Излечи меня

Сон всё никак не уходил. Я понимала, что нахожусь на грани грёз и реальности, но меня будто ухватило что-то, что не позволяло мне покинуть тот, другой мир. Мир моих кошмаров. Без Алека я была не в состоянии даже спать спокойно, не чувствовала себя под защитой. И снова я была разбита даже после долгого сна. На часах было двенадцать дня, Фили рядом не было, и, скорее всего, его забрала мама, чтобы не будить меня, ведь в самолёте я не поспала и пары часов, а потому была обессилена. Мама предложила свою помощь с сыном, и я согласилась, потому что ещё не могла привыкнуть к тому, чтобы в одиночестве управляться с маленьким ребёнком. Няня хоть и на краткий срок, но приходила на помощь ко мне раньше. Вчера я пыталась справиться сама и делала всё почти идеально, только мама замечала мои косяки и исправляла. Как только мы приехали, она начала суетиться на кухне, сбегала в магазин за продуктами и детским питанием, чтобы питалась и я, и ребёнок. Папа достал из гаража высокий детский стульчик. Коляску они нашли только прогулочную, кроватки вовсе не было, всё давным-давно увезли к бабушке в Подмосковье. Там у родителей был большой деревенский домик, вокруг которого был огород. Они называли это дачей, но у меня язык не поворачивался так называть этот «коттедж». Мы ездили туда примерно на месяц каждое лето, но после выпускных экзаменов в одиннадцатом классе я там не появлялась. По понятным причинам. Сначала было главным моё поступление, потом моё лечение в дурке. Даже странно было понимать, что я всё это пережила. А ещё страннее – что я могла бы быть счастлива после всего этого. Я перевернулась на спину и зевнула, посмотрев в потолок. Было уже светло и, что странно, солнечно. А завтра же тридцать первое декабря, затем уже новый год, который я собиралась отпраздновать с Алеком здесь, в родном городе. Только наша маленькая семья. Только… Я положила руку на живот под одеялом. Внутри меня этот маленький комочек только формируется, чтобы стать полноценным человечком. Я буду обожать его, дам ему всё необходимое. Я лишилась восьми месяцев с Филей, когда он родился, но я не хочу лишаться этого ребёнка. Пусть мне для этого придётся прятаться. Я потянулась к тумбочке и нашла телефон, который стоял на зарядке. Включила его и, к удивлению, не обнаружила ни одного пропущенного. Возможно, Алек перестал стараться? А возможно, решил сразу принимать меры. По моим подсчётам, ночью он должен был приземлиться в Москве, а значит, он или уже приехал в город, или на пути сюда. Страшно мне не было. Почти. Какая-то часть меня всё же не верила, что Алек сможет пойти против семьи, потому что ему с детства промывали мозги этими их дурацкими правилами, и даже если он поклялся защищать меня и Филю, эта клятва может не распространяться на ребёнка, рождение которого нежеланно не только в клане, а в их сообществе колдунов в принципе. Промывка мозгов с детства – это опасно. Даже если ты хочешь доверять человеку полностью, ты не можешь, не должен этого делать. Я всё вспоминаю глаза Шантри, когда я сказала ей о беременности, да даже взгляд их с Алеком отца. Испуг, жалость ко мне. Будто они уже знали, что неизбежен мой путь в больницу. Ну уж нет! Я села на кровати и кинула взгляд на раскрытый чемодан, который я не успела разобрать. Я была под надёжной защитой родителей, вот только здесь Алек меня всегда найдёт. А я хотела поговорить на безопасной территории. Власть и большие деньги могут привести к чему угодно. Например, к похищению матери и ребёнка. Я не могла представить этого, лишь фильмы вспоминала с подобными раскладами. А в жизни я никогда такого не встречала, но и такое случается. К тому же я не могла сказать, до какой степени клан Валентайнов верен правилам. Умывшись и переодевшись, я вышла в коридор на втором этаже. Здесь уже было слышно попискивание Фили и сюсюканье мамы. Сидя на диване, она поднимала его и опускала на ножки, малыш неустойчиво стоял с её помощью, потом бухался, но не успевал приземлиться, как мама снова поднимала его в воздух, вызывая у мальчика восторженный смех. Он летит, он под защитой, и ему нипочём эта невесомость, всё под контролем. — Привет, — проговорила я ласково, когда Филя бросил на меня взгляд и отвлёкся от весёлого занятия. Я дружелюбно помахала ему рукой и, обойдя диван, села рядышком и перехватила мальчика сзади, когда он сел на попу. — Хорошо спалось? — обеспокоенно спросила мама. Я не стала замазывать синячищи под глазами. А кожа всё равно какая-то зеленоватая. — Не очень, — помотала я головой. — Снова кошмары? — Лицо мамы исказилось от жалости ко мне. Я кивнула и потёрла лоб, голова начинала болеть. — Всё тот же единственный кошмар? — Нет. Он… давно уже не… не актуален. — Я пожала плечами. — Теперь мой страшный сон – его семья. Снилось, будто они – чёрные фигуры, тени. И у них не руки, а чёрные щупальца. Я стояла в коконе рук Алека, держа сына в своих. Я прижимала Филю крепко, и он верещал, но я не могла его отпустить. — Я содрогнулась, вспоминая. — Потом моя защита пропала, будто испарилась, но я видела, что его тело погружается во тьму, как в зыбучий песок, а ко мне тянутся щупальца, а я недостаточно сильная, чтобы удержать своего ребёнка. Я упустила часть, где эти щупальца вспарывали мне живот, не щадя, чтобы достать ненавистное дитя. Я буквально чувствовала, как мне больно, хотя этого не было на самом деле. — Бедная, — шепнула мама и положила руку мне на плечо. — Не волнуйся, мы тебя защитим. Ты с ним разведёшься, и тогда мы подадим в суд, и тогда ему и его ненормальной семейке будет запрещено приближаться к тебе и ребёнку на километр. — Но мне не хочется с ним разводиться, он… замечательный. Только с промытыми мозгами. Он говорил, что ему не нравятся правила их сообщества. И он же делал всё, чтобы одна из девушек этого города родила от него ребёнка. И он забрал бы его с лёгкостью от матери, потому что ребёнок принадлежит клану. Повезло, что он влюбился в меня. Я всегда себе это повторяю, мне повезло. Мама сжала губы, когда я назвала своего обидчика замечательным. Но разве ей растолкуешь? — Я уже погуляла с ним сегодня, с самого утра, — улыбнулась мама. — Похоже, ему нравится утренний русский морозец. И яркое солнце. — Ничего подозрительного не видела? — Нет, — покачала мама головой. — Хотя и оглядывалась. Давай, я буду с ним гулять. Или папа. Я не заходила далеко, прошлась по той части, где не ездят машины, до школы и обратно. — Ладно, — кивнула я. — А где папа? — Поехал за детскими принадлежностями. У нас ведь даже кроватки для него нет. Ничего нет, всё у твоей бабушки. — Мама заправила прядь мне за ухо и посмотрела на Филю. — Все твои маленькие вещички всё равно не подошли бы такому крепышу. Мы даже постельное бельё покупали девчачье. Находили где-то, хоть и дефицит был в стране. А потом уж и не задумывались о втором ребёнке, благодарили врачей, что хотя бы ты у нас появилась. Последняя попытка. Я была уже готова к ЭКО, чуть не скупила все эти травмирующие организм иностранные таблетки. Ох. — Она горько вздохнула. Я заметила, как глаза её увлажнились. — Как же глупо было лишать тебя тогда ребёночка, отдавать его. Это было моё поспешное решение, важна была лишь ты одна. Я жалею о том, что совершила. — Всё в порядке, — шепнула я. — Мам, всё хорошо, я справилась с этим. С помощью Алека, конечно, он помог мне, поддержал меня. — Что же мне не ненавидеть его больше, скажешь? — Я не знаю. Просто… вы с папой… — Я вздохнула. — Вашего ребёнка обидели, и я бы сделала то же, если бы обидели моего. Я бы возненавидела обидчика всей душой, но сейчас я вижу, что этого не нужно, не тот случай. Он любит меня! — Я облизала губы. — И Филю любит. И у нас вроде как всё хорошо, я… не боюсь его, хотя когда только всё поняла, у меня челюсти сводило от страха и злобы, стоило ему оказаться рядом со мной. Вот только всё прошло так быстро, потому что я видела – в нём нет монстра. — Ты любишь его? — тихо спросила мама. Я раздумывала меньше секунды. — Да, — кивнула я и всхлипнула. У меня слёзы покатились по щекам. Да, люблю его! Я признаю. Я ненавижу мысли о том, что мы с ним не нормальные люди, что вся моя жизнь изменится, не будет складываться так же хорошо, как у других! Я знаю, что он не виноват в этом, я благодарю его за то, что дал мне шанс быть счастливой. И я была счастлива с ним короткое время, я люблю его. Маму потрясло моё признание. Несколько мгновений она смотрела на меня сражённо, а потом опустила глаза и посмотрела на свои руки. Я смотрела на безмятежного Филю, стараясь угомонить стук своего разбушевавшегося сердца. Это признание поразило меня саму. Потому что так легко сорвалось с моих губ! И я говорила исключительную правду в этот момент. — Что ж… — тихо произнесла она. — Считаю, мне нужно поразмышлять над этим, раз ты… Она хотела сказать «любишь». Любишь этого мерзавца и подлеца, который сделал с тобой такое. Я коротко кивнула ей, и мама встала и тихонько пошагала на кухню, оставляя меня с сыном наедине. А его спокойствие всегда умиротворяло меня. Вскоре я покормила его и уложила спать на свою кровать. Что ж, многие дети спят со своими родителями до четырёх-пяти лет, а Филя ещё младенец, так что пусть пока спит. Мне так спокойнее даже. Мама сидела тихо, как мышка, пока папа не вернулся. Я же сначала умяла пару кусков шоколадного торта вместо обеда, потом засела с книжкой в гостиной, где папу и встретила. Он улыбнулся мне и поприветствовал, а я всё удивлялась тому, каким же странным было то, что они спокойно восприняли моё возвращение домой. Почти никаких скандалов. Я просто дала им время на размышления, и они приняли меня. — Ты долго, — улыбнулась я, откладывая книжку, когда папа занёс какую-то коробку в дом. Я нахмурилась, когда, ничего не ответив, папа снова скрылся за дверью. Затем принёс ещё коробку. — Я выбирал, вот так! — Он прислонил что-то к стене. — Я выбирал всё в хорошем детском магазине. Представляешь, всё раскуплено! Наверное, перед Новым годом были какие-то скидки. Остались лишь девчачьи цвета, и меня передёргивало от мысли, что я позволю спать внуку в бледно-розовой с цветочками колыбельке. Но коляску я купил! — гордо проговорил папа и положил на одну из коробок ладонь. — Ещё и заехал за подарками на Новый год партнёрам, тебе, маме и твоей бабуле. Придётся отвезти ей и извиниться, что не празднуем Новый год с ней. Опять. — Папа цыкнул. — Решили праздновать на работе, но я же не могу обидеть свою мать, я должен уделить ей внимание, так? Я кивнула. Мама обычно с папой ходит на корпоративы. Стало быть, я останусь тут только с Филей? — И когда ты повезёшь ей подарок? — спросила я. Было уже время обеда. — Сейчас поем и поеду. Завтра же ещё работа. — Он пожал плечами и начал раздеваться. — А меня с собой захватишь? — усмехнулась я. — И внука своего. Папа опешил и повернулся ко мне. — И зачем же тебе к бабушке? — А что, мне оставаться здесь во время праздника? — Я просто бегу, папа! И лгу себе самой, что всё в порядке. — Ни мне, ни бабушке не будет одиноко. Уверена, она наготовит всяких вкуснятин для меня, мы же два года не виделись. — Да, но бабуля не знает о… — Он посмотрел на лестницу. — Обо всём. Она пожилой человек, и я не хотел бы её… — Я ей не скажу. Ты – тоже, — твёрдо произнесла я. — Муж у меня есть, так что то, что у меня ребёнок – не проблема. Она спрашивала, когда ждать внуков, когда мне было пятнадцать. А все подробности можно опустить. — Я… Я, конечно, не против. Но не лучше было бы… — Остаться тут одной? — Я встала и подошла к папе. — Ну, ты чего? Заберёшь меня через пару деньков после праздника. Всё равно у всех выходные, и у тебя тоже. И мне не одиноко, и бабушке. А с Филей я справлюсь. — А что твой муж? — нахмурился папа. Я пожала плечами. — Уехал в командировку. Папа покосился в сторону кухни, где мама обычно проводила свободное время за готовкой или вышиваением (из-за огромного количества окон там было больше света). Я тоже посмотрела в ту сторону и опустила взгляд, понимая, что маме нелегко будет снова расстаться со мной. Да и папе непросто, он скрывает это за показным спокойствием, но его сердце разрывается, я вижу это. Он больше всего винил себя в том, что случилось тогда, потому что с его согласия я переехала, а мама его послушала, хоть и неохотно. — Пара дней… — повторила я шёпотом и снова подняла глаза на папу. — Новый год не справляют в одиночестве, это семейный праздник, сам знаешь. — Знаю. — Он шумно вздохнул и смиренно покивал. — Думаю, тебе нужно некоторое время, чтобы снова собрать вещи? — Их немного, — напомнила я, когда папа вновь взял одну из коробок и потащил обратно на улицу. Коляска, вероятно, понадобится мне в деревне. После обеда я была уже готова. Мы поели, а я покормила Филю с ложечки какой-то фирменной маминой пюрешкой. Привыкший, похоже, к путешествиям, он не хныкал, когда его вновь укутали в тёплые вещи, в которых он не замёрзнет в машине, где будет практически закован в детском креслице на заднем сиденье. Мама собрала нам в дорогу еду, и от меня не укрылся её укоризненный взгляд. Но, похоже, то, что я не взяла с собой много вещей, утешило её немного. Она поверила, что я вернусь обратно уже совсем скоро, за рабочей и праздничной суетой они даже не заметят моего короткого отсутствия. — Я позвоню тебе завтра, — проговорила мама, стоя на пороге в домашней одежде и в пуховике. — Или ты позвони. Я должна знать, что всё в порядке. Я кивнула и поцеловала её в уголок губ. Мама дрожала, стоя на пороге в тапочках на босу ногу, но уходить она не хотела, пока я не села в машину. Папа уже застегнул все ремешки на Филином кресле, и сынок оживлённо осматривал салон. Я надеялась лишь на то, что его не укачает в поездке. Хотя он и не был к этому предрасположен, как я заметила. Но я зря боялась, стоило нам подъехать к краю города, как он заснул, и голова его упала на край капюшона его тёплого комбинезона, а рот приоткрылся. Идеальный ребёнок. Музыку мы не включали, в машине было тепло, и я позволила себе снять куртку и расслабиться. Ехали мы медленно, дорога была не очень безопасной, особенно сейчас, когда рано темнеет, а было уже ближе к вечеру. И я тоже почти уснула рядом с папой под тихое гудение мотора и в тепле, которое поднималось от ног вверх. Мы остановились, и я подняла глаза на светофор, горящий красным. Мы въехали в какую-то деревеньку или посёлок, что был по пути. Таких было очень много вдоль широкого скоростного шоссе, по которому мы ехали. Бабуля моя жила в дачном посёлке в Подмосковье. Расцветающий и оживлённый посёлок, особенно летом, два года назад он был таким красивым, как на картинах в галереях. Все домики там были максимально уютными. Но это ведь дачный посёлок, и потому огромные площади там занимали огороды, на которых и трудились живущие там пенсионеры и их дети, проводящие там отпуска. Как мы с мамой и папой всё время помогали бабушке на огороде, загорали на лужайке в свободные часы, ели клубнику, вдыхали запах жары, цветов и пресной озёрной воды. Да, счастливые были мгновенья. Было хорошо. Мы снова тронулись. На дороге почти не было машин, и я уставилась в боковое окно, где проносились деревянные деревенские дома в присущем им стиле, а потом снова поля и хвойные густые леса, в которых было темно, потому что неба не было видно. К тому же становилось всё темнее. Час в молчании, два. А я сделала крюк вообще-то. Ещё ранним вчерашним утром я была недалеко отсюда. В Москве, в аэропорту, приехала домой, а сейчас практически возвращаюсь. Интересно, где Алек? Я бы на его месте не стала бы даже пробовать вернуть меня обратно в тот ужасный особняк. Как вспомню ту атмосферу, ту тесноту, что окружала меня там. Даже на улице я была взаперти, за этими огромными воротами. А сейчас я снова сбегаю. Оператор сотовой связи прислал сообщение, добро, мол, пожаловать в Московскую область. И телефон почти садился. Я посмотрела на Филю, который, к моему удивлению, всё спал. Наверное, качка его успокаивает, как и многих взрослых, которые обожают спать в поездках. — А ты изменилась, — проговорил папа. Я повернула к нему голову и подняла брови. Первые его слова с тех пор, как мы выехали. — Я знаю. Многое теперь не так, и мне пришлось привыкать в кратчайшие сроки. — Я пожала плечами. Наверное, мои метаморфозы хорошо заметны со стороны. Я же только вылезла из депрессии, стала практически нормальной, а потом что-то снова во мне глюкнуло. — Да. Хотя я надеялся, что ты вернулась к жизни, с Кирой, Кириллом, новыми друзьями. И вновь обрела доверие. — Так и было, — кивнула я, и в груди потеплело, когда я вспомнила Андрея, моего самого близкого университетского друга, ставшего за краткий срок моей опорой. Он всё знал обо мне, дружил со мной, не смотря на мои заскоки сумасшедшей девчонки. — Даже завела парня… — Он медленно подводил разговор к главной теме. — Как вы?.. Выши отношения… — Развивались стремительно. Он был чудным и особенным. И через какое-то время я поняла, что люблю его. — Я услышала, как папа вздохнул, заметила, как руки его вцепились в руль так сильно, что костяшки пальцев побелели. Я снова отвернулась к окошку. — А потом я узнала, что тогда… Тогда это был он. И ещё мои воспоминания вернулись ко мне. Я боялась его, но самым важным для меня был Филя, и ради него я уехала, вышла замуж. И без него всё будет уже не то. — Ты не чувствуешь себя героиней романа сейчас, нет? — Папа сдавленно улыбнулся. Глупый вопрос, и от него я не ожидала его услышать, но ему явно ничего больше не приходит в голову, потому что он зол и даже напуган, наверное, а всё равно старается держаться бодрее. — Я чувствую себя живой, просто живой, — был мой ответ. Такой же глупый, наверное. — И этого не было бы без поддержки других людей. Вы с мамой, Кира, Алек. — Алек… — повторил папа. — Александр вообще-то. Вы с мамой угадали с отчеством для Фили. — Я улыбнулась, глядя на папу и прикидывая, начинает ли он злиться. Кажется, спокоен. — И он хороший. Возможно, я познакомлю вас когда-нибудь. — Вот уж нет, — сквозь зубы проговорил папа. — Этот тип не переступит порога моего дома. Ради тебя, — на выдохе зашипел он, — я готов терпеть то, что он на свободе. И вашу женитьбу. И всё вообще. Но я надеюсь никогда не обмолвиться с ним и словом. Благо, в нашем большом мире хватит места для нас двоих. Наверное. Хотя что-то мне подсказывало, что они обмолвятся словом. И не одним. И, возможно, скоро. Два дня я в безопасности у бабушки. А потом вернусь, и он, если я права, найдёт меня. Начинаю подозревать, что желаю этого. Желаю быть найденной, чтобы всё разрешилось, урегулировалось. И я мечтала, чтобы всё было хорошо для меня, Алека и Фили. Я хотела в это верить, но уверенности не было ни в чём.