О Долге и Терпении

Сегодня Румпельштильцхен загнал овец пораньше, в предвкушении приятного события. Судьба была к нему милостива – за вчерашний день он с лихвой окупил свою работу и собирался прийти сегодня к сыну не с пустыми руками. Он направился к дому Дороти, местной знахарки. Это была полноватая женщина с копной русых кудряшек, вечно выбивавшихся из-под чепца. Финли был ее младшим сыном, а старшими были две уже почти взрослые дочери. Румпельштильцхену всегда была по нраву благодушная и смешливая вдова, которая с теплотой принимала его мальчика и баловала радушием и чаем с ромашкой и мятой его самого, когда он приходил забирать поздно засидевшегося в гостях сына. Дороти учила мальчиков грамоте и счету и рассказывала о травах и ягодах, об их полезных свойствах. Хоть она и была одной из самых ученых женщин в деревне, она не ставила себя выше других и, похоже, мало замечала собственную значимость. Часто ее рассказы о целебных растениях и повадках лесных зверей скатывались в советы по приготовлению вкусной и сытной похлебки или правильному чесанию кота. Румпельштильцхен живо шагал к добротному, увитому плющом домику, где, по его расчетам, Бей и Финли должны уже заканчивать свой сегодняшний урок. Так даже лучше, подумал он, скидывая на спину соломенную шляпу, которая днем защищала его от еще весеннего, но уже яркого и не по сезону жгучего солнца. Его подарок придется как раз впору к уроку и может быть не только для развлечения, а и для учения. Постучав в низкую тяжелую дверь, он с усилием открыл ее и погрузился в облако терпких травяных запахов, которое всегда царило в этом доме. - Заходи, как раз к чаю! И смотри под ноги, дети сегодня считали! – раздался звучный голос знахарки. «Считали?» - недоуменно подумал Румпельштильцхен, чихнул и чуть не свалился на пол прямо на пороге кухни. По всему полу были разбросаны золотые головки зимних запасов репчатого лука. «Ах вот что дети считали», - усмехнулся про себя Румпельштильцхен и захохотал уже в голос, заметив на полу сосредоточенных детей, заваленных баррикадами луковых кос. - С прошлого года много заготовила, а мы как раз учим счет до ста, – пояснила происходящее Дороти, сидящая в большом деревянном кресле с вязанием на коленях. - Сегодня проходим деление. Вот они и делили, – улыбнулась она задорно. – Принес? - Ах да, сейчас, – Румпельштильцхен достал из сумки три мотка пряжи и отдал знахарке. - Как раз кстати, у меня только что предыдущий моток закончился, – женщина положила два мотка в корзину рядом с собой, третий к себе на колени и снова принялась за вязание, ловко соединив старую и новую нити. Румпельштильцхен был благодарен ей за то, что она взялась учить мальчика грамоте, и предлагал плату, хоть и до смешного скромную, но Дороти отказывалась, говоря, что ей все равно, сколько лоботрясов учить, одного или двоих. Согласилась она только на пряжу, которую он теперь не забывал ей регулярно заносить. - Па, мы сейчас лук соберем и все! - раздался голос Бея из-под кухонного стула. Румпельштильцхен сел на стул, поставив посох рядом с собой, и переложил сумку на колени, нащупывая свой подарок. Он усмехался про себя, зная, сколько сейчас будет визга. - Бей, у меня есть для тебя подарок. Подойди-ка сюда, – Румпельштильцхен поманил рукой сына, призывая его подойти поближе. Глаза Бея округлились, и счастливая улыбка расплылась по лицу, как масло по свежеиспеченному блину. - Мне? Сейчас? Вот прямо сейчас? - Держи и обращайся с ней аккуратно. Надеюсь, она будет не только интересной, но и полезной, – и Румпельштильцхен вынул из сумки тонкую, потертую, выцветшую, но еще целую и крепкую книгу. - Папа… - лицо Бея вытянулось, - книги ведь такие дорогие… Мы не можем себе этого позволить, – повторил он слова отца, столько сотен раз слетавшие с его губ. - Я купил ее вчера в городе, с лотка старьевщика, поэтому она совсем не такая дорогая, как новая. Кажется, кто-то любил эту книгу и читал ее часто. Теперь она твоя, береги ее. - Как она называется? – спросил Бей, принимая из рук отца книгу – его первую в жизни собственную книгу. - Вот сам и скажи мне, - улыбнулся отец, - ведь это тебе ее читать. Обложка была слишком затерта, чтобы еще хранить свое название, но титульный лист был целехонек. - Красавица и Чудовище. Сказка, – прочитал мальчик. Месяц пролетел быстро. Бей был захвачен по самую макушку своей книгой, читая ее по вечерам, разбирая слоги, а днем брал ее к Финли и Дороти, чтобы читать вместе. Он зачитывал отцу самые понравившиеся ему места, с каждым разом все меньше и меньше запинаясь на слогах. Уверенность в своем рыцарском будущем эта книга у Бея только укрепила. Румпельштильцхен не раз служил разнообразными декорациями для игры сына, когда Финли не было рядом, то играя роль отца Красавицы, то крестьянина, то Чудовище, то коня. Последняя роль нравилась ему больше всего – от него требовалось просто спать, а история про раненного коня сама оборачивалась вокруг него. Сегодня он играл Чудовище. Бей стоял перед ним, терпеливо выжидая. Чудовище должно было произнести благодарственную речь, посвященную его спасению от жестоких крестьян этим доблестным и благородным рыцарем Бейфаером. Румпельштильцхен проглотил свою ложку каши, с грустью озирая тарелку Бейфаера, которая уже успела остыть. - Спасибо тебе, о великий рыцарь. В благодарность я дарю тебе… невесту! Да, у меня в замке есть Красавица, ее и забирай, и живите вместе долго и счастливо, конец, – рассказал свою речь Румпельштильцхен, копируя глупые жесты и манеры господ. - Нет, папа! – возмутился мальчик, - Красавица должна быть твоей невестой! Ведь это тебя она полюбила, рассмотрев твою прекрасную душу сквозь ужасную внешность! Румпельштильцхен покачал головой. Бей часто отдавал ему роль чудовища, вручая ему в руки метлу, обозначавшую теоретическую девушку. Это была единственная «девушка», которую он держал в руках со смерти Милы. Темными, поздними ночами он позволял прокрадываться в свою голову сладкой мысли о новой жене, доброй девушке, которая будет заботиться о Бее и позволять Румпельштильцхену заботиться о ней. Днем он с негодованием отгонял от себя эти мысли, глупые мечты о несбыточном. А в последние дни Бей все не уставал напоминать ему о том, что у него есть невеста. Честное слово, думал Румпельштильцхен, играть роль Красавицы было гораздо проще. - Ты скажи, рыцарь, идешь со мной завтра в город? Пряжи не много в этот раз, могу справиться и без тебя. Бей моментально перестал размахивать своей заточенной палкой-мечом и сел на лавку, мгновенно приобретя решительный и сосредоточенный вид. - Да, папа, у нас ведь есть важное дело в городе. Румпельштильцхен непонимающе моргнул. - Это какое же? - Белль! Я обещал помочь ей, помнишь? Стать рыцарем по-настоящему, не понарошку, и помочь ей. Завтра я иду в город тоже. - Что же ты придумал, как будешь помогать своей Красавице? – поинтересовался отец. - Я знаю, папа, я не могу принести ей еду или одежду или дать дом, ведь у нас самих ничего лишнего нет. Но я знаю, что самый главный подарок - тот, что действительно дорог сердцу. - И что же ты ей подаришь, сынок? – спросил Румпельштильцхен осторожно. - Самое ценное, что у меня есть, папа. Мою Книгу.