Печать Бастет: Осколки душ

На улицах города царило напряженное молчание. В свинцовом небе, пронзительно крича, кружили вороны, по замусоренным дворам туда-сюда сновали гадкие крысы. Пеплогривка, разумеется, знала, что уровень жизни в дальних городах на порядок отличается от того, что существует в Столице, но чтобы все было так плохо… Мало того, что в окружении серых стен она чувствовала себя не в своей тарелке, так ещё и отсутствие способностей делало её практически незащищенной. Но девушка не спешила отчаиваться – для большей маскировки накинув на голову капюшон, она решительно шагала через узкие улочки, мимо свалок мусора и закрытых магазинчиков. Стояло совсем ещё раннее утро, привычно тихое и подозрительно спокойное. Но вскоре небеса пронзила яркая вспышка молнии, и тишина сменилась грохотом - Пеплогривка и без того злилась, не зная, чем себя занять, а теперь ещё и ветер пригнал блёклые тучи, разразившиеся гадкой моросью. Укрывшись под крышей одного из домов, она вспомнила о бумажке, данной её Воробьем. Похоже, сейчас самое время пройти по указанному адресу. Кондитерская «Сласти» находилась почти на самом краю города, рядом с массивными железными воротами, обозначающими выезд на закрытую территорию в нескольких километрах от границы. Снаружи она выглядела гораздо светлее, чем заведения, находящиеся в центре города, и к тому же, имела целых два этажа вместо одного положенного. Стены здания были выкрашены в поблёкший розовый цвет, на окнах виднелись мокрые разводы, но в общем кондитерская выглядела весьма приветливо. Приятными глазу дополнениями стали деревянная дверь, выкрашенная в голубой цвет, большая цветная вывеска и невысокий белый заборчик, вдоль которого росли источающие приятный аромат цветы. Пеплогривка дёрнула за ручку и оказалась в достаточно просторном помещении, где уже с порога обратила внимание на сладкие запахи корицы и шоколада, витающие в воздухе, и на мягкий фиолетовый ковёр, расселившийся под ногами. Девушка подняла голову наверх и увидела, что люстра над её головой была сделана из толстого коричневого стекла – она распространяла мягкий свет по погруженному в полумрак залу. По обе стороны от входа стояли массивные деревянные столы, покрытые белыми скатертями, на окрашенных бежевой краской стенах висели масляные картины. «Атмосферно» - подумала девушка, приблизившись к барной стойке. – «И уютно» - Вам помочь? – из-под прилавка вынырнула молодая девушка лет двадцати, одетая в кофейно-белый костюм официантки. – Вы, надо сказать, очень вовремя зашли! У на как раз проходит презентация нового сорта кофе – «Слёзы Амброзии». Вам, как первому покупателю, мы можем предоставить скидку, на это, и на наше новое мороженое… - Я же просил сначала согласовывать названия со мной! – донесся чей-то недовольный голос из кухни. – Вечно ты торопишь события, Веснушка! - Пока мы придем к общему мнению, «Слёзы Амброзии» успеют остыть, - гнула свою линию девушка. Она демонстративно закрыла дверь позади себя и снова обернулась на посетительницу. – Так чего вы желаете? Пеплогривка немного растерялась. Во-первых, она не очень понимала, что должна сказать. А во-вторых, совсем не была уверена в том, что её поймут. Вновь прокрутив в сознании разговор с Воробьем, она вспомнила фразу: «Тебе нужна не сама кондитерская, а люди, которые там работают». К тому же парень, кажется, велел сказать, что это он её сюда послал. Ещё пару секунд Пеплогривка колебалась, а затем, решив, что обратной дороги нет, подняла глаза и сказала как можно твёрже: - Меня к вам послал Воробей. Сначала девушке показалась, что она сказала это чересчур твёрдо – Веснушка замерла на месте с широко раскрытыми глазами, и Харлен решила, что та её не поняла. Но в следующий момент лицо девушки озарилось, и она, с завидной ловкостью перемахнув через прилавок, заперла входную дверь на ключ. Зелёная табличка с надписью «открыто» тотчас сменилась на красную, а все окна оказались задернуты матовыми шторами. Пеплогривка смотрела за действиями Веснушки удивленно, но возражать не решалась – она не очень понимала, что происходит, и боялась сделать или сказать что-нибудь лишнее. Из кухни, тем временем, выскочил тот самый обладатель раздраженного голоса – высокий широкоплечий мужчина с тёмно-рыжими волосами, одетый в строгий костюм с галстуком. Он смерил Пеплогривку оценивающим взглядом и нахмурился, глядя на переполошенную Веснушку. - Она от Воробья, - шепнула та, тыча пальцем в Пеплогривку. «Воробей у них тут что, какой-то авторитет?» - Пеплогривка так и стояла, прислонившись к прилавку, и напряженно оглядывалась в поисках выхода из сложившейся ситуации. В душу к ней закрались какие-то неясные предчувствия – как будто её уже впутали в какую-то глупую авантюру. Чёрт, и почему она не осталась дома? Странный мужчина всё продолжал на неё таращиться. А затем вдруг сделал несколько шагов в направлении прилавка и ткнул девушке пальцем в грудь. Она вздрогнула, но отстраниться не смогла - некуда. Пеплогривке оставалось только шумно сглотнуть и состроить максимально злобный взгляд, чтобы отбить у незнакомца всякое желание к ней прикасаться. - Ты хоть знаешь, зачем сюда пришла? – неожиданно резко спросил он. - Да перестань ты, Остроглаз! – девушка оттолкнула мужчину в сторону, дав Пеплогривке шанс спокойно вздохнуть. – Вот именно поэтому при виде тебя все наши товарищи шарахаются в стороны! - Но мы все же не можем допускать сюда кого попало – мало ли, где Воробей её достал? Приходят тут всякие, ни проку от них, ни толку – только время наше занимают. После этих слов Пеплогривке стало обидно. Да кто вообще такой этот Остроглаз, чтобы так о ней говорить? Сам же ничего не объяснил, так ещё и наезжать смеет! Собрав всю свою волю в кулак, девушка решительно выступила вперед и, пресекая дальнейшие разбирательства, смерила обидчика холодным взглядом. - Нет, я понятия не имею, чем вы тут занимаетесь, - сказала она как можно тверже. - Что касается толка, посмотрели бы вы лучше на себя. Пеплогривка надеялась, что её слова звучали достаточно убедительно. Во всяком случае, Веснушка явно осталась удивлена и растеряна. Что касается Остроглаза, он едва не побагровел от злости, но в последний момент смог сдержать приступ ярости, ограничившись противной ухмылкой. Почувствовав исходящую от него опасность, Пеплогривка отступила назад и уже десять раз успела пожалеть о том, что вообще перешагнула порог этого зала и уж тем более заговорила с Веснушкой. Но неожиданно ещё одна дверь, находящаяся с другой стороны помещения, скрипнула. На пороге показалась ещё одна девушка, (или же её следовало назвать женщиной?) – на этот раз гораздо старше Веснушки, худая и бледная, но с длинными, достающими до спины серебристыми волосами. На ней была короткая белая юбка и такого же цвета пиджак, украшенный вырезанными из металла пуговицами. Оказавшись за спиной Остроглаза, она вздохнула и с ходу огрела его по голове каким-то журналом, заставив обиженно отвернуться. - Ещё один такой раз, и я расскажу Листвяной Звезде о том, как ты ведешь себя с клиентами, - она достала из кармана очки и, надев их на нос, оглядела Пеплогривку с ног до головы. - Она не клиентка, - вставила свое слово Веснушка. - Я уже поняла, – кивнула та, протягивая Харлен руку. – Прошу извинить моего товарища за его дурное поведение. - Да… Ничего, - слегка растерялась Пеплогривка. – Вы лучше скажите, что здесь вообще происходит. - Так Воробей тебе не сказал? – она взяла со стойки бокал и наполнила его вишневым сиропом. – Что же, это вполне в его духе. - Будешь? – опомнилась Веснушка, указывая на ряд бутылок у стойки. Пеплогривка кивнула, и девушка бросилась за чистой кружкой. Хотя вокруг по-прежнему творилось что-то непонятное, появлением сереброволосой девушки обстановка стала гораздо гостеприимнее. Остроглаз замолчал, разглядывая собственные руки, стены больше не казались такими давящими, а люстра как будто бы стала светить светлее, чем раньше. Сироп оказался очень сладким на вкус, но Пеплогривка всё равно допила его до конца, чтобы не обижать Веснушку, которая так старалась ей угодить. Едва Харлен сделала последний глоток, к ней снова обратилась незнакомка – оказавшись рядом, Пеплогривка поняла, что ей, должно быть, больше тридцати. - Меня зовут Эхо, - представилась женщина. - Пеплогривка, - не смотря на то, что одним из главных правил конспирации было «никогда не разглашай своего настоящего имени», девушка не смогла удержаться перед внушающим доверие видом Эхо. - Ты, наверное, никак не можешь понять, что здесь происходит, - начала она тихим, мелодичным голосом. «А сама-то как думаешь?» - хотелось спросить Пеплогривке, но она благоразумно промолчала. - Мне будет непросто объяснить всё сходу, поэтому давай я сначала спрошу кое-что… - женщина сделала паузу, ожидая согласия, но получила лишь короткий кивок. – Устраивает ли тебя происходящее в Столице? - В каком это смысле? – Пеплогривка нахмурилась, интуитивно чувствуя подвох. - Я имею ввиду нашу власть, – пояснила Эхо. - Нравится ли тебе, что все дела страны, будь то экономика или общественный порядок, находятся под контролем армии? Как ты относишься к диктатуре Звездоцапа? - Эхо! – шепнул на неё Остроглаз. – Нельзя же так сходу… Женщина махнула на него рукой, приказывая замолчать. Веснушка глядела на неё с непониманием, но прерывать, видимо, боялась. Пеплогривка, тем временем, задумалась – по правде говоря, её всегда учили уважительно относиться к армии, а тем более – к Звездоцапу. До вступления в ряды в Бастет она никогда не думала ни о чём подобном, политика Звездоцапа не была ей по нраву, но и возмущения не вызывала – пока в стране порядок, а диктатура армии не переходит допустимые границы, с этим можно мириться. Но если вспомнить недавние события… Неудивительно, что на ум ей приходил инцидент с Пурди и страшный рассказ Рябинки. С момента, когда у дома Орешницы она в последний раз вспоминала об этом, Пеплогривка множество раз пыталась оправдать своих родителей, но ни на секунду не думала о том, чтобы как-то оценить поступки Звездоцапа. Для неё он был чем-то вроде нерушимого авторитета – не в плане уважения, а скорее… Это было что-то само собой разумеющееся, прописная истина, которую детям объясняют еще в младших классах школы. Не будь всех этих темных дел, которыми пропитала изнанка армии, она бы не задумываясь ответила, что не видит в сложившемся положении ничего плохого, но сейчас… О каком допустимом положении могла идти речь, если один из важнейших пограничных городов своим видом напоминает свалку? - Мне не нравится то, что сейчас происходит в Леоне, но… - она снова не заметила, как начала говорить вслух. – Без армии наше положение было бы ещё более бедственным – всё-таки Звездоцап обеспечивает в стране необходимый порядок. - И этот порядок… Правда тебя устраивает? – Эхо смирила её пытливым взглядом. - Лучше так, чем царящий кругом разбой и беспредел, - твёрдо ответила Пеплогривка. – И вообще, к чему этот вопрос? - Видишь ли, нас, - она указала рукой на Веснушку и Остроглаза, – тоже далеко не всё устраивает. Мы не согласны с тем, что Звездоцап творит по всей стране, и поэтому безумно хотим изменить мир к лучшему. Но чтобы сделать это, нам нужно услышать как можно больше различных мнений и предпочтений. Нельзя менять худой мир на хорошую войну, если это не нравится людям. Пеплогривка начинала понимать. Это что, какая-то секта? Хоть бы не религиозная – с религией Пеплогривка пересекалась мало, но уже успела понять – от таких людей чёрт отвяжешься. Орудуя превосходными знаниями в психологии, они заманивали в свои сети ничего не подозревающих людей, а затем промывали мозги, заставляя их верить в то, что выгодно им самим. И хотя религия была официально запрещена, ничего не мешало истинно верующим следовать своим принципам, а мошенникам – наживаться на несчастных, психически неустойчивых людях. Пеплогривка не могла точно сказать, было ли место, в которое она попала, сектой – да и мог ли Воробей её сюда привести? - И Воробей позвал меня только поэтому? – спросила она напрямую. – Чтобы я поделилась своим мнением? - Право, не станем же мы слушать мнения кого попало, - усмехнулась Веснушка. – Если Воробей позвал тебя сюда, значит, он увидел в тебе что-то особенное – нечто, что пригодилось бы нашему делу. - Вы можете объяснить, о каком деле идёт речь? – Пеплогривка решила, что если будет тверда в своих высказываниях, это сведет мошенников с толку, а, если она вдруг ошиблась, поможет ей разобраться, что здесь на самом деле происходит. - Разумеется, всего мы сказать не можем, - важно заметила Эхо. – Иначе не было бы смысла во всей этой секретности. Но основу объяснить я могу – тем более, ты, похоже, девушка неглупая и все поймешь. Эхо поднялась со стула и направилась к той самой двери в конце зала, поманив Пеплогривку за собой. Девушка замерла, поскольку совсем не была уверена в том, что ей стоит принимать приглашение – обычно, так все и происходит – если Пеплогривка станет слишком доверчивой, опасность настигнет её прежде, чем она сумеет это осознать. Постояв немного в нерешительности, девушка заметила, что Веснушка взглянула на неё выжидающе, а Остроглаз проследовал мимо, не удостоив и взглядом. Эхо ждала. - Хочешь, можешь взять со стойки нож, - Пеплогривка вздрогнула, когда женщина вдруг заговорила. – Если боишься, что мы на тебя нападем. Пеплогривка понимала, что нож ей не поможет - особенно, если это всё-таки проделки Ловцов, но решительно взяла в руку самый острый кухонный тесак, который только смогла найти среди столовых приборов бара. В конце концов, если она спасует и откажется идти, то до конца жизни будет жалеть об этом. Да и Воробей внушал ей доверие… Не стал бы он предавать подругу сестры? Не стал бы, правда? Пеплогривка вздохнула и двинулась следом за Эхо. Как только дверь за ними захлопнулась, девушка почувствовала себя неуютно – червячок сомнения закрался ей в душу, но было слишком поздно – впереди распростерся длинный полутемный коридор. Эхо щелкнула выключателем, и лампы на потолке зажглись тусклым светом, дав Пеплогривке возможность всё хорошенько осмотреть. Первое, что бросилось ей в глаза – картины, висящие на стенах. Одинаково серые, наполненные холодом, мраком и отчаянием, они разительно отличались от тех, что висели в кафе. Рассмотрев порядка десяти полотен, Пеплогривка заметила, что на них фигурировали военные – в основном, в качестве освободителей народа. Там, где под снегом лежали людские тела, солдаты в парадных формах несли своё знамя победы, в деревнях, охваченных огнем, люди искали последнюю надежду у проезжающих мимо офицеров. - Противоречиво, правда? – Эхо усмехнулась. – С одной стороны, действия армии идут на благо народу – чем страшнее война, тем быстрее наступит мир – так было и будет всегда, независимо от того, останется ли этот мир обитаем или превратится в голую пустыню. Но ценой скольких жизней был достигнут этот так называемый мир? Сколько людей осталось там, с изнанки этих величественных изображений? Пеплогривка не стала говорить ничего в ответ. Разумеется, сама Эхо навязывала ей ту самую «другую сторону», но девушка уж точно не могла сказать, что она не права. Как бы то ни было, войны, даже освободительные, несут исключительно зло – об этом тоже знали все без исключения, но, почему-то, не всегда желали эти знания применять. Вот только, разве Звездоцап пытался развязать войну? Вряд ли. Что бы там ни было раньше, к тому, что происходит сейчас, всё это не относится. Они дошли до большой железной двери, и Эхо отворила её поворотом ключа. Изнутри комната ничего примечательного из себя не представляла – исключая, разве что, стеклянную витрину в центре. Потолок в ней были низким, стены – толстыми, а под ногами, к тому же, противно скрипели доски. Девушка с опаской приблизилась к витрине и увидела, что под стеклом лежит газетная вырезка. Присмотревшись, она смогла разобрать заголовок "Самозащита – преступление?", под которым была напечатана чёрно-белая карикатура, изображающая мужчину с мишенью на лбу и неразборчивой надписью. - Двадцать восьмого февраля позапрошлого года, в городе Розбиз, что в трех часах пути от Рейнбурга, некий лейтенант, напившийся вдрызг в соседнем баре, без всякой причины напал на безоружного мужчину, прогуливающегося по парку. Поскольку руки у лейтенанта тряслись, пистолет он вскоре выронил – чем и воспользовался испуганный потерпевший, решивший выстрелить нападавшему в ногу. В итоге, его осудили не только за нападение на военного, но и позже, когда эта история получила огласку, за клевету. Никто не знает, что именно с ним стало, но вряд ли Звездоцапу понравилась воцарившаяся шумиха – для него ничего не стоило избавиться от нарушителя спокойствия, а затем замять дело. Кроме того, почти весь тираж этой газеты был сожжен, а редактора и главу издательства, вероятно, ждала та же участь, что и героя выпущенной ими статьи. - Ужас какой, - невольно вырвалось у Пеплогривки. - Вот-вот, - кивнула Эхо, обходя витрину с другой стороны. – А на это не хочешь посмотреть? Пеплогривка послушно взглянула туда, куда указывала Эхо. - А это в прошлом году, – она указала на фотографию, где по росту стояли люди разного пола и возраста, но в одинаково мешковатых и пыльных тюремных робах. – Урожай с огородов, их основной источник дохода, был уничтожен двумя неделями ранее пожаром, начавшимся с халатности армейского коменданта и пары приехавших к нему друзей. По этой причине жители деревни не смогли оплатить положенный налог – из-за чего были арестованы и сосланы на север. Кто знает, где они сейчас… - Таких случаев в истории масса, - наконец, взял своё слово Остроглаз. – Вполне возможно, подобная несправедливость происходит сейчас, прямо в этот момент, пока мы заняты разговорами. Можешь ли ты с этим мириться? Хочешь ли? - Так вы что, с армией собрались бороться? – сама мысль об этом казалась Пеплогривке непостижимой, поэтому риторические восклицания Остроглаза она решила проигнорировать. - Подожди, всему свое время, - Эхо открыла следующую дверь, и Пеплогривка увидела то, что ещё надолго впечаталось ей в память. Это был огромный зал без окон, устланный красным ковром. Посредине, воздев руки к высокому потолку (да что у этого дома с планировкой?) стояла каменная статуя женщины, возможно, какой-то богини в длинном, спасающемся до пят, узорчатом платье. У неё были волнистые волосы, украшенные цветами, круглое лицо с явно выделяющимися на нём глазами из сверкающего зеленого камня, и тонкие, изящные руки. Но самой поражающей частью композиции стала отнюдь не выточенная из камня фигура, а сверкающий светом тысячи алмазов, тонкий и одновременно нерушимый, огромный по своим размерам меч, торчащий из постамента. Пеплогривка так и замерла с открытым ртом, разглядывая это чудо, но затем все же смогла оторвать свой восторженный взгляд и оглядеться. По обоим боковым стенам зала висело, лежало, стояло на стойках самое разнообразное оружие – мечи, кинжалы, пистолеты и ружья – у самого пола девушка отыскала совсем не подходящий по эпохе деревянный лук. У дальней стены вместе с бронежилетами лежали старинные кольчуги, в углу пылились высокие солдатские сапоги. Пеплогривка смотрела на все это и не могла вымолвить ни слова – здесь целый склад амуниции – гораздо больше, чем в Бастет! - Все это мы и наши товарищи собирали на протяжении всей своей жизни, - вздохнула Эхо. - Но… Зачем? – по-прежнему недоумевала Пеплогривка. – Зачем вам столько оружия? - Ты ошиблась, когда предположила, что мы боремся с армией, – Эхо стала неожиданно серьезной. – Ошиблась, но была близка. Вместо того чтобы, как Моська на слона, лаять на Звездоцапа и его армию, мы боремся с несправедливостью, которую она посеяла, - предугадывая следующий вопрос Пеплогривки, женщина продолжила говорить. – Даже среди солдат есть честные люди – мы понимаем это, поэтому ищем иные выходы. Мы помогаем людям, пострадавшим от гнёта армии, а значит – уже не бесполезны. «Вот оно что», - выслушав женщину, Пеплогривка решила изменить свое первоначальное мнение. – «Это не религиозная секта, а какая-то миротворческая организация…» - Но если вы всего лишь помогаете людям… Зачем вам оружие? - Вспомни мужчину из газеты, - Остроглаз махнул рукой на оставшуюся позади витрину. – Армии не всегда нравится то, чем мы занимаемся… Поэтому оружие может понадобиться в любой момент. - Но неужели всё это – для вас троих? – Пеплогривка пыталась понять, что на самом деле здесь происходит, но ещё больше запуталась. - Разумеется, нет, - Эхо улыбнулась. – Нас больше, чем трое. Около тридцати. - Двадцать девять, если быть точнее, - добавила Веснушка с заметной гордостью. - И это только здесь. «Только здесь?» - Пеплогривка догадалась, что девушка имела ввиду существование каких-то других баз – возможно, даже в черте в этого города. Она понятия не имела, как ей ко всему этому относиться. Конечно же, организация незаконная – если бы об её существовании узнал Звездоцап, он бы тут же сравнял с землей это заведение, все имущество конфисковал для себя, а людей посадил бы под стражу. Но Пеплогривка уже убедилась в том, что действия военных не всегда справедливы – это даже не вопрос морали, а банальная политика. Если народ узнает о том, что влияние Звездоцапа можно подорвать, этим воспользуются и другие – и тогда его идеальное государство наполнится хаосом. "Худой мир лучше доброй войны?" - применимо ли это выражение в данном случае? - Пока нас двадцать девять, - кивнула Эхо. – Но ты… Можешь стать тридцатой. Сердце Пеплогривки пропустило удар. - Не слишком ли поспешное предложение? – насторожилась она. – Вы ведь совсем меня не знаете. - Я хорошо разбираюсь в людях, - женщина одарила Пеплогривку таким взглядом, что у неё возникла ощущение, будто Эхо прямо сейчас может видеть её насквозь. - Бесстрашные, решительные и непоколебимые, с определенным складом ума – именно на таких людях сейчас держится всё наше общество, так что исключительно они способны на него повлиять. - Я вовсе не решительная, - раздраженно буркнула Пеплогривка. – И уж тем более, во мне нет никакой непоколебимости. - Ну, это с какой стороны посмотреть, - Эхо обогнула её сзади, ткнув пальцем между лопаток. – Случается, что мы сами понятия не имеем о собственных возможностях. Пеплогривка отстранилась и отошла к двери. В голосе Эхо чувствовалась настойчивость, и это напрягало. Но вместе с тем, почему-то, льстило – после скандала, что закатили утром её подруги, внезапная похвала легла, как бальзам на душу. И хотя девушка не старалась терять бдительность, она чувствовала, как суровость исчезает с её лица. Это было приятно, поэтому наотрез отказываться Пеплогривка не стала – она решила послушать, что ещё они скажут. - Я понимаю, что на словах всё это звучит глупо, - вздохнула Веснушка. – Поэтому мы бы хотели показать тебе, чего на самом деле стоят наши громкие разговоры. - Неужели ты хочешь пригласить её на вечернюю операцию? – нахмурился Остроглаз. - А почему нет? – пожала плечами девушка. – Просто посмотреть. - Она будет нам мешать! - Я приду. Вся троица одновременно вздрогнула и обернулась. Пеплогривка решила твёрдо – прежде чем делать какие-то вводы, она сама должна во всем убедиться. Несмотря даже на отсутствие способностей… Она по-прежнему сотрудница Бастет, а значит, должна следить за порядком. Если действия этих людей ему угрожают, девушка сдаст их армии, как того и требует кодекс верности. Но если нет… Может, хоть так она сможет почувствовать себя полезной? - Хорошо, - неожиданно согласилась Эхо. Остроглаз открыл рот, чтобы возразить, но Веснушка обхватила его голову руками, дав женщине возможность договорить. – Сегодня в восемь вечера, у ворот. Оденься не броско, чтобы не выделяться – и старайся ни с кем не говорить по дороге. - У ворот? – Пеплогривка снова насторожилась. – Неужели мы пойдем в запретную зону? - Боишься? – усмехнулся Остроглаз, уже отмахнувшийся от приставучей Веснушки. - Конечно нет, - Пеплогривка смерила его холодным взглядом и молча пошла прочь по коридору. Сейчас главное – не показывать своего смятения. Даже если что-то случится, Пеплогривка сможет отвертеться своим четвертым уровнем доступа. Будут, конечно, проблемы с Сумеречницей, но её хотя бы не посадят и не уьют… Девушка обреченно вздохнула. Похоже, у неё талант ввязываться в неприятности. Пеплогривка рассталась с Эхо у ворот. Она нарочно шла как можно медленнее, чтобы создать иллюзию полного спокойствия, но от женщины всё же не укрылся странный блеск в её глазах. Она улыбнулась и оглянулась на умерившего свой пыл Остроглаза. - Ты думаешь, она придет? – нахмурился тот. - Разумеется, придет, - фыркнула Эхо. – В этом-то и кроется самое сложное. - Ты о чём? – на лице мужчины мелькнуло непонимание. – Думаешь, Пеплогривка… Расскажет кому-то? - Вряд ли. Но в случае чего... Ты знаешь, что надо делать.