезвезд последние указания и, наконец, повернулся к противнице. Та улыбалась безумно и качала головой. - Больше всего на свете я ненавижу, когда кто-то убивает моих кукол. Не выждав ни секунды, она рванулась вперед и мгновенно исчезла – так, чтобы в следующее же мгновение возникнуть в пяти метрах впереди, а затем – за спиной Огнезвёзда, прямо перед Медобокой, которая не могла вымолвить ни слова от потрясения. - Чтобы было честно, я должна убить… Она не договорила, потому что Огнезвезд без видимых усилий преодолел разделявшее их расстояние и ударил девушку в спину чем-то острым, так что та покачнулась и мгновенно побледнела, а затем, круто извернувшись, вновь исчезла и появилась чуть поодаль, у самой стены. На том месте, где она стояла мгновение назад, остались темные кровавые пятна. - Я думала… ты давно лишился её, - выдавила она, наконец, и жуткая злоба исказила её лицо. – Мне всё равно, даже так у меня больше шансов! Медобока не сразу поняла, что произошло, но, рассеяно моргнув, она заметила, что Пестроцветик ранил не тот же Огнезвезд, который застрелил лже-Пеплогривку, потому что тот так и остался на месте, а другой – кроме того, ещё четыре Огнезвезда стояли за его спиной почти в одинаковых позах и, более того, все они выглядели гораздо моложе «оригинала» и, кажется, были полны силы. Увидев эту картину, Медобока решила, что наконец-то не выдержала и сошла с ума. - Их осталось всего шесть, - негромко прошептала Пестроцветик. – Шесть на одного… - Эй, беги же! – крикнули все шесть Огнезвездов разом, и в голове Медобоки все их голоса слились в одно неразборчивое эхо. То ли от ужаса перед этим чудом (или, скорее, кошмаром), то ли благодаря требовательному тону, но Медобока всё-таки опомнилась и бросилась прочь, уже не рискуя оглядываться назад. Впрочем, она слышала, как Пестроцветик бросилась за ней, но знала, что так просто ей теперь не отделаться. Если один Огнезвезд застрелил куклу, не реагирующую на боль и травмы, то шести Огнезвездам наверняка под силу справиться с чокнутым кукловодом, способным на короткие расстояния перемещаться в пространстве. Буквально за несколько минут Медобоке пришлось осознать, что мир однозначно не такой, каким она его себе представляла - в нём было гораздо больше странностей и необъяснимых явлений, чем можно было представить. Так что, вполне вероятно, она вовсе не спятила, а просто начала подозревать заранее – что-то не так. Теперь осталось донести эту правду до всех остальных и заставить бежать прочь как можно дальше, спасая свои жизни. Хотя, на самом деле, Медобока не имела ни малейшего представления о том, как и где она будет искать оставшихся учеников. К счастью, удача (а ведь девушка уже практически забыла это слово) оказалась неожиданно милосердна, и искать никого особенно не пришлось, потому что коммуникатор неожиданно зазвонил в кармане. Взяв его в руку, Медобока с ужасом просчитала на дисплее имя сестры. - Ты знаешь, что происходит?! – завопила та, едва только девушка приняла вызов. Значит, не уехала. – Мне страшно. Где ты сейчас? - А вы? Что у вас такое? Надрывистым, сбивающимся голосом Маковка рассказала о том, что вместе с несколькими своими друзьями осталась в совершенно пустой школе, но что хуже, она видит из окна, как трясутся деревья на заднем дворе, и земля трескается в том месте, где под окнами их комнаты был начерчен странный светящийся рисунок. Медобока прислушалась и только теперь различила в свисте ветра приглушенный, далекий грохот. Ей даже начало казаться, что земля под ногами начала дрожать, но девушка решила считать, будто сама себе это надумала и, приказным тоном сказав Маковке как можно быстрее бежать в третий корпус к аварийной лестнице, сама зашла в здание через первую попавшуюся дверь. Тревога за сестру грызла её изнутри, и девушка какое-то время не думала больше ни о чём кроме неё, поэтому смогла избавиться от своих страхов и поставить себе решительную цель уехать прочь из этой проклятой школы вместе с Маковкой и её друзьями. Впрочем, что-то подсказывало ей: даже за пределами «Новой Высоты» дела обстоят не лучше, и впереди их вряд ли ждёт спокойствие. Что-то сотрясло лживый мир, разбились зеркальные маски, и страшная правда вышла наружу – именно так Медобока видела происходящее, и пока не могла решить до конца, хорошо это или плохо. У аварийной лестницы она встретила сестру и ещё семерых человек: во взгляде каждого читался искренний ужас, и все тут же схватились за Медобоку, как утопающие за спасательный круг, пораженные её спокойствием, не подозревая, что сама девушка была, должно быть, напугана ещё сильнее их, но умело это скрывала. Она видела в окна, что происходит на улице, пока бежала, но трескающаяся земля и светящиеся узоры уже не так её впечатлили, тем более, Медобока ощущала себя ответственной за жизни окружавших её людей, в ней пробуждались, должно быть, материнские инстинкты вместе с желанием оберегать и защищать каждого, кто был не в силах помочь себе сам. Но не успела Медобока дать команду спускаться вниз по лестнице, как карманный коммуникатор вновь дал о себе знать громкой вибрацией. Она взяла его и могла сказать с уверенностью – вести плохие. - Они знают о вас, - послышался в трубке хриплый голос Огнезвезда. – Простите меня. - Они? – переспросила девушка, на ходу перепрыгивая через ступени. - Она, - исправился мужчина. – Теперь её монстры идут за вами. Поторопитесь, я умоляю вас, бегите скорее! Его отчаянный крик прервался чьим-то далеким визгом и грохотом. Медобока содрогнулась и убрала коммуникатор в карман – она не успела испугаться толком и даже не почувствовала, что сердце стало биться быстрее, и дыхание перехватило, но взгляд, должно быть, выдал её, потому что Маковка тут же спросила: - Что случилось? - Ничего, - выдавила она с трудом. – Если не будем останавливаться, ничего не увидим. В самом низу лестницы была старая железная дверь. Она отперлась со скрипом и открыла перед Медобокой уходящий вглубь подземный коридор. Идти по нему было страшно, потому что стук ботинок по гладкому полу и даже дыхание отражались в нём гулким эхом. Хорошо, что хоть светящиеся указатели-стрелочки более или менее освещали дорогу и не давали сбиться с пути. Медобока чувствовала, что пол медленно кренился, и с каждым шагом они спускались всё глубже под землю – становилось сыро, и Маковка закашлялась, затормозив шаг. - Прошу, идём быстрее, у нас нет времени! – пришлось схватить её за руку и грубо толкнуть вперед, вот только Маковке от этого лучше не стало, и она закашлялась сильнее, вытирая слёзы с покрасневших глаз. - Эй, здесь выход! – крикнул кто-то спереди, и это известие придало всем сил. Выход, правда, был только из коридора – за ним находилось нечто наподобие подземной станции с узким перроном и ограждениями. Никаких челноков или других транспортных средств видно не было. Яркая лампа под потолком освещала только пустые ржавые рельсы и ободранную, заросшую грибком стену. «Неужели они уехали без нас?» Началась паника. Медобока отчаянно пыталась остановить отчаяние, волной переходящее от одного члена группы к другому, но сама невольно дрожала, пытаясь отыскать те самые указатели, о которых говорил ей Огнезвезд. Морщась от отвращения, она водила руками по мокрым, заплесневелым стенам в поисках какой-нибудь таблички или ещё чего – она уже сама не знала. Именно тогда на помощь им пришел Крутобок, голос которого неожиданно донесся откуда-то с потолка: - Если меня кто-нибудь слышит, повторяю: рельсы на участке между первой и второй станцией пришли в негодность. Уехать можно только со второй станции. Сверху прохода нет, нужно идти вдоль рельс, в одном месте – вброд. Медобока не очень поняла, что значило это «вброд», но возликовала: слава небесам, теперь они могут быть спасены. Идти по рельсам было достаточно страшно, но оставаться на месте – ещё страшнее, потому что, едва только голос Крутобока умолк, из тоннеля донеслись какие-то невнятные звуки, вроде бы, рычание и грохот. Что-то происходило, судя по громкому эхо, в самом начале коридора, но если это пришли по их души те самые монстры, о которых говорил Огнезвезд, вряд ли им потребуется много времени на то, чтобы его преодолеть. - Ч-что это? – спросила Маковка, и несколько других дрожащих голосов вторили её испуганному шепоту. - Идём, - решительно сказала Медобока и, схватив сестру за плечо, сошла вместе с ней на скользкие рельсы. Она решила бежать позади по двум причинам: во-первых, чтобы не дать никому больше отставать, во-вторых – из-за своей медлительности. Девушка боялась, но понимала, что станет тормозить всех, держась впереди или в середине. Если же никто не увидит, как она отстает, группа не станет сбавлять шаг, и они доберутся до второй станции гораздо быстрее. Мерзкие грохочущие звуки слышались всё ближе, и теперь в них отчетливо звучали повизгивание и лай – Медобока улавливала скрип когтей четырехпалых существ и подумала о собаках, но подозревала, что вряд ли всё было так просто. - Что там, что там такое? – кричала Маковка уже практически в истерике. - Не оборачивайся! – оставалось только одернуть её, и напрячь всё тело, чтобы сестра не заметила, как тяжело ей становилось бежать. Лёгкие буквально горели. Каждое движение отзывалось болью во всем теле, каждый вздох давался с трудом. У Медобоки кружилась голова, её тошнило. Что же, вот и подтверждение тому, что ей не следовало пренебрегать в свое время уроками физкультуры. Ноги её постоянно цеплялись за что-то – за камни, за обломки рельс. Все, кто бежал перед ней, удивительно удачно огибали все эти препятствия, несмотря на почти кромешную темноту, а она будто спотыкалась об каждую неровность, проваливалась в каждую трещину. Чувство неотвратимости снова охватило её и заставило на секунду вспомнить о собственных страхах. Вибрация коммуникатора вновь отвлекла от тягостных раздумий. - Не поплатитесь за мою слабость, - прошептал Огнезвезд на том конце провода, а Медобока и не ожидала услышать кого-то другого. – Уверен, Крутобок успеет вас увести. - А вы?.. и родители… - девушка внезапно подумала об этом и даже забыла на секунду, что задыхается. - Они с нами ничего не сделают. Они нас не убьют. Медобока не знала, правду ли говорил директор или же он просто пытался её успокоить – у девушки не было времени подумать об этом, потому что она наконец услышала лай и отчаянный визг в непосредственной близости от себя и вся похолодела внутренне, не в силах ничего ответить Огнезвёзду. - Когда выберетесь, найдите Пеплогривку. Если она не здесь, то должна быть в Столице. Это лучшее, что вы можете сделать. Медобока не смогла определить, как близко к ним подобрались враги, поэтому развернула дисплей своего коммуникатора и осветила коридор – из-за необходимости бежать её рука дрожала, пятно света дрожало тоже, но где-то там, вдалеке, отчетливо почудилось какое-то шевеление. Она буквально завопила о том, что нужно бежать быстрее, но уговаривать никого и не пришлось – в конце концов, расстояние между Медобокой и остальными стало ещё больше, а силы почти покинули её. «Может, так и надо? – пронеслась стремительно в голове. – Может мне суждено…» Она, должно быть, почти смирилась с этой мыслью. Но останавливаться и отдаваться на волю судьбе, конечно, не стала, а вспомнила про данные ей Огнезвездом бомбочки и швырнула одну из них себе за спину – та взорвалась с резким хлопком и создала густую дымовую завесу по всей ширине коридора. Жаль, что взрывной силы маленьких самодельных устройств не могло хватить, чтобы разрушить стены или потолок - наверное, таким даже убить нельзя, максимум ранить, но толк всё равно был: мало того, что это могло отвлечь преследующих их по пятам монстров, так ещё и испугать бегущих впереди, так что те, хоть и с криком, но пятками засверкали. - Медобока, давай скорее! – к большой досаде девушки, её сестра все-таки обернулась и позволила себе притормозить. - Я в порядке, - бросила она с трудом и тут же запнулась. Её ноги увязли в грязи. Под ногами было мокро, и что-то капало сверху. Похоже, они достигли того самого места, где рельсы пришли в негодность. Вероятно, из берегов вышла подземная река. Или прорвало проложенные сверху трубы. Но вода медленно разрушала туннель в этом месте. Бежать стало тяжелее. Монстры были уже совсем близко. Медобока слышала их, но не видела – она боялась снова обернуться, поднять коммуникатор и встретиться с горящими во мраке глазами, которые наверняка пронзят её насквозь. Ей всерьез начало казаться, что им уже не успеть. Слишком быстро нужно было бежать, чтобы обогнать смерть, слишком много усилий прикладывать. Ей казалось, она не справится и даже стала задумываться о том, стоило ли это всё того. Но монстры внезапно остановились. Медобока услышала их испуганный визг и ещё какой-то странный звук, похожий на шипение. Девушка не выдержала и снова осветила коридор позади себя – она заранее была готова увидеть нечто ужасное, но все равно сморщилась от отвращения при виде грязных и склизких тел, разинутых пастей и вытянутых, сплющенных морд. Жуткие существа, действительно чем-то похожие на собак, но в разы страшнее, были совсем рядом, буквально в десяти метрах, и от Медобоки их отделяло, может быть, пару прыжков. Они выли, щелкая клыками, словно были готовы прямо сейчас разорвать жертву на части, но оставались на месте, делали осторожные шаги, в то время как девушка всё сильнее отдалялась от них. «Может… дело в воде?» - подумала она, когда поняла, что монстры затормозили именно на том месте, где ноги увязали в грязи сильнее всего. Она понадеялась, что чудища испугаются и не станут продолжать преследование, но те оказались на удивление напористыми и, налезая друг на друга, рыча и кусаясь, продирались сквозь грязь, несмотря на то, что это явно приносило им ощутимые страдания. Медобока наблюдала за ними чересчур долго и даже сама поразилась тому, что была так спокойна – слепленные из черной грязи, склизкие тела монстров и даже их разинутые пасти практически не пугали её. В реальность её вернул кашель – девушка посмотрела вперед и поняла, что отстала от остальной группы настолько, что расстояние между ними стало почти таким же, как между ней и чудовищами. Кашель явно принадлежал Маковке, и девушка с трудом справлялась с ним – её чувствительный нос реагировал на запах сырости, вызывая сильную аллергическую реакцию. Если ничего не изменится в ближайшее время, вряд ли девушка сможет продолжать бежать, как прежде. «Я, наверное, уже не успею», - думала Медобока с ужасом, глядя на то, как чудища уже практически преодолели препятствие, хотя на самом деле все её тревоги касались, прежде всего, сестры. Но девушка всё равно собиралась с силами и бежала. Слышала, как монстры позади неё ознаменовывают свою победу и несколько из них вырываются из плена, бросаясь ей вдогонку. Вперед уже почти не смотрела, боясь увидеть, как далеко от неё теперь светлая кофта Маковки. Медобока уже практически распрощалась с жизнью и смерилась с неизбежностью, когда ноги снова наступили во что-то мокрое, но в этот раз не в грязь, а в лужу; чьи-то руки рванули её на себя, и девушка увидела незнакомого парня из друзей Маковки, с трудом переводящего дух. Кашель впереди только усиливался. - Они же не дойдут сюда… - прошептал её спаситель, уводя Медобоку всё дальше и дальше, так что постепенно вода стала доставать ей до колен. Девушка молча следовала за ним и ощущала себя в состоянии глубокого транса. Больше не было нужды в коммуникаторе. На этом участке рельсов к стене была приделана лампа, поэтому в узком пятне белого света все могли увидеть ужасных чудищ, которые в самом деле испуганно замерли на краю громадной глубокой лужи, тянущейся на много метров по туннелю. Медобока услышала крики позади себя, почувствовала, как её снова тянут прочь, но в голове девушки отчаянно билась одна-единственная мысль: «Так я спаслась? Неужели… Не может быть, чтобы я спаслась. Я просто не готова к этому». Возвращаться на поверхность, в огромный мир, не хотелось. Теперь реальность казалась жуткой, она пугала своей неизвестностью, и Медобока с трудом представляла, как она станет выживать в ней. Без Пеплогривки, без родителей… Это уже не жизнь даже. За пределами «Новой Высоты» была только Столица, их квартира на главной улице… Но туда они наверняка не вернутся. Что-то ужасное вскоре произойдет, оно потрясет весь мир от корней до основания, и уже ничто не будет как прежде. Медобока не желала перемен. Сильнее всего ей хотелось вернуться к прошлому, к воспоминаниям о счастливой семье, которые, правда, уже совершенно поблекли в её памяти. Она по-настоящему боялась жить дальше и испытала сильную, неконтролируемую ненависть к тем настойчивым рукам, которые пытались вытащить её из омута, приблизить к спасению… - Маковка! – они оба, Медобока и тот парень, остановились, чтобы посмотреть дальше – туда, где худая и изможденная бегом девушка упала на колени в ледяную воду, все ещё сотрясаясь от кашля. – Прошу тебя, Маковка! Кричащая девушка пыталась поднять подругу на ноги, но безуспешно. Настойчивый парень тоже кинулся к ней, бросив Медобоку – надеялся, видно, что та тоже не станет медлить, но девушка осталась на месте. Она вглядывалась назад, в темноту, где чудища всё еще копошились, выли и бросались друг на друга – ей показалось на секунду, что суша стала ближе. Чтобы убедиться в этом Медобока моргнула и сощурилась – увиденное сильно потрясло её. Склизкие тела жутких монстров мгновенно начинали плавиться, превращаясь в бесформенную кашу, едва только касались воды. Чудища шли вброд через эту громадную лужу и шли до тех пор, пока не падали, а их останки становились прекрасной переправой для следующего ряда и так, один за другим, они медленно продвигались вперед через друг друга, жертвуя собой для тех, кто шел позади. Монстрам не было видно ни конца, ни края, и, казалось, их тел хватит, чтобы полностью заполнить эту лужу, потому что на смену каждому павшему ряду тут же приходил следующий, ещё более отчаянный. И, таким образом, они медленно, но верно сокращали расстояние между собой и жертвами, которые пошевелиться не могли от ужаса. Кто-то с криком унесся прочь, бросив Маковку и тех, кто ей помогал. На месте остались четверо, включая Медобоку. - Не бросайте… меня, - прошептала Маковка, справляясь с кашлем. Она кое-как пересилила себя и встала на ноги. – Идём! - Смотрите! – завопила незнакомая девушка, тыча пальцем вперед. – Они рядом, мы не успеем! Кто-то окликнул Медобоку, но девушка не пошевелилась. Чудища подобрались уже очень близко, и их искривленные морды, оплавившиеся тела были отчетливо видны в ярком свете лампы. Этот леденящий душу вой, лязганье острых челюстей, капающая с клыков слюна и бесконечная смерть в первых рядах при встрече с водой… Всё это не наводило совершенно никакого ужаса. Медобока безуспешно пыталась найти причину своего титанического спокойствия даже перед таким отвратительным зрелищем, и поняла всё только когда гадкая морда одного из монстров была уже совсем рядом. У них не было глаз. В последнее время Медобоке повсюду мерещился чей-то взгляд. Раздраженная Пеплогривка, преисполненная яростью Пестроцветик, сама Смерть, чей взор поджидал за каждым углом… Все они смотрели на неё, заставляя цепенеть. Но у жутких монстров глаз не было – только темные провалы на их месте. Для Медобоки не могло быть ничего страшнее взгляда, и потому она совсем не боялась, даже когда безглазые монстры подобрались к ней на расстояние десяти шагов. - Что ты творишь, уходим! – завопила Маковка из-за спины, но от этого крика ей снова стало плохо. - Ты не успеешь, - произнесла Медобока, не зная, слышен ли её голос за предсмертными воплями чудищ или нет. – Надо их задержать. Ох, как же она была рада. Не только потому, что нашла возможность спасти сестру и её друзей от неминуемой гибели, но и по другой причине. Когда необходимость возвращаться в большой, пугающий мир отпала, и появилась причина этого избежать, Медобоке стало легче. Она чувствовала, что слёзы катятся из глаз (это плакала другая Медобока, которая, должно быть, хотела прожить долгую и счастливую жизнь), но сама искала в кармане вторую бомбочку. Что бы там не думала та, другая Медобока, настоящая уже не хотела идти дальше по туннелю. Ей хватило сил только на то, чтобы обернуться и заглянуть в полное ужаса лицо сестры. - Не смотри на меня, - прошептала она со злобой и громко добавила, вспомнив о том, чего ещё не сделала: – Найди Пеплогривку, слышишь?! Скажи ей о том, что здесь произошло. Я знаю, ты не такая, как я, ты хочешь жить и можешь двигаться дальше! «Ну вот и всё», - Медобока снова отвернулась. Она знала, что за её спиной Маковка отчаянно рвалась назад, потому что не хотела мириться с выбором сестры, но друзья тащили её за собой дальше по туннелю, решив, видимо, что так будет лучше. Медобока искренне благодарила их за это. Она вглядывалась в темные силуэты перед собой, в воду около своих ног, которая уже окрасилась в чёрный… Надоедливый коммуникатор завибрировал вновь. Не выдержав, девушка схватила его и швырнула прямо в морду первому из псов. Тот отчаянно взвыл и прыгнул, практически задев её. Медобока не стала идти вперед, облегчая монстрам задачу, а терпеливо ждала, пока расстояние между ней и передним краем плота из растворившихся наполовину тел станет равным одному полноценному прыжку. И наконец, этот момент настал. Громадный, размером с хорошую овчарку, пес налетел на неё и ударил лапами в грудь, повалив на землю, так что вода почти накрыла лицо, залилась в уши и заставила оцепенеть от холода. Медобока почти не ощутила боли, зато услышала визг прямо над своим ухом – это нападавший начал таять, находясь сверху, и его тело стало мерзкой вонючей массой, растекающейся по груди, по рукам и шее. Клыки лязгнули в сантиметре от лица, но через мгновение от морды пса уже ничего не осталось. Забавно. Медобока думала, её разорвут на части, но, похоже, похоронят заживо в черной массе. Слава небесам, чудища хотя бы больше не двигаются дальше. Она привлекла к себе все их внимание. «Пора», - стремительно пронеслось в мыслях, и девушка нажала кнопку на взрывном устройстве у себя в руке. Практически целый фонтан воды поднялся в воздух, осыпав задние ряды чудищ дождем из капель. Те завыли, испуганно бросились врассыпную, но стали сталкиваться друг с другом, слипаться и падать – образовывать одну большую бесформенную массу, состоящую сплошь из разинутых пастей, когтей и лап. Теперь им уже ни за что не перейти через заполненную водой яму. Медобока была счастлива. Правда, дышать ей становилось всё тяжелее, и девушка начинала медленно задыхаться. Возможно, именно из-за нехватки воздуха что-то неясное стало мерещиться ей: лица родителей, сестер… Их дом в Столице, беззаботное детство с вечными капризами Маковки и доброй старшей сестрой Пеплогривкой, которая не переставала заботиться о младших даже когда те преуспели в жизни больше неё. Девушка стала тонуть не в мерзкой вонючей слизи, а во всем этом – в далеких воспоминаниях, которые уже не вернуть и не сделать явью. В фантазиях, в прошлой жизни – в том простом мире, полном привычных, объяснимых вещей и далеком от проблем и катастроф. Мимолетное стремление к жизни, отчаянное желание выбраться, сделать новый глоток воздуха было подавлено не менее сильной необходимостью ощутить желанное спокойствие, единственный путь к которому лежал через иллюзии. Медобока прекрасно осознавала тот факт, что на этом свете их семье уже не воссоединиться. Может, были шансы на том? Девушка задыхалась с улыбкой, но в последний момент её взгляд переменился – разум зацепился за мысль, и она прочно засела в голове, не желая отступать до самого конца. «Разве я не предала родителей и сестер, оставив их здесь?» Когда этим же вечером тело Медобоки нашли, в её распахнутых глазах отражался ужас.