Драбблосборник

Андерс и Натаниэль – Не смешно, Нат, – сказал Андерс и потянул лук к себе. Ничего не вышло. Натаниэль был куда сильнее физически и к тому же почему-то был твердо уверен, что раз лук его собственность, то его уже и потрогать нельзя. – Естественно, не смешно. Я разве смеюсь? – Да ты вообще никогда не смеешься. Даже когда я анекдоты рассказываю. – Это были анекдоты? Извини, не заметил. Да отпусти мой лук, в конце-то концов! – Ну тебя. Дай пострелять. – Ты не умеешь. И подстрелишь командора. – Он же уехал в Амарантайн! – Ты его и там достанешь. Андерс от возмущения попятился, ослабив хватку, и Натаниэль отобрал, наконец, лук обратно. Повесил за спину, фыркнул, задрав подбородок, и ушел. Ну-ну, подумал Андерс, посмотрим еще, что будет, когда он решит поискать свои стрелы. Потому что никто и ничто не может сравниться в упорстве и целеустремленности с магом Круга, который хочет быть свободным. Ну или там пострелять из чужого лука. Даже если приходится использовать шантаж, похищение или главное оружие – долгий, чувственный взгляд из-под ресниц. Андерс и Сигрун – Ну я же говорила, что выиграю! Андерс со вздохом подвинул к ней кошель с месячным жалованьем. Гномка ухмыльнулась и демонстративно пересчитала деньги – восемьдесят круглых тяжелых золотых монет уплыли в ее карман. Он всего-то и хотел, что выиграть у нее золотых пять, не больше. В наперстки. Иногда магам в бегах приходится зарабатывать на жизнь не очень законно – есть-то хочется, путешествовать, опять же, бесплатно нельзя, иногда и в борделе подрабатывать. Ну, это если ты классный целитель, такие услуги всегда и всем нужны. Только это ужасно утомительно, обыгрывать в наперстки доверчивых чужаков намного проще. Андерс был уверен, что в совершенстве научился и играть, и жульничать. Сигрун не могла обчистить его до нитки. Просто не могла. У нее не было ни единой возможности. Или все-таки была? – Как ты это сделала? – жалобно спросил он гномку. – Научи, а? Мне же надо на что-то жить! – Ладно уж, – та снисходительно хлопнула его по руке. – Смотри внимательно. И учти, ты мне еще будешь за это должен. Андерс и Веланна На нее ничего не действовало. Ни совместный патруль – Андерс только убедился лишний раз, что в темные глухие катакомбы предпочитает ходить рядом с сильным надежным Натаниэлем, который готов заслонить собой от любой опасности, – ни наряд на кухню – Андерс понятия не имел, что долийцы, оказывается, могут насыпать в еду, и, честно говоря, предпочел бы и дальше ничего об этом не знать. Не сработало даже то, что обычно действовало безотказно: пробраться в купальню, а в решающий момент вылезти и сделать вид, что случайно тут гулял. С молоденькими рекрутами обоих полов это в свое время работало отлично: кто-то из них, кажется, даже влюбился. – Вел, ну что тебе еще надо? – в отчаянии спросил он, получив по руке. А всего-то и сделал ведь, что невзначай задел грудь, на кухне ведь так тесно, чуть неловко повернешься – и твоя ладонь уже скользит по мягкому, теплому и круглому. Мантия у Вел такая, что вся красота наружу – очень, между прочим, аппетитная красота. – Чтоб ты отстал! – прошипел эльфийка. – Я, кажется, объясняла тебе, что нахожу вас, людей, в высшей степени отвратительными. И мантия у тебя дурацкая. Ненавижу Тевинтер. – Так я и раздеться могу, – обрадовался Андерс, пропустив ненависть к Тевинтеру мимо ушей. – Хочешь посмотреть? А еще я знаю фокус с искорками, могу показать. Спорим, твои соплеменники такого не умеют! …С личной жизнью определенно надо было что-то делать. Или хотя бы попросить Веланну больше не бить его по голове, как храмовники. Андерс и Справедливость – Знаешь, Справедливость, я давно хотел спросить тебя, а ты разговаривал с другими духами? Ну, там, в Тени? У тебя там остались друзья? Духи вообще друг с другом дружат? А с демонами общаются? – Разговаривал с другими. Редко. Мы… не ищем общения. – И чего они хотят? Ну, то есть чего вы хотите? Мечтаете о чем-нибудь? Что вы там вообще делаете? Не каждый же раз находится затянутая в Тень деревня, чтоб ее спасать, правда? – Андерс, смертные всегда так много болтают или это свойство, присущее лишь тебе? – Не знаю. Вообще-то я просто пытаюсь с тобой подружиться. Тебе же, наверное, в нашем мире одиноко, да? Знаешь, в Круге мы всегда старались побыть с новичками подольше, им было очень плохо, ну и мы давали им выговориться. Ну и должен же кто-то был научить, как себя вести, чтоб не избили или там не изнасиловали. – Ты… пытаешься со мной подружиться? – Ну да. У меня еще никогда не было друзей-духов. Это же здорово. – О, – Справедливость помолчал. – Ты можешь еще рассказать мне о Круге? Мне показалось, они не очень справедливо устроены. Андерс и Огрен – …И она тоже сказала, что меня не любит. Представляешь? Вообще-то Андерс сам толком не знал, с чего его понесло исповедоваться гному, которого он трезвым-то никогда не видел. Но тот слушал его так терпеливо, ни разу не перебил, только головой кивал, и борода дергалась туда-сюда. А может, это от выпитого так казалось. Засмотревшись на огренову бороду, Андерс понял, что потерял нить беседы, и попробовал начать сначала: – Натаниэль меня не любит. И Сигрун не любит. И Дайлен не любит… Даже сквозь выхлебанный «Аква магус» сознание Андерса смутно просигналило, что последняя фраза прозвучала как-то не так. – То есть Дайлен любит, – быстро поправился он. – И я его люблю. Мы вчера переспали, кажется. Но это так, по-дружески, понимаешь, а я любви хочу. Огрен похлопал его по плечу, придавив к столу. Андерс успел смутно подумать, что как бы Огрен не понял его превратно – любви с гномом-алкоголиком ему как-то не хотелось, – и отрубился. Проснулся он с жуткой головной болью и в уютной кровати. Чужая ладонь нежно массировала ему ноющий затылок, а вторая ладонь невзначай легла на бедро. Примерно так же невзначай, как он сам недавно потрогал Веланну. – Очнулся, придурок несчастный? – поинтересовался громкий, пронзительный голос у него над ухом. – Учти, я тебе сейчас помогаю не по доброте душевной, а исключительно потому, что это ты стащил мои стрелы. И я совсем не хочу, чтоб ты умер от похмелья, не рассказав мне, где они. Совсем рехнулся – «Аква магус» пить? Не пей, пожалуйста, больше того, что тебе дал Огрен. И не вздумай… не знаю, поджигать то, что делает Дворкин. Хотя до этого даже ты не додумаешься. Ласковые сильные руки прошлись туда-сюда по его спине, скользнули ниже… – Нат, сделай так еще. Ага, вот так. Я тебя люблю, ты знаешь? – Угу. Где, говоришь, стрелы спрятал?