Любовь, подаренная небом дважды.

Кэролайн, сидя на кровати, заплетала Елене косичку на ночь, не решаясь что-либо сказать. Вот и прошел последний день пребывания девочки в этом доме, так как уже завтра утром им с Клаусом придется отвезти брюнетку в детский дом. Дрожь охватывала все тело блондинки, и она искусывала губы, чтобы не поддаться чувствам, которые бушевали в ней. Она не могла не отрицать, что лишь одна мысль о расставании с этим маленьким ангелом разочаровывала ее и приносила боль. То одиночество, с которым она жила последний год, было прервано этой девочкой и мужчиной, который сейчас незаметно наблюдал за ними в дверном проеме. Сейчас же это одиночество опять норовило вернуться, только вот теперь его никто не ждал. Она привязалась к Елене и не могла это отрицать. Она даже уже не отрицала, что привыкла к присутствию Клауса, который также стал для нее важным и дорогим человеком… другом. О большем она не задумывалась. А сейчас все то спокойствие в душе, шаткий домик из счастья норовил развалиться. Ей опять придется вернуться в прошлую жизнь, где кроме одинокого дома в дождливом Лондоне ее ничего не ожидало. И если раньше она не противилась тому одиночеству, сейчас она этого боялась. Доплетя косичку, она уложила девочку в кровать и накрыла ее теплым одеялом. - Сладких снов, милая. Хорошо выспись: завтра рано вставать, - быстро протараторила Кэролайн и, чмокнув малышку в лобик, быстро вышла из комнаты, даже не обращая внимания на мужчину. Елена недоуменно смотрела в след блондинки, не понимая, что вызвало такой ее быстрый уход, тем более до этого она все время оставалась с ней на ночь. - Она на меня обижена? – тихо спросила Елена, после того как Клаус присел на край кровати возле нее. - Нет, конечно. С чего вдруг такие мысли? - Весь день она сама не своя. А теперь так быстро исчезла… - Но это ведь не означает, что она в обиде на тебя, - прервал ее мужчина. – Просто ей сегодня немного тяжело. - Почему же? - Ты ведь знаешь, что завтра ты возвращаешься в детский дом, и она этого не хочет, поэтому ей от этого тяжело и больно. Елена кивнула в знак понимания, ведь даже она привыкла к этим людям и не хотела с ними расставаться. Вдруг она вспомнила всех тех детей из детского дома и ту обстановку, из-за чего поморщилась, не желая туда возвращаться. - Ладно, не думай об этом, милая, - сказал Клаус. – Лучше засыпай, Кэролайн права, нам всем завтра рано вставать. Спокойной ночи, дорогая, - напоследок произнес он, целуя ее в щечку и выходя из комнаты, по пути выключая свет. Спустившись вниз, мужчина зашел в кухню и, захватив бутылку вина и два бокала, отправился в гостиную, где, как он предполагал, была блондинка. В комнате был включен приглушенный свет, благодаря этому, а также камину, где в объятиях огня горели поленья, воздух был пропитан уютом и спокойствием. Возле окна стояла Кэролайн, ее тело вздрагивало от беззвучных рыданий, а сама она обхватила свои плечи руками, желая хоть немного успокоиться. Поставив на журнальный столик бутылку вина с бокалами, Майклсон подошел к девушке, вставая позади нее и накрывая ее руки своими. Блондинка от неожиданности вздрогнула и сразу обернулась к нему лицом, из-за чего он смог заметить дорожки слез на ее щеках. - Милая, не расстраивайся, не все так плохо, - произнес мужчина, стирая пальцем слезинки с ее лица. – Я принес вино, все-таки мы должны выпить за этот последний день. Он указал на столик, и Кэролайн грустно улыбнулась, думая, что он как всегда обо всем успел подумать. После этого они сели на диван, и Клаус, разлив вино по бокалам, передал один из них блондинке, которая сразу же немного отпила, желая привести себя в чувства. - Если мы завтра отвезем Елену в детский дом, то это не означает, что ты больше ее никогда не увидишь. Мы сможем ее навещать, если ты, конечно же, останешься в Нью-Йорке, - после последнего предложения блондин испытующе на нее посмотрел, взглядом спрашивая, останется ли она теперь в этом городе. - Не знаю, - не выдержав, протараторила Кэролайн. – Я еще не думала об этом, скорее всего, вернусь в Лондон, там все-таки мой дом. - Но почему бы тебе не остаться здесь? Дом – это только отговорка, квартиру сейчас легко можно продать. - А какую же ты тогда найдешь причину, чтобы я здесь осталась? - Новая обстановка - это всегда хорошо, тем более здесь у тебя брат, Ребекка, а еще… я. - Я должна переехать сюда ради тебя? - рассмеялась блондинка, из-за чего мужчина сразу же обиженно нахмурился. – Ладно, не обижайся. Конечно, это веская причина, все же мне будет не хватать такого друга в Лондоне. Клаус особо уделил внимание слову «друг», из-за чего на душе стало немного грустно. Но грусть быстро прошла, заменяясь злостью. Он разозлился на себя, что все время ждет от нее чего-то большего, хотя знает, что она с ним будет общаться только по-дружески. - А что насчет тебя? – вырывая его из мыслей, спросила Кэролайн. - Что? – непонимающе спросил он. - Что ты будешь делать после того, как контракт закончится? - Для начала куплю дом, не могу же я все время в гостинице жить. Ну, а после нужно будет приступать к работе. - Эх, так скучно. Дом – работа, работа – дом. - А у тебя лучше? – усмехнулся мужчина, делая небольшой глоток вина. - Нет, - грустно ответила она. – Но сидеть дома я больше не собираюсь. Надо будет что-нибудь придумать, только вот что? В модельный бизнес для меня все дорогие закрыты… - рассуждала блондинка, понимая, что после такого долгого перерыва ей не вернуться на старую работу манекенщицы. После этого парочка начала обсуждать планы на будущее и уже через пару часов головка Кэролайн лежала на коленях мужчины, а он путался пальцами в ее белокурых локонах, играясь с ними. На несколько минут в комнате образовалась тишина, и каждый думал о своем. Кэролайн вспомнила, как они с Клаусом приехали в детский дом и в самый первый раз увидели Елену. Также в голове образовалась картинка того, как Клаус тогда загадочно смотрел на малышку. После того раза она еще несколько раз замечала такой его взгляд, обращенный на брюнетку, только вот разгадать его ей никак не удавалось. - Почему именно она? – вдруг спросила Кэролайн, и блондин недоуменно посмотрел на нее, оставляя свое дело. - Что почему? - Почему мы выбрали именно Елену? Там ведь было много детей, но тот твой взгляд… Ты так странно на нее смотрел, будто она что-то для тебя значит, будто ты ее уже знаешь. Почему? Почему ты так на нее смотришь? Клаус ничего не отвечал, его руки без движений лежали на ее волосах, а глаза были прикрыты, как будто он о чем-то раздумывает. Блондинка уже подумала, что так и не получит ответа на свой вопрос, но вдруг через несколько минут раздался тихий его голос: - Наверное, потому что она напоминает мне Кэти. - Кэти? Кто такая Кэти? - Кэтрин, она была моей дочерью, - вздохнув, ответил Клаус. - Что? – шокировано спросила девушка, резко принимая сидячее положение. После пары секунд до нее дошла еще одна немало важная вещь. «Была», он сказал «была». – Что значит «была»? - То и означает, Кэролайн. Ее больше нет, она умерла шесть лет назад. От этого мурашки поползли по ее телу, распространяя вязкое неприятное чувство. Она слышала в его голосе обреченность, боль, из-за чего ей казалось, что воздух перестал доходить до легких, и ей стало тяжело дышать. - Прости, я не должна была… - Это уже не имеет значение, все это произошло очень давно, - перебил ее Клаус. - А что на счет ее матери? - Она умерла вместе с ней. - Что произошло? Несколько минут он собирался с мыслями, после чего начал говорить тихим голосом, будто находясь одновременно здесь и там, в прошлом: - Это было вечером, шел дождь. Мы ехали по шоссе, как вдруг перед машиной кто-то появился, кажется, это было какое-то животное. Я повернул в сторону, но машину занесло: дорога была слишком скользкой, а я не смог справиться с управлением. Последнее, что я помню, сильный удар сбоку. Уже в больнице я узнал… - он остановился и тяжело задышал, чувствуя, как все старые чувства вновь возвращаются, а боль своими мерзкими щупальцами захватывает каждый орган в теле. Кэролайн сжала его руку, будто пытаясь забрать его боль. – Основной удар пришелся по пассажирскому сиденью, где сидела Татья, моя жена. Она скончалась сразу же на месте. Кэти же доставили вместе со мной в больницу. Но она была слишком маленькой. Ее детский организм не выдержал всего этого, и она умерла уже на больничной койке. Ей было всего четыре. Четыре... Понимаешь, Кэролайн? Ее жизнь толком не успела начаться! Он неосознанно еще крепче сжал ее руку и зажмурил глаза, позволяя пару соленым капелькам слез скатиться по щеке. У самой Кэролайн глаза были наполнены слезами, но она старалась оставаться стойкой, хоть это и было трудно. "Почему уходят самые хорошие и близкие?" – подумала Кэролайн, понимая, что на этот вопрос ей никто не сможет ответить. Она приблизилась еще ближе к Клаусу, одной рукой гладя его по щеке, большим пальцем стирая соленые капельки. Он резко открыл глаза и от того, что она там увидела, у нее еще сильнее защемило в сердце. Несколько минут они сидели в тишине, пристально смотря друг к другу в глаза, будто ведя молчаливый разговор. Они передавали свои чувства, спорили, поддерживали друг друга, закрадывались в глубину души собеседника. Вдруг Кэролайн поддалась вперед, сокращая расстояние между ними и прикасаясь своими губами к его, но не целуя. Кажется, прошло пару секунд, прежде чем Клаус накрыл ее губы своими, врываясь языком в ее ротик. Он чувствовал сладкий вкус вина, что еще таили ее губы, чувствовал, как она неуверенно, но отвечала ему. Чувствовал, что что-то неизвестное, но теплое и приятное зарождается в его сердце. Желая почувствовать ее еще ближе, Клаус одной рукой крепче приобнял ее за талию, другую держа на ее щеке. Он упивался этим поцелуем, наслаждался, словно самым лучшим сортом вина. Когда воздуха перестало хватать, им пришлось оторваться друг от друга, из-за чего между ними повисла напряженная тишина. Клаус пытался отыскать в ее глазах что-то похожее на любовь, но натыкался только на сожаление, из-за чего боль острым колом пронзала его сердцем. - Прости. Я не должна была, - быстро проговорила Кэролайн и, встав, чуть ли не бегом отправилась в свою комнату. Быстро зайдя в свое «убежище», она закрыла дверь, прислоняясь к ней спиной и скатываясь вниз. Сидя на полу, она осторожно прикоснулась пальчиками к своим губам, которые все еще хранили тепло от недавнего сладкого поцелуя. - Что это было? – в тысячный раз спрашивала она себя, не находя ответа.