История в Волжском

- И долго она ещё в ванной пробудет? - Ну, минимум – минут двадцать. Так говорили юноши, находясь в спальне Антона. Оба были распарены и чисты, так как уже успели принять душ. Антон сидел на краю компьютерного стола, перекрестив ноги. Его несколько худощавое, но прекрасно сложенное гладкое тело было теперь открыто внешнему миру. «Ему бы девчонкой родиться – такая красивая была б!»- подумал Максим, едва ли не бессовестно разглядывая его. Он в мельчайших подробностях вспомнил, как ледяные руки упёрлись ему в грудь, какая дрожь пробежала по телу от прикосновения холодной кожи. Он мысленно прокручивал этот момент уже который раз и недоумевал, откуда могло появиться то почти мазохистское наслаждение. И в то же время вспоминал Риту, невольно сравнивая её со своим новым знакомым. - В чём дело, Максим?- Антону, конечно, льстило такое внимание со стороны младшего юноши, но он отдавал себе отчёт в том, что должен быть какой-то лимит. Да, человечек, вызывающий симпатию, а особенно это проявится, когда пропадут все красные точки на его миловидном лице. Смоляные волосы, крепкое тело баскетболиста, располагающая улыбка, открытый взгляд почти чёрных блестящих глаз… - А?- Макс словно очнулся. Когда же понял, о чём его спросили, торопливо помотал головой:- Да нет, ничего стоящего. - И всё-таки?- Брови Антона сдвинулись к переносице. - Да дел… Так, проблемы отрочества,- неопределённо махнул младший рукой. Корабел понял, что перед ним не желают раскрываться, потому не стал укорять. Лишь соскочил со стола и начал рыться в его ящиках. - Он? Документы… Он? Документы… Так, а это что? Документы…- бормотал юноша. Наконец, он выудил из нижнего ящика какой-то свёрточек:- Он. Уходящие ко лбу брови приподнялись, а заострённые ушки слегка двинулись назад. Антон выпрямился, подошёл к кровати, сел рядом с Максимом, всё время следившим за его движениями, и стал разворачивать бумагу. В свёртке оказался небольшой сосудик из серебристого металла с припаянной к горлышку цепочкой. Антон легко откупорил его и вылил на ладонь несколько капель какой-то сиренево-голубоватой жидкости. - Посмотри на меня и подними чёлку,- требовательно сказал старший, как мастер визажа. Максим послушался. Антон растёр жидкость в руке, и длинные ещё не остывшие после купания пальцы осторожно стали касаться лица младшего юноши. Лоб, виски, скулы, нос, подбородок… ещё несколько капель на изящной ладони – и под неизвестный эликсир попала шея, затем руки, спина, ноги. И вот, наконец, дождалась своей очереди грудь. Сердце часто-часто забилось под влажной рукой, которая тут же заскользила по торсу. Несколько раз она, словно случайно, накрывала и чуть тёрла тут же твердеющие соски. Максим опять едва сдерживал стон, рвущийся из лёгких. Юноша стиснул зубы, закрыл глаза и опустил голову, при том, что углубившееся дыхание он никак не смог восстановить. Антон это видел, сам чувствовал, как на себе, мысленно умолял время идти быстрее, но в то же время какая-то глубоко запрятанная часть его сущности ликовала, потому что Максим даже при всём желании не мог сопротивляться. Наконец тот не выдержал и откинулся на кровать, глубоко с хрипом дыша, когда ритуальные ласки завершились. Антон воспользовался этим и влил в приоткрытый рот юноши её одну прозрачную каплю. - Чт-то… это было?- спросил юноша, проглотив её. Внутри всё дрожало, сердце колотилось как бешеное. - Извини,- просто ответил Антон, умело скрывая дрожь в голосе.- Пусть это не так, как ты мог ожидать, но зато завтра тебя будет ожидать приятное удивление. В этот самый момент дверь в ванную-комнату распахнулась, и из неё, вместе с огромными клубами пара, загулявшими по прихожей, вывалилась Надежда в одном из Антоновых халатов. - Ребяты!- возгласила она и, заглянув в комнату, опёрлась плечом о дверной косяк, как одурманенная.- До утра в ванную не ходить, там сейчас сауна, даже не предбанник! Уоу!- Её брови приподнялись, глаза расширились.- И чем вы тут без меня занялись? Ни намёка на похабную улыбку, которую оба ожидали видеть. - Уже ничего,- старший состроил невинную мину,- ты всё пропустила. И правильно сделала,- торопливо добавил. Надежда пристально посмотрела на него, мол: «Я понимаю, чем вы здесь занимались, но реагировать не буду – настроение не то!»- и в лоб сказала: - Ты меня ждал. - Было дело,- усмехнулся Тоша.- Заплети мне косу, а? - А самому? - Нельзя, чтобы руки затекали.- Он поднялся с кровати и сел на стул. Надежда подошла к нему сзади и принялась исполнять просьбу юноши, с укором приговаривая: - Я несколько лет подряд сама заплетала себе косы на ночь! Поднимала руки, срывалась, расплетала, вновь поднимала, руки немели, а я продолжала плести, потому как не могла заснуть с распущенными волосами. А ты тут пе-ерья распусти-ил! Чем крепить? - Вон там ленточка на фортепиано… - А сколько ты их растил?- Максим, наконец, вернулся в состояние равновесия. Произошедшее ранее врезалось ему в память охотничьим ножом, однако он успешно сумел сделать вид, будто нисколько не потрясён - С тринадцати лет отпускаю,- с долей гордости ответил Антон, улыбнувшись половинкой рта. - И этот цвет – естественный? Тоша кивнул, за что получил лёгкий щелчок по темечку от Надежды. - А как ты с ними в школе ходил и в институте? - Те, кто знакомился со мной после моего окончания института, думали, что синева моих волос – результат химического эксперимента, потому что я некоторое время учился на химфаке. А в школе никто на цвет внимания не обращал. Я пытался держаться тени, чтобы люди считали, будто я чистый брюнет, как ты, Макс. А к длине даже придираться не пытались, многим нравилась. - Хитёр однако,- осклабилась Надежда, завязывая ленту.- Не будь ты тем, кто ты есть, я бы назвала тебя… Нет, забыла. Антон в шутку недовольно поджал губы: - Если бы я был тем, кем ты хотела меня назвать, я бы окрестил тебя расисткой. - А ху из ху?- удивился Макс. - Извини,- подмигнул Тоша,- пока это останется для тебя за тысячью печатей,- и улыбнулся. Это была улыбка открытая, доверчивая, едва ли не наивная. Младший улыбнулся в ответ. Надежда отвернулась к окну, и её лицо перекосило от незнакомого предчувствия. Тряхнув головой и избавившись от пугающей мины, она снова развернулась к юношам: - Хорошо, ребята, ложитесь. Я выключу свет. - Угу,- буркнул Максим. Антон коротко кивнул. Выключатель щёлкнул. Старший юноша подошёл к кровати, неторопливо забрался под одеяло. Перед тем, как дверь за Надеждой закрылась, Максим неожиданно окликнул девушку. - Да?- она заглянула в щёлку. - Спасибо, Надя,- с искренней благодарностью протянул младший. Надежда усмехнулась, качнула головой и пропала. Донеслись удаляющиеся звуки шагов. Юноши легли порознь, на разных сторонах кровати, чем оба были несказанно довольны. Антон приютился почти на самом краю, Максим вжался в стенку. Но ночь обвила молодые тела звёздным светом, к которому вскоре присоединилось свечение почти полной луны. Оба они окончательно сковали души абсолютно отличных друг от друга существ. И, объятые магией ночи, юноши, уснув, не смогли уж контролировать свои телодвижения. И обратились в марионетки. Их кукловодами стали ночные светила, бесстыдно глядящие в окна. Непроизвольно, повинуясь их неслышимым приказам, парни повернулись друг к другу. Теперь они были ближе. Но звёздам этого показалось мало, и ребята сблизились ещё. Их сердца, ведомые холодными небесными огнями, едва ли не разрывались, и через несколько мгновений юноши утонули в горячих объятиях друг друга, закованные в цепи ночи. Лишь после этого далёкие солнца успокоились и освободили молодые естества от повиновения. Потому никто не заметил, как за всеми движениями наблюдали два тигровых, беспокойно улыбающихся глаза. Надежда лишь притворилась, что пошла спать. Она умела хорошо обманывать окружающих, и зрительно, и звуками. Потому она просто прошла по коридору к гостиной и прокралась обратно, к спальне Антона. Она проследила за всеми движениями ребят. С одной стороны ей хотелось хихикать и прыгать на месте, прижав к подбородку кулачки. Но с другой – ворваться в комнату, сорвать одеяло и спихнуть либо Макса, либо Тошку с кровати и оттащить в гостиную, на диван. Ни то, ни другое она не решилась сделать. «Что ж теперь будет?- подумала она, возвращаясь на своё спальное место. И сама себе ответила:- Чертовщина будет!»