Печать Бастет: Осколки душ

На дворе стояла самая середина зимы, но тем вечером даже метель, свирепо бушующая вот уже несколько дней подряд, вдруг улеглась - будто в преддверии беды, природа оставалась безмолвной. Полная луна светила зловеще, людей на улице практически не было, а округу окутала гробовая тишина. Зато на краю города, затерянного где-то в горах, на границе с соседней страной, да ещё и в старом подземном форте, происходили очень значимые события. Внутри стоял грохот, сыпались опорные конструкции, а странное свечение, пробивающееся через немногочисленные выходы, не могло не настораживать всех, кому «посчастливилось» в поздний ночной час оказаться в этом забытом богом месте. Впрочем, все прохожие думали, будто бы форт взялись реконструировать, оттуда и вся возня, но на самом деле там происходило нечто более страшное, способное шокировать обычного человека. Но только не тех, кто там находился… В одном из самых больших залов, который, по идее конструкторов, должен был использоваться для размещения людей при захвате города, мальчик лет тринадцати с золотыми волосами и задумчивым взглядом сортировал красивые, светящиеся камешки. И, чем больше самоцветов отправлялось в левую кучку, тем сильнее становился грохот, тем шире становилась дыра в земле. А у левой стены, прямо возле входа в зал, стараясь не провалиться в разверзшуюся под ногами бездну, стояла девочка возрастом чуть помладше: волосы её чёрные, как смоль, намокли, лицо пересекала длинная царапина. В зелёных глазах застыл страх… Она кричала, кричала так громко, как только могла, но её слова заглушались не доходили до ушей брата. Девочка плакала, слёзы лились по её щекам, она старалась перепрыгнуть через трещину и достучаться до разума мальчика, но у неё не хватало решимости, чтобы пойти на такой отчаянный шаг. Внезапно, будто бы по желанию черноволосой, с потолка упала тяжёлая железная балка - она и образовала своеобразный мост, переправу, которой девочка воспользовалась незамедлительно. Не взирая на сковывавший изнутри страх, она хотела одного – прекратить это всё и спасти своего брата любой ценой. - Львиносвет! – услышав собственное имя, мальчик выронил из рук камень и обернулся в сторону приближающейся сестры. - Прекрати живо! Тебе не нужна эта сила! - Остролистая… - на секунду золотоволосый замялся, будто бы не в силах поверить, что она действительно не плод его воображения. - Это для нашего же блага! Я вылечу дедушку, и он не умрёт! Мне сказали, что я получу огромную силу, если соглашусь… - Тебе лгут! – Остролистая схватила брата за ворот куртки и повалила его на землю. - Они плохие, поверь мне! Мама сказала… Ты же веришь маме… На секунду Львиносвет задумался и замер, но, изменившись в лице, вдруг толкнул сестру, из-за чего та упала на спину и, ощутив, как в кожу вонзается острый камень, перекатилась на бок. - Я же просил ничего ей не рассказывать! – мальчик махнул рукой и, решив, что он всё-таки погорячился, протянул Остролистой руку помощи. - Это могло бы стать сюрпризом… - Как же ты не можешь понять! – потрогав раненую лопатку, девочка сжала губы и, оттолкнув от себя брата, поднялась на колени. - Эти… Они тебя убьют! Львиносвет покачал головой и отвернулся, поднимая с земли уроненные им камни. Остролистая, с трудом сдерживая плач, не могла пошевелить и пальцем, что-то приковало её к земле, не давая встать на ноги. Какая-то неведомая сила сдавливала её изнутри и казалось, будто целая гора легла на плечи маленькой девочки. Черноволосая не могла найти в себе сил, чтобы преодолеть этот барьер… Но внезапно, со стороны входа послышались чьи-то крики. С трудом повернув голову, девочка разглядела силуэт приемной матери и своего второго брата – Воробья. - Остролистая права! – непонятно, каким таким чудом Белка смогла её расслышать, но от этого на душе стало гораздо легче. - Прекрати немедленно, Львиносвет! - Только подождите немного… - мальчик вдруг замер, вычерчивая на земле какие-то знаки. - Сейчас вы сами всё увидите. Нет. Раз уж Белка сказала, что это опасно, то так продолжаться не может. А Воробей? Он и без того достаточно несчастен из-за своей слепоты… Если эти твари из Пропасти убьют Львиносвета, он очень расстроится! Стоило сделать всё возможное… И невозможное тоже. Остролистая проклинала тот самый день, когда они с братом, копаясь в библиотеке в поисках книги с описанием лечения страшной болезни Огнезвёзда, нашли старые рукописи, в которых описывалось, как вызвать духа из другого измерения… Тогда это был единственный ведомый им выход. Попытавшись проникнуть в неведомые тайны, Остролистая испугалась и спасовала, наказав братцу больше не приближаться к этим рукописям. Но он ослушался… Его обманули. - Почему ты никогда меня не слушаешь?! – девочка сделала толчок и, будто бы проломив над собой невидимый барьер, ринулась к Львиносвету. Наверное, у Белки получилось бы лучше. Но она стояло далеко на той стороне бездны, а за прошедшее время трещина стала огромной, такой, что даже двух железных балок не хватило бы, чтобы перебросить их, как мост. Поэтому всё надежда сейчас на неё, на Остролистую… Черноволосая плохо понимала, что значит «ответственность», но была готова возложить на себя это бремя. А вот с осмотрительностью у девочки было плохо, ведь она совсем не думала, что творила… Остролистая даже не задумывалась о том, что мешать важному процессу не стоило, даже если он мог плохо обернуться для всех в итоге. Ей было невдомёк, что усиление свечения от камней означало начало необратимого процесса. А этому самому процессу всё равно, как и на кого воздействовать… Оттолкнув Львиносвета в сторону, она почувствовала нестерпимую боль и закричала так сильно, как только могла. Тело снова сковало невидимыми цепями, на этот раз девочка даже не пыталась их снять. Казалось, кто-то пытается выжечь ей душу или же сожрать изнутри, причиняя как можно больше боли - с каждой секундой, с каждым мгновением она становилась все страшнее и неистерпимее… Вокруг всё потемнело, стало расплывчатым, прямо на глазах у Остролистой самоцветы рассыпались в пепел. А потом всё вдруг затихло, от непривычного ощущения черноволосая только и смогла, что вздохнуть пару раз и потерять сознание. В тот момент Белка всё же нашла переправу и кинулась к приемным детям, оставив Воробья стоять на месте. Львиносвет сидел, просто уставившись в одну точку. Он видел тело сестры. Он видел кровь. И след, словно от удара молнии. Неужели… Именно ради этого они старались?

***

- Очень интересно, - Листвичка задумчиво сделала несколько пометок в тетради и прикрыла глаза. - Нам почти удалось убрать весь потенциал возможной опасности. - Прекрати говорить так, будто бы я – подопытная крыса какая-то, – раздраженно фыркнула Остролистая, лежащая на кровати чуть поодаль. - Хотя… да. На камеру меня, значит, снимают, антибиотики колют, эксперименты ставят… - Ну, с экспериментами ты загнула, - отозвалась женщина, даже не поворачивая головы. - Это для будущих поколений. Мало ли, кому ещё в голову придёт самостоятельно заключать контракт с Охотником. В небольшой комнате, где полы и стены были выкрашены в ослепительный белый цвет, из мебели была лишь та самая кровать, на которой лежала девушка, шкаф, стол с препаратами и окно, заколоченное фанерой. Бледная кожа Остролистой прекрасно гармонировала с окружающей её обстановкой: она редко видела солнечный свет и практически не бывала на улице. Несколько месяцев Остролистая провела, грубо говоря, в отключке. Она понятия не имела, что творилось с остальными всё это время, но, очнувшись, девочка обнаружила, что переехала в столицу к матери. Львиносвет же потерял большую часть своего прежнего запала, во всяком случае, извинялся он долго и очень трогательно. Остролистая его и не винила особо, обидами что-то изменить было нельзя, а поддержка брата ей нужна была, как никогда. Затем она обнаружила, что из-за шока её ноги потеряли чувствительность - к счастью, что не навсегда. Но приятного всё равно мало. Да и к тому же, Листвичка вдруг обрадовала тем, что Охотник, тот самый дух, которого вызывал Львиносвет, заточённый внутри неё, становится сильнее с каждым днём и рискует вскоре вырваться наружу, взорвав полстолицы. Много ужасов Остролистая перетерпела, чтобы устранить возможность катастрофы - это заняло у Листвички и других врачей целый год. Уколы, анализы – всё это стало пугающей обыденностью. И сегодня, наконец, мучения должны были закончиться. Особой радости Остролистая не испытывала, за прошедшее время она разучилась радоваться всяким незначительным вещам. Всё равно это не конец… В покое её не оставят. Хоть к её ногам уже вернулась чувствительность, девушка ходила не так часто - в основном, лишь для того, чтобы заново натренировать мышцы. Львиносвет приходил реже - может быть, просто из-за того, что всё же чувствовал свою вину. Вообще, за это время о своей семье Остролистая узнала, например, что её мать – страшный человек, безумный учёный и обладатель чуть ли не самой устрашающей силы в стране, способный с таким же успехом взорвать теперь уже весь город. И пускай Остролистая не особо любила её, именно матери она была обязана тем, что выжила. - А что дальше-то? – без особого энтузиазма спросила она. - Я так понимаю, к нормальной жизни вернуться не получится? - А ты как думаешь? – задала почти риторический вопрос женщина, присаживаясь к дочери на кровать. - Возьму в Бастет, под постоянный контроль. С такой-то силищей далеко пойдёшь… Мы выжгли того Охотника, оставшуюся пустоту необходимо заполнить новым, иначе ты умрёшь. - Вот счастья-то привалило, - девочка, тринадцати лет от роду, но уже злая на весь мир, не могла отвечать матери приличным тоном. - Мы подберём кого-нибудь нормального, - заверила Остролистую Листвичка и, вздохнув, приготовилась покинуть покои черноволосой. - И это… Тут к тебе гости. Гости? Ну да. Людей, которые имели честь к ней заглянуть, не так много на этой планете. И действительно, через секунду в дверном проеме показались Белка, Ежевика и Львиносвет. Они часто ходили к ней именно таким составом. Изредка брали с собой и Воробья, но ему, слепому с рождения, было не слишком-то удобно мотаться из родного города аж в столицу… Наверное, больше всего Остролистая радовалась приходу Ежевики. Её приёмный отец знал много хороших историй и слов утешения. А ещё он был сыном Звездоцапа – главного человека в стране и, несомненно, занимал высокую должность, поэтому знал обо всем, что, так или иначе, происходило в стране. Ежевика не пошел по стопам отца и, кажется, был с ним не в лучших отношениях, но Остролистой о его профессиональной жизни было известно лишь то, что работал он там же, где и Листвичка. То есть в мистическом Бастет. Эх… Как-то внезапно она попала во всю эту заварушку. - Ты как? – первым делом поинтересовался Львиносвет, ставя на столик пакет с какими-то сладостями. - На жизнь не жалуюсь, - отозвалась из-под одеяла Остролистая. - Я серьёзно, - брат нахмурился и покачал головой, дивясь тому, как изменилась спокойная и вежливая сестра. Влияние Листвички, должно быть… - Я тоже, - наконец, буркнула она. В общем, разговор не клеился. Да, черноволосая, конечно, не винила ни в чём Львиносвета, но в какой-то степени всё же была обижена на него. Да и к тому же, ей вообще разговаривать сейчас не хотелось. Жутко клонило в сон… - Что мама сказала? – тут же осведомился Ежевика, отталкивая Львиносвета в сторону. - Всё будет хорошо? - Угроза ликвидирована, можно жить спокойно… - с неким драматизмом пробормотала Остролистая, высовываясь на свет божий. - А ещё меня в Бастет отправляют… Так что счастье относительно. Львиносвет и Белка переглянулись, Ежевика остался стоять на месте, томно вздыхая. Ему эта идея не нравилась, ой как не нравилась… Хотя, он, конечно, с самого начала понимал, что этим всё и закончится. Если Остролистая, конечно, выживет. - Бастет? – зато златоволосый откровенно не понимал, как такое вообще может быть. - Тебя? Прямо так сразу… - Я слышала, там неплохо кормят, - фыркнула Остролистая, присаживаясь на кровать. - И у меня есть все шансы дослужиться до чего-то. - Ещё как есть, - заверил девочку Ежевика, улыбаясь. - А кормят там и правда неплохо… Остролистая улыбнулась. В последнее время она вообще редко улыбалась… Но теперь всё стало по другому. Кто знает, быть может, это был её шанс. Зажить новой жизнью, несмотря на произошедшее. И она, и Львиносвет получили неплохой урок… Теперь у них есть хоть какой-то опыт в жизни. Жизнь продолжалась, время приключений настало. Теперь главное не свихнуться от всего этого… - Постарайся забыть, - внезапно посоветовала Белка. - Делай вид, будто ничего не было. Завтра ты уедешь. Можешь придумать себе псевдобиографию… И, вот увидишь, всё наладится. - Думаешь? – чуть недоверчиво спросила Остролистая. - Обещаю.

*** Конец Флешбека***

- Так значит… - Пеплогривка шумно вздохнула, всё ещё пытаясь переварить в голове то, что сейчас рассказала ей Остролистая. - Они хотят показать те самые записи? Как ты выразилась, экспериментов? - Скорее всего… - в тот момент черноволосая выглядела подавлено - девушка никогда ещё не видела её такой. - Пойми, я уже почти забыла. Не стану нарушать того обещания, данного Белке. О том, что не стану вспоминать... И если бы проблема была только в этом. Ещё… Я не хочу, чтобы другие увидели меня такой. - Ты… Просто взяла и рассказала мне обо всём, поэтому уже вспомнила, - Пеплогривка улыбнулась и ободряюще похлопала подругу по плечу. - Неужели боишься, что я увижу? Ничего, и без того прекрасно представляется, что там может быть… Тебе, пожалуй, не должно быть стыдно за слабость. Наоборот. Вот я бы не смогла пересилить весь этот ужас. - Дело не в этом, – внезапно, Остролистая чуть приободрилась. Она не пыталась кричать, размахивать руками, как это делала бы Пеплогривка. Черноволосая оставалась спокойной, как и всегда. - Если эти кассеты найдут, весь Бастет их увидит. А может, и не только он… Мало выживших из тех, кто самостоятельно заключил контракт, большинству вообще память отшибло. Если наши доктора узнают о моём прошлом… Снова стану подопытной, по мне будут искать какие-либо вакцины-препараты от припадков. Пеплогривка взяла со стола кружку с недопитым чаем и осушила её в один глоток. Девушка уже поняла, зачем именно ей собирались показать эти материалы. Была вероятность, что контракт Пеплогривки тоже незаконен, а значит есть риск выброса энергии. Активная способность значит именно это. Её можно использовать в неограниченных количествах, не останавливаясь на восстановление сил, но при этом, если не соблюдены нормы, проводящиеся при заключении контракта в Бастет, можно потерять контроль над способностью. И почему Пеплогривке сказали об этом только сейчас? Как раз в тот момент, когда она перестала бояться своих сил. - А что было на той кассете, что я по случайности отдала тебе? – на всякий случай поинтересовалась русоволосая, не отрывая взгляда от окна. - Что же Сумеречница с Листвичкой собирались мне показать? - Документальный фильм, основанный на простой теории, - буркнула та, закусывая губу. - Там, в отличие от Листвичкиных записей с симптомами и способами их лечения, изображены ещё и последствия. Ты знаешь, что случилось шестого декабря позапрошлого года? Пеплогривка склонила голову набок, освежая воспоминания. Шестое… Начало зимы, значит… Кажется, как раз сёстры из интерната приехали. На выходные. Точно! - Вроде как поезд взорвался, - пробормотала девушка, живо представляя себе тот день. - Вроде говорили, будто бы машинист нарушил правила перевозки или что-то вроде этого… - Так вот неправда это всё, - хмыкнула Остролистая и, к большому удивлению Пеплогривки, даже подскочила с места. - На самом деле какой-то незадачливый человек с неправильным контрактом захотел напакостить своим недругам. Думал поджечь сумку, в которой, судя по всему, хранилось что-то важное, а вышло так, что на воздух взлетел весь состав. А ведь внешне он ничем не отличался от других сотрудников организации… - она вдруг замерла на месте и медленно моргнула. - На той кассете были наблюдения Листвички, результаты анализа крови и прочее. Знаешь, быть может, мне не стоит пытаться помешать Сумеречнице и остальным… Как бы не было больно, Сумеречница абсолютно права. Это для общего блага. - А без этих рассветов разве невозможно выявить, есть ли опасность? – поинтересовалась Пеплогривка, всё ещё ищущая любые пути. - Других способов нет? - Есть конечно… Но так быстрее. Но это нечестно. Конечно, ей было страшно. Но ведь можно просто не пользоваться способностью! Да хоть что угодно… И почему нельзя сохранить всё в тайне? Или… они собираются всех протестировать? С тем, что было сейчас, на это могло уйти несколько месяцев, но с расчетами Листвички всё намного проще. Эх… И почему она их на бумажку не записала? Или не запомнила, в конце-то концов? - Ничего, - пробормотала Остролистая. - Это только один из возможных исходов. Может, я зря волнуюсь… В любом случае, мы не можем противостоять верхушке. - Ещё как можем! – разозленная девушка стукнула кулаком по столу. - Эта твоя манера подчиняться любым правилам…. Информация личная всё-таки. Остролистая не успела ничего ответить. Дверь в комнату со свистом распахнулась, и вовнутрь влетели Сумеречница, Хмуролика и Листвичка. На лицах их застыло беспокойство, а Сумеречница, к тому же, выглядела очень злой. С порога она кинула хищный взгляд на Пеплогривку и прошипела: - Какого чёрта ты оставила ключ в двери? – женщина подошла ближе, из-за чего русоволосой пришлось отстраниться. - Кто-то проник на склад! - Неправда, - немного испуганным голосом пробормотала Пеплогривка, залезая рукой в сумку. - Мой ключ у меня. - Но кто тогда… - пробормотала Хмуролика, прищуриваясь. - Закройте все выходы из здания! – приказала Сумеречница, оставив Пеплогривку в покое. - Осмотрите людей. Хмуролика, позови сюда всех, у кого были ключи от того склада. Листвичка… Поговори с Пеплогривкой об Этом и сделай всё, как договаривались. Как только закончишь с проверкой, проведём тест для всех кандидатов. Нам нужны новые люди. Что? Столько балагана из-за каких-то кассет? Чёрт возьми, да там же сплошной мусор! Пеплогривка никак не могла понять. И что значит это странное «как договаривались?» Что с ней делать собираются? Стало как-то страшно… Чёрт. А ведь день так прекрасно начинался. - Украли что-то ещё, - тихо, почти шёпотом пробормотала Остролистая. - Из отдела, где работает Орешница… Она только что прислала мне сообщение. Что-то ещё… Пеплогривка кивнула и, ни на секунду больше не задерживаясь в комнате, направилась следом за Листвичкой. Их путь, судя по всему, лежал в лабораторию… Эх, кажется, этой весьма относительно спокойной жизни действительно пришёл конец.