Devil's Age

      Когда дверь открылась, его тело напряглось, ожидая, что Аллен на него набросится. Но в кабинете царила тишина, Канда открыл глаза и недоверчиво посмотрел на парня, который стоял, облокотясь на дверь, и, как было заведено, коварно улыбался. Седовласый закрыл дверь изнутри и кошачьей походкой затанцевал к столу. Японец машинально отпрянул, стукнувшись спиной о кресло. Единственное место, которое могло его спасти, являло собой окно. Но прыгать со второго этажа – это как-то... Аллен снисходительно на него посмотрел и, вставая по другую сторону стола, взял бутылочку с чаем, который японец, конечно же, мечтал выпить сам. Канда шумно вдохнул и наконец-то сказал это:       - Это моя вода!       Аллен равнодушно пожал плечами.       - Ну раз так… - Он залез на стол с ногами и, открыв крышку, отпил чай и потянулся к лицу Канды.       Сердце в груди японца громко ухало от злости и от других, непонятных причин. Аллен прижался ртом его губам, и чай медленно стал стекать по подбородку Канды. Несколько капель упали на рубашку, и брюнет, наконец, сообразил, что если не откроет рот, то сделает хуже только себе. Но чай тут же исчез, и вместо него японцу достался страстный поцелуй в исполнении Аллена. Он терзал губы Канды, его язык, полностью исследовав задыхавшийся рот, перешел на скулы и подбородок. Седовласый стянул с себя футболку и начал расстегивать пуговицы на его воротнике. Канда временами шипел, когда он кусал его за подбородок и зализывал саднящую кожу языком. Это попахивало мазохизмом, но ему нравилось. Аллен стащил его рубашку и потянул руки к его брюкам.       - Черт, что ты делаешь? – Канда схватил его за руки. Седовласый внимательно посмотрел ему в глаза.       - Час расплаты настал… - Аллен нежно коснулся губами кожи на шее.       - Чего ты этим добиваешься?! – Канда отдернулся и, стараясь держать себя в руках и не наброситься на этого ублюдка с кулаками, бросил свирепый взгляд на его лицо, которое тут же стало лукавым.       - Чего? Это же очевидно… - Аллен встал перед Кандой и расстегнул ремень на своих джинсах.       - Ха-ха! – Нервные нотки в смехе японца сразу же были замечены – улыбка Аллена стала шире. – Ты никогда этого не получишь!       - Не знаю, об одном и том же мы думаем или нет… Но свое – я получу очень скоро. – Аллен положил руки на колени Канды и, глядя ему в глаза, медленно развел его ноги в стороны. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? – Парень устроился между его ног и, ухватившись за его бедра, подтянул к себе. – Ммм? Я теперь многое умею, не то, что в свой первый раз… – Серые глаза без малейшего стыда или сомнения смотрели на Канду. – Не скажешь? Ну и ладно! Все равно, в любом случае ты останешься довольным… - Горячие губы запорхали по коже японца, лаская грудь, ключицы и живот. Канда схватил его за плечи и отпихнул, но рука в тот же миг юркнула в его трусы и обвила возбудившуюся плоть. Брюнет вздрогнул и его хватка тут же ослабла. – Ну блин… Канда, так даже не интересно! Не похоже, что ты сопротивляешься!       Аллен приспустил его брюки вместе с нижним бельем, оголяя самую важную часть, в которую постепенно и стекал мозг японца. Губы снова заскользили по его животу. Канда, глядя на седую макушку, слушал, как в голове совершенно независимо от него ссорятся голос разума и голос тела. Первый говорил ему сопротивляться, дабы ненароком не оказаться на просторах небесно-голубого полигона, а второй, стервозный и ехидный, усмехаясь, рисовал самые непритязательные картины с участием седовласого, который сейчас страстно выцеловывал его вздымающийся в такт рваному дыханию живот. Кровь продолжала приливать к члену, который жаждал прикосновений. А был ли он, смысл сопротивляться? Аллен его возбуждал своими дикими, развратными ласками. Возбуждал больше женщин, с которыми он спал. Ни одна из них не бросилась бы так безрассудно делать все, что делает этот парень. Извращенную фантазию Канды это устраивало…       Аллен почувствовал, как его волосы больно оттянулись на затылке. Встретившись взглядом с горящими синими глазами, седовласый медленно потянулся к его губам. Опережая его, Канда впился в него жестким поцелуем, лаская языком рот и губы Аллена. Этот безудержный поцелуй крал воздух, высасывая последние остатки здравого смысла. Задыхающийся Аллен еле вырвался из власти губ обезумевшего японца и, жадно хватая ртом воздух, стал целовать его грудь, стаскивая при этом свои джинсы.       Поцелуи становились все ниже, и Канда уже чувствовал на своем изнывающем члене влажно скользящий подбородок Аллена. Руки вцепились в подлокотники, тело напряглось, замирая в ожидании долгожданных прикосновений. Но у седовласого были несколько иные планы: он забрался на колени Канды и, облизав пальцы, толкнулся ими в свой проход. Глядя в соблазнительное лицо Аллена, на его припухшие от жестоких ласк губы, парень готов был рвать и метать. Но к счастью, тот не собирался долго измываться над звереющим от страсти японцем, растянув себя как следует, он приставил влажную головку к своей заднице и медленно осел. Канда закусил губу, чтобы не застонать под этими сладкими пытками, и закрыл помутневшие глаза.       - Канда, смотри… это называется глубокое погружение… - Горячее дыхание мурашками пробежалось по шее, и Канда крепче сжал пальцы, руки от дикого напряжения почти немели, а Аллен медленно насадился на твердый член до самого основания, болезненно натягивая тонкую кожицу. Японец зашипел и впился побелевшими пальцами в ягодицы Аллена, проникая в него еще глубже. – Мн… осторожней, синяки оставишь…       Седовласый шлепнул японца по рукам и обхватил ногами его талию. Ладони уперлись в его плечи, и Аллен медленно заскользил вверх-вниз. Неторопливые движения Канду совершенно не удовлетворяли, каким бы «глубоким» ни было проникновение в этой позе, ему катастрофически не хватало резких, порывистый движений. Он подхватил Аллена и, встав с кресла, усадил его на стол. Быстрые, сильные толчки сводили с ума не только Канду, но седовласому совершенно не хотелось кончать под этим ублюдком. Он стиснул челюсть и, стараясь не стонать, молча, терпел бешенный ритм, пока японец окончательно не сорвался.       - Н-н… Канда, не так быстро… Ты меня порвешь!..       Парень впился в его шею, вылизывая нежную кожу языком. Аллен закрыл глаза и крепко сжал кулаки: еще немного, и он сам изнасилует Канду, заставляя удовлетворять его столько раз, сколько пожелает. Ему совсем не нравилось оставаться в возбужденном, неудовлетворенном состоянии. Но секс ради удовольствия он оставит на потом, а пока только очередной шажок на пути к его фееричной мести. Ради этого стоит потерпеть…       Японец последний раз толкнулся в него и резко вышел. Горячее дыхание обжигало кожу Аллена, а Канда, ничего не соображая, водил губами по его груди и соску. Седовласый осторожно толкнул его в плечи, и обессилевшее тело рухнуло в кресло.       Аллен несколько раз набрал полные легкие и шумно выдохнул, а потом слез со стола и, подобрав свою одежду, стал одеваться. Канда со спущенными штанами, развалившись в кресле, пытался отдышаться. По его безжизненно свисающей руке стекала белая вязкая жидкость. Ухмыльнувшись, Аллен порылся в столе и, выудив из ящика салфетки, сунул их в его руку.       - До завтра, зайчик, надеюсь, ты будешь по мне скучать… - промурлыкал Аллен и вышел из кабинета. «Надо будет запасти его стол презервативами, а то как-то скучно даже…»       Канда вытерся, оделся и, развернувшись в кресле, уставился в угрожающе синеющее небо. Кажется, к вечеру пойдет дождь. По телу растекались волны тепла, в этот момент он чувствовал себя совершенно удовлетворенным этой жизнью. Но жить почему-то все равно не хотелось. Парень удобнее устроился в кресле и вцепился взглядом в чернеющий горизонт, пытаясь отрешиться от своих противоречивых чувств к Аллену и мрачных мыслей о матери, которую он вот уже полгода не видел, и был тому несказанно счастлив.       Глубоко вздохнув, японец поднялся и, открыв окно, впустил в комнату влажный воздух. Из офиса выбежал Аллен и куда-то направился. Слинял с работы? Значит, Канда тоже сегодня работать больше не будет. Все к чертям! Он раскинулся на кресле и закрыл глаза. Глупый сон вскоре сморил довольное тело, грозя Канде простудой и прочими, связанными со сквозняком неприятностями.