Сердце Дракона

Хоук смотрел на лица друзей, собравшихся в это утро на Расколотой горе, и понимал, что не зря он согласился на предложение Флемет, потому что его спутники, не задумываясь, сделали бы то же самое для него. А еще оставался Карвер, строптивый, но все равно любимый младший брат, чье бледное от волнения лицо застыло неподвижной маской. Рыжие брови Авелин угрюмо хмурились, Варрик машинально положил руку на приклад арбалета, Фенрис стоял чуть поодаль, не сводя настороженного взгляда с лица старой ведьмы. Лелиана замерла, глядя на Брайана. Флемет обвела собравшихся желтыми глазами, и произнесла: — Нет времени для предисловий. Порождения тьмы уже идут. Я объясню вам всем, что нужно делать. После того, как Хоук получит сердце Дракона и войдет в Тень, вы должны будете встать в круг и взяться за руки. И ни в коем случае, ни под каким предлогом не размыкать этот круг, хоть враг и будет пытаться заставить вас сделать это. Но запомните одно: если круг разомкнется, Хоук погибнет. Вейл уничтожит его. Вам понятно? — Понятно, — ответила за всех Авелин. — Подойди ко мне, мой мальчик, – сказала ведьма. Хоук подошел к ней. Лицо его было спокойно. — Сними перчатку с правой руки. Брайан привычным жестом стянул с правой руки кожаную перчатку и небрежно заткнул за пояс. — Протяни руку ладонью вверх. Флемет достала из-за пояса небольшой блестящий кинжал, и одним махом разрезала ладонь Хоука до запястья. Еще одно такое же движение – и ведьма разрезала руку себе, а потом прижала свою ладонь к ладони Брайана. Ощущение было такое, будто в его руку перетекает жидкий огонь. Порез горел нестерпимо, и Хоук стиснул зубы, чтобы не выказывать слабости. Желтые глаза Флемет не отрывались от его глаз. Лелиана же не смогла удержаться от испуганного вскрика. Лицо Брайана словно осветилось каким-то внутренним светом, и этот свет не был благом для Хоука. Заострившиеся как у покойника черты его исказила гримаса боли, взгляд помутился, казалось, что Хоук вот-вот упадет в обморок. Флемет крепко держала его руку в своей, и Лелиана увидела, как между их ладонями просочилась капля черной крови и упала на землю. Спустя несколько минут ведьма отняла свою руку. Хоук почувствовал, как огонь в его жилах угасает. На перепачканной кровью ладони виднелся длинный белый шрам. А через минуту следы крови полностью исчезли. Остался только шрам, но выглядел он сейчас так, будто Хоук случайно порезал руку лет десять назад. — Теперь ты готов, – сказала ведьма. – Идем. — Могу я сказать пару слов друзьям и брату? — Только быстро. Время не ждет. Хоук кивнул и шагнул к своим спутникам. — Береги себя, — сказала Авелин, — а мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты вернулся оттуда целым и невредимым. — Мы с тобой, большой брат, – поддержал Карвер. — Впервые не знаю, что сказать, – тихо произнес Варрик. – Ну, в общем, мы с эльфом тоже посодействуем твоему возвращению, Хоук. Фенрис просто кивнул. — Спасибо вам, – сказал Хоук. — Обещай мне, что вернешься, – вполголоса произнесла Лелиана и обняла его. Брайан прижал ее к себе. — Я вернусь, – прошептал он ей на ухо. Лелиана вздохнула и отпустила его. Брайан улыбнулся друзьям, потом подошел к Флемет, натягивая перчатку. — Я готов. — Чудесно. А теперь идем, я проведу тебя в Тень. *** Широкая дорога, вымощенная пыльным серым булыжником, извивалась среди холмов, где не росло ничего, кроме чахлых кустов с маленькими изжелта-зелеными листьями. На блеклом небе не было ни облачка, а солнце напоминало круглый и враждебный глаз неведомого чудовища, взирающего с высоты на новую добычу. Сквозь булыжную кладку пробивалась хилая трава, у которой не было ни единого шанса выжить под этим палящим солнцем. Хоук почувствовал, что вспотел, пока шел по дороге в сторону видневшихся за холмами остроконечных крыш, которые были угольно-черного цвета. В такой Тени он не был ни разу. Все вокруг было чертовски настоящим, таким же, как в его сне, когда он стоял на Расколотой горе вместе с Сэндалом. Жара, дорога, странное беззвучие кругом и отсутствие каких бы то ни было живых существ – все это было настолько реальным, что Хоук скорей признал бы сном свою собственную жизнь, нежели Тень, в которую он попал. Эта Тень была враждебной, она считала его чужеродным элементом и была бы не прочь избавиться от него, извергнуть из себя словно отраву. Хоук вынул из чехла посох, и удивился, что вместо старого доброго посоха Уравнителей у него в руках вдруг почему-то оказался посох его отца, Малкольма Хоука. Набалдашник, сделанный из дерева древнего сильвана, изображал обнаженную женскую фигуру, раскинувшую руки в стороны, словно собираясь взлететь. За спиной у фигуры находился вырезанный из того же дерева полумесяц. Само древко было покрыто искусными тевинтерскими узорами, а острие представляло собой длинное лезвие из неизвестного металла. Этот посох Брайан помнил с детства. После смерти отца мать была вынуждена продать любимое оружие мужа, чтобы насобирать денег на похороны. А теперь Хоук снова держал его в руках и обрадовался, словно встретил друга на чужбине. Древко удобно легло в ладонь. Он продолжал путь, замечая, как остроконечные крыши становятся все ближе. Солнце на небе не двигалось, так и висело в зените словно приклеенное, поэтому Хоук даже приблизительно не мог определить время, просто шагая по пыльной дороге. Вскоре он заметил перед собой массивные ворота – вход в Черный город. Ворота были открыты, словно город ждал его появления. Медленно пройдя по мосту через ров, где плескалась жуткая черная вода, Хоук вошел в город. Ворота захлопнулись за его спиной. Он прошагал на площадь, от которой лучами отходили несколько улочек, узких и кажущихся заброшенными. Но это было лишь иллюзией. Маг сразу почувствовал, что за ним неотрывно наблюдают чьи-то глаза. Хоук огляделся, пытаясь определить направление, по которому ему надо идти. Долго оставаться в этом месте ему не хотелось. Но сколько он ни пытался, определить свой путь он не мог. Брайан закрыл глаза и чуть не вскрикнул от удивления – перед ним вместо привычной темноты были все те же очертания жутковатой площади Черного города, и на этой картинке по одной из улочек извивалась светящаяся молочно-белая дорожка. Открыв глаза, он пошел по этой улочке, которая, в конце концов, привела его к большому дому с широкой лестницей и мраморными колоннами. За портиком виднелась тяжелая дверь. Он снова закрыл глаза, словно проверяя свои предчувствия. Они не обманули: светящаяся дорожка вела именно к этой двери. Рациональное в этом мире не работало, и Хоук доверился инстинктам. Именно они говорили о том, что Вейл где-то неподалеку, возможно, в этом самом доме с мраморными колоннами, в который он сейчас входил, осторожно закрывая за собой дверь. Внутреннее убранство дома напомнило ему особняк Фенриса, каким Хоук увидел его впервые. Лестница напротив входа, боковые коридоры справа и слева. И непередаваемый дух заброшенности и запустения, который царил в особняке Данариуса, когда Брайан и его спутники впервые переступили его порог. Фенрис ничего не менял в его убранстве, но присутствие лириумного воина делало особняк хоть немного похожим на человеческое жилье. Этот теневой особняк не выглядел так, словно в нем есть хоть кто-то живой. В углах высокого лепного потолка свисала тонкой бахромой разорванная древняя паутина, на полу и перилах лестницы лежал толстый слой бурой пыли. Дом был необитаем, но Хоук все равно чувствовал, что Вейл где-то здесь. — Выходи! – крикнул он. Ответом ему была тишина, вязкая и пугающая. — Я все равно найду тебя, Вейл! Не выпуская из рук посоха, Брайан прошел по лестнице и поднялся на второй этаж. Наугад открыл одну из комнат. Едва он шагнул внутрь, как его окутала непроницаемая тьма. Он замер на месте. Кто знает, что или кто таится в этой темноте? Пальцы мага крепче сжали посох. Внезапно он услышал шелестящий звук, и перед его глазами в кромешной тьме показалась вдруг дорога, вымощенная прозрачным, словно сделанным из хрусталя кирпичом. Дорога прорезала темноту подобно светящейся стреле. Хоук сделал осторожный шаг. Ничего не произошло. Дорога не исчезла, она по-прежнему уводила куда-то вдаль, словно и не было никакой комнаты – тьма казалась бесконечной. Хоук сделал еще один шаг, потом еще и еще. И вскоре дверь комнаты за его спиной совсем скрылась из виду, а спустя еще пару шагов, Хоук уже начал сомневаться, была ли эта дверь на самом деле. Теперь он сосредоточился только на дороге. Очень скоро ему стало ясно, что сходить с нее нельзя ни под каким предлогом. Потерять светящуюся дорогу значило остаться навсегда в этой кромешной тьме. Внезапно он увидел впереди, по правую руку от себя, одиноко стоящую человеческую фигуру. Это была его мать, Лиандра, но не то страшное чудовище, которое создал Квентин, а молодая цветущая женщина, какой Хоук часто видел ее во сне. Он замер, не в силах подойти к ней. Лиандра ласково улыбнулась и в ее синих, как у сына глазах зажглись веселые огоньки. — Здравствуй, сынок, — проговорила она, — я ждала тебя. Как долго я тебя ждала! — Мама? Меньше всего Брайан ожидал встретить здесь собственную мать. Но глаза не обманывали его – перед ним действительно стояла Лиандра Хоук, и причем выглядела она моложе возраста, в котором умерла. — Что же ты не обнимешь меня? — спросила Лиандра, чуть разведя в стороны руки, словно желая обнять Брайана. Она стояла на обочине светящейся дороги, и чтобы подойти к ней, Брайан должен был покинуть спасительные прозрачные кирпичи. Какая-то часть его знала, что делать этого ни в коем случае нельзя, но вместе с тем, желание подойти к матери, и обнять ее было настолько непреодолимым, что Брайан вплотную подошел к краю дороги. — Ну, что же ты медлишь? — ласково улыбаясь, спросила Лиандра. – Неужели ты не хочешь обнять свою маму? — Я…не могу, — через силу выговорил Брайан, сопротивляясь своему желанию сойти с дороги. – Я должен…найти… Вейла. — Тебе больше не нужно искать его. Вейла здесь нет. Какое-то шестое чувство подсказало ему, что она лжет. — Я знаю, что он здесь, мам. Внезапно Лиандра преобразилась. Из красивой женщины она превратилась в бледный уже начавшийся разлагаться труп. На шее и на руках виднелись грубые швы, которыми некромант сшивал части ее тела. — Ты убиваешь меня, — простонала она, глядя на Брайана горящими глазами. – Я уже один раз погибла из-за тебя. Посмотри, во что он меня превратил! И это твоя вина, Брай, только твоя. Ты предпочел болтаться, демон знает где, со своими друзьями, вместо того, чтобы уделить внимание родной матери! И видишь, к чему это привело! Хоть теперь не будь же таким чудовищем и помоги мне! Медленно, словно во сне, Брайан занес ногу, и уже готов был поставить ее в черную пустоту, как вдруг в его ушах раздался насмешливый голос Варрика: — Портянки Андрасте, Хоук, и ты поверил, что это существо – твоя мать? Ты верно пьян, друг мой? Хоук вздрогнул, очнувшись от морока, и через долю секунды его ботинки уже твердо стояли на дороге. — Он играет с тобой, — теперь он слышал голос Авелин. – Борись с ним, Хоук, борись! Лиандра-призрак вскрикнула, словно тоже услышала эти голоса. На пальцах вдруг выросли чудовищных размеров когти. Призрак двинулся в сторону Хоука. — Моя мама никогда не звала меня Браем! — крикнул он, и призрак на секунду замедлил движение, словно что-то оттолкнуло его. – Она знала, что я терпеть не могу, когда меня так называют. Ты проиграл, Вейл! Взмах посоха – и кошмарный призрак охватило белое пламя. — Ты не моя мать! От его крика темнота вздрогнула, словно желе, а прозрачный кирпич на дороге засветился ярче. А через секунду тьма исчезла, а Хоук обнаружил себя в одной из заброшенных комнат старого дома среди паутины, пыли и отслоившейся штукатурки на стенах. Брайан вышел из комнаты и отправился дальше. Он чувствовал, что Вейл где-то здесь… Открыв дверь одной из комнат, Хоук, наконец, увидел его. Артур Вейл стоял посреди точной копии своего кабинета в Круге, и, щуря желтые глаза, внимательно смотрел на вошедшего. Справа у стола стояло эльфийское зеркало. В нем мерцали, переливаясь, зеленоватые огоньки. — Ну, здравствуй, Хоук, – проговорил Вейл. – Признаться, я не ожидал, что ты справишься. Не иначе, тебе кто-то помогал, и я даже знаю, кто это. Ну, да ладно, речь не об этом. Скажи мне, Защитник, что ты теперь намерен делать? — Избавиться от тебя и от твоего проклятого зеркала, — сказал Хоук. — Почему ты так жаждешь расправиться со мной? Не потому ли, что моя бабка напугала тебя сказками о чудовищах, которые якобы придут в этот мир? Старушка Флемет мастерица рассказывать сказки. — У меня к тебе личный счет. Твое зеркало убило Мерриль! — Мерриль сама убила себя, – возразил Вейл. – Взявшись за то, что не в силах была постичь, она сама подписала себе смертный приговор. Она променяла тебя на свою одержимость, Хоук и ты это знаешь. Хотя….если она тебе так дорога, я пожалуй верну ее, мне это вполне по силам. Он подошел к боковой двери и распахнул ее. В комнату осторожными шагами вошла Мерриль, живая и здоровая, и Хоук признался себе, что к этой встрече он был совсем не готов. Хоть разум и говорил о том, что эта Мерриль – иллюзия, созданная врагом, Хоук все равно ощутил радость оттого, что снова видит маленькую эльфийку. Улыбаясь, она пошла ему навстречу. Хоук остановился. Мерриль подошла к нему. Миг – и ее тоненькие руки уже обнимали Брайана. Он чувствовал тепло ее тела и знакомый запах волос, от которых пахло какими-то пряными травами. — Леталлан, — прошептала Мерриль, отстраняясь от него и гладя Брайана по щеке прохладной ладошкой. – Ты так устал. Тебе надо отдохнуть. — Мерриль, я … — начал было Брайан, но прохладная ладошка вмиг легла на его губы, заставив замолчать. — Не говори ничего, ладно? Пойдем со мной. Я не задержу тебя, Брайан. Просто мне так одиноко и холодно было там, и так хотелось снова увидеть тебя. Я ждала тебя, но ты не пришел. Почему ты так долго не приходил? Мне нужно было умереть, чтобы встретиться с тобой снова. — Прости меня, Мерриль, — сказал он, почувствовав, как сердце сжалось от боли. — Пойдем, — она взяла его за руку и повела за собой. – Тебе надо немного отдохнуть. Он вдруг почувствовал огромную гнетущую усталость, навалившуюся ему на плечи, словно огромный зверь. Мерриль была рядом – теплая, живая, настоящая. Она звала его отдохнуть, и право же, не будет ничего дурного, если он действительно немного отдохнет, избавится от этой усталости… Мерриль настойчиво потянула его за руку, и Хоук пошел было за ней, но крик Лелианы, казалось, разорвал тонкую ткань реальности. — Нет! Мерриль отшатнулась, словно Хоук ударил ее. Сам же Брайан вздрогнул, почувствовав, как правую руку обожгло огнем. Он опустил глаза и увидел, что шрам на ладони светится ярким оранжевым светом. — Убей меня – и потеряешь ее снова, – с издевательской улыбкой проговорил Вейл. – Оставь меня в живых – и я подарю тебе новую жизнь в лучшем мире, где тебе не надо будет спасать этот грязный мир и назойливых людишек, которые ничего не могут сделать сами без посторонней помощи! Он закрыл глаза, чувствуя руку Мерриль в своей руке. Противиться искушению становилось все трудней… — Брайан! – голос Лелианы вернул ему силы. – Помни, ты обещал вернуться! Улыбка Вейла поблекла, как только его взгляд встретился с взглядом Хоука. — Я достану тебя, ведьмино отродье! – крикнул Хоук, вскидывая руку ладонью вверх. Над пальцами взвился огненный шар. Фигура Мерриль поблекла, очертания ее расплылись, словно краски на плохой бумаге, да и весь чародейский кабинет Вейла исчез, словно и не было его никогда. Теперь Брайан и Вейл стояли лицом к лицу в ослепительной белизне, окружавшей их со всех сторон. Хоук не мог определить, комната ли это в старом доме, или что-то еще: этот белый свет был бесконечен и равнодушен и Хоук понял, что иллюзии закончились, и эта Тень – настоящая. Они одновременно сорвали с плеч посохи, приготовившись к битве. Хоук сразу понял, что Вейла легко победить не удастся – еще никогда ему не доставался такой сильный противник, который, казалось, угадывал следующий ход своего врага, и готовил контрудар. Ни один из магов не уступал другому в силе. Хоук едва успевал отражать удары, которые наносил Вейл. Запас магических, да и физических сил стремительно таял, но он чувствовал, что и противнику тоже приходится несладко. — Ты зря связался со мной, Хоук! – крикнул Вейл, взмахнув посохом, посылая в Брайана огненный шар. Маг едва успел защититься от пламени. Посох Малкольма со свистом рассек воздух, обрушивая на противника сноп искрящихся молний, и вдруг треснул пополам прямо в его руках. Вейл захохотал. — Достаточно! Я наигрался с тобой, Защитник Хоук – проговорил он, прочерчивая в воздухе какой-то странный знак. – Ты храбро сражался и за это я убью тебя быстро. Брайан почувствовал, что не может шелохнуться. Заклинание Вейла полностью обездвижило его. Вейл отшвырнул в сторону посох и направился к противнику, не сводя с него взгляда своих янтарных глаз. — Ты мой брат-враг, Хоук, — проговорил он, подходя к магу. – Честное слово, мне очень не хочется тебя убивать. Если бы ты только согласился на мое предложение тогда в Круге, мы смогли бы подчинить себе весь мир! Но ты же не за что не согласишься, верно? Можешь не отвечать, я вижу это по твоим глазам, Защитник. Что ж, жаль… Брайан понял, что через несколько секунд умрет. Вейл каким-то образом смог переиграть его. Но внезапно, маг почувствовал как его тело наполняется силой, вызвавшей страшную боль в правой руке. Оцепенение прошло. Он инстинктивно сжал пальцы в кулак. Ничего не подозревающий Вейл подошел к нему, и когда на ладони Артура зажегся ядовито-желтый смертельный шар, Хоук резко выбросив руку вперед, схватил врага за горло. Синее пламя охватило всю фигуру Вейла. Глаза его вылезли из орбит, черты чудовищно исказились. — Кровь…Дракона – прохрипел он, и это были последние слова Артура Вейла. Вскоре синее пламя полностью уничтожило его. Белое безмолвие вокруг словно закричало, и этот беззвучный крик заставил Хоука скорчиться от новой волны боли, к счастью, недолгой. От Вейла осталась лишь кучка дымящегося пепла. Хоук медленно, как слепой, подошел к посоху Первого Чародея и поднял его. Белизна распалась на множество крохотных частичек, и Хоук отключился. Очнулся он снова в комнате-копии кабинета Первого Чародея. Эльфийское зеркало все так же стояло у стола. Хоук подошел к нему и с размаху ударил набалдашником посоха по поверхности. Зеркало охнуло, словно живое, по нему зазмеились мелкие трещинки. Зеленые огоньки погалси. Хоук снова взмахнул посохом – и магический элувиан исчез в столбе оранжевого пламени.