Излечи меня

Я понимала, что если бы не было интернета, я не смогла бы так просто уехать. Без интернета я не смогла бы сказать таксисту, куда ехать. Я не смогла бы купить билет, тем более хороший. Не смогла бы выслушать всех указаний. Хорошо, что стюардессы в самолёте знали русский язык и относились ко мне с почтительностью и вниманием, ибо я была единственным пассажиром с ребёнком на этом рейсе. И потому долетели мы с комфортом. Без интернета я не смогла бы узнать, где находится круглосуточная касса, чтобы поменять фунты на рубли. Не смогла бы узнать расписание поездов, которые довезли бы меня домой побыстрее. И я понимаю, что мне повезло. И вот сейчас, находясь в знакомом городе, я выдохнула с облегчением. Мой путь занял всю ночь, и ранним утром в субботу я выходила из вокзала, держа сына на руках и волоча за собой единственный чемодан. Летели мы ночью, и Филя спал почти всё время, как и остальные пассажиры. Я же смогла поспать всего час, потому что очень волновалась. Как только приземлилась и включила телефон, звонки не замолкали. Алек уже явно понял, что произошло. Сначала я хотела заселиться в гостиницу и переночевать там, а уже сегодня утром отправиться домой, но не хотела терять времени. Он уже мог вылететь следом. Мне ужасно тяжело представлять, что Алек почувствовал, когда понял, что где-то кроется подвох. Думаю, он заметил его сразу, как только Шантри передала ему, где я и что собираюсь сделать. Наверное, он прочитал в её мыслях, что я беременна. И всё понял. Я уехала сделать ему сюрприз? Смешно. Ведь это плохой сюрприз. К тому же я не умею готовить, и он это знает. Следовательно, никакого ужина и не могло быть. Надеюсь, он не разозлился на Шантри из-за того, что она наивно поверила мне и отпустила с ребёнком непонятно куда. Наверное, он всё же съездил и проверил. И потом… всё. Мне очень жаль. Но я не могла иначе. Потому что… я боюсь. Я боюсь, что он будет на стороне своей семьи, которая обычно чтит все правила. Боюсь, что он, даже если захочет, не сможет меня защитить. От них. Даже Шантри это осознавала, оттого, наверное, была такой грустной. Потому что она сама выхода не видела. И только я его нашла. Меня будут искать. Алек сам приедет за мной, и потому мне придётся спрятаться у родителей и там пережить всё это. Если будет хоть какая-нибудь угроза мне и малышу, которого я жду, я сделаю всё, я запрусь дома и не буду выходить, я уеду в любые дебри, чтобы дождаться рождения этого ребёнка. И когда он родится, они ничего не посмеют ему сделать. В родном городе было довольно тепло. Пускай солнце ещё только показалось на горизонте (хоть за вечными зимними тучами его и не было видно), воздух не был прохладным. Дышалось свободно, под ногами был свеженький хрустящий снежок, который ещё не успели счистить. Город-то довольно культурный, на тротуарах обычно нет ни корок льда, ни снега, лишь голый асфальт. Филе, похоже, тоже было довольно комфортно. Всё же дома всегда лучше, чем на чужбине. Климат здешний мне подходит больше. Когда я вызывала такси, всё думала, куда мне стоит поехать сначала. К Кире, которую я обманула, или же к родителям, которых я тоже обманула, а если ещё и заявлюсь с ребёнком, то что им скажу. Я решила поехать к Кире. Она девушка спокойная и сможет выслушать все мои исповеди. Я попытаюсь, обойдя всю суть, рассказать ей проблему в общем. А потом уже следует уехать к родителям. И им тоже всё рассказать. Потому что больше нет выхода. Я, конечно, не скажу, что беременна. Пока что. Но они смогут меня спрятать, если мне понадобится помощь. Утро раннее, и в квартиру я зашла очень тихо, хотя мне и с трудом верилось, что Кира может быть дома. Всё же субботнее утро, она могла ночевать у Кирилла. Или же Кирилл здесь, что нежелательно. Но как только я разделась, то оказалось, что я была неправа в обоих вариантах. Кира была дома и одна. Она выбежала из комнаты сразу же, как я сняла крутку, посадив ребёнка на диван, а потом приступила и к его одежде. В пижаме, растрепанная, она была очень напугана утренним гостем, и если бы у нас был газовый баллончик или шокер, она ими воспользовалась бы. В руках она держала дезодорант и наводила его на меня, когда показалась. А потом резко опустила руки и прошептала: — Тася? — Ну, привет, — улыбнулась я, стягивая с лениво лежащего ребёнка комбинезон, затем шапочку. Как только оказался на свободе, Филя сел и потянулся ко мне, и я, сев на диван, посадила его себе на колени. — Это он? — Кира поставила дезодорант на столик и подошла ко мне. Она сонно потёрла глаза и присела на корточки перед нами. — Да. Это Филипп. — Я взяла его ручку и забавно помахала Кире, и мальчик усмехнулся, икнув. — Похож… — шепнула Кира и посмотрела на меня, надеясь увидеть реакцию – плохую или хорошую. — Похож, — кивнула я. Мне не было больно, когда я думала об Алеке. По представлению Киры, на меня должна была накатить волна ярости. Или ненависти. Но ничего этого не было. Грусть только, потому что я винила себя в том, что происходит сейчас с Алеком. А с ним явно ничего хорошего не происходит. Кира провела по золотым кудряшкам Фили, и тот улыбнулся ей своей милой, неловкой улыбочкой. — Где он был? — Кира присела на диван рядом со мной. — У Алека. Он был у Алека. Девушка нахмурилась и передёрнула плечами. — И как вы нашли его? Расскажи мне всё. Я… не понимаю. — Кажется, она упорно думала, пытаясь всё представить. Мои слова привели её в замешательство. Кира думала, что Алек уехал. А если он уехал, то мы не могли найти его, а тем более Филю. А если и нашли, то что с ним сделали? — На самом деле, все эти две недели Филя был не только у Алека. Он был и у меня тоже. — Это как? — воскликнула девушка, и Филя испугано вздрогнул, и потому Кира попыталась взять себя в руки. — Когда я уехала тогда, я отправилась не к родителям. А к нему. И Филя был у него. Девушка прищурилась. Потом нахмурилась. Лучше б она не напрягала мозг, ей всё равно никогда не догадаться, что с нами происходило. И я надеюсь, она поверит мне сейчас, когда я ей расскажу о своих путешествиях. — В общем, мы поженились, — выпалила я. Лучше же начинать с этого, тогда она поймёт всю сложность. И почему я поехала с ним в Великобританию. И почему сбежала. — Что? — прохрипела подруга, выпучив глаза. Я подняла левую руку. На безымянном пальце было два кольца. Я и не думала снимать их или менять руки, хотя лучше бы мне это сделать, но не сейчас. Сейчас всё хорошо. — На этом настояла его семья. И я тоже не видела выхода. — Кира хотела что-то сказать, но я подняла руку и остановила её. — Просто послушай. Он живёт не в России. Он даже не русский. — Я перевела дыхание. — Он британец. Англичанин. И у него богатая могущественная семья. — Какая разница, какая у него семья? Он виноват и должен за всё заплатить. — Подожди, послушай! — воскликнула я, и сынок в руках снова испуганно сжался. Я перехватила его и прижала к себе, поглаживая по спинке. — Я не хочу его ни в чём обвинять. Я хочу всё рассказать по-нормальному. Мы уехали туда и поженились. — Как? Ты всё это время… — Была там, — подтвердила я. — Вместе с Алеком и Филей. И неделю назад, ровно неделю назад я стала его женой. Достав телефон, я поискала в нём и нашла фотографию со свадьбы, которую сделала Шантри. Я и Алек. Я в свадебном платье, немного пьяная, но улыбчивая, прижимаюсь к мужу, который держит в руках Филю в костюмчике. Сзади на фоне жёлтые гирлянды, что висели на стене, и цветы. И я протянула телефон Кире. Она хмуро уставилась на фото. — У нас с ним всё хорошо, в отношениях порядок. Почти. — Я пожала плечами. — Но вот с его семьёй… — Что с ними? — Не очень всё складно. В общем, я уехала, и теперь, можно сказать, в бегах. — Я забрала телефон у девушки и положила рядом с собой. — Они живут в огромном мрачном особняке, вокруг которого забор, а ближайший большой город в часе езды минимум. — Жуть. И что ты собираешься делать? — Поеду к родителям. Там я смогу чувствовать себя в безопасности. Алек приедет за мной, я уверена. Но… если он будет на стороне своих родных, я не вернусь к нему. Как представлю, что меня ждёт, становится ужасно. Я уже не представляю себя без Алека. Я привыкла быть втроём, и то, что происходит сейчас, меня пугает очень сильно. Я не хочу… ничего плохого! Я хочу быть с Алеком, с Филей. И этого ребёнка, который был зачат только вчера, я тоже хочу! Почему я не могу просто быть счастливой и без всяких ограничений? — Но ты же сказала, что они богаты и могущественны. Ну, семья его. А если они постараются, не знаю, вернуть тебя? — Я им и не нужна по сути. Им нужен только Филя. — Я прижала малыша сильнее к себе, но нежно, со всей моей любовью. — Но со мной им тоже придётся что-то сделать. Я надеюсь, что Алек любит меня достаточно сильно, чтобы убедить родных не вредить мне. — Неужели они такие твари? — Старшие, возможно. Если они поставят себе цель вернуть ребёнка любой ценой, то они её выполнят. Но Алек и его сестра другие. Пока ещё. Кира снова нахмурилась. — Алек… Что-то я снова не понимаю. Ты говоришь о нём так, будто всё простила. — Нет. Не простила. Но хочу. И стараюсь забыть это, ведь он хороший. Очень хороший человек, который ради меня на многое готов, наверное. — Например, он женился на мне, хотя так уже давно никто не делает. И он превратил меня в себе подобную. Он успокоил меня, дал понять, что с ним я в безопасности. Была в безопасности, пока опять вдруг не нарушилось очередное правило из-за меня. Кира посмотрела на меня с сомнением. Я знаю, что веду себя странно, что не должна бы так просто смиряться с тем, что происходит, но таковы мои чувства. Я позавтракала и сходила в магазин, чтобы купить еды для Фили. Впервые это делаю, обычно слуги занимались покупками, и я надеялась, что всё делаю правильно. Я как примерная мамаша читала составы всех продуктов, чтобы не навредить ребёнку, выбирала лишь те вкусы пюре, которые он любит, рассматривала разные варианты. Так хотелось немножко задержаться в нашей с Кирой квартире, отдохнуть от суеты, от четырёх стен. Хотелось посмотреть телевизор, где все говорят по-русски. Ах, как мне не хватало моего родного языка. Я широко улыбнулась продавцу на кассе, когда она говорила мне сумму покупки, и она точно удивилась или даже подумала, что я сумасшедшая. Но сама я понимала, что нужно двигаться дальше. Здесь я не чувствую себя в безопасности. Меня никто не защитит. Кира поняла меня, когда я сказала, что хочу пожить пока у родителей. До приезда Алека. Ей я сказала, что он должен вылететь сегодня, как мы с ним и собирались. В любом случае, он поедет за мной. Я снова собрала вещи. Те, что прихватила с собой из Англии, я оставила и разложила по ящикам, а свои старые, более тёплые, упаковала. Пришлось взять ещё один чемодан, иначе ходить было бы не в чем. А ещё я очень надеялась, что у родителей где-нибудь в гараже найдётся детская коляска, потому что таскать ребёнка вот так всё время очень проблематично. А в моём положении ещё и не безопасно. Кира посадила меня в такси и поцеловала напоследок, пожелала удачи. А она мне понадобится. Хотелось бы верить, что всё пройдёт успешно. Надеюсь, мама не распсихуется снова, не придётся ругаться. Надеюсь, хотя бы папа выслушает меня. Я очень волновалась и глядела на Филю, чтобы успокоиться. Он был умиротворён, как всегда. Ему-то волноваться не о чем. Его вряд ли волнуют все эти проблемы в наших с Алеком семьях. Как же страшно… Родной дом я узнала бы из тысячи. Мы остановились рядом с ним, и я вылезла наружу, взяла Филю. Вежливый водитель помог донести багаж до порога. И позвонила в дверь я только тогда, когда он уехал. Я пыталась представить лицо мамы, когда она увидит меня с ребёнком на руках. Причём тем самым ребёнком, моим ребёнком. И мои представления сбылись. Кружка, которая была у мамы в руках, разбилась, но мама не двигалась и смотрела на меня и на Филю огромными глазами. Даже папа заволновался и подошёл к двери. Ему я улыбнулась, надеясь, что с ним-то могу контактировать. Мама, похоже, уже совсем оцепенела. Надеюсь, моя улыбка не показалась им безумной. Это странно, наверное, пропадать где-то две недели, потом заявиться с потерянным ребёнком. — Привет, — сказала я и переступила через порог, таща за собой чемоданы. Папа помог мне и взял оба, вкатил их и оставил у стены. Я прошла к дивану и, наконец, освободила нас с Филей от пут. — Тася… — шепнула мама, всё ещё стоящая у двери. Папа уже собирал осколки, а я глянула на родительницу уверенно, чтобы она не подумала вдруг, что я спятила. Честное слово, я очень боюсь того, что они подумают. И не будет ли от моих слов обратного эффекта. Вдруг они опять запрут меня, только уже здесь? И Филю тоже. Вдруг, если Алек заявится, они вызовут полицию? Вот только выбора у меня вроде как нет. Мама робко подошла ко мне. Она пялилась на меня с таким удивлением, будто призрак увидела. Папа же наоборот, хоть и был немного взволнован, очень быстро собрался и, усевшись рядом со мной, посадил рядом маму, и только потом задал вопрос, который волновал их обоих. — Как ты нашла его? Я подумала лишь секунду. — Алек нашёл, — ответила я и глянула на маму, которая нахмурилась. — Алек? Твой парень? Я кивнула, а папа с подозрением прищурился. Похоже, мама забыла упомянуть о моём парне. Потому, наверное, что знакомство Алека и мамы произошло в тот день, когда я всё вспомнила. И этот короткий эпизод просто вылетел из головы. — Парень? У неё… парень? — спросил папа, поглядев на маму. — Он мой муж, — выпалила я. Как и в случае с Кирой, я решила просто всё быстро вывалить на них. А потом уж пусть сами думают. — И Филин отец. Я спокойненько глянула на них. Папа всё ещё был в замешательстве, но мама тут же зыркнула на Филю, перевела взгляд на меня, потом снова на малыша. Я замечала, как искажается её лицо, как бледнеет кожа, и лишь шея покрывается красными пятнами, а рот открывается, но крика нет. Понимаю, каково это для неё. Она видела моего обидчика прямо перед собой, я привела его в дом, познакомила их, а потом говорю вот это. Похоже, папа сообразил, что к чему. Он подскочил, напугав Филю, и малыш тихонько всхлипнул и прижался ко мне для защиты. — Какого грёбанного хрена?! — взвыл он. — Тася, ты вообще соображаешь, что говоришь?! Я никогда не слышала, чтобы папа так орал. По крайней мере, на меня. Я всегда была его любимой маленькой девочкой, которую он защищал и оберегал. И сейчас я не испугалась его крика, я лишь изумилась. И только Филя захлюпал носом, прижимаясь ко мне. Я повернула его к себе лицом и приобняла, он доверчиво уткнулся носом в мою шею, я кожей чувствовала его слюни, но не было отвращения. — Какой ужас… — прошептала мама. — Какой ужас. Он был здесь. Он был здесь. Мне показалось, что она не в себе. Закрыв лицо руками, она принялась качать головой. Мысли о моём обидчике долго не давали им покоя, они хотели справедливого наказания для него. Но вместо этого я вышла за него замуж. Я посмотрела на папу, который просто молнии метал взглядом. Я никогда раньше не видела его таким злым. Сцепив зубы и сжав кулаки, он стоял, весь дрожа от напряжения, смотрел куда угодно, только не на меня. Филя, которого, похоже, отпустило, расслабился, и я посадила его себе на колени, но к бабушке и дедушке он так и не поворачивался. Слёзы всё ещё были на его красных нежных щёчках, но он больше не всхлипывал. Но зато началось икание, тихое, но частое. Наконец, я дождалась, пока отпустит всех. Мама, поникнув, опустила руки и уставилась на них. Она заламывала себе пальцы до хруста, ковыряла дорогой маникюр. Папа налил себе выпить и сел на краешек дальнего от меня кресла. Мы провели в тишине десять бесконечно долгих минут, только Филя икал. Хотела бы я уметь читать мысли, как Алек. Хотела бы знать, что мои родители обо мне сейчас думают, какими словами обзывают свою неразумную дочь. — Так, говоришь, муж? — спросил папа. Его голос, похоже, вернул маму к жизни, и она, вздрогнув от испуга, ахнула и снова начала мотать головой, как помешанная. — Да. — И какого же… — Он хороший человек, пап, — перебила я. Не хотелось снова слышать его ругательств. — Он не заставлял меня. Я сделала это по доброй воле. — И это чистая правда. — Он любит меня. Папа поднял на меня глаза. Потом перевёл взгляд на Филю, а с него бросил взгляд на мою левую руку, на которой сияли два кольца, на одном из которых был огромный сверкающий бриллиант. Он усмехнулся, помотав головой, и отхлебнул из своего стакана. — Но его семья, она… меня немного пугает. Поэтому я и приехала. — Пора было приступить к сути, пока они не выгнали меня к чертям. — Они богатые, странные. И я боюсь, что если что пойдёт не так, они захотят избавиться от меня, оставив Филю себе, конечно же. Я посмотрела на малыша. Сидел он смирно, но я чувствовала, что он будто затаился. Он, наверное, ощущает опасность. Не знаю, насколько у детей его возраста развиты инстинкты, но я никогда его не видела таким тихим. — Богатые? Богаче нас? — В разы, — подтвердила я, коротко кивнув. — У них огромный особняк в Англии, куча выдрессированной прислуги, личные водители и много-много правил. — Англия? Ты всё это время была в другой стране? — оживилась мама. — Да, — ответила я. Они с папой переглянулись, и я устало вздохнула. — Пора бы вам привыкнуть, что я уже не домашняя девочка. Я не хочу, чтобы вы запирали меня где-либо, даже если считаете, что это ради моей безопасности. — Тася, но мы не… — начала мама, но я перебила. — Вы так и делаете. И если папа и был против, он всё равно шёл у тебя на поводу, потому что ты психовала и скандалила. А мне ведь всего-то и нужна была свобода, чтобы я сама могла вновь привыкнуть к миру, от которого вы меня отгородили. Я хотела, чтоб было так, как до всего того ужаса. Мама смотрела на меня с удивлением. Впервые, наверное, она поняла, о чём я говорю. Впервые не думала о своей правоте, не зацикливалась на своих действиях. Папа же просто кивнул и вновь отпил немного. — А сейчас я хочу попросить у вас защиты. Убежища даже. И я надеюсь, что вы поможете мне, не смотря ни на что. — Удивительно, собственная дочь приходит и просит пожить в её родном доме, — буркнул папа. — Конечно, оставайся. У нас на чердаке есть коляска, сможешь с ним гулять. И кое-какие детские вещи, если нужны. — Да нет, все его вещи я собрала. — Правильно ли я понимаю, что ты сбежала. От своего… мужа. — От его семьи, — уточнила я. — И если он приедет за мной и скажет то, что я хочу услышать, я вернусь к нему. — Твой муж чудовище, — пробормотал отец. — Нет. Он лучше, чем кто бы то ни был. — Я встала и, перехватив сына поудобнее, пошла наверх.